Рецензии. Заппа
Имя Фрэнка Заппы слышал каждый культурный человек в России. Но его музыку мало кто знает. Ещё меньше культурных людей эту музыку любят, и в основном это даже не гики-меломаны, а профессиональные музыканты. Заппа, в отличие от других великих, не просто раздвинул границы дозволенного в музыке, а начисто стёр их. Но в фильме практически нет музыки. Фильм не о музыке Заппы, и даже не о музыканте Заппе, а о Заппе-человеке. На экране будут мелькать кадры хроники: юный Фрэнк и его семья, потом взрыв ядерной бомбы, потом Фрэнк за барабанами, и сразу Годзидла, а потом вдруг Спайк Джонс, и снова Фрэнк. Этот клиповый монтаж подчиняется некоей логике, ритмичные коллажи чередуются с длинными планами и интервью с музыкантами, которым посчастливилось играть с Фрэнком. Посчастливилось ли? После фильма остаётся уверенность в том, что Фрэнк играл не 'вместе с ними', а 'на них', как он в последние годы жизни играл на Синклавире, первом в мире полноценном секвенсере. Люди служили Заппе инструментами, а он выбирал лучшие из них. На Ютьюбе есть, например, рассказ Стива Вая про прослушивание в группу Заппы, и очень похоже, что Фрэнк испытывал своих будущих музыкантов в экстремальных режимах, как проверяют сложный и навороченный аппарат, от которого многое зависит. Основу фильма составляют архивные видео и современные интервью с постаревшими участниками 'Mothers of invention' и поздних составов. Да, Фрэнк использовал музыкантов, но не эксплуатировал их, поэтому мы слышим с экрана лишь слова благодарности. Да, тем, кто играл с ним, без сомнения посчастливилось. Гейл Заппа, единственная жена и соратник Фрэнка, раскрывается, как истинный менеджер и единственный друг, которому можно доверить и детей, и деньги. Особенно трогательно слушать 'бабушку' Рут Андервуд, в прошлом безбашенную перкуссионистку, внесшую неоценимый вклад в звучание заппиного театра марионеток. Не понимая текстов песен, трудно оценить тот вклад, который Заппа внёс в мировое искусство стёба. А ведь этот вклад не меньше, чем тот, что внесли Монти Пайтон! Впрочем, ведь песен в фильме почти нет. Что удивляет, так это порядок и дисциплина, которые, оказывается, царили вокруг Фрэнка! Они заметны с самых первых кадров, когда он проводит нас по собственному архиву: все пленки сортированы, подписаны и разложены по полочкам. К слову сказать, даже в развязные 60-е и 70-е годы среди музыкантов Фрэнка не замечено ни разудалой пьянки, ни мрачных наркотиков, ни других саморазрушающих привычек! Порядок вокруг него был прямым следствием порядка внутри. Заппа с юных лет точно знал, к чему он стремится, используя для своей цели все подручные средства. Эта цель, озвученная в конце фильма, звучит ошеломляюще, словно ответ на 'главный вопрос жизни, вселенной, и вообще'. Я бы сказал, что эта цель достойна маниакального интраверта, или даже человека с аутическим расстройством, но никак не эксцентрика, которого знал весь мир. После фильма хочется плакать от мимолётного прикосновения к одинокому гению, записавшего сотню альбомов и всего один хит, сочинявшего сложнейшую музыку, которую иногда невозможно исполнить, и изменившего музыкальный ландшафт, не меньше, чем взрыв ядерной бомбы. Нам не хватает тебя, Фрэнк.