Рецензии. Последний Вермеер
- Да... Эта вещь из уникальных. А судеб за ней, кровушки... Человеки, гномы. Со зверями друг друга сравнивают. Звери - ангелы, херувимы. За это только скоро в Красной книге останутся... Вы спрашиваете, - кто бы мог изготовить такую копию? Я бы сразу сказал то же самое, - Кошкин. Раз Кошкин в отказе и Вы ему верите, значит дело глухое. - И других мастеров нет? - Эту копию, делал не ювелир, Владимир Владимирович, а великий кудесник. Он деньги, мог лопатой грести если бы не разные причуды. Его фамилия - Ройзман. Аркадий Ильич Ройзман. 'Колье Шарлотты', 1984, реж. Е. Татарский Хальс, Вермеер, Босх, Брейгель - у полотен этих мастеров можно простоять не один час рассматривая лица, сюжетные мотивы, застывшие образы. Чем больше вглядываешься, тем больше удаляешься от себя нынешнего. И очеловечиваешься. Внутренне преображаясь светом. Работа в области искусства Меня влекла к себе давно, Безумное рождает чувство Великой кисти полотно. Давайте будем Нести искусство людям, Берут они охотно Старинные полотна. Предметы искусства. Сокровища наследия из глубины веков. Живописные полотна, раритеты, антиквариат. Их так много и так мало на всех. Они словно человеческие судьбы, страстями наполненные. Из рук в руки переходя, из эпохи в эпоху скользя, то выныривают на поверхность становясь всеобщим достоянием в поклонении, то пропадают с глаз на десятки лет. Вовсе пропадают. Частные коллекции, кражи, похищения, схроны, попутчиками в дороге для них. Малоприятное, однако, партнёрство. Малоприятный союз в дружбе. Но они не в претензии. Молча сносят свою участь. А ещё есть копии. Заменители. Подражание в мастерстве титанам, богам. Магия предмета бывает столь зачаровывающей, что удержаться от копирования, воспроизведения, совсем не просто. И ширится, растёт армия репродукций. В каждом доме своя Джоконда. На каждой стене своё 'Утро в сосновом лесу' или 'Девятый вал'. Это уж кому как больше нравится. Художественная галерея в собственной квартире. Красота. Друг с другом будем откровенны, Картина каждому ясна, Хотя шедевры и бесценны, Всему на свете есть цена. 'Последний Вермеер' это отголосок красоты. Астероид или метеорит? Как посмотреть. Тут слякотная грязь фашистского недоразумения середины прошлого века переплетением сюжетных конвульсий с эстетикой прекрасного. Декоратор обвиняется в пособничестве гитлеровской своре после победы союзного оружия. Виновен или нет? Предавал коричневой чуме душу или служил Отечеству? А где был в те годы? Партизанил? В окопе сидел? Ходил в штыковую? Нет-нет-нет. Картинами торговал. Самому Герману Герингу по сходной цене, отдал всемирное достояние, голландское чудо - неизвестную работу Яна Вермеера. Вот же мерзавец. Где мог взять вещицу? Да купил за бесценок у какой-либо еврейской семьи, несколько столетий хранящей в частной коллекции это чудо... Отсечь ему тогда голову! Расстрелять как собаку к позорному столбу на площади Амстердама привязав! Ату его, ребята, ату! Меня прекрасное прельщает - О, Рафаэль, о ренессанс! Искусство так обогащает, Не упустить бы этот шанс. Одна из излюбленнейших тем голливудского кинематографа помимо слезливых мелодрам, опусов ужасов, безвкусных комедий и т.д. - сутяжничество. Да-да, вечные споры с доказыванием своей собственной правоты. Отчего так? Ну, нравится им это, нравится. Кто-то кому-то на ногу нечаянно наступил - в суд мерзавца, на даму засмотрелся зачарованно - считай оскорбил бесстыжим домоганием, сорвал цветок на поляне - ущерб частной собственности с иском на вредителя готов. По любому случаю судятся-рядятся-спорят. Фильмов на этот счёт - тьма-тьмущая. Да, Ваша Честь! Нет, Ваша Честь - семафорными гудками проносящихся поездов. В 'Последнем Вермеере' расчленяют жулика, прохиндея. Подделывал или не подделывал работы? Если да - то врага, получается, дурачил! За баснословные деньжищи 'втюхивал' высокохудожественную мазню! Стало быть он моментально из предателя Родины в её славного сына превращается. Медаль ему, орден ему! Почёт и славу от сограждан. Собственно именно этому и посвящён фильм. Часть первая - пролог. Часть вторая - судилище. Защита, обвинение, зеваки в зале, свидетели и прения-прения-прения сторон. Чья возьмёт? Чья перевесит? Интрига не умирает даже после окончательного вердикта. Это кульминация. Гай Пирс в роли Хан ван Мегеррена весьма необычен. Эксцентричен до чрезмерности. Полусумасшедший гений исполнен им достаточно убедительно. Остальные - словно палитра для смешивания красок. Одни темнее, другие светлее. Ничего существенного, значимого. Сияют ли на холсте? Как Вам сказать? Это не Вермеер... Добротная лакированная поделка для вечернего семейного просмотра. ...Давайте будем Нести искусство людям, Берут они охотно Старинные полотна. 6 из 10