Рецензии. 4 месяца, 3 недели и 2 дня

Kvertoff • 9 марта 2013 в 20:02

SFF: Румыния. Март. Фильм четвертый.

Я изначально отложил для румынской программы два фильма Кристиана Мунджиу. А после хорошего впечатления от его драмы 'За холмами' возлагал большие надежды на этот. И они безусловно оправдались. Еще одна замечательная авторская драма. Румынский кинематограф определенно может гордиться этим режиссером. Не зря обе его работы выдвигались на Оскар, как представители своей страны. На сей раз речь пойдет о социальной драме. Действие происходит в Румынии конца 80-ых гг, когда аборты еще были запрещены на государственном уровне. Искусственное прерывание беременности считалось преступлением против внутриутробной жизни и приравнивалось к убийству, за что женщины могли получить вполне реальный тюремный срок. Это сейчас Румыния входит в число наиболее либеральных стран, где женщины вправе принимать решения по вопросам беременности самостоятельно. Конечно, при условии, что срок будет небольшим, а сам аборт сделают в медицинском учреждении. Но раньше были и времена другие, и нравы. Студентка Габицэ попала в щекотливую ситуацию и видит только один выход из нее. Конечно, рожать в таком возрасте в то время было сродни самоубийству. Если бы родители не выгнали из дому, то соседи бы заклевали. Даже сейчас многие молодые девушки боятся признаться родителям, что забеременели. Тем более если отец ребенка сразу же испарился после того, как застегнул ширинку. Вот и пришлось узнавать у подружек имена специалистов, которые делают подпольные аборты, искать деньги и решать еще множество вопросов. Правда, Габицэ очень повезло с подругой, которая взвалила на себя все организационные моменты. Узнаете сами, чем все закончится. Тема абортов весьма сложная. Я лично считаю, что аборты должны быть легализованы все-таки. Ну, представьте, какая мать получилась бы из этой Габицэ?! Она идет на аборт и даже клеенку забывает в общежитии! Я уже молчу про остальные ее косяки, которые пришлось расхлебывать подруге. Вообще тут главная героиня именно Отилия. Вот ее мне больше жалко, чем пустоголовую Габицэ. Она столько всего сделала ради подруги на свой страх и риск... Очень сильный образ. Все актеры блестяще сыграли. Особенно понравились Анамария Маринка и Влад Иванов в роли доктора. Это вам не Вера Дрейк (британский фильм на эту же тему) с ее любезностями и чашечками чаю. Весь фильм получился реальным и правдивым. Серые улицы, мелкая контрабанда, взяточничество и даже хамки на ресепшн в гостиницах. Концовка меня вообще возмутила, но ее обсуждать не стану. В принципе, Мунджиу только отображает проблему. А уже зрители сами решают, кто какой урок вынесет из этой ситуации. Мне понравилось. Любителям независимого европейского кино однозначно рекомендую. 8 из 10

foxic_ann • 9 июля 2009 в 16:15

Опасный срок

Румыния, 1987 год, время заката правления Чаушеску. Две студентки политехнического университета готовятся к какому-то важному событию. Пока удрученная и мрачная Габита сидит в серых стенах общежития, ее подруга Отилия бегает по комнатам в поисках сигарет, фена, потом с пачкой денег вылетает на улицу, чуть не попадается в руки злой контролерши в автобусе. С трудом бронируя номер в гостинице за большие деньги, бежит встречаться с неким господином Бебе, представляясь сестрой Габицы. Череда суетливых и хаотичных действий – подготовка к нелегальному аборту, который залетевшая растяпа Габица решилась сделать на 4 месяце беременности в стране, где аборты запрещены. Испуганные девушки нервничают, Бебе оказывается хладнокровным дельцом, который вместо поддержки заламывает цену за «работу», да еще и просит потом доплатить «натурой», клеенку студентки забыли, как пройдет «избавления от плода» - неизвестно, при неудачном исходе дела участников ждет приличный тюремный срок. Картина '4 месяца, 3 недели и 2 дня' румынского режиссера Кристиана Мунджу стала одной из ярких на Канском кинофестивале 2007, получив заслуженную «ветвь». Интересно то, что Мунджу не свел картину ни к политической, рассказывая о мрачном и чахлом состоянии социалистической Румынии, ни к откровенно социальной, размахивая руками и в сотый раз повторяя публике, что аборты - это плохо и страшно. Режиссер работает тоньше, позволяя себе взять позицию стороннего наблюдателя за слишком знакомым и узнаваемым зрителями временем, где найти пачку «Кента» так же нелегко, как разговаривать с государственным устройством на «ты». Несмотря на давно «опробованную» тематику, Мунджу удается перевести тему подпольных абортов в « 4 месяцах» из разряда социальных – в философскую. Непредвзятый репортажный стиль картины, заявленный режиссером с первых кадров, позволяет если не документально, то очень убедительно передать атмосферу затхлой и испуганной Румынии, тотального людского одиночества, равнодушия, времени, подчиняющего себе человеческие жизни. Темное, обшарпанное общежитие, студентки, продающие сокамерницам дешевую косметику, унылый городской пейзаж, бедные и холодные апартаменты гостиницы, неприветливые люди показаны максимально отстраненно, авторская позиция не доминирует, позволяя зрителю самому делать выводы об увиденном. Мунджу только аккуратно управляет реальностью, снимая сцены фильма часто из одной точки, охватывая всех героев, не использует фокус и крупные планы. Сцена семейного праздника, в которой Отилия, только что оставившая подругу избавляться от ребенка, должна выслушивать речи родственников возлюбленного про жареную картошку и пасхальные яйца, и вовсе напоминает кадр из советского фильма. Отсутствие музыки в «4 месяцах» только плюс, помогающий раскрывать длительные молчаливые паузы, пока герои находятся во внутреннем смятении, передавать живой шум бедного на музыку города. Быстрые шаги и неровное дыхание Олитии, в тревоге бегающей по ночным безфонарным улицам, чтобы спрятать мертвый плод, производят не менее сильный эффект, как если бы за кадром звучала надрывная скрипка или тяжелые фортепианные аккорды. Мунджу по-своему беспощаден со своим зрителем. Рассказывая историю одного нелегального аборта, режиссер буквально «выливает» на вас абсолютную человеческую беспомощность и отчаяние в сложных ситуациях, жестокое хладнокровие деловитого «врача», безалаберность и инфантильность залетевшей Габицы, одиночество, душевную силу и чуткость Отилии, по существу являющейся главное героиней, ведь именно в ней происходит беспощадный внутренний переворот после убийства зарождавшегося ребенка. Запутанная паутина страха, боли и непонимания. И все это в фильме подчинено не режиссерской воле, а страшно неторопливому течению времени, заставляющему вслушиваться в незримую рефлексию героев и в тревоге ожидать «что будет дальше».

Зовите меня Дениром • 7 января 2013 в 08:12

Тяжело...

'Золотая пальмовая ветвь'. Самые тяжелые фильмы - фильмы о суровой реальности. Фильмы, которые заставляют задуматься: а что, если тоже самое могло произойти с нами? Чтобы мы делали? Поступили бы так же, или наоборот... Каждый раз после просмотра таких гипперреалистических фильмов, мы делаем выводы, размышляем о своей дальнейшей жизни и о жизни других людей. Такие киноленты подходят не ко всем: большая часть населения нашей страны любят фильмы для развлечения: боевики, ужасы, комедии, триллеры. Фильмы о суровой жизни нельзя смотреть поверхностно, потому что вы их попросту не поймете, они будут казаться вам очень скучными и неинтересными. Но главное в таких фильмах далеко не интерес, а мысли режиссера по той или иной проблеме, которые он пытается донести до нас. Их нужно аккуратно положить в рот, не спеша разжевать и только потом проглатывать. '4 месяца, 3 недели и 2 дня' как раз такой фильм. 1987 год. Румыния. Две девушки - Гэбица и Отилия живут в студенческом общежитии, еле еле сводя концы с концами. Они достаточно хорошо учатся и планируют свою дальнейшую жизнь. Но внезапно Гэбица беременеет, а ребенок ей совершенно не нужен. Но жесткий тоталитаризм Николая Чаушеску (генсек коммунистической партии в Румынии) запрещал аборт. Это считалось настоящим преступлением, поэтому делать его было категорически запрещено. Но все равно находились люди, которые делали это нелегально. Отилия пытается помочь Гэбице и вместе, всеми своими силами они собирают деньги на аборт и находят человека, который может это сделать. Но все ни так просто, как они думают. Актерская игра в фильме бесподобна. Все чаще и чаще убеждаюсь: не знаменитый актер - не значит плохой. Обоятельная Анамария Маринка превосходно показала все переживания и страдания за свою подругу. Лаура Василиу не отстала от своей коллеги и так же показала весь свой ужас и страх. Благодаря актерам, создается очень реалистичная атмосфера жизни, словно это не художественный фильм, а документальный. И это огромный плюс. Темные цвета, мрачные переходы и коридоры, тусклые лампы - все это отличнейшим образом передает настроение фильма. Так же понравились долгие минуты молчания, когда на экране ничего не происходит. Создается ощущение страха и безумства. Фильм смотрится в постоянно напряжении. Вы постоянно ждете чего-то, хотя сами не знаете чего. Вы внимательно вслушиваетесь в диалоги героев и сразу же ужасаетесь сказанным словам. Вы так же, как и герои, попадаете в очень сложную ситуацию и сами думаете, как из нее выбираться. Все это - заслуга актеров. Они сыграли очень важную роль в данной ленте. Они далеко не вишенка на десерте - они и есть главный обед. Эта картина произвела на меня большое впечатление. Почти за 2 часа я вернулся в социалистическую Румынию и познакомился с двумя девушками, которые находились в очень трудном положении. Заслуженная ветка. 10 из 10

Mafioza • 22 апреля 2010 в 13:12

Это не пролайферская (pro-life - движение против абортов) и не антисоциалистическая агитка. По сути, Румыния времён Чаушеску - здесь только фон. Просто тяжёлое, переломное время. И проблема - отсутствие права женщины на легальное прерывание беременности в санитарных условиях - в общем-то, тоже. Как один из вариантов. А фильм - о людях, о дружбе, о самопожертвовании. О том, как легко можно сломать жизнь и как трудно потом восстановиться морально. Снят '4 месяца...' интересно, необычно - чувствуется крайне тонкая, время от времени исчезающая грань между 'чернушной' реалистичностью и мрачной, какой-то готической художественностью. И режиссёр, и актёры, и оператор, и художники замечательно справились с поставленной задачей. Образы очень жизненные, таких людей мы встречаем десятки, сотни каждый день. И в то же время - ничего лишнего не показано. Всё лаконично, без 'воды' и без лишней грязи. Некоторые моменты смотреть тяжеловато, но после них не остаётся неприятного осадка. Смотреть советую всем. Людям любого возраста (но лучше от 14 лет), любого пола, любого происхождения и рода деятельности. Фильм о нас. О нашей жизни, о нашем окружении (если закрыть глаза на вспомогательные детали). Я бы даже сказала - о вечном. 10 из 10

Кинопоиск • 17 сентября 2008 в 20:25

что значит 'если бы'?

С первых кадров фильм начинается в потёмках и до последних продрогших, озябших секунд. От Румынии Чаушеску тут немного, много повседневности от табу. Табу – идеологических, восходящих к благим намерениям: аборты – зло, убийство, грязь, кровь, душевная травма. И табу психологических, доводящих до драмы вроде бы самоотверженные отношения, например, дружбу, бэкграундом – любовь. Какая уж тут музыка? Кристиан Мунгиу тонко подсказывает: не до музыки двум девушкам из общежития, где хочется курить, - всё равно воздух душный, теснота, дешёвый парфюм. Девушки из румынских провинций, возвращаться домой не хотят и стараются сделать всё так, чтобы не вернуться. Одна из них решается на подпольный аборт. Не сразу. Тянет, боится. У Мунгиу нет типажей, амплуа, ничего ходульного. Доктор, который ловит кайф и дивиденды от таких вот девчонок, попавших в переплет, - не тип, характер. На его месте мог бы быть человек с другим отношением к своим пациентам – сочувствующий, не циник. По касательной девушки затрагивают эту тему. Фильм построен на сослагательном наклонении: если бы ярче горели фонари на улицах, было бы как-то теплее, если бы у подружки не было бы аллергии, можно было взять в комнату котёнка, если бы она заказала нормально номер в гостинице, если бы вовремя обратилась к врачу, если бы предохранялась, если, если бы, если бы, а теперь уже поздно – 4 месяца 3 недели 2 дня. Основной линией взаимоотношений Мунгиу не обходится. По ходу фильма проясняется всё время что-то ещё. Тем живее фильм, тем он - опыт, из которого делают выводы, переживая. Натурализм отдельных эпизодов как бы невзначай, часть общей картины той части мира, того хода минут, который задан мыслями и чувствами персонажей. Аборт – часть истории. Плод – жизнь, остановившаяся на определенном этапе развития. Все четыре действующих лица в фильме также остановилась в развитии – вот, что их объединяет. И не потому ли они встречаются в многомиллионном городе? Фильм Мунгиу – в сторонке от основного потока картин «за жизнь», отдельный в своей стилистике – ни одним кадром не ударяющий, с естественными красками, приглушенными, притушенными ни кем-то посторонним, всесильным, без мистики снаружи. 9 из 10

Lord_Gregori • 8 июля 2012 в 15:08

Жизнь в эпоху рабского режима заставляет героинь крутиться, как белкам в колесе совершая, для нас - людей 'свободных', вполне обыденный поступок - аборт. С одной стороны, смотря фильм, мы видим, что именно этот режим порождает всю эту несамостоятельность и порочность, которая за ней следует, но с другой – а режим ли виноват? А так ли плох режим, в котором запрещено убийство плода и преднамеренное завершение беременности? С моральной точки зрения - поступок априори аморален, а вот с законодательной – зависит от политического строя. Сегодня наша 'демократия' разрешает делать аборты, и совершение данного деяния не будет означать конец физической свободе. А вот героини фильма '4 месяца, 3 недели, 2 дня' совершают двойное преступление, как законодательное, так и моральное. Ведь разница-то лишь в одном, что в 'свободном' государстве совершить подобное преступление гораздо легче, в нем не надо ухитряться и придумывать все эти обходы закона. Что мы видим? Да, застоялую Румынию, серую, унылую, сонную. Картонные люди: одни не способны принимать решения, другие погрязли в порочных связях, третьи застряли в собственном инфантилизме, четвертые занимаются не своим делом, ведь если так посмотреть, то девушки и в политехнический университет поступили лишь затем, чтобы их 'не распределили в какую-нибудь деревню'. Правда, авторы фильма не дают нам никаких аллюзий касательно того, какую профессию выбрали студентки и главное - почему? Но мы и без объяснений можем догадаться почему, ведь не один раз на протяжении всей ленты звучит фраза из уст разных героев: «После политехнического университета не распределяют в деревню». - В ответ мы слышим лишь молчаливое согласие главной героини. Особое внимание стоит обратить на эти самые '4 месяца, 3 недели, 2 дня' - т.е. плод, на котором сконцентрировался объектив камеры. Что он может символизировать? Тоталитарный режим - как выкидыш, которому суждено лететь в мусоропровод истории. Бегающая по городу Отилия бежит не потому, что торопиться куда-то, она бежит от этого самого «плода диктатуры». Так и не сумев убежать, она решает выбросить плод, а не похоронить, как просила её подруга. Ведь в истории все именно так и происходит, новый режим, который приходит на смену старому не хоронит со всеми почестями прошлых правителей, старую идеологию и мораль, он выбрасывает все это, как мусор, который впоследствии суждено ругать и отрицать, забывая обо всех заслугах ранее. К чему же вел нас режиссер в течение всего фильма? Он хотел показать бытие человека в эпоху диктатуры. Ему это удалось благодаря финальному решению, которое было принято девушками: «не говорить об этом вовсе». Жизнь в рабской эпохе – молчалива, она такая, где все «знают», а возможно и «творят» своими руками, но никто не говорит. К этому и вел нас режиссер, к финальному решению, которое как нельзя лучше символизирует эпоху диктаторского режима, где «молчание» - символ рабства. 8 из 10

gordy • 4 ноября 2007 в 17:42

Человеческая комедия

Как известно, друзья познаются в беде. Поговорка есть такая. Правда, можно не дожидаться неприятностей и самим организовать тестирование личностей, прибегнув, по совету Владимира Семёновича Высоцкого, к совместному участию в каком-нибудь (не обязательно альпинизм) экстремальном занятии. С двумя подругами по студенческому общежитию, Отиллией и Габитой, кажется, случилось и то, и это. Беда – это нежелательная, оказавшаяся запущенной сверх всякой меры, беременность Габиты, а экстрим – это проведение организованного совместными усилиями подпольного аборта. В современной Европе, такого вообще не должно было случиться. Контрацепция избавила бы от первого, а цивилизованное законодательство - от второго. Однако ж в Румынии эпохи Чаушеску, когда за аборт дают от трех до десяти лет тюрьмы, прерывание беременности сродни экстремальному виду спорта, когда неизвестно как повезёт и куда вывезет. Вряд ли Габита слышала что-нибудь о Высоцком, да и не собиралась она испытывать свою подругу на прочность, просто, знаете, есть такая категория людей, которые любят паразитировать на хороших отношениях с товарищами, эксплуатировать дружбу в своих личных интересах, организуя для себя дорогу с односторонним движением. Габита как раз субъект такого рода. А что Отиллия? Из той категории людей, что ввязываются в дело, не представляя себе, чего это будет стоить и какой ценой достанется, оказываясь перед жёстким выбором, когда выбора уже нет, а отступать некуда. И что тому виной: беспечность девушек или кондовый социализм с нечеловеческим лицом? Кристиан Мунджу, по всему видно, отдаёт первенство человеческому фактору. Персонажи его фильма сжились с системой, адаптировались к специфическим отношениям, когда пачка импортных сигарет помогает решать сложные проблемы, когда за всем глаз да глаз и тотальный надзор. Они успешно преодолевают бытовые трудности, знают, как достать, у кого можно взять, к кому можно подъехать и как подвалить. Кризис обнажает их личность. Отиллия, в горячке и суете не сразу понимает, что к чему. Габита некоторое время выглядит полной дурой со своими «я думала», «я слышала», «мне сказали», пока за этими недоумениями не проступает спокойный и выверенный расчет лицемерного циника, эксплуатирующего доверие своей подруги. Отиллия шокирована холодным равнодушием подруги к процессу и его последствиям, но настоящий ужас у неё вызывает мысль о том, что на месте Габиты завтра может оказаться она. Да, да: «Если завтра залёт, если завтра аборт – будь к аборту такому готов!» Отсюда следует выговор и выяснение отношений со своим беззаботным другом, обнаруживающим не то растерянность, не то здоровый инфантилизм. Картинка вырисовывается такая: они были знакомы, но мало друг друга знали. Случай открыл им глаза, но это не значит, что у них есть шанс исправиться. У кого-то есть, у кого-то нет, а кто-то и вовсе не собирается. Всё ведь вышло. И надо забыть. Суть в том, что все здесь заботятся о себе, и никто при этом не задумывается о том, что выброшенный в мусоропровод плод – суть плод их жизни, случайной, бессмысленной и бесцельной. Лишь только раз рукодел от медицины произносит слово «убийство», которое не останавливает никого из трёх участников этого процесса. Одержимость женщин, помноженные на азарт и предприимчивость мужика, согласного участвовать в мокром деле за натуральную оплату телом своих клиенток – делайте выводы. Кино из серии «О времена, о нравы!» Обычное европейское кино, в Америке подобные работы часто проходят по линии независимого кинематографа, обнажающего и шокирующего, открывающего лицо и вскрывающего подноготную. Это нормально: плеснуть с экрана немного едкого калия, заставить зрителя зажмуриться и вспомнить о разных там «общечеловеческих ценностях», существующих независимо от политического строя. У Кристиана Мунджу так и вышло. Добавьте к этому умение режиссёра нагнетать напряжение и регулировать темп действия, замедляя и даже растягивая события, концентрируя внимание и обостряя зрительские рефлексы, а также обученность оператора напрягать изображение дрожью от трясущейся камеры – вот вам и доморощенный представитель жанра. Европа это заметила и оценила. Для Румынии, лишь с января 2007 года ставшей членом Евросоюза Каннская золотая пальмовая ветвь, которой удостоился этот фильм, стала знаковым событием: теперь румынские кинематографисты могут гордо сказать: «Нас приняли!»

AlexGatsby • 8 января 2014 в 16:52

Жизнь других

Писать рецензии на подобные фильмы - дело довольно-таки сложное, ибо фильм сам по себе довольно сложен. Но я безумно люблю подобные фильмы, хоть иногда мне противно их смотреть в силу их натурализма, которого здесь очень и очень много. Но я бы не стал смотреть этот фильм (хрен с этим натурализмом), если бы не одно НО: данное полотно умудрилось отвоевать главный приз в Каннах у двух моих самых любимых картин, которые, кстати, ей, ни в чем не уступают: «Скафандр и Бабочка” и “Персеполис”. Благо, и эти ленты получили заслуженные награды и признание. Но вернёмся к фильму. Фильм сам по себе довольно сложен. В нём нет чётко выраженной завязки, так же как и концовки. Уже с первых кадров нас втягивают в серость бытия двух молоденьких студенток. Одна из них, Габицэ, беременна. Нам не говорят, как, где и от кого она забеременела. На лишь известен её срок – 4 месяца,3 недели и 2 дня. Мне не знаем, откуда она, кто её родители, на кого она учиться. Мы просто знаем её имя и её «проблему”. Другая же героиня, имя которой Отилия, имеет схожую биографию с разницей, что у Отилии есть парень, но это ещё тот фрукт. Как я уже сказал, фильм не имеет определённой завязки, какой-либо кульминации и концовки. Мы просто знаем ситуацию, которую попали герои. И вот после этого мы натыкаемся на одну интересную вещь: главным персонажем здесь является отнюдь не Габицэ, которая забеременела, а Отилия, которой придётся расхлёбывать всю кашу. Здесь же Мунджуи делает ход конем, а именно – противопоставляет характеры героинь. Там, где Габицэ не в силах что-либо сделать самой, хотя нечего сложного от неё не требует (кроме аборта), Отилии приходиться брать ситуацию в свои руки, ибо пострадать могут все. После этого в игру вступает другой персонаж по имени Бебе. Его тут мало, но образ его очень яркий и, я бы даже сказал, очень уж реалистичный. Описывать его нет смысл, это надо видеть. Вторая интересная деталь, которая есть в фильме – тоталитарный режим. На дворе Румыния 1987 года, когда у руля сидел знаменитый коммунистический деятель по имени Чашеску Николае, которого свергли, обвинили в преступлениях против государства, геноциде против собственного народа, открытии тайных счетов в иностранных банках и «подрыве национальной экономики» + он был ярым сталинистом, но его расстреляли, после чего в 1989 году случилась антикоммунистическая революция. Тоталитарный режим выражен не в том виде, в котором нам обычно его преподносят ( пример тому «Голодные игры). Нет, чтобы увидеть его, надо всматриваться. Его можно увидеть в деталях. Вот, допустим, окружающая среда. Что мы видим? По всюду один сплошной серый цвет, а окружают героев – серые люди с кислыми моськами и с глазами, которые смотрят в эту серую пустоту. Это можно заметить в сцене, когда героиня едет в автобусе. Так же можно заметить отсылки тоталитаризма в сценах в отеле, когда героиню каждый раз просят показать документы. Но ярче всего тоталитарный режим проявляется в диалогах, а именно в сцене дня рождения. Если прислушаться, то там не раз повторяют слова «сдать”,”прятаться”,”страшно”,а так же истории побочных персонажей, которых коснулась рука тоталитаризма. Многие ошибочно полагают, что фильм как-то пропагандирует аборты. Нет, в данном случае аборт является вынужденной мерой. И вот тут-то мы приходим к вопросу: а как относится автор к поступку героев? С одной стороны, аборт является, по мнению большинства, чудовищным преступлением, но с другой стороны, понять героиню можно и даже нужно. Но чтобы это сделать, надо поставить себя на место героини. Сам автор никоим образом не осуждает поступки героев; напротив, он с таким равнодушием относиться ко всему этому(пример тому диалоги с Бебе и признание Отилии свою парню), ведь другого выхода не существует, кто бы что там не говорил о том, что выход есть всегда; нет, выход здесь только один.

Olyffka • 12 ноября 2011 в 07:15

Вдох… Выдох. Дикая обреченность.

«Прошлое-это локомотив, который тянет за собой будущее. Бывает, что это прошлое вдобавок чужое. Ты едешь спиной вперед и видишь только то, что уже исчезло. А чтобы сойти с поезда, нужен билет. Ты держишь его в руках, но кому ты его предъявишь?» (с) Пелевин Титры. Холодный озноб. Отилия. Такая реальная съемка и такая настоящая боль в глазах. Ловлю на мысли — дышу с ней в такт. Вижу, словно, не её, а себя, бегущей по ступенькам... остановка, автобус, мысли… у каждого свои, своя собственная шизофрения. Я чувствую, как стылый воздух стягивает горло, сжимает легкие, и густая тьма, прорываемая тусклым отблеском желтых фонарей, давит на грудь; как воздушные выдыхаемые капельки разбиваются о засохшие дрожащие губы. Тихий и жуткий звук подготовки мед. инструментов, пронзительный скрежет пилочкой по ампуле… потрескивание латексных перчаток… и жгучий бессловесный упрек, застывший в каждом атоме этой разлагающейся атмосферы. Негодование, мольба, отвращение и стыд. Сперло дыхание. Крохотное кровавое тельце и мусорная свалка, ставшая последним приютом несостоявшегося человека. Хочется встряхнуть себя, её и закричать! Зарыдать! Роптать на судьбу, на такой неудавшийся день. Возможно, на самый тяжелый выбор. На парня, безответственного, хоть и с оттенком влюбленности и беспричинного извинения (ради высокой цели поиметь тебя в следующие выходные!). Главное, что он делает, так это дает в полной мере ощутить себя одинокой, особенно, когда ты пробуешь на вкус уже реальную угрозу. С таким же видом он мог интересоваться прогнозом погоды или просвещать в плане королевских пингвинов. Энергична, сосредоточена, последовательна, задаешь вопросы по существу, приспосабливаешься к обстановке, достаешь дефицитный «Kent», вполне адекватна. А вот подруга твоя круглый ноль. Ни номер в гостинице заказать, ни о встрече договорится, в крайних мелочах крайне неуверенна. Бледненькое, худенькое тельце, несуразно перемещающееся, и счастливое в своей глупости. Ты смотришь в её овечьи глазоньки и каким-то образом жалеешь эту бестолковую наивную дурочку с робеющим голоском и болезненно растерянным личиком. И как она только может выжить без чьего-либо вмешательства? И ты жалеешь! И даже, тогда, когда на тебя сваливается одиозный доктор (да ещё с какой-то претензией на порядочность), который очень культурно предлагает подергать своим прибором у тебя между ног. Этот неудавшийся любовник/муж/сын, обладает жадностью самоутверждения за счет залетных девушек и старушки матери. Жестокий аморальный ублюдок. Тебе ровным счетом плевать (не твои это проблемы!), но климат гостиничной комнатки все больше взвинчивает клетки. Тебя просто прижимают к стенке. Сама Габицэ достаточно косвенна в роли палача, а ты слишком добродетельна, чтобы эта помощь могла считаться долгосрочным вложением ради получения довольно расплывчатых дивидендов в виде аналогичного содействия. Ты смотрела на неё, но видела себя. Не холодный просчет, а не что иное как человеческое сострадание возбужденное острой восприимчивостью. А разговор по этой теме с МЧ — это заключение для него же. История с Габице только свела к более быстрой и точной формулировке их отношения. А дальше… нависла черная дыра с праздником в кругу семьи МЧ (ты же не можешь не сдержать обещание!), и по темным проулкам спешишь ублажить ещё одну особу. И закрутилось, запенилось… в мозговой «биг тейсти», начиненный куриной кожицей, так не любимой «дядей Васей» и картошкой в мамалыге, которое готовит «тетя Галя». А они всё… о еде. Ну сколько же можно? Мелькает в воспаленной голове, не так давно осведомленной в области избавления от эмбрионов и нецелесообразности размещения его в местах раскапывания собаками и смыванием в туалет, который может засорится его кусками. Все вокруг в любопытнейшем разговоре о потрескавшихся пасхальных яйцах и священнике пьянице. И захлестнула чудовищная амплитуда. И даже в таком состоянии ты гордо и терпеливо несешь свое бремя, принимая моральные пощечины. Беспристрастно, с видом а-ля ОРВИ, Габицэ сидит за столом, неторопливо потягивая сигарету. Приносят ароматно и горячо парующие «говядину, свиное филе, печень, мозги», как раз очень кстати появившемуся аппетиту. И здесь то все ответы. И почему сама не пошла на встречу, и почему врала. В легком замешательстве ты просишь стакан воды. В заключение парусекундный взгляд, который невозможно стереть из памяти. Немой вопрос и глубокое разочарование. Мир сыплется сквозь залатанные дыры… Пещинка за пещинкой. 4 месяца, 3 недели и 2 дня… срок, когда человек лишен выбора. Его трагедия развивается параллельно, где-то на заднем фоне происходящей драмы. Да, аборты стали разрешены, а вот люди остались те же. И великое чудо рождения всегда может обернуться бритвой по венам в случае дерьмового материнства. Ничего лишнего. Кратко, насыщенно, без сентенций, больно и прямо в сердце.

Cazador • 6 сентября 2011 в 07:10

4 месяца, 3 недели и 2 дня

Честная драма молодого румынского режиссёра расскажет о жестоком выборе человека, идущего на крайние жертвы ради лучшей подруги Сказка золотого века «4 месяца…» - первый фильм из задуманной режиссёром трилогии под названием «Сказки золотого века». Проект призван рассказать историю социалистической Румынии на материале городских легенд. Режиссёр Кристиан Мунджиу задался целью показать этот период без ссылок на коммунизм, но сквозь призму городских историй, посвящённых личному выбору, который человек должен был сделать в те тяжёлые времена. Последние два года мировые кинофестивали буквально накрыла новая «румынская волна». Один за другим – «Смерть господина Лазареску», «12.08 к востоку от Бухареста» брали призы Каннского фестиваля, пока в прошлом году «4 месяца, 3 недели и 2 дня» не покорили Канны – впервые мнение жюри и прессы совпали и фильму присудили Золотую Пальмовую Ветвь и приз ФИПРЕССИ. Прошёл год, но тема до сих пор актуальна и вызывает массу мыслей и эмоций по данному поводу. От этих принципов ей всего на один вечер, а может и на всю жизнь, приходится отказаться ради спасения своей невразумительной подруги. Режиссёр снял картину в особой манере; кажется, зритель должен сочувствовать Габицэ, решившейся на аборт, но всё не так просто. Главной героиней по сути является Отилия, которая взялась за организацию запрещённого аборта и все хлопоты и удары пришлись именно на неё. В фильме нет ни одного кадра, где бы ни появилась Отилия. Актриса Аннамария Маринка настолько вжилась в роль, превратилась в свою героиню, что на экране она завораживает каждым движением, действием, и это притом, что в фильме она говорит редкими бытовыми фразами. Для «провинившейся» девушки всё плохое заканчивается с процедурой вмешательства доктора Бебе, а для её подруги испытания только начинаются. Мало того, что она бегает по всему городу и пытается снять номер в любой гостинице (плюс пачка запретного «Kent» в качестве взятки), так ей приходится встречаться с самим доктором Бебе и выслушивать от него унизительные наставления. Персонаж доктора неслучаен в цепочке сюжета. Вначале кажущийся внешне интеллигентным, впоследствии он поставит подруг перед тяжким выбором, когда у тех окажется совсем мало денег. Тем самым, он поставил черту под моральными устоями людей, отчаявшихся найти помощь в контролирующем государстве. Ко всему прочему, у Отилии есть заботливый парень Ади, приглашающий её на день рожденья мамы. Ей приходится разрываться между подругой и парнем, притворяясь на празднике весёлой девушкой, что не очень у неё получается. Кадр сменяет кадр и Отилия уже задаёт пророческий вопрос Ади: «А что бы сделал ты, если бы…?» Посиделки родителей и беспечность старых профессоров выглядят отталкивающе по сравнению с тем, что происходит в номере одной из гостиниц города. Вот здесь и понимаешь какую пропасть вырыло государство между поколениями. Из вполне заурядной истории режиссёру удалось создать настоящее кинополотно-манифест в адрес изжившего себя режима. Не аборт и не беременная Габицэ в центре сюжета (здесь она в роли статистки), а Отилия, у которой всего за полдня происходит революция. Её собственная революция происходит от понимания того, что она, как и все несвободна, каждый её шаг, мысль, действие проверяют чужие люди и что всему этому должен настать конец. Настроение и эмоции героев переданы максимально достоверно и правдиво: в поступках героев нет ничего фальшивого, наигранного, происходящему потихоньку начинаешь верить и вникать в суть всего этого кошмара. И всё это происходит на фоне социалистической разрухи, нерадостных пейзажей столицы, и похожих на утюги машин (старые Dacia). В душе молодой девушки, повзрослевшей в один миг, творится невообразимое, но она уже сделала свой личный выбор. Про Отилию можно сказать одно, что она оказалась замечательным человеком, не бросившим в беде и только благодаря ей неприятный вечер завершился для обоих благополучно. Мунджиу ясно указал, что многие законы тогдашней Румынии были доведены до абсурда – до конца 80-х около полумиллиона женщин страны погибло из-за подпольных абортов. И перемены должны были произойти сначала в сознании каждого человека, общества, а затем уже и в самом государстве. Картина снята весьма необычно – жанр её меняется в зависимости от обстоятельств, превращаясь из социальной и личной драмы в нуар, из нуара в триллер. Режиссёр часто применяет внешние эффекты, чтобы подчеркнуть то или иное настроение героини, показать её страх, заботу и борьбу в самой себе. К примеру, дождь, слякоть, кромешная темнота районов Бухареста, звуки подозрительных шагов, случайные прохожие становятся сопровождающими Отилии, когда она решается на безрассудный шаг. А свадьба в гостинице и две подруги за столиком в финале и вовсе обескураживают. Печали и радости совсем рядом, стоит ценить хорошее, ведь ничто не вечно. Слом стереотипов В фильме довольно часто применяется статичная камера и во время диалогов она вообще не двигается, тем самым позволяя зрителям соучаствовать, прикоснуться к происходящему. Мунджиу ушёл от стереотипов, он предложил другую историю, неожиданную, от того не менее интересную. 4 месяца, 3 недели и 2 дня – срок беременности Габицэ, вынесенный в название картины, о котором так и не узнают главные герои. Создатели таким образом подтверждают неоправданный риск и жертвоприношение Отилии, единственное, что она в силах была сделать, единственная свобода, которая у неё осталась. Сначала думаешь, что это агитка, ангажированная драма, но неожиданные повороты событий рассказывают вовсе не об аборте и о его морали. Фильм о том, как меняется человек, его индивидуальность, делая выбор в жестоких условиях жизни. Сама детализация, последовательность сюжета, тонкое чувство камеры, идеально прописанные диалоги, игра актёров настолько ярко передают атмосферу той эпохи, чувства и мысли запуганного, но сильного человека, что в пору говорить о рождении новой ветви европейского кино – румынского неореализма. Режиссёр Мунджиу (сам в прошлом журналист) использует камеру, чтобы показать одну правду в противовес той «фантастике», так называемому магическому реализму, который снимали в Румынии в 80-х. В фильмах «золотой пятёрки» молодых румынских режиссёров (Мунджиу, Пуи, Немеску, Порумбою) нет ничего революционного и неординарного, однако им удалось то, что не удавалось сделать другим – показать правду со всех сторон, показать добро и зло, человечность и жестокость людей, борьбу характера, пусть и на фоне краха социализма. Именно эти фильмы более близки нашим зрителям, а не зрителям Запада, ведь во многом судьбы и истории людей похожи между собой и внутренне перекликаются. Именно этим и объясняется прорыв национального кино в странах Восточной Европы, Ближнего Востока («Карамель», «Соль этого моря»). На смену модному азиатскому кино пришли честные картины о социалистическом прошлом, равно как драмы, так и ироничные комедии-ностальгии.

L B • 9 мая 2011 в 11:23

Маленькая трагедия маленькой девочки

Я посмотрела фильм «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Муинждиу примерно 1,5 года назад - в плохом качестве, второпях, но этот фильм поразил меня в самое сердце. Фильм, пронзительным свои натурализмом – не «чернухой», как принято говорить, а именно натурализмом – кадр сменяется кадром и кажется, будто это настоящий день из жизни двух румынских студенток – так реалистична картина происходящего. Фильм рассказывает о социалистической Румынии времен правления Чаушеску – здесь воедино по кирпичикам сложено все – ржавые гаражи, серые пейзажи, разбитые фонари, старые машины – безумно гнетущий фон, на котором разворачивается драма. Нет, не драма, маленькая трагедия, и фон для нее выбран очень правильный. Главная героиня Габицэ беременна и хочет сделать нелегальный аборт (аборты запрещены в Румынии того времени), но она слишком инфантильна, чтобы решить такую проблему сама, и все заботы берет на себя ее подруга – Отилия – достает деньги, бронирует номер в гостинице, встречается с врачом Бебе… И даже когда оказывается, что собранных денег не достаточно для того, чтобы оплатить аборт соглашается на то, чтобы оказать врачу услуги сексуального характера. Врач Бебе, кстати, смотрится весьма органично в обшарпанных стенах дешевой гостиницы – его аргументы вполне ясны – ведь он может сесть в тюрьму, к чему рисковать ради какой-то жалкой суммы денег? Потрясает игра Анымарии Маринки, сыгравшей Отилию, взявшей на себя весь риск и ответственность за то, что делает ее подруга. Впечатляют, до глубины души задевают кадры, когда она мечется с извлеченным плодом, завернутым в полотенце и убранным в целлофановый пакет, по городу… в то время как ее подруга поедает мясо в ресторане на первом этаже гостиницы. Наверно, именно такие душевные метания должна испытывать сама девушка, решившая на такой страшный поступок – но они ложатся на плечи Отилии, ведь подруга настолько безалаберна, безответственна, глупа, что не в состоянии не просто позаботиться о себе самой, но и тем более осознать, что она делает и понести какие-либо угрызения совести, испытать те пресловутые душевные метания. Главный вопрос фильма (впрочем даже не вопрос, а ответ) – в том, кто же все-таки пострадал больше – девушка, сделавшая аборт, или ее подруга, взявшая на себя ответственность за этот поступок. Показательно и то, что не только Габицэ, но и незадачливый парень Отилии также безответственен – Отилию в этом фильме окружают такие люди… На ее вопрос, чтобы он сделал, если бы она попала в такую ситуацию, - он не может дать никакого вразумительного ответа – попав в такую ситуацию Отилии снова придется все решать самой… Может быть Отилия тоже беременна? - этот вопрос остается без ответа. Наверно, здесь стоит размышлять о большой ответственности, которая ложится на плечи маленькой девочки, которой не с кем разделить свои беды, о том, непомерном грузе, который сваливается на нее - но только это не про Отилию – слишком много сил у этой хрупкой девушки – она просто принимает жизнь такой, какая она есть, безропотно помогает подруге, потому что «так надо было сделать», жертвует собой – наверно, на душе у нее слишком черно, но только все это – за гранью этого фильма, это уже другая история. О том, что происходит в душе Отилии говорит только нелепый праздник, в котором ей по воле судьбы приходится участвовать именно в тот день, когда на ее долю выпадают самые жуткие испытания в ее жизни. Видно насколько отчуждена она от нелепых реплик гостей матери своего молодого человека, на день рождения которой она пришла, какая дикая печаль, пустота, безмолвное отчаяние пролегли между Отилией и всем миром – она прекрасно знает, что она один на один со «своей» проблемой, ей не с кем ее разделить и самой страшное в этом фильме – что трагедия именно безмолвна, как безмолвны румынские улицы в темное время суток. 10 из 10

Arbodhy • 21 декабря 2010 в 19:27

Несвобода

Едва ли найдется более безоговорочный победитель каннского кинофестиваля, чем картина Кристиана Мунджиу «4 месяца, 3 недели и 2 дня», воистину ставшая сенсационной. Задумав ее как часть трилогии «Сказки Золотого века», название которой сама по себе грустная ирония, Мунджиу обратился к тому периоду своей страны, когда социализм вконец обрел чудовищные черты диктатуры, а маленькая Румыния обрела своего проклятого лидера Николае Чаушеску, обанкротившего страну, предварительно сформировав культ личности и политику массовых расстрелов. В какой-то мере, Мунджиу первым опубличил страшные страницы европейской истории, длившиеся вплоть до конца XX века, и ни учебники, ни документальные фильмы, как доказал режиссер, не способны передать атмосферу тоталитаризма лучше чем искусство. Что ж, очередной суд над историей был запущен. Обостренный социальный реализм, прорвавшийся из Румынии, в первую очередь характерен именно для «4 месяцев, 3 недель и двух дней». Под датированным названием кроется случай несостоявшейся беременности студентки Габице, продлившийся ровно этот срок. Знатоки, наверное, заметят, что девушка затянула, и если припомнить, как рассматривались аборты в СССР, то драматургия нехитрыми выводами будет, вроде бы, предельно ясна. Габице рискует свободой, чтобы избавиться от нежелательного ребенка, ей, конечно, должно выпасть несколько неприятных приключений и, возможно, какая-то локальная драма, но для Мунджиу все гораздо сложнее. Сквозь призму нелегального аборта он рассматривает не только нравы и юрисдикцию той эпохи, но и отношения между людьми, лежащие в основе социальной системы. Отношения, извращенные и предательские, как и сама система. В Бухаресте все пронизано страхом. Серыми улицами топчутся неулыбчивые люди, а со стен государственных университетов то и дело сыплется штукатурка. Нудный смутный сюжет, постепенно начинает проясняться во всем своем ужасе, когда Габице и ее подруга Отиллия, договариваются с акушером об операции. В грязненьком номере отеля в течение двадцати-тридцати минут разворачивается в глубь трагедия, и не чистый на руку Бебе, махая зондом, требует от девушек то, что ни одна порядочная и бедная девушка выполнить не в состоянии. Кульминация словно сведена к середине фильма, и зритель, под потоком убийственных многочисленных смыслов, внезапно осознает, что этот скучный фильм, пожалуй, как никто другой поразил его воображение. Да и режиссер подстегивает желание удивляться манерой съемки, при которой создается полное ощущение, будто ты смотришь в монитор, транслирующий пространство далекой от тебя комнаты, и там в данный момент сидят люди, которым ты, увы, ничем не можешь помочь. История об аборте становится историей, о страхе, о дружбе, о выгоде и попросту, о выживании, когда несвобода настолько пронизывает все существо людей, что они теряют способность и повод доверять лучшим друзьям и любимым. Подобные люди долга, как Отиллия, в процентном соотношении, судя по фильму, составляют подавляющее меньшинство, и едва ли не более мерзкой выглядит сцена, в которой Отиллия, в прострации от свалившихся на нее неприятностей, все же приходит на семейный ужин к своему молодому человеку. В пространной светской беседе Кристиан Мунджиу выводит более общий образ людей своей эпохи, законсервированный и выставленный на обозрение потомкам. Только вот их беседа, ничем не отличается от беседы в любом другом европейском фильме. За столом взрослые люди говорят примерно одни те же вещи, независимо от политического режима. Фокус в том, что нам высвечивают. Ведь светскую болтовню мы рассматриваем сквозь туманную поволоку холодной румынской атмосферы 1987 года, и начинаем обращать внимание на то, чего раньше даже и не замечали. Тоталитаризм, как оказывается, лишь ключик к той клоаке, которую за всю жизнь накапливает человек. Правда, стоит признать, при подобном режиме, клоака может быть более, либо менее заполнена. Смотря, с какой стороны, опять же, смотреть, и чьими глазами видеть. В этом румынском реализме, наконец, мы видим даже больше чем реалии. Это как психоанализ, как фрейдизм. Режиссер ретранслирует нам образы той эпохи, отзывающиеся в нас, запуская тем самым механизм осознания и понимания, а удачный сценарий погружает в это сложное произведение даже самого легкомысленного человека хотя бы тем, что формально «4 месяца, 3 недели и 2 дня», близок к триллеру. Внутренняя борьба и напряжение успешно передаются зрителю, и он безусловно покоряется скромности и невиданной мощи этого произведения искусства. 10 из 10

shpv • 13 марта 2009 в 07:26

Трудно плавать в серной кислоте

Что такое сильное кино? Думаю, главными критериями является глубина эмоций и характер размышлений на заданную тему. Фильм румынского режиссера Кристиана Мунджиу держит в нервном напряжении все 113 минут просмотра. Сюжет медленно вращается вокруг аборта в гостиничном номере, одновременно раскрывая целый ворох проблем. Проблемы разноплановые. Коммунистической суета, псевдоинтелегентный снобизм (о как загнул), подпольные аборты, бедность, необратимость. Кожей ощущается атмосфера загнанности. Напряжение возрастает на протяжении всего фильма, не оставляя надежды на скорое и приемлемое решение множества проблем медленно появляющихся на экране. Злость и отвращение появляется почти к каждому персонажу. И к подпольному мяснику делающему аборт, и к маменькиному сынку из интеллигентной семьи, к дуре подруге. Главная героиня на протяжении всего фильма мечется по социалистическому Бухаресту образца 1987 года, в конце концов на секунду застывая над окровавленным плодом на полу в ванной. Фильм заканчивается резко, без эмоций. Фильм тяжелый. После просмотра остается куча нерешенных проблем, вопросы, горечь и злость. Может это и есть сильное кино? Определенно, фильм сильный, но смотреть его...

Мритью Локи • 3 июля 2008 в 21:29

Просто гениально!

Место действия и краткое содержание фильма можно прочитать в отзывах выше, скажу лишь, что фильм действительно очень сильный. И сильный не нарочитой бытовухой, больной убогостью и грязной пошлостью (после которых хочется непременно помыться), - как это стало модно в последнее время у 'культовых ' режиссёров, а сильный эмоциями и чувствами, настоящими, не наигранными. Вот это действительно Кино с большой буквы.

electro-choc • 25 июля 2009 в 12:58

Триумф румынского кино

Зрителю предстоит перенестись в 1987 год нашего недалёкого социалистического прошлого. Эта фестивальная лента расскажет об эпохе правления печально прославившегося диктатора Николае Чаушеску. В то время в обнищавшей Румынии средства контрацепции были практически недоступны, а за нелегальные аборты полагалось от 5 до 10 лет тюремного заключения. В центре сюжета оказываются две студентки политехнического университета - Габита и Отиллия. Почти половину ничего не поясняющего экранного времени фильма, подруги к чему-то старательно готовятся, занимают деньги, с трудом снимают номер в гостинице, встречаются там с неряшливого вида мужиком по имени Бебе... И только когда будет произнесено слово «убийство», сомнений больше не останется: Габита собралась делать тот самый нелегальный аборт, за который дают от пяти до десяти, а Отиллия ей в этом помогать. Внимание в фильме Мунджиу сфокусировано на Отиллии. Есть такая порода людей, которые всегда готовы помочь, и движет ими именно не желание оказать помощь, а какое - то абстрактное чувство справедливости, лишь потому, что «так должно быть», ведь кто-то должен выручать друзей. Отиллия беспрекословно выполняет все просьбы Габиты, искренне переживает за лучшую подругу, одним словом, ведёт себя в непростой ситуации разумно и спокойно, понимая, что это может быть их единственный способ избавиться от ещё не родившегося ребёнка. Габита, напротив, персонаж тут чуть ли не второстепенный. Все её наивные фразы «я думала», «я хотела» на деле вроде бы должны вызывать негодование исключительно условиями, в коих юной девушке пришлось очутиться, и поначалу это именно так. Однако, «4 месяца, 3 недели и 2 дня» - фильм не только про нелегальный аборт, да и вообще он куда сильнее и проникновеннее. Ведь, правда, не могла же картина-агитка отнять у престижных конкурентов Золотую пальмовую ветвь только из-за вечно актуальной идеи, что, мол, запрет на аборты тоже не выход. Постепенно за всеми этими наивными «я думала» проступает холодный расчёт, желание взвалить свои проблемы на плечи ни в чём не повинной подруги, использовать её в своих низких целях. Нет, Габита точно недостойна жалости, ибо вся её подлая сущность не является порождением режима тотального контроля, он, этот режим, лишь обнажил в характере девушки то, что было прежде глубоко скрыто. Фильм целиком выдержан в рамках известной поговорки «друзья познаются в беде» и прекрасен он, прежде всего, детальным раскрытием характеров подруг. Расплата Отиллии за свою доброту к людям, по магической силе последних секунд картины и сопереживанию главной героине, сопоставима разве что со сценами из какого-нибудь «Рассекая волны» триеровской трилогии «Золотое сердце». Тяжкое осознание всего случившегося приходит к Отиллии куда позже, равно как и к зрителю, нож в спине даёт о себе знать лишь тогда, когда нанесённая Габитой рана уже полна яда, но этого мы уже не увидим, наблюдая, как по тёмному-тёмному экрану медленно ползут титры. Первое, что бросается в глаза с первых секунд просмотра картины Кристиана Мунджиу это полная историческая достоверность. На первом плане здесь знакомые, родные для жителей стран бывшего соцлагеря, серость и тотальный контроль. Типовые бетонные коробки многоэтажек, повсюду одинаковые автомобили, невыразительная, некачественная одежда, грубый персонал, постоянный поиск дефицитных товаров, и, конечно, повсеместные взятки. Унылую атмосферу тех лет подчёркивает полное отсутствие музыкального сопровождения и новаторская операторская работа. Стоит отметить отличную реакцию оператора на смену настроений режиссёра. В «нужные» моменты ручная камера то слегка отклоняется в сторону, то слегка подрагивает, а в одной из ключевых сцен этот бесхитростный приём удивительным образом получает способность со всей полнотой чувств передать безучастному наблюдателю по другую сторону экрана смятение и страх Отиллии. Живая и будто бы движущаяся сама по себе камера лишь на первый взгляд кажется любительским приёмом. На самом деле, именно на передаче настроения с помощью движений камеры (за отсутствием других ярких средств выражения) строится диалог режиссёра со зрителем. Сравнение нервных, полных напряжения эпизодов прогулки по ночному городу с рушащимся внутренним миром девушки, наверное, лучшая метафора. У картины «4 месяца, 3 недели и 2 дня» есть всё необходимое, обеспечившее ей безусловный успех: острая социальная направленность, чётко выраженная идея и полное отсутствие отступлений от неё, что проще говоря, называется тем самым форматом Канн. «4 месяца, 3 недели и 2 дня», получивший в Каннах Золотую пальмовую ветвь, в первую очередь - большое открытие для любителей кино, ну а для Румынии, лишь недавно вступившей в состав ЕС – огромное достижение. Необыкновенный фильм Кристиана Мунджиу, снятый без влияния каких-либо посторонних кинематографических традиций, т.е. в стране практически без развитой киноиндустрии вновь напоминает нам о том, как мало нужно для рождения глубочайшего произведения: всего-то ясная голова режиссёра, да тонкое мастерство оператора. Для кинематографистов, небольшими средствами достигших высоких целей в ленте «4 месяца, 3 недели и 2 дня», победа в Каннах, это действительно, торжество содержания над формой, одновременно и неожиданный и как будто бы долгожданный триумф румынского кино.

Cinemalcoholic • 21 сентября 2014 в 16:38

Обратный отсчет

Суровый диктаторский уклад Румынского государства 1987-го года, две подруги вне закона, одна ночь меняет все. Как ни странно предположить, победа на Каннском кинофестивале семилетней давности не обошлась этому фильму без многочисленных споров и скандала. На свет выходит продукт румынского производства, рассказывающий о тяжелой жизни румынских граждан, обитающих под влиянием Николаэ Чаушеску, внедряющего свою политическую идеологию в школы и университеты. Многие наверняка задавались вопросами: почему Румыния? Почему Мунджиу? Почему аборты? На мой взгляд не случайно здесь эта сложная и тревожная история, именно такой дерзкий ход режиссера позволил фильму набрать такую высоту в кинобизнесе, а так же, она служит контрастом для проявления моральных качеств персонажей. Отиллия помогает своей подруге Габите осуществить аборт, что накладывает на обеих ответственность не только за свою репутацию, но и собственную свободу. Фильм течет медленно, бытовушно, ненароком напоминая кино разряда 'Догма95', на что указывает полудокументалистская операторская работа и четко выверенные эпизоды без монтажных склеек. Мунджиу, подстать мастистым режиссерам современности, вкладывает особые метафоры на протяжении фильма, ссылаясь то на социальное неравенство, то на проблему 'маленького человека' в обществе. Фильм безусловно шокирует, но не доводит до инфаркта, своей реалистичностью и правдивостью, больше всего меня впечатлили действия отиллии в заключительных кадрах, когда та пробирается сквозь темные улицы. Это по истине артхаусный экшен, когда вместе с героиней ты пытаешься преодолеть паранойю и бешенное биение сердца в особо тревожные моменты. Дебютная лента Кристиана Мунджиу - действительно, кино с большой буквы и огромный скачок для румынского кинематографа, который обнадеживает на развитие европейской киноиндустрии в лучшую сторону. 8,5 из 10