Рецензии. Монпарнас-19
О, великий Модильяни, чарующий линиями образов и силуэтами незнакомок, портретами, выстраданными и вымученными из глубин души наперекор обществу, судьбе и вере. Люблю безмерно этих длинношеих женщин с бездонными глазницами и не скрываю своей привязанности к творчеству этого художника. Очень рада, что Жерар Филип успел в свое время воплотить в жизнь, как для него предназначенную роль Амедео Модильяни на большом экране. Их судьбы чем-то схожи — оба чрезмерно талантливы (именно чрезмерно), оба красивы и любимы женщинами, оба из-за болезни рано покинули этот мир. Но при этом у них разное происхождение, они получили разное образование и воспитание, у них разное вероисповедание, а главное, что их различает — это признание таланта. К несравненному Жерару признание пришло еще при жизни и почти моментально, он был обласкан публикой и усыпан овациями восторженных критиков. Модильяни на своем коротком веку пришлось испытывать только разочарования от невостребованности, что часто происходит с новаторами, и от этого не уйдешь. Можно было бы поступить как Пикассо, потихоньку приучать публику к новому и совершенному, не забывая каждый раз напоминать публике, что ты гений и все должны следовать за тобой. Или как Дали, уйти в мир коммерциализации искусства, создать себе рекламу и эпатажный образ. Но Модильяни был упрям и желал, чтобы его принимали таким, какой он есть и его работы тоже. Именно так Жерар Филип и преподнес зрителям эту внутреннюю изнанку художника. Мучимый своими убеждениями и творческими терзаниями, его герой заставляет зрителя прочувствовать всю глубину любви художника к человеку, к его внутреннему миру. Заставляет переосмыслить каноны искусства, и задуматься о том, что может быть именно так графично и без лишних деталей необходимо изображать самое сложное в людях — их душу. Но перейдем к самому фильму. Режиссерская задумка в отношении героя Лино Вентуры очень хороша, и воплотил ее актер мастерски, несмотря на смешные усы, которые видимо должны были придать его персонажу солидности. Его герой Морель, как стервятник на протяжении всего кинофильма преследует свою жертву — Модильяни, в надежде на то, что тот скоро падет жертвой продолжительной болезни и алкоголизма, оставив после себя богатое творческое наследие, которое приобретет свою истинную цену лишь после смерти художника. Морель — расчетливый коммерсант, которому важна лишь выгода, в отличие от великого таланта он не будет гнушаться тем, что репродукции гениальных произведений в виде рекламных плакатов будут украшать стены метро или являть собой этикетку на флаконах с дорогой парфюмерией. Но после смерти мэтра это уже и не потребуется, публика алчная до всяких сенсаций сама будет валом валить на выставки работ скандального художника, погибшего в неравной схватке с жестоким общественным мнением. Можно отметить и работу еще молодой в те годы актрисы Анук Эме. Ее Жанна предстает перед зрителем в образе нежного влюбленного ангела, незащищенного от житейских бурь и невзгод. Она полностью отдала себя поклонению своему возлюбленному, как могла опекала его и старалась удержать от мрачных мыслей. С истинной биографией художника и его любимой женщины этот фильм значительно разнится, не так тщательно описаны все тяготы их семейной жизни: болезни, безденежье, рождение дочери, ожидание второго ребенка. Режиссер решил пощадить зрителя, ограничившись печальной, но не отчаянно драматической концовкой, в отличие от того, как распорядилась когда-то сама судьба с несчастными влюбленными. 8 из 10
Посмотрела картину «любовники Монпарнаса» главным образом ради того, чтобы разглядеть образ Жанны Эбютерн, любимой женщины художника, с нового ракурса. Затея провалилась. Анук Эйме, сыгравшая подругу художника, — богиня французской богемы. Жанна Эбюртен же была робкой, застенчивой натурой, живущей под опекающей тиранией отца. Модильяни так писал об идеальной женщине, которую он впоследствии нашел в скромной застенчивой Жанне: «Она тиха, как ангел. У нее грустное лицо.»… Ну где ей знать как выгодно почеркнуть талию, подвести стрелки и кокетливо нацепить беретик? В этом фильме Жанна утонченная леди в скромной одежонке. Этакая маркиза в костюме Золушки. Зато с безупречной прической и макияжем. Наверное канон фильмов середины 20 века диктовал брать на главные роли писанных красавиц и сногсшибательных сердцеедов. Иначе зрители не пойдут в кинозал, а может эстетические вкусы режиссёров виной тому, ну разве была Жанна истой парижанкой с журнала мод? Судя по картинам одевалась она куда проще. Анук прелестна в этом фильме, да только не трагедию Жанны она сыграла. Женщины, оставившей своего ребенка ради гражданского супруга, покончившей жизнь самоубийством будучи на 9 месяце беременности. Жанна Анук на протяжении всего фильма — безгрешное дитя, с сияющей в глазах верой в добро, любовь и прочие идеалы. После фильма о Моди с Энди Гарсия, слепившем в моем сознании обаятельного, страстного и трагического портретиста, «Монпарнас» оказался красивой историей о любви в парижских кварталах, где Амедео чаще держит девушек за талию, чем в руках кисть. Да, он пользовался успехом у женщин, но дело тут не в том, что женщины видели в нем несостоятельного ребенка, способного погубить себя, если с ним не нянчиться и от этого не могли от него оторваться. Модильяни сражал всех и каждого своей утонченной интеллигентностью, внутренним шармом, чувством стиля, глубиной и силой характера. Немецкий художник Людвиг Мейднер назвал его: «последним истиным представителем богемы». Жерар Филипп же изобразил хотя и очень милого, но чрезчур флегматичного Моди. Фильм о том, как в Париже теряют голову от прекрасной любви. Фильм с талантливыми обворожительными звездами французского кинематографа. И не их вина, что в задачи этого фильма не входило правдивое изображение Модильяни и его верной спутницы без прикрас. Не смотрите этот фильм ради достоверности и если хотите узнать великого итальянца. Смотрите его ради того, чтобы уловить шарм эпохи черно-белого кино, в которой девушки невероятно хороши, а мужчины хоть немного, да похожи на Жерара Филиппа. 10 из 10
«Монпарнас, 19» «Монпарнас, 19» — предпоследняя картина Ж. Беккера, экранизация романа М-Ж. Мишель «Монпарнасцы», посвященного жизненному пути А. Модильяни, лента не лишена недостатков, главные из которых — однообразное повествование и сбивчивый ритм. Выбор на главную роль Ж. Филиппа был выигрышным изначально, но режиссер заведомо ограничил образ Модильяни педалированием его алкоголизма. Актеру негде развернуться: играя героя в постоянном опьянении, он возможно, против воли делает его однобоким и невыразительным. Женские персонажи показаны орнаментально красивыми, внешняя привлекательность становится их доминирующей характеристикой, при почти полном отсутствии иных свойств. Жанна в исполнении А. Эме способна восхитить зрителя редкой в наше время жертвенностью, способностью к абсолютному самоотречению, что в сочетании с ее внешними данными делает е несколько абстрактным, неправдоподобным идеалом. Главным козырем фильма становится финал, в котором история приобретает черты притчи об участи художника, на смерти которого наживается расчетливый делец (в ювелирно точном исполнении Л. Вентуры, наделяющего этот образ насмешливостью в сочетании с равнодушием). Экранизируя роман о жизни Модильяни, Беккер не смог создать плотное повествование без пауз, но усилил выразительность каждого эпизода замечательной музыкой П. Мизраки — возможно, самым сильным в эстетическом отношении компонентом фильма. Тем не менее, лента заслуживает внимания как образец французского кино переходного периода, накануне «новой волны» становящегося менее нарративным и более размышляющее-отстраненным, созерцательным.
Начну, пожалуй, с самого начала. С заглавия. «Монпарнас-19». Как известно, Монпарнас — это район на Юге Парижа, где в начале XX века собиралась мировая творческая интеллигенция — писатели, художники, скульпторы, поэты. В фильме на это нет ни малейшего намека. Амедео Модильяни существует словно бы в отрыве от всех, посещает какие-то неведомые кабачки и забегаловки, в которых попадаются точно такие же пропащие, как и он сам, души… Где свет, блеск, роскошь мысли и чувств выдающихся людей того времени? Именно потому, что творческой атмосферы в картине не достает, в нее очень сложно втянуться, очень сложно заставить себя думать, что этот импозантный мужчина (превосходный Жерар Филип) — и есть один из самых талантливых и вместе с тем непонятых творцов того времени. До поры до времени в этом кино и вовсе не улавливаются нотки трагизма — мы видим скучающего и порой, только порой, печально созерцающего суетную жизнь молодого человека. Где надрыв, где боль, где Модильяни? Нет, это не упрек к актеру. Жерар Филип очень и очень интересный. Тут, скорее, не доработал режиссер. Только ближе к концу картины начинает проступать то, чего ждешь от байопика о Модильяни. Пьянство и конфликт героя с самим собой разрушают его до основания, подводя к печальному финалу жизни. Три сцены, которые делают этот фильм значительно лучше, чем он есть, это: 1) Ссора Моди и Жанны у Сены 2) Унижение Моди, предлагающего свои рисунки в ресторанчике 3) Оптовая закупка картин Модильяни тем мрачным торговцем. Без этих сцен, кино было бы совсем проходное… Кстати, о циничном и ужасном торговце. Он напомнил мне есенинского «Черного человека» — такой же мрачный и неотступный, как сама смерть, выжидающий конца выдающегося художника, чтобы сделать на его имени состояние… К несомненным плюсам этой картины стоит отнести женщин Модильни: Жанна (Анук Эме), Розалия (Леа Падовани) и Беатрисс (Лили Палмер). Теперь я понимаю, что имеет ввиду моя бабушка, когда говорит, что в те времена у актеров и актрис была аристократическая внешность. Какие черты. Какие линии и изгибы. Какие глаза… Подводя итоги, мне не хватило атмосферы, надрыва и глубины. Фильм «Модильяни» с Энди Гарсией в этом плане гораздо интереснее и насыщеннее. 7 из 10
«Фильм рассказывает о жизни великого Модильяни» — написано во всех анонсах к ленте Жака Бекера, но реальность такова, что фильм вовсе не о великом художнике Модильяни. Он рассказывает о последних 3-х годах жизни человека по имени Амедео Модильяни, отщепенца, изгоя, самого непризнанного художника своего поколения, человека глубоко несчастного, усталого, избитого жизнью. Он о судьбе мечтателя, мечте которого суровая реальность обломала крылья, а холодное и презрительное отношение коллег и нежелание переделывать себя под стандарты и моду эпохи превратило человека и художника в мнительное и унылое существо, бичующее себя за неумение быть таким, как все. Этот фильм не о великом Модильяни, потому что не был тогда Модильяни великим, он о молодом человеке, который жизнью пожертвовал ради искусства, а оно его раздавало и перемололо, вспомнив о нем лишь после его смерти, устроив ему пышный и ему самому уже не нужный посмертный бенефис… Никакого пафоса, какой по традиции возникает, едва начинают снимать фильм о гении, здесь нет, никаких хвалебных од и патетики. Модильяни почитал себя за полное ничтожество, которому жизнь отказывает во всем, кроме любви, и тяжело страдал от этого. Он страдал потому, что не мог продать ни одной картины, что был вынужден выслушивать упреки от друзей и знакомых о напрасно расходуемом таланте и непрактичности, страдал, потому что не мог обеспечить нормальную жизнь своей семье и потому, что не мог не творить. Никакого боголепия и преклонения перед покойным гением мы не увидим. На полтора часа другой художник, Бекер, переносит нас на улицу Монпарнас в прошлое, и смотрит на Модильяни таким взглядом, каким смотрел на художника мир того времени, люди того времени и сам «Моди». Лишь столь громкое имя не дает зрителю полностью абстрагироваться и погрузиться в атмосферу Парижа начала 20-го века, ведь зритель знает, что картины «Моди» сегодня стоят десятки миллионов и без него искусство 20-го века нельзя считать полноценным, как, впрочем, и без Жерара Филипа, Жака Бекера. Биографический ли фильм снял режиссер? Нет. Уж слишком много фактов из жизни художника сознательно оставляет он за бортом. Хочет ли он романтизировать образ Модильяни? Возможно, ведь перед нами открывается трагедия прежде всего творца, а потом уже человека, а тут никак не обойтись без определенной романтики. Кроме того, Модильяни были свойственны все признаки непризнанного гения — глубокий внутренний конфликт, постоянное самоистязание, тяжелые физические недуги (туберкулез), которые скорее всего были следствием постоянной душевной боли и переживаний, алкоголизм, пристрастие к гашишу, вместе с тем — огромная творческая самореализация и сердце, любящее, и способное вместить еще больше любви, тяга к свободе внутренней и внешней. Как видите, здесь никак не обойтись без определенных романтических отступлений. Это был человек богемы, не умеющий преклоняться и не понимающий законы настоящей жизни. О творчестве ли этот фильм? Немножко. Но терзания и муки творца не выходят здесь на первый план. Процесса творчества мы не увидим, потому что оно находилось глубоко в самом творце, а перенести на экран внутренний мир гения невозможно. Тогда о чем? Не берусь утверждать, но, по-моему, фильм не столько о трагедии художника, сколько о трагической любви и невозможном в условиях богемной жизни человеческом счастье. Не зря Бекер выбрал для фильма именно последние три года жизни «Моди», когда он встретился с молоденькой Жанной Эбютен и отдался новой музе и всепоглощающей любви. Именно любовь выступает в фильме катализатором творчества, она поднимает испитого, внутренне увечного художника над обыденностью, она дает крылья, когда он рядом с Жанной, боготворящей своего возлюбленного, он не боится будущего и не видит настоящего, он может творить, как истинный гений — неосознанно, интуитивно. Любовь вдохновляет художника, она и губит его. Чем больше он любит Жанну, тем сильнее ненавидит себя и свою нищету, свою беспомощность, чем больше ненавидит себя, тем больше пьет, тем меньше верит в свои силы и в свое искусство. Раскрытая в фильме трагедия Модильяни — это трагедия непримиримого идеалиста и его такой же идеальной любви. Жерар Филип много привнес в роль личного. Ведь он — романтик. В этом фильме Филип тоже романтичен, но здесь нет и следа от лукавства и веселой бесшабашности Фанфана, его «Моди» — трагичен, горек, серьезен, и, что самое страшное, бессилен что либо изменить. Вдохновенный и бессильный — страшное сочетание, правда? Актер тщательно исследует характер творца, не скупясь на точно найденные детали и подробности, достигает поразительной достоверности. Они даже внешне похожи, а уж когда камера останавливается на глубоких, грустных, и ясных глазах Филипа, заглядываешь словно в глаза смертнику. Ощущаешь, что его герой понимает, что у него не будет ни счастья, ни жизни, ничего. Видишь всю безысходность, всю пустоту, что легла перед художником. Кстати, сам Филип повторил судьбу своего героя, он умер через год после фильма и тоже в 36 лет… Одна из самых сильных сцен в фильме — когда абсолютно опустошенный и разбитый горем и нуждой Модильяни идет по ресторану и отстраненным, безжизненным голосом предлагает веселящимся буржуа купить его рисунки за 5 франков. До какого отчаяния должен дойти художник, чтоб так унизиться, как должен любить, чтоб пойти на это. Филип играет здесь просто гениально. Красавица Анук Эме очень трогательно сыграла музу и главную любовь «Моди» Жанну, ставшую его ангелом-хранителем, и главной темой живописи. Нежная, утонченная, милая, она оставила все, и отдала всю себя самоотверженному служению любимому и его гению. Бекер упустил тот страшный факт, что на следующий день после смерти «Моди» Жанна покончила с собой и с вынашиваемым ребенком, не пережив смерти своего бога. Бекер предпочел закончить картину кадром, самым страшным для каждого художника-творца. Циничный и лицемерный торговец картинами, едва узнав о смерти Модильяни, скупает его картины, лапая их своими грязными руками и складывая в стопку, как дрова, даже не смотря, что на них нарисовано. Коммерция восторжествовала, трагедия художника оказалась ничем рядом со стремлением к обогащению. Теперь, когда искусство Модильяни признано, ничто не закроет тот факт, что многие из его картин — в руках у ничего не понимающих в искусстве миллионеров-коллекционеров, которые покупают просто потому, что… могут. Вот такая история. Так оно было или нет — судить не нам, это дело искусствоведов, наше дело смотреть на это великолепное полотно и восхищаться. Несомненно, что Бекер — художник от кино таланта почти такого же, как Модильяни от живописи, а Филип — не менее прекрасный актер. Фильм оставляет тягостные ощущения, но… Шедевр? Да! Классика? Да! Искусство? Да! 10 из 10
После этого фильма просто влюбилась в Модильяни. В моем понимании он жил как настоящий художник — с постоянной мукой в сердце, с внутренней ломкой. Он был совсем не такой, как его вечный соперник Пикассо. Жерар Филип — гений. Его Модильяни очень точен, тонок и трогателен. Великолепна также и Анук Эме. Да что там говорить, это же классика… Очень проникновенный фильм.