Рецензии. Зверь
Лохматый мужлан Матюрен, сын пожилого маркиза Л’Эсперанса, по настоянию папеньки должен жениться на приезжей американке Люси. Невеста, прибывшая в старинный замок, спрятанный от посторонних глаз в девственном лесу, ничего не знает о тщательно скрываемой семейной тайне, ставшей проклятьем знатного рода. Оказывается, двести лет назад маркиза Ромильда, прабабка ее жениха, согрешила с лесным чудищем… Старый маркиз больше всех озабочен женитьбой сына, поскольку надеется таким образом спасти не только пошатнувшуюся фамильную репутацию, но и сам род от грозящего ему вымирания. В то время, как маркиз на пару с кюре ожидают прибытия из Ватикана кардинала, который должен благословить молодых, а перезрелая Люси уже не может сдерживать свое желание и, одолеваемая сексуальными видениями, предается рукоблудству, - атмосфера в доме накаляется до предела, и из «пыльных шкафов начинают один за другим вываливаться плохо спрятанные скелеты». Построение фильма напоминает творчески и со вкусом исполненный половой акт: длительную прелюдию блуждания по эрогенным зонам сменяет стремительно нарастающее возбуждение и, в конечном счете, экстаз эрекции, в данном случае выражаемый буквально – в бурной эякуляции чудовища. Данное обстоятельство и сам факт скотоложства (хоть и фантазийного, и потому неестественного) способствовали целой серии скандалов. Впрочем, это лишь добавило картине известности. Режиссер ловко лавирует в пространстве жанров, мигрируя от готических ужасов в область детектива, и далее через кордон эротической сказки в эстетизированное порно. От цензурных нападок фильм спасли, как минимум, две вещи. Во-первых, ироничная интонация - зверь отбросил копыта, не выдержав затянувшегося оргазма ненасытной нимфоманки, которая затравила его (читай - затрахала) своей страстью, а во-вторых, то, что главный «криминал» - эрегированный фаллос чудовища - оказался слишком далек от общепринятых человеческих стандартов. Первоначально предполагалось, что «Зверь» будет еще одной новеллой в 'Аморальных историях', но в процессе замысел разросся до самостоятельной полнометражной картины, ставшей в итоге самым скандальным творением Валериана Боровчика и французского продюсера Анатоля Домана. Однако последний не на шутку войдет во вкус и через год попытается еще сильнее эпатировать публику «Корридой любви» ('Империей чувств'). Фильм все время балансирует на неоднозначности сюжетной трактовки. Возможно, кульминационная перверсия (изысканный десятиминутный flash-back содомитского греха маркизы снят без единого слова, только под музыкальное сопровождение) – это лишь сексуальное видение озабоченной девственницы Люси, перед тем сделавшей фотоснимок коня, покрывающего кобылу, а затем еще и насмотревшейся скабрезных репродукций в запрещенном романе Вольтера. А может быть, вся история – авторское упражнение на мотив классического сюжета: сквозь вуаль фабулы проглядывают парафразы 'Красавицы и чудовища', или более близкого нам 'Аленького цветочка'. Очевидные эстетические достоинства фильма (а помимо сексуальных картинок режиссера явно завораживают старинные интерьеры и реквизит: несмотря на то, что основные события происходят в середине ХХ века, все время не покидает ощущение, что на самом деле, как минимум, двумя столетиями раньше) придают этой a la порнографической легенде особое качество. Оно выделяют ее на фоне шаблонной эротической продукции тех лет, достигшей пика раскованности и откровенности как раз в середине 1970-х - в 'Эмманюэли', 'Истории О', 'Калигуле'… После бурных 60-х годов именно в это время наступил, своего рода, ренессанс античных взглядов на обнаженное тело - секс стал визуальной ценностью. Это нашло отражение в кино: совсем прозрачной оказалась перегородка между порнографией и эротикой, между естественной наготой и отсутствием чувства стыда. Активно начали меняться эстетические критерии, так процесс девиации (например, той же зоофилии) стал всерьез обсуждаться в общедоступных массовых изданиях. Кино еще более укрепило мнение, что в эротическом искусстве секс как таковой не играет ключевой роли: главным становится производимое впечатление и возникающие в связи с этим чувства. В дальнейшем Боровчик, разменявший к тому времени уже шестой десяток, не смог удержать художественную планку на должном уровне, хотя в середине 1980-х еще предпринимал попытки вернуться в респект-эротику («Искусство любить», «Эмманюэль 5»). Но все же после фильма 'Внутри монастыря' (1978, по Стендалю) он начал размениваться на производство «конвейерной обнаженки» - прикладного возбуждающего зрива за пределами каких-либо эстетических критериев. Отдельно хочется сказать об актрисах-натурщицах, которых Боровчик ангажировал в La Bete из других фривольных проектов. Люси сыграла 23-летняя датчанка Лизбет Хаммел, активно пытавшаяся делать карьеру именно в эротическом кино, также как и 20-летняя этническая финка Сирпа Лейн, которой достался самый рискованный эпизод – сношение со зверем. Содомитский грех стал для нее пожизненным проклятием: в 1999-м году в возрасте 44 лет отважная скандинавка умерла от СПИДа. Впрочем, к тому времени она уже давно завершила кинокарьеру, снявшись всего в 10 картинах. Под третьим номером здесь числится 25-летняя модель Паскаль Риволь, знаменитая, среди прочего, ультрамодной по тем временам маленькой «мальчишеской» грудью. Ей в роли дочки маркиза, Клариссы, регулярно пришлось вступать в фильме в сексуальную связь со слугой-негром. Ранний «уход на пенсию» стал общим местом в биографиях всех трех актрис, выступивших здесь в эротических сценах. В начале 1980-х все они почти одновременно закончили сниматься, отдав экрану то, чего на четвертом десятке лет за неимением артистического таланта уже не могли продемонстрировать миру, а именно молодость и красоту.
Несмотря на то, что, признаю именно эту картину Боровчика одной из лучших, с хорошо продуманным сюжетом, грамотно подобранными деталями и режиссерскими находками, прекрасной игрой актеров, очень колеблюсь, характеризовать ли отзыв как положительный или как нейтральный. Для меня фильм состоит из очень неровных сцен - почти гениальных - в доме Матюрена и низкобюджетных, картонных с участием куклы 'Зверя'... Крайний натурализм вначале, показывающий во всей красе совокупление коней и очень неубедительная порнушка в конце фильма. Одним словом, плохо снятая эротическая сцена со Зверем, очень смахивающим на медведя, но им не являющемся, все портит... Если Боровчик не гнушался в других фильмах показать секс с кроликом, мог бы пригласить и живого медведя на эту роль. А других же сценах и деталей фильм очень радует своей продуманностью и красочностью, а образ невесты Матюрена, помешанной на всем биологическом, прелестен и мегаубедительный! Но вряд ли фильм оценят кто-то кроме эстетов и глубоких знатоков кино.
Посвящается пользователям КП Виктория, cherocky, Rigosha, Fleur du Mal, Martinadonelle, Irineia, qwerty, Венцеслава, igiss, Дикий Пушистик, чьи идеи включены в текст этой рецензии. Эволюционных теорий много. Одна из них гласит о том, что было время, когда неандертальцы и кроманьонцы жили вместе. При этом не смотря на фору в миллион лет, а так же физическое превосходство -> неандертальцы вымерли, уступив первенство более слабым, но эволюционно более состоятельным братьям. Что известно о перволюдях? Они были охотниками, при этом зачастую инстинкт убийства и насилия был выше голода или иных потребностей. Племя неандертальцев могло загнать стоголовый табун диких лошадей, а съесть только две или три туши. Жажда крови и насилия - вот что было главным мотиватором. Если добычи не было, то жрали своих, а если есть не хотелось то занимались животным сексом, не важно с кем, с сородичами или животным, родственниками или чужими, детьми или старикам. При этом и сами жертвы понимали, что хорошо что так, а то ведь съесть могли. При этом никто особо на красоту тела или лица сильно не засматривался, а вот пахнущее нижнее бельё, или яркая одёжка запросто могли возбудить недалёкого потомка обезьян. Считается, что именно оттуда и берут свои начала различные сексуальные отклонения, а так же тяга к убийству ради убийства. Некоторые эволюционисты утверждают, что дольше всех неандертальцы держались на побережье западной Европы, а потому, например, у испанцев, французов или англосаксов такая тяга к уничтожению индейцев, африканцев, а то и себе подобных европейцев. Так сказать - убийство и секс у западных европейцев «в крови». Не буду раскручивать расовые и националистические теории, но что-то такое есть в этом фильме, а ряд событий в современной Германии или Франции это прямо или косвенно подтверждают. Как это реализовано в фильме? Зверь прошлого и зверь верующих - типичный неандерталец. Его потребности примитивны и сводятся к убийству, еде и совокуплению. При этом обратите внимание как оператор подчёркивает, например, тему одёжки. Женщина оказывается в страшном лесу. За ней гонится дичь. Если ей дорога не то, что девичья честь, а сама жизнь - она бы всё скинула с себя и бодренько убежала от здешнего недооборотня. Но нет. До самого последнего она цепляется за мешающие ей кружева и ткани. Вот зверь оторвал кусок материи. Будь он волком или там шакалом - выкинул бы не съедобный балласт, но нет, мы видим совокупления галантереяфила. Вот зверь загнал жертву. Казалось бы за жизнь нужно бороться. Кусаться, рвать когти, но нет маркиза лишь услужливо раздвигает ножки, после чего всё сводится к элементарному - «получайте удовольствие'. Наше время. Мы опять же видим насилие и секс в самых разных формах от совокупляющихся коняшек, до межрасового секса, а в случае местного святого отца с явными намёками на. .. ну вы поняли: ) А как же любовь? Допустим, из фривольной эротической фантазии Боровчика внезапно исчез весь секс, и остались только социальные страхи. Зачем после этого пристегивать какую-то любовь, которой здесь, в этом обществе первобытных потомком обезьянолюдей, и близко не было никогда. Режиссёр, очевидно, иронизирует, но никак не морализаторствует. Вот такая выдается простецкую мораль. Боровчик, можно сказать, выкручивает некий мессендж. Любая современная женщина так же боится атакующих Европу мигрантов, потому, что они являются для неё потенциальным источником именно сексуального насилия, но при этом она и тайно об этом насилии фантазирует, потому что все эти 'сенегальские негры' для неё являются носителями постыдно животной сексуальности. Что же происходит с точки зрения Боровчика в современной Европе? Всё просто. Верхи и низы не хотят и не могут жить по старому. Эволюция, не важно - биологическая или социальная не может остановиться или повернуться вспять без сильных внешних воздействий. Но на нас давно не падал метеорит, после которого вымерли динозавры, побеждены чума и прочие заразы, и вот парадокс. Если в обычной ситуации, когда пресловутые верхи или низы только не хотят или только не могут, то шанс на эволюцию или революцию - есть. Иначе все эти неандертальские атавизмы приведут к деэволюции и как следствие к вымиранию. И единственное что может остановить этот процесс - любовь. Но увы... увы... нет её... Секс есть, влечение и совокупление есть, любви нет. И в итоге общество медленно, но верно трансформируется в одичавшую нейросеть из переплетённых чресел. Есть ли будущее у этого мира? Замок окружён болотами, дороги заросли, предметы в доме покрыты пылью, а жизнь, если где и шевелиться, то только в постелях, да и там она постепенно сходит на нет. Главные и второстепенные герои медленно, но верно превращаются в животных, а там недалеко до растений... земли... разрушение. Зверь рядом. Господь покинул этот дом. Господь покинул этот мир. Хотите спастись? Шансы ещё есть. Верьте человеку и помните, неандертальцы это пройденный этап. Начните уже эволюционировать иначе попросту вымрете вместе со Зверем ибо грядет Конец Света!!!
Голые ягодицы маркизы, убегающей от похотливого чудовища, четко выделяются на фоне зелени деревьев французского сада. Дети цветов уронили последние лепестки одежды на сырую землю приличий, с всенародным успехом отшагала свое сексуальная революция, а кинематограф 70-х представил на суд зрителей россыпь провокационных картин, схожих в культивировании обнаженного тела и распутных связей, но различных в идеологическом подтексте. Это время манящего разврата «Истории О», шокирующей страсти «Ночного портье», апогея вакханалии «Калигулы» и женской скуки «Эммануэль». Сношались ласково, совокуплялись яростно, трахались безудержно, но редко выходили за пределы канонических девиаций. Однако экстравагантному французскому постановщику польского происхождения было тесно в расширившихся этических рамках и в его совсем не щепетильных руках невинная сказка о красавице и чудовище обратилась букетом из оазиса содомии. По меркам Валериана Боровчика «Зверь» не был пиковой картиной в русле эпического извращения, но европейскому сообществу вполне хватило бы и начальных кадров, чтобы оценить масштаб развалившегося муравейника в режиссерской голове. Пресловутая связь с природой не прерывалась и во французском особняке, утопающем в изысканной зелени: молодая невеста с не слишком стыдливым румянцем может сфотографировать пасторальную картинку — двух спаривающихся лошадей. Когда-то в имении бурлила жизнь знатного рода, но теперь от былого великолепия остались лишь стареющий маркиз да его неотесанный сынок. Жить почтенным господам да чахнуть в неумолимо надвигающейся нищете, как судьбой дарован шанс на сказочный разворот – всего только и нужно выгодно женить дубового наследника на очаровательной американке. Приготовления к венчанию проносятся со скоростью порывистого ветра, и вот уже все участники грядущего торжества собраны под помпезными сводами, только кардинала не хватает для закрепления уз. Светлейший муж Ватикана уже в пути, но еще до его прибытия непонятная аура окутывает собравшихся – нехорошую тайну хранят апартаменты, развратную и богу неугодную. Скотоложством согрешила маркиза, и нет ее потомкам отныне покоя, а венчание все никак не состоится. Хитра природа, ловко пробуждает она азартный интерес. Пан Боровчик на совокупляющихся лошадках лишь разминается, а вкусненькое выдает порционно. Беззастенчивой эротикой смешанной с иронией наполнен «Зверь». Церемониал затянулся, а уж если мсье Вольтер не скупился на создание нескромного альбома, то его читателям и сама природа нашептывает запретные тайны. К центральной теме своей ленты Боровчик подходит словно нехотя, таким чинным и по всем канонам ладным выходит долгожданное венчание, и не приметны поначалу гротескные лица, что больше похожи на маски молчаливых слуг не бога, но демона разврата. Вместе с тем, мимика – наиболее яркая деталь на комедийном полотне фильма. Серьезные, нелепые, смешные, пугливые гримасы точно родом с театра абсурда и выглядят неуместными в массивных сводах. Шуршит листва, хрустят поломанные ветки, Валериан Боровчик оставляет игру в пантомиму до лучших и не развратных времен, и почти убеждает в толковании зоофилии как барской прихоти. Дребезжащие партитуры ступенчатым рядом разносятся по пасторальным пейзажам, а «Зверь» выдает довольный рев. Увлекаться эффектами едва ли входило в планы французского поляка, но вышло у него именно так, слишком много ресурсов отдано на воссоздание сказочного этюда вроде «Аленького цветочка» или «Красавицы и чудовища». Мифическое чудо-юдо – не средоточие женских страхов, а гипертрофированный образ лесного животного в аллегоричном переложении. Такой выбор изумляет, но в последовательности Боровчику не откажешь – бессмысленной болтовне он предпочитает язык клавесинной музыки и человеческого порока. Людям свойственно нарекать обидными эпитетами тех, кто недостаточно хорош или хоть в чем-то нестандартен, но в случае с переосмысленным аксаковским чудищем распознается едкая режиссерская насмешка над просвещенным разумом. Литература, искусство, образование – это все лишнее по версии Боровчика, если связь с природой по-настоящему крепка. Потому таким язвительным предстает режиссерский взгляд на чинное общество и потому всем спасениям от ненужного брака героям предлагаются непристойные шалости. Эпатажный автор «Зверя» не перестает восхищаться природой. Маленькая роза, этот аленький цветочек в тонкой руке несостоявшейся невесты превращается не только в ловкий инструмент для мастурбации, но и в росток земли, которая всесильна и не устает носить на себе содомитов да развратников. Заигравшемуся слабостями и страстями Боровчику не мила роль верховного судьи, и не случайно кардинал Ватикана отсутствует в кадре. Очевидно, иногда богу стоит взять передышку и оставить любимых им людей наедине с их же пороками. Комедия переходит в трагедию, эротика сменяется забористым порно, а грезы материализуются. Легок и яростен, свободен и беспощаден «Зверь», да и не может быть иначе, ведь животные подвластны инстинктам. С теми же похотью и снисходительным интересом, с которым невеста фотографирует совокупляющихся лошадей, Валериан Боровчик свысока следит за своими персонажами. Ведь люди не так далеко ушли от животных. Природа и здесь торжествует.
Француз польского происхождения (фамилию не обманешь) Валериан Боровчик пришел в кинематограф в 1946-м, сразу же после окончания войны. Однако ж в «новую волну» он попал лишь косвенно, вплоть до конца шестидесятых снимая короткометражки (в том числе мультипликационные), которые хоть и пользовались успехом у критиков, но большой славы своему автору не приносили. Двадцать лет Боровчик клепал краткие опусы с внятно читаемым социальным и эротическим подтекстом и абсурдным, иногда слишком завуалированным, юмором, пока успех его полнометражной ленты «Гото, остров любви» не определил всю его дальнейшую карьеру в кино. К слову, «Гото» в плане наглядной демонстрации человеческих пороков был весьма скромен и робок, но Боровчик, почувствовав страсть к исторической тематике, уже не мог остановиться. И если его «Бланш», обласканная призом экуменического жюри Берлинского кинофестиваля, могла считаться учтивой и нравственной исторической драмой, то вышедшие двумя годами позже «Аморальные истории» стали его первым и полноценным опытом в эротическом жанре. А затем «Остапа понесло». В 1975 он снимает свою версию знаменитой истории про красавицу и чудовище, эротическую драму «Зверь», которая по праву считается одной из самых вызывающих и эпатажных лент французского кино. … Потомок знатного рода, маркиз Пьер л’Эсперанс, оказался в непростой ситуации. Его единственный наследник мужского пола, сын Матюрен, рискует остаться последним в генеалогическом древе некогда уважаемой дворянской фамилии. Ситуацию усугубляет не только асоциальное поведение самого Матюрена, которому глубоко начхать на продолжение рода, но и то, что над семейством л’Эсперанс нависло давнее проклятье. Виной всему их прапрабабушка Ромильда, которая еще в эпоху высоких париков и тугих корсетов до смерти затрахала в приусадебном лесу «неведому зверушку», после чего по округе поползли слухи нехорошего свойства. Кто прошлое помянет, тому глаз вон, считает маркиз, поэтому вопреки воплям дядюшки-инвалида и общественному мнению собирается устроить выгодный союз своего сына-алкоголика с богатой американкой Люси Броадхерст. Люси, к слову, тоже находится в стесненном положении, ибо ее опекунша-тетя поклялась на смертном одре своему брату, что выдаст племянницу замуж в течение полугода. А тут такое счастье – подвернулся жених, у которого папа-маркиз, дядя-кардинал и особняк в живописном месте. Правда, дядюшка что-то не спешит присоединиться к счастью будущих молодоженов, да и обстановочка в фамильном гнезде л’Эсперанс не располагает к надеждам на светлое будущее пары, но кому есть дело до молодых, когда речь идет о спасении чести и репутации рода?.. С самых первых кадров, в которых Боровчик смакует все подробности спаривания лошадей, авторы как бы дают понять зрителю, что название фильма – это не просто метафора. По ходу сюжета авторы еще не раз подтвердят свое намерение шокировать публику, поэтому финал картины можно даже считать закономерным. С этой точки зрения к Боровчику никаких претензий и быть не может: при всей своей склонности к эпатажу, он последователен и точен в построении сюжета, выписывании характеров и поддержании интриги. Другими словами, при всей своей визуальной невоздержанности, лента Боровчика получилась цельной и даже ироничной. Но совершенно неудобоваримой для ценителей готических романов и салонных мелодрам в типичной трактовке, ибо авторы не только жестоко издеваются над общепринятыми канонами поведения, но и намеренно провоцируют аудиторию. Вольно используя в сценарии «Зверя» повесть Проспера Мериме «Локис», француз отважно вторгся на территорию фильмов для взрослых, закономерно навлекая на себя гнев той части публики, которая, если и приемлет подобные извращения, то только за закрытыми дверями своих внешне респектабельных убежищ. Разумеется, Боровчик несколько перегнул палку. Одно дело наблюдать за оргиями в «Калигуле» или эротическими фантазиями Эммануэль, но, простите, выпускать на большие экраны зоофилию? Зрители были готовы простить автору его неумеренные сексуальные эскапады в «Аморальных историях», ибо там запретные темы были изящно воткнуты в нить повествования и были жизненно необходимы для объяснения причин и мотиваций персонажей. «Зверь», кстати, изначально планировался в виде одной из новелл для «Аморальных историй», и думается, будь эта история сокращена до пятнадцати-двадцати минут, она бы сильно выиграла в динамике. В эпоху расцвета сексуальной революции в Европе, Боровчик, что называется, оказался на гребне волны. Его смелость в удержании кадра, его визуальный талант кинематографиста позволили французу на мгновение приковать к своей персоне пристальный взгляд общественности. Да, его картины не стали международными хитами, в отличие от той же «Эммануэль», но сделали весомый вклад в развитие жанра. И если бы не излишняя прямолинейность Боровчика в своих попытках угодить тайным страстям аудитории, то, возможно, его опусы, и даже мрачноватый и безысходный «Зверь», могли бы стать классикой эротического кино. Но не стали. Нынешнего зрителя, видевшего в Интернете и не такое, вряд ли особо удивит визуальный ряд. Тогда же, в 70-х, появление «Зверя» в прокатной сетке кинотеатров вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Логично предположить, что ленту запретили к широкому показу после нескольких дней проката, и с тех пор сие творение можно с трудом разыскать лишь в недрах Сети. Мне эта картина случайно попалась на глаза в те далекие времена, когда подобные фильмы еще периодически демонстрировались на частных телеканалах. Должен отметить, что впоследствии Валериан Боровчик остался верен выбранной стезе и еще не раз пытался повторить успех своих первых опытов в полнометражном кино, но, увы, то ли времена изменились, то ли стиль автора успел приесться, но его историко-эротические опусы перестали будоражить. На всем протяжении семидесятых-восьмидесятых режиссер и сценарист продолжал снимать свое кино, но в рамках направления уже не смог сказать ничего нового. Его работы все больше скатывались к пошлому и ничем не оправданному действу, а в конце своей кинокарьеры Боровчику даже пришлось зарабатывать на хлеб насущный, снимая очередное, никому не нужное, продолжение «Эммануэль». Его последним фильмом стала драма с элементами детектива «Королева ночи» (1987), после чего режиссер навсегда завязал с кинематографом. 7 из 10
Молодой маркиз Матюрен в скором времени должен жениться на американке Люси, принадлежащей к весьма знатному и состоятельному роду. Люси приезжает в старинный замок, принадлежащий ее жениху, замок, спрятанный в лесу, полном тайн, одна из которых имеет непосредственное отношение к маркизу и с которой грозит встреча и самой Люси. Фильм 'Зверь' снят в 1975 году известным режиссером Валерианом Боровчиком, большинство картин которого относятся к жанру эстетизированной эротики, подчас плавно переходящей в порнографию. 'Зверь' исключением стал, но и выделиться среди фильмографии Боровчика фильм сумел, являя собой крепкий микс готической сказки, эротической мелодрамы и перверсивного хоррора, затронувшего такую щекотливую тему как зоофилия, потому неискушенных киноманов этот фильм может шокировать. Однако Боровчику не откажешь во вкусе, ибо в картине присутствует баланс между откровенной эротикой, снятой операторами Бернаром Дайенкуром и Марселем Гриньоном очень чувственно и натуралистично, и ужасом, нагнетаемым ближе к финалу. Актерская игра в фильме тоже находится на весьма достойном уровне. Лизбет Хаммел(Люси), Сирпа Лейн и Паскаль Риволь обнажили в фильме не только тела, но и души, отлично сыграв своих неоднозначных персонажей. Запоминающихся персонажей также сыграли Пьер Бенедетти и Ги Трежан. Композитор Доменико Скарлатти написал к фильму мелодичный и яркий саундтрек, ставший отличным к нему дополнением. 'Зверь' - это фильм психосексуального характера, девиантная сказка о сексуальных причудах и сексе вообще, которую я рекомендую к просмотру всем поклонникам необычных, шокирующих авторских хорроров. 10 из 10
Авторское кино, это всегда искусство очень своеобразное, чаще всего многозначное, порой непонимаемое, временами действительно абсурдное, и сам арт-хаус колеблется порой от ужасного до шикарного не то что в своем многообразии, но даже от одного и того же автора. Авангард любит шоковый элемент как нельзя сильно, стараясь врезать по самолюбию зрителя и основным жанрам своим острым видеорядом. К фильмам Валериана Боровчика такие эпитеты всегда кстати. А излюбленной тематикой фильмов Боровчика всегда была природа секса. И ни Жан Роллин, ни Джесус Франко, ни даже Джо Д'Амато не насыщали свою любимую эротическую тематику таким шокирующим и мощным контентом. И если для вас 'Эммануэль' и 'Декамерон' скорее красивая классика, а в 'Антихристе' Фон Триера порнографии вам показалось недостаточно, то 'Зверь' определенно для вас. Столь открытый, многообразный, раскрывающий саму тему через шокирующие метафоры, фильм погрузит вас в самую суть изучения изначальной звериной природы акта и влечения, похоти и разврата. Фильм порадует аж тремя красотками, в полной степени раскрепощаютщихся в видеоряде. Три девушки предоставят многократные и четкие обзоры собственных стройных тел во множестве страстных эротических сценах, заполняя собой основной хронометраж ленты. Сцена мастурбации розой и вовсе достойна высочайших наград киноиндустрии, и навсегда должна впечататься в истории. Прекрасно выполнен и сам Зверь, напоминающий, что перед нами все-таки фильм ужасов. А уж сцена изнасилования и вовсе одна из самых ярких среди себе подобных. Таким образом саму картину разобрать можно вообще на отдельные сцены, разбирать метафоры, которыми наполнены все эти идеи, однако вся многогранность сводится частенько к одному и тому же, и провокационным видеорядом начинаешь уже полностью наслаждаться, восхищаясь мастерством режиссера. Умение столь своеобразно и столь раскрыто подать такую тематику, достойно куда больше полученных режиссером наград и безграничного почтения и уважения. Сюжет фильма невероятно схож с рассказом Говарда Филлипса Лавкрафта 'Артур Джермин', хотя совершенно противоположна, или вернее сказать просто зеркальна, его фабуле. Ужаснуть концовка может довольно сильно, но не меньше, чем начальная сцена с лошадьми, способная даже вызвать тошноту у неподготовленных зрителей и напрочь отбить аппетит у голодных. А ведь Валериан Боровчик показывает исключительно естественную суть природы, начало фильма еще слишком далеко до тех извращений, которым лента посвящена далее. Шок-хоррор дело всегда специфическое и уникальное, почти каждый фильм такой темы - это сильное событие со следом в истории жанра, и 'Зверь' сумел сделать сразу несколько отпечатков и внести определенное количество четко запоминающихся сцен да эпизодов. Вся идея здесь лежит на поверхности. Глубины 'Антихриста' и драматизма 'Впусти меня' ждать явно не стоит, как и эстетичности 'Эммануэли'. К этому не было даже стремление, здесь смысл - взять одну тематику и развернуть её как можно шире, глубже и детальнее. И в этом Боровчик добился высочайшей планки, рассказав о сексе и его природе буквально все от начала до конца, напоминая нам что мы живем в природной среде, что в каждом из нас сидит похотливый зверь, а религиозные элементы фильма лишь в очередной раз напоминают, что и религия отнюдь не уход от своей природы, и есть лишь один материальный и физический Бог, которого можно на самом деле почувствовать, и имя ему - Секс! 10 из 10