Рецензии. Арест
Действия происходят в 80-е годы в Румынии. Показанная история, по словам режиссёра, полностью выдуманная, то есть зрителю не стоит особо переживать по поводу судьбы некого архитектора, которого режим Чаушеску сгноил в застенках своих тюрем. Арест - это и есть арест архитектора, интеллигента, по словам режиссёра, 'среднего' человека того времени. В общем, мы получаем не исторический документ, а, скорее, исследование поведения 'среднего' человека в условиях психологического и физического давления, с целью выудить у него признание об участии в неком 'заговоре'. Давление осуществляет в основном не человек в мундире, а подсаженный в камеру заключённый по имени Вали, которому пообещали ослабить его наказание. Вали прекрасно владеет идеологической терминологией и вроде бы понимает грань, за которой прослушивание радио 'Свободная Европа' и чтение запрещённой литературы переходит от нехорошего поступка в уголовную статью. Раз уж нет прямых доказательств 'заговора', то эта грань должна называться признанием вины, и Вали давит и давит на сокамерника: избиения, допросы, разговоры 'по душам' (какая у тебя любимая книга?), снова избиения, снова допросы, снова разговоры. В чём-то наш средний человек признаётся - в том, что слушал 'Свободную Европу', и в том, что распространял какую-то литературу. Вообще, вскоре он уже готов подписать что угодно и без какого-то давления рассказывает всё, что знает, - кто перевозит контрабанду, кто откуда приехал, какие у него дома припрятаны ценные вещи. И на этом этапе возникает вопрос - а действительно ли этот фильм о Румынии 80-х годов? Или он о психологии среднего человека, который ради комфорта не сможет даже возразить человеку, оскорбляющему его мать? Почему Вали в какой-то момент теряет контроль - потому что ему рассказали о грязи в его стране, которую он видел несколько иначе, или потому что он так и не смог отыскать в среднем человеке никакого сопротивления, никакого достоинства? Архитектора 'арестовывают' (предлагают прокатиться в столицу) на нудистском пляже, который становится символом открытости и беззащитности индивида. И таких беззащитных, судя по словам режиссёра, было тогда много. И фильм именно об этой рефлексии беззащитности, которую режиссёр ещё подростком осознавал тогда, в 80-ые. Сцена, когда Вали теряет контроль, выглядит в контексте переживания слабости попыткой режиссёра разобраться - а что-то изменилось? В образе Вали, возможно, уже повзрослевший режиссёр, бьёт самого себя и вопрошает: почему? Почему режим ушёл, а я не перестал быть беззащитным, не перестал быть слизью. В этом свете фильм кажется весьма смелой попыткой отойти от традиционных клише 'палач и жертва режима'. Страшно жить при диктатуре? А не более ли страшно жить на нудистском пляже, прикрывающем рабство комфорта иллюзией свободы? 6 из 10