Рецензии. Анна, это особое удовольствие

Vladimir Sorokin • 17 апреля 2017 в 17:00

После неудачного покушения на помощника миланского дона, мафия решает скрыть своего «бойца» в провинции. Осевший в маленьком городке бандит держит «связь через пиццерию», точнее по телефону в местном кафе, где замечает Анну. Эта юная девушка (по стандартам того времени – исполнительнице на момент съёмок было 24 года) днём стоит за кассовым аппаратом, а после работы возвращается домой к спящему перед телевизором отцу и матери, попрекающей её сестрой, удачно вышедшей замуж и переехавшей в Рим. Не дождавшись «принца на белом коне», она клюёт на обещания мелкого мафиози на спортивной машине и уезжает с ним. Надеждам Анны на счастливую жизнь не дано сбыться. Её пытаются втянуть в контрабандную перевозку наркотиков. А после того, как Анна стала свидетелем жестокого убийства члена конкурирующей банды, чтобы «замазать» её посильнее и заставить молчать, делают элитной проституткой. Анну играет культовая «дива» Эдвиж Фенек (или Фенеш). В отличие от большинства поклонников европейского эксплуатационного кино 70-80-х годов прошлого века я не в восторге от этой звезды с лисьим личиком и замечательной фигурой, призванной компенсировать отсутствие актёрского таланта. О молодом Ричарде Гире говорили что-то вроде: «Он был бы хорошим актёром, если бы не снимал штаны перед камерой каждый раз, когда его об этом попросят». Гир в конце концов решил эту проблему, но Фенек, «проложив грудью дорогу в царство» киногрёз, не стала отказываться от своего самого большого «козыря». Но, при всём моём критическом отношении к актрисе, трудно поверить, что девушка с её внешностью настолько разуверилась в себе, что её соблазнил столь неказистый мужчина. Мало того, что у него такое странное лицо, будто на фото симпатичного актёра вроде Рея Лавлока или Люка Меренды наложили кальку с портретом Сержа Генсбура. Так он, судя по всему, ещё и «ростом не вышел». Когда Гвидо, так зовут бандита, стоит рядом с партнёршей, то кажется даже слегка выше неё (может, он становится на цыпочки или стоит на специальной подставке). Но стоит ему сделать шаг в сторону, и сразу становится видно, что он типичный «невысоклик». К тому же он ещё и бьёт Анну при каждом удобном случае. Не думаю, что, выбрав известного, но страшноватенького Коррадо Пани на роль «коварного соблазнителя», создатели фильма совершили ошибку. Не сделали они это и от «безысходности». Судя по актёрам второго плана, режиссёр не был ограничен в выборе. Ричард Конте и Умберто Рахо, конечно, не суперзвёзды, но исполнители, имена (или, хотя бы, лица) которых хорошо известны киноманам. А Этторе Манни, сыгравший гангстера Зуко, вошёл в историю кино не только своими ролями, но и смертью, чуть было не сорвавшей съёмки «Города Женщин» Феллини (актёр в перерыве между съёмками умудрился выстрелить себе в ногу из коллекционного пистолета, да так, что истёк кровью). В чём же, тогда был расчёт? Надпись: «Карло Понти представляет» в начале фильма говорит о том, что нас ждёт далеко не дешевая поделка. Ещё до этой надписи следует сцена покушения на подручных дона Соглиани, начинающаяся с показа мальчика-развозчика, который везёт на велосипеде корзину с багетами. Камера следила за ним только до ого момента, пока он не проезжает мимо места будущей перестрелки. Казалось бы – зачем тратить силы и средства на съёмку этого проезда, вместо того, чтобы сразу же начать фильм с «экшена»? Потому, что именно такие «лишние планы» демонстрируют «класс» фильма. Начинается стрельба и вновь всего «чуть больше, чем надо». Так, руку с пистолетом мы видим и с точки зрения стреляющего, и сточки зрения того, в кого стреляют, и с точки зрения нейтрального наблюдателя. И всё это смонтировано короткими планами (позже это назовут «клиповым монтажом»), сразу обеспечивая зрителю «выброс адреналина». Дальше всё продолжается в том же духе. В казино нам покажут не один-два столика, но массу игроков с разных ракурсов, не просто взорвут машину, но предварительно снимут её поездку по горному шоссе, Гвидо не просто скажет Анне, что купил ей новые платья, но откроет дверцу шкафа, забитого нарядами. А как вам такой штрих: когда Гвидо избивают, ему не просто закрывают рот, но затыкают его… лимоном. Перед нами, конечно, не «де люкс», но уверенный первый сорт. Джулиано Карнимео режиссер не выдающийся, но снял среди прочего несколько «спагетти-вестернов» с такими популярными персонажами как Ринго и Сартана, дилогию про Аллилуйю и замечательный «Окровавленный ирис» (Что делают эти странные капли крови на теле Дженифер?), популярный среди поклонников «джалло». Продюсер фильма – Лучано Мартино приложил руку ко многим культовым итальянским фильмам (вроде «Зорро», «Спасите Конкорд» и всей значимой «каннибальской классики»). Среди сценаристов – Эрнесто Гастальди, писавший для Дамиани и Пьетри. Но в итоге эти умелые профессионалы создали довольно странный фильм. В ленте как бы соперничают две линии. Сначала это криминальный боевик, в который вовлечён Гвидо. Параллельно начинает развиваться мелодраматическая история Анны. И к концу фильма разливается такое «морем слёз» с больной матерью и невинным сиротой, как в старых мелодрамах Матараццо или индийском кино. Как только на ум приходит индийское кино, всё становится на свои места. Действительно, здесь всё, «как в индийском кино»: кровь алая, пощёчины звонкие, а музыка мелодраматичная на грани слезливости (кажется, что Лучиано Микелини в своих мелодиях решил скрестить музыку к фильмам о «неукротимо-великолепной Анжелике с мелодиями из серии про Эммануэль). Благородный герой прекрасен, а злодеи отвратительны во всём, даже во внешности. Поэтому на роль соблазнителя подобрали такого неприятного актёра, чтобы сразу стало понятно, что ничего хорошего от него ждать не приходится. Понятно всем, кроме главной героини, потому что в таких фильмах героини наивны на грани кретинизма. Я не утверждаю, что итальянцы пытались подражать Болливуду. Просто, снимали они фильм в расчёте на ту же аудиторию, что заполняла залы советских кинотеатров на сеансах «Бродяги» или «Затянувшейся расплаты» - простых девушек и женщин вроде самой Анны. В этом и особенность фильма. Если стандартные эксплуатационные ленты были рассчитаны на мужскую аудиторию, то он – наоборот, на кассирш провинциальных тратторий. Фильм предупреждал их об опасностях, подстерегающих в больших городах. Чтобы они никуда не рвались, выходили замуж за работящих парней с окраин или близлежащих деревень. Ездили с ними в церковь и на рынок на скромных «фиатах», рожали работящих детей, которые обеспечивали бы жителям мегаполисов возможность и дальше вести привычный образ жизни. Так что, если вы когда-нибудь смотрели старый индийский фильм и думали: «Был бы он короче, да без песен-танцев…», - этот фильм для вас. В нём ни слонов, ни песен, а танцую только перед стриптизом.