Рецензии. Русский ковчег
Фильм «Русский ковчег» — это Ода русскому искусству. Сюжет картины достаточно простой: Человек, наш современник, попадает в прошлое, где встречает неизвестного французского маркиза. Вместе они путешествуют по залам Эрмитажа, проходя сквозь века российской истории. Гуляя по Эрмитажу, маркиз и наш современник обсуждают русское искусство, любуясь картинами, скульптурами, интерьером. Персонажи не играют большой роли в данном фильме. Делается это намеренно, так как всё внимание зрителя должно быть сосредоточено на обстановке, которая окружает наших героев, на объектах изобразительного искусства, на красивых нарядах и восхитительной музыке. У героев не так много диалогов. А те, что есть, достаточно кратки. Но при всём этом их реплики очень точны и афористичны. Главной особенностью фильма является то, что он снят одним кадром, без монтажа. Снимать кино таким способом довольно тяжело. Это требует от всей съёмочной группы немалых усилий. Но в данном фильме этот приём оправдан, ведь с помощью него у зрителя появляется ощущение присутствия, ощущение, будто он сам гуляет по Эрмитажу сквозь время. В заключение скажу о том, что «Русский ковчег» — это прекрасный фильм, поражающий своей многозначительностью. Он заставит каждого зрителя задуматься о смысле и значимости искусства, о его роли в жизни общества. А пока все больше и больше людей будут смотреть фильм Сокурова, Эрмитаж, как Ноев ковчег, будет плыть вперёд сквозь годы, неся в себе всё лучшее, что есть у человечества.
«Русский ковчег» — один из моих любимых фильмов. И это сказал сам Спилберг. Что же за ковчег такой? Фишка фильма в том, что он снят без склеек. Оператор проходит с камерой по Эрмитажу, где 800 человек разыгрывают сюжет. Сняли не с первого раза, а только с третьего. Зритель смотрит фильм глазами призрака, которого озвучил сам режиссёр Александр Сокуров. Вместе с ним по дворцу бродит французский маркиз из 19 века, который ворчит, что русские всё позаимствовали у европейцев. В фильме есть офигенный момент — камера подъезжает к окну, а за ним проезжает карета. Удивительно, как получилось всё синхронизировать. Мимо пробежит Пушкин, Пётр Первый схватит кого-то за ухо. Незнакомец подходит к разным картинам и размышляет про них, вступая в беседы с людьми. Повествование будет скакать между эпохами. Чтобы вы понимали масштаб — в фильме даже разыграют театральное представление. Всё без склеек. Можно задаться вопросом — зачем, вообще, делать такую сложную работу, если можно всё смонтировать? Я не знаю. Но фильм получился хороший, успокаивающий. Оператор Тильман Бюттнер таскал на себе тридцатикилограммовую камеру, перемещаясь из зала в зал. «Русский ковчег» — это, кстати, сам «Эрмитаж» — вместилище искусства.
О «Русском ковчеге» столько писали, так им восхищались (в основном технической его составляющей), что даже трудно что-то добавить, хотя я видел фильм по меньшей мере трижды и ни могу сказать, что был им потрясен хоть раз. Возможно, сейчас, когда вышла «Франкофония», которую необходимо рассматривать в симбиозе с «Русским ковчегом», понять эту картину станет проще, чем при ее выходе на экран. С другой стороны, в «Ковчеге» нет ничего принципиально элитарного, это вполне зрительская лента, хотя из-за отсутствия монтажа смотреть ее физически тяжело. «Русский ковчег» — притча об историческом времени, по которому несется русская культура, выражением которой становится Эрмитаж: каждый зал музея — своя эпоха, здесь оживают исторические личности, события истории, здесь иностранец в блистательном исполнении Дрейдена, (образ, в котором, безусловно, угадывается маркиз де Кюстин) беспощадно критикует подражательность русской цивилизации, ее раболепство перед властью с вечным эффектом «потемкинских деревень». В то же время рассказчик (фильм снят от первого лица) голосом самого режиссера спорит с гостем-иностранцем, защищая самоценность русской культуры. Вот в общем-то и весь сюжет, все остальное — безостановочное дрейфование по залам Эрмитажа, становящееся путешествием по эпохам. Моя жена при просмотре фильма со мной в кинозале уснула, в то время как теща (смотря «Ковчег» опять же со мной) буквально ловила каждую сцену и слово фильма: такое противоположное восприятие и объясняет споры вокруг этой картины, которую можно назвать скорее познавательной, чем увлекательной. Такое ощущение, что Сокуров снимал ее для тех, кто никогда не был в Эрмитаже, ибо сам подход, при котором каждый зал — отдельная эпоха, применялся и при составлении экспозиции этого музея. Другое дело, что режиссер населил эти залы людьми в костюмах соответствующих эпох, но они — статисты, полновесных актерских работ в фильме нет (за исключением исполнения Дрейдена). По этой причине «Русский ковчег» — не вполне художественное кино, как и «Франкофония», впрочем, а скорее научно-популярное, искусствоведческое, которое можно применять при составлении лекций, семинаров, уроков в школе. Эта картина удалась лишь как смелый технический эксперимент, но не как произведение искусства, не как самоценный текст, потому фиктивная составляющая в ней так слаба. «Русский ковчег» при всей дискуссионности позиции героя-иностранца, которую режиссер, как показывают его интервью, все же разделяет, — тем не менее гимн русской культуре, ее сокровищам и всем тем, кто сохранил их наперекор историческим вихрям (потому одними из самых сильных вышли сцены выживания Эрмитажа в блокадном Ленинграде — параллель с ними и сгубила, кстати, «Франкофонию»).
В фильме нет ни экшена, не последовательной линии сюжета, да и глубокий смысл отсутствует. Этот фильм нужно воспринимать как картину или музыкальное произведение, просто смотреть, просто слушать, а настроение и чувства придут сами, как-то подсознательно и иррационально. Фильм передает не только дух царской России: с ее внутригосударственными интригами, высоким искусством и совершенно прекрасными девушками с ангельской внешностью, статными молодыми людьми в мундирах, но и какой-то особый дух Петербурга. Этот дух передавали более современные персонажи фильма и операторская работа, фокусирующаяся на красотах Эрмитажа. Понравилась завершающая сцена. Оставила послевкусие какой-то безысходности. Мол, все мы плывем в ковчеге, и нет с него выхода. Когда живешь в России, такое чувствуется. К концовке, да и фильму в целом подходит цитата Пелевина: «С Россией всегда так: любуешься и плачешь, а присмотришься к тому, чем любуешься, так и вырвать может.» Вряд ли я могу назвать этот фильм своим любимым, но однозначно, за очень качественную работу и атмосферу, ставлю 8 из 10
Для начала хочу отметить, что далеко не многие современные мастера режиссуры остались верными себе и отражают в своём творчестве сознание народа, за сохранение этого прекрасного качества я выражаю почтение Александру Николаевичу. Кино — не то словно, что может выразить формат произведения «Русский ковчег», это изречение, могучая и мучительная попытка неизъяснимого с многослойным дном. Российская премьера, состоялась в Эрмитаже и была приурочена к 300-летию Санкт-Петербурга. Меня фильм поразил замыслом и исполнением: снятый в Зимнем дворце за 1 час 27 минут «одним кадром» за один дубль, то есть без остановки камеры, и как следствие, без единой монтажной склейки, оператору картины Тильману Бюттнеру пришлось пройти по коридорам Эрмитажа 1,3 километра, неся на себе необходимую аппаратуру общим весом 35 кг. Роскошный спектакль разума, где двое путешествуют сквозь 300 лет российской истории. Один из них наш современник, остаётся за кадром, мы слышим лишь его голос, и смотри его глазами, спутник героя не лирический персонаж, а историческая личность — французский аристократ, путешественник и писатель Маркиз Астольф Луи Леонор де Кюстин, в великолепном исполнении Сергея Дрейдена. Бесконечно можно наблюдать, как он с любопытством, оглядываясь, движется по изящным проходам. Иногда он бывает медлительным, иногда-стремительным, но всегда — напряженным, как всякий кто думает свою думу. Загадочный и аристократичный портрет, со всеми подробностями и полутонами, пожалуй, лучшая роль в карьере Господина Дрейдена. Путешественники оживлённо обсуждают друг с другом всё, что попадается им на пути в стенах Эрмитажа, размышляют над горечью пережитков и неизбежной связи времен. Смена эпох и перерождение людей, полная чёткая метафора от начала и до самого конца. Проступают строки правления Петра Первого, Екатерины Второй, Николая Первого и Николая Второго, туманные, почти лихорадочные минуты блокады Ленинграда, но, не называя предмет боли, мы понимаем, о чём идёт речь. Воспоминания об эфемерных вечерах — высокий ужас красоты: изящные, красиво опущенные дамские накидки, великолепные и блистательные балы, ради которых были накрашены девичьи щечки, общество, которое жило в самодовольной и утонченной иллюзии нереальным, далёким, неопределенным миром. И Маркиз определенно решает остаться здесь, когда публика покидает зал по широкой мраморной лестнице. Картина России, приобретающая в целом трагический характер, становится окончательно поэтической, абсолютно готовой к вербализации и оркестровке, кстати, музыка в фильме, под руководством Валерия Гергиева, просто восхитительная. Сокуров прострочил ровный шов, построил Ковчег, который соединил века, эпохи и мировоззрения и вызвал приступ какого-то внеземного уныния. Есть такие произведение, которые для меня не подается полному определению, остаются непознаваемые до конца, потому что они и есть мы. «Русский ковчег» — это как позабытая молитва, которую услышал вновь, изо всех сил стараешься явственно её воспроизвести, и вновь не забыть.
Уникальный фильм с технической точки зрения, который задумывался, полагаю, как подарок Петербургу к его 300-летию. Но хотелось бы уловить и смысл в некоторых телодвижениях персонажей. Почему мы застали Великого Петра именно в тот момент, когда он бранится (и не только) со своей венценосной супругой? Куда бежит Великая же Екатерина, подхватившая при этом старческую клюшку? Отчего Пушкина нам суждено встретить именно в порыве его ревности к жене? Чего так испугался затерявшегося во времени немца-Дрейдена юноша, стоявший у портрета апостолов Петра и Павла? Почему, наконец, этот «немец» ноет и ноет у каждой картины, а затем под конец успокаивается в танцах на балу? — Только здесь он, наверное, созрел, чтобы плыть вечно на этом «Русском ковчеге»? Для полного удовольствия от фильма хотелось бы, чтобы он имел хороший текст, чтобы диалоги героев наводили на размышления. Но видно, кинематограф новейшей истории, если уж он сосредоточился на красивой форме, уже не станет тратить силы на усложнение содержания. 6 из 10
Очень много вопросов возникает до сих пор вокруг этой ленты и мнения всё также остаются противоположными. Конечно, с одной стороны, достижение чисто техническое, прорывное в кинематографе. Беспрерывная съёмка, никакого монтажа, глобальное стоминутное театральное действие. Неудивительно, что при относительной безызвестности в нашей стране, лента нашла своё почтение у западных критиков и зрителей. Сокуров стал почитаем чуть более, а успешный прокат фильма в Штатах вообще задал планку стремлений для нынешнего киноискусства. Основная волна критики в «Русском ковчеге» сваливается на две смежных позиции — фильм нещадно отрицают за рекламу Эрмитажа, как объекта культурного наследия, позиционирующегося чуть ли не единственным для отображения страны, и столь же нетерпимо относятся к отсутствию драматургии как таковой. О демонстрации истории России через царское приданое и длительной экскурсии по просторам Зимнего можно судить, как говорится, исключительно в меру своей испорченности. Теоретически это выглядит бесконечным продакт-плейсментом, ежели переводить всё в категорию материального. С другой стороны, «Русский ковчег» отдаёт настолько сильным духом режиссуры, заинтересованной в путешествии по истории, собранной из истории другой, что рассуждать на схемы иные, кроме художественных, желания не испытываешь. Иное дело — драматургия. Есть ли необходимость связывать историю, как понятие глобальное и временное, сюжетной канвой, когда она уже связана одним сюжетом — кинематографическим. Кино — в первую очередь, суждения складываются из наблюдений и фактов, а не полосатых философских трактовок будущего и прошлого. Герой от первого лица совместно со своим проводником, что-то неловко бормочащие себе под нос, что-то примитивное и далёкое от претенциозности и выводов в стиле лозунгов… Есть ли путеводители лучше к собственному видению? Да и где говорится, что «ковчег» — единственный, коли сами все в этом уверены? Поддержка империализма? А не в этом ли русская история, что всё и всегда в ней зависело от людей, разбирающихся себе где-то там, наверху, вдалеке от тех, что как тонули век за веком, так и тонут? Остаётся только ожидать, что пресытившись подобными персоналиями подобный ковчег тоже не выдержит, и пойдёт на дно вслед за остальными. Или его распродадут, что более действенно на настоящее время. Исключая значение истории и поиски глубокомысленной правды, произведение Александра Сокурова несколько даже принуждает к восхищению. Нет никакой съёмки ради эффекта, есть завораживающее путешествие между мирами, расположенными на одной территории, пересекающимися друг с другом, скользящими и остающимися в сознании большим художественным полотном. Трудно сказать, что подобным образом можно побывать в Эрмитаже, трудно составить представление о государстве, но поставленная задача отследить время режиссёром выполнена. Может быть, теперь граница между пространством и тем самым временем будет выглядеть чуть яснее.
«Русский ковчег» Сокурова (спойлер — кино мне в общем понравилось) вызвал противоречивые чувства, причём что забавно — вызывал он их ещё до просмотра. Во многом благодаря удачному названию. Ну действительно — Зимний (и не только он) не что иное, как гигантский ковчег, созданный исключительно по европейским лекалам. Красивый, чарующий, головокружительный. Но абсолютно не… гм — аутентичный ? И что же выходит — фланируя по бесконечным анфиладам, наслаждаясь танцующими людьми, прекрасными картинами, богатым убранством, мы восхищаемся отнюдь не «великой русской культурой» (ВРК), которой так гордится невидимый протагонист, но исключительно европейским искусством, воссозданным в заповеднике — бескрайней африканской стране. Простейшая мысль, которая однако сводит на нет преклонение французского дипломата перед ВРК ближе к концу фильма. Это попросту неестественно — после весьма точной критики сущности великодержавной рашки (особенно показателен как по мне эпизод у картины апостолов Павла и Петра. вот уж воистину ещё раз убедился, что у православия куда больше общего с исламом, христианством его назвать можно с большооой натяжкой), европеец буквально тает, станцевав мазурку под музыку Глинки (исполненную кстати оркестром под дирижерством Гергиева — нот бэд!). И всё вдруг становится как бы настоящим, ещё более прекрасным, ну просто чудеса! Но чудес как мы знаем не бывает. Копия никогда не станет оригиналом, эрзац останется эрзацем, реминисценция — реминисценцией и так далее. У меня есть подозрение, что европеец априори не мог (повторяю — не мог!) восхититься Зимним тем восхищением, которое посещает людей от созерцания французских, английских дворцов. Нет, это совершенно другое чувство, скорее сродни изумлению богатствам восточных деспотов, строивших изумительные обители посреди диких, жестоких миров. Однако`с, господа — нам ещё тут жить как говорится (может и не всю жизнь, но всё же), соответственно надо попытаться понять, что красивые декорации — это всего лишь декорации. И актёры карго постановки не являются постановщиками. Поэтому не стоит вестись на буйство красок и попытки преподнести некое «великое прошлое», которого не существует. Надо взглянуть на всё современным, актуальным взором. И воспринять Пушкина (периодически мелькающего в стенах дворца), Глинку Гергиева, шедевры живописи и скульптуры самостоятельно. Трансляции чужих фантазий и мечтаний не должны затмевать наши собственные. Мечтой и фантазией можно поделиться. Однако у каждого они свои. Русский ковчег никуда не плывёт. А должен был ?
Итак, первый полнометражный фильм снятый «одним кадром» без единой монтажной склейки. Снят с 3-ей попытки, после семи месяцев репетиций… Камера путешествует по залам Зимнего дворца и переносит в периоды царствования династии Романовых. Неплохая заявка от Александра Сокурова, правда? Что, если писатель попробует написать книгу, удерживая письменный инструмент пальцами левой ноги… будет ли в таком случае его творчество аутентичнее? А если сделает это за один вечер? Что вообще у него в итоге получится?… Скорее всего ничего особо интересного. Так и с Ковчегом. Сокуров старательно решил обойтись без острых углов, избавив картину от интриги, сложных сцен и горячих диалогов. Основной персонаж фильма это Эрмитаж, который, не сомневаюсь, также прекрасен в реальности, как и на экране. Фильм старательно рекламирует музей, насыщая его залы красивыми историческими сценками, сплошь созерцательными и не несущими проблематики. Если абстрагироваться от подачи материала, идея фильма представляется в попытке режиссера передать средоточие русского культурного наследия в стенах означенного исторического здания. Идея эта кажется мне сомнительной, т. к., на мой взгляд, династия романовых была лишь вехой в истории нашего государства, как, собственно и сам Зимний дворец, который был построен лишь в 1711 году. Кремль, вполне возможно, больше подойдет, если применять столь громкое слово как Ковчег… Однако при всех минусах, стоит отметить, что фильм красив и смотреть его приятно глазу. «Ника» за костюмы заслужена, и аудиоряд хорошо подобран. Так что же в итоге получилось у Александра Сокурова? На мой взгляд, неплохое подобие документального фильма об Эрмитаже. Вполне можно показывать в школах и домах престарелых. Только и всего. Разочарован. 6 из 10
Кроме того, что фильм снят единым непрерывным дублем, в нем нет ничего примечательного. Замысел неплохой, но исполнение хромает на обе ноги. Нет содержания, нет сюжета. 90 минут любования за развлечениями праздных бездельников, коим являлся аристократический слой Российской империи. Режиссёр, по всей вероятности, мучим ностальгией по тем временам, как и многие его современные собратья по ремеслу. Ко всему прочему, бестолковый актёр, играющий незнакомца. Ужас охватывает при мысли, что с этим субьектом и будет протекать диалог на протяжении всего фильма. Для показа выбраны наиболее карикатурные, лубочные образы прошлого: Петр I, Екатерина II, Пушкин. Если для Сокурова в этих персонажах вся история России, то я его искренне поздравляю. Тёмных красок фильму добавляет унылая сцена приезда персидских послов к Николаю I. Персия — ещё одна замечательная держава, которой посчастливилось встретить XIX век в обнимку с рабством. Видимо автор надеялся, что зритель следом за ним будет умиляться статуям Кановы, мазурке, вальсам и светским раутам скучающих сибаритов, впадать в священный трепет перед изображениями основателей католической религии, находить прелесть в пышных нарядах придворных дам, восторженно плакать при лязге рабских цепей и виде бесконечной череды сменяющих друг друга солдафонов. Незнакомец, этот редкий экземпляр мудрости, выступает поначалу в роли скептика. Он говорит о вторичности русской культуры, преклоняется только перед картинами европейских художников, но при звуках музыки Глинки проникается русской духовностью. Оставим его в этих крепких объятьях, пусть танцует себе под оркестр Гергиева и плывет на своём «ковчеге»… Куда? Вероятно, к 1917 году. 2 из 10
300 лет русской истории за 90 минут экранного времени. 2000 актеров. 3 живых оркестра. 33 зала Эрмитажа. 4 года работы. 34 часа на финальные подготовки. 1 дубль на съемки! И ни единого права на ошибку! Фильм представляет собой настоящею экскурсию сквозь российскую историю глазами европейца. Несмотря на всю свою техническую сложность, фильм получился очень простым, понятным и что самое главное познавательным. Он окунает своего зрителя в культурное наследие руской культуры и учит нас ценить простой факт того, что мы можем это видеть! Мне кажется, что б понять и прочувствовать фильм до конца, стоит воспринимать Эрмитажем, не просто как декорации где происходит действия. Он впитывает в себя настроение каждого героя. Эрмитажем — один из главных протагонистом фильма! Ведь он меняется на наших глазах. В этой комнате он наполнен театральным кокетством, суетой и фальшью, а в следующей распахивает перед нами свою искренность, что передается сквозь сомнения и печали той которая собрала для него большую часть выставленных ныне картин. Здесь он молодой, раскошенный, наполненный аристократическим духом, но стоит приоткрыть следующею дверь, как он превращается в старца, покрытого пылью времени и тяжестью нелегкой судьбы. Но жизнь на этом не заканчивается, двери закрываются и вот мы погружается в звонкий детский смех который приводит нас в уют семейной атмосфер. На смену приходит легкое и не принужденное веселье на балу где все, как говорит наш европеец — «как одна большая семья»! Фильм и в правду произвел на меня колоссальное впечатления! Его хочется анализировать, о нем хочется читать, хочется находить его новые грани что б понять не только сложный моменты подготовки и самой съемки, но и раскрыть образы и аллегории режиссера, который не смотря на сжатые сроки в 90 минут и всего один дубль, умудрился рассказать 300 лет истории, используя свое удивительно тонкое мироощущение!
В Европе и США достаточно популярна серия аттракционов Dungeon. Суть этих аттракционов в том, что посетитель проходит по коридорам рассматривая декорации и сценки, которые играют актеры, становясь участником различных страшных исторических событий прошлого, таких как казни, эпидемии, серийные убийства и т. п. Так же появилось некоторое количество клонов этого аттракциона уже посвященных просто историческим событиям, как например, London Bridge. Возможно эти аттракционы вдохновили Сокурова на этот фильм. Во всяком случае западному зрителю такой формат понятен и знаком. Вот только то, что хорошо для аттракциона — не слишком хорошо для кино. В кино необходима смысловая законченность сцен и сверхидея, здесь же этого не наблюдается.
При всем моем скепсисе и нелюбви к Сокурову, «Русский ковчег» оказался и впрямь неплохим фильмом. Этакая сюрреалистичная прогулка по Эрмитажу сквозь время. Логика сна, искаженная перспектива, камера, которая движется вместе с невидимым очевидцем, узнаваемые (хотя и несколько окарикатуренные) исторические персонажи… Чего стоит Гончарова с буклями и живчик Пушкин в парадном мундире, я уже не говорю о царях. Хорошо, что Сокуров из нового времени вывел лишь Пиотровских. Коснись он властителей большевистского и постсоветского периода, боюсь получилось бы пошловато. Хороша картинка в сочетании с движением. Это действительно похоже на сон. Смотря картину, впадаешь в некое подобие транса, сходного с тем состоянием, которое возникает от хождения по реальному музею. Подчас теряешь нить, что тоже наводит на сходство со сном. Чуть стоит встроиться в логику, поймать ритм, как вновь все меняется, словно калейдоскоп повернули на градус. Некоторые фразы отчетливы, некоторые размыты. «Откуда вы знаете, какими будут люди, если вы не читали священной истории?» — вопрошает странный европеец возле картины Эль Греко. … Фильм к концу наполняется энергией — дивный бал, оркестр, которому рукоплещут и финальный проход гостей бала, создающий аллюзию с парадом-алле из «8 1/2» Феллини. А еще последние слова: «Наше плаванье будет вечным… И жить мы будем вечно» Хорошее кино. Я до сих пор под впечатлением.
«Я открываю глаза…», — так начинает свое повествование Александр Сокуров (он же читает закадровый текст, что подчеркивает авторский характер ленты). И это, кажется, следует истолковывать прямо наоборот: «Я закрываю глаза». Ибо то, что начинается следом, очень напоминает сон. Рассказчику (видимо, от частых визитов в Эрмитаж) приснилась прогулка по Зимнему дворцу — как в ипостаси музея, так и в ипостаси монаршей резиденции вобравшему в себя сливки русской культуры. Настоящий русский ковчег, бороздящий воды истории. Впрочем, уточним. Это не вся русская культура, а только имперского периода и только дворянского сословия. Больше того, в музее собраны произведения зарубежных мастеров, да и само здание, творение Растрелли, в известной степени лишь копия европейских образцов. Так что вернее сказать, что в картине Сокурова показана культура той России, которая всячески пыталась доказать себе, что она — полноправная часть Европы. Недаром рассказчика сопровождает приятель-европеец, беседы с которым на предмет отношения России к западному миру красной нитью проходят через все повествование. Свою точку зрения Сокуров вроде бы придерживает в тени (европеец даже скептически замечает, что Рафаэлю под северным небом не место), но в конце, возвращаясь к образу ковчега, все-таки проговаривается: «Море вокруг — и плыть нам вечно, и жить вечно». Слово «вместе» не прозвучало, но оно, что называется, излишне. Мы — ваши братья, утверждает российский режиссер в фильме, снятом в содружестве с немцами, финнами, датчанами, канадцами и японцами и предназначенном скорее для демонстрации России забугорному зрителю, чем для расширения представлений о собственной культуре у соотечественников (неслучайно в мировом прокате «Ковчег» собрал 6 млн. долларов, а у нас прошел практически незамеченным). Потому что соотечественники сразу вспомнят, что у нас, помимо шедевров Эрмитажа, имеются такие в высшей степени самобытные вещи как Кижи и Церковь Покрова на Нерли, и принадлежность России к западному миру сразу станет менее очевидной. Да и Советский период, в течение которого произошло отчуждение от этого мира и который Сокуров именует «80 годами Конвента», вызывает в народной памяти далеко не столь однозначные эмоции. По моему личному мнению, независимо от отношения к большевизму и СССР, презрительно отзываться об этих 80 годах, мол, кучка бесчестных узурпаторов бездарно украла их из нашей истории, — значит демонстрировать непонимание закономерностей исторического процесса, а, следовательно, и характерных черт собственной страны в ее целостности (а не только в лице привилегированного столичного меньшинства). Но это все сфера убеждений, а их Сокуров волен иметь какие угодно. Главное, КАК он снимает фильмы. То, как воссоздается на экране онейрическая реальность, — подлинное мастерство. Блуждающая лунатиком камера (уму не поддается, что весь фильм снят на один дубль!), искажающиеся очертания и пропорции, обрывочные, складывающиеся в нестройный хор реплики, появляющаяся из ниоткуда и исчезающая в никуда музыка, — такое ощущение, будто сам дремлешь наяву и в призрачных грезах скользишь взглядом по векАм, заглядывая то в покои Екатерины II, то на торжественный прием Николая I, то на семейный чай к Николаю II. Все это — излюбленные режиссерские приемы Сокурова, так что данный фильм, если придется по душе, может послужить вам проводником к его менее известным творениям. В фильме снялось 2000 актеров, но действующее лицо, по сути, одно — спутник-европеец, ставший как бы отражением, «вторым я» рассказчика, его собственным Вергилием. Актерю Сергею Дрейдену роль явно удалась — европеец, рекомендующийся дипломатом, самолично присутствовавшим на Венском конгрессе, всеми репликами, манерами и физиогномикой создает образ человека не от мира сего — в смысле не от мира XXI века и не от мира русского. Только вот Вергилий двигался с Данте по строго определенному маршруту, что обеспечило «Божественной комедии» хваткий сюжет. Здесь же сюжет отсутствует как класс — только бесконечно-хаотичная смена залов Эрмитажа. 30, ну 40 минут это смотрится на ура, но затем постепенно приедается — полнометражный, 95-минутный фильм все же требует более развернутого сценария. В «Русском ковчеге» он откровенно слабоват — и это претензия посерьезнее несовпадения в убеждениях. 7 из 10
Фильм — обо всем и ни о чем одновременно. Один сплошной театрализированный бал. Потому, как поток исторической информации настолько велик, что люди остаются здесь лишь призраками, актерами-невидимками наполняющими марианеточный театр Эрмитажа. Охватить каждый важный эпизод в трех веках, разных эпохах, представляет сложным, не говоря у же о массе мельчайших подробностей, что само собой невозможно. Слышны отрывки проигрываемых фраз, звучит музыка или доносится скрип снега за окном. Все это Эрмитаж. Создается впечатление, что эрмитаж помнит всех от мала до велика и все предметы искусства ушедшие, сохранившееся, изменившие свое положение. А стены Эрмитажа впитали в себя атмосферу былых лет и преданно хранят каждую тайну, любую из историй. Импонирует операторская работа, ход конём, отснять происходящее от первого лица, прогуляться мельком по широким залам или попасть на «галёрку» музея. Фильм снят на одном артхаусном дыхании. Оператору пришлось выложиться, чтобы отснять все целиком без монтажа и за один дубль. Не с первого раза удалось, несмотря на подготовки. И это не удивительно, ведь в одной только массовке участвует 800 человек. Хотелось бы отметить слепую женщину блуждающую среди предметов искусства. Она знает все обо всем в Эрмитаже и каждый из предметов на зубок, оставляет впечатление о себе больше, как о духовном проводнике в мир искусства, чем о человеке во плоти. Она словно показывает иную сторону жизни, донося мысль, что искусство, это прежде всего духовное чувство, одухотворяющее человека внутренне. И никакие внешние показатели не могут воспрепятствовать желанию человека видеть эту красоту душой, чувствовать ее прикосновениями. Персонаж в черном костюме маркиз де Кюстин, напоминает мрачную тень, эдакого худощавого критика, что весьма кстати. Современник же, иначе говоря человек наших дней, чей голос слышен за кадром, связан исторически с маркизом. Они перемещаются во времени, чтобы обсуждать и лицезреть происходящее в Эрмитаже. Если фигуру де Кюстина мы видим перед собой, то современник скрыт от зрителя, чтобы смотрящий мог ощутить себя на его месте в гуще событий. Действительно здесь затрагивается отношение к искусству не только русского человека, но и европейца. Это как бы своего рода эффект очищения. Когда показывают, что русская культура имеет свои национальные черты, свою уникальность. Открывая двери тем самым не только перед русским зрителем, но и европейцем.
Помню, что случилась беда. И все стали спасаться, кто как может. Что со мной? Посмотрев картину Александра Сокурова впервые, я захотела узнать немного больше фактов о столь глубокой работе режиссера. Натолкнулась на интересное замечание некого критика. Речь шла о том, что вышеуказанный молодой человек смотрел «Русский ковчег» в Париже, зал был переполнен. Это меня крайне удивило и приятно порадовало, ведь это, пусть и маленькое, но признание российского кино. Теперь хотелось бы рассказать о личном восприятии данной картины. Всегда угадывались точные характеристики русского народа. Основное, наверное, это внутренняя противоречивость. Француз де Кюстен отмечает, с одной стороны, заимствование, лень, а с другой — неискоренимую самобытность. Интересно, что все эти заимствования мы понимаем совсем иначе, именно поэтому они становятся нам совсем родными, частью национального русского духа, культуры. В начале фильма де Кюстен не согласен с моей точкой зрения, однако, думаю, что он приходит к иным выводам. На интересные мыли меня натолкнул эпизод, в котором слепая женщина осматривает предметы искусства. Она удивительно точно ощущает, описывает картину, чувства, которые она может вызвать у зрячего человека. Тогда, быть может, мастерской искусства является не мир земной, а высшие сферы? Хотя думаю, что будет бессмысленным перечислять весь набор интересных мыслей, о каждой и которых можно говорить часами. Это и размышления главных героев о государственном устройстве России, о музыке, о судьбе человечества. Я по-настоящему влюбилась в этот фильм с первых минут действия: XIX век, интерьеры, манеры… Зритель полностью погружается в атмосферу фильма, и вот мы уже сами не замечаем, как задумываемся всерьез над каждой мыслью, каждым движением. Все кажется наполненным глубокого смысла, не отвлекаешься ни на мгновение, чтобы не упустить ни единой детали. Произведение Александра Сокурова можно без сомнения считать классическим. Фильм уникален и неповторим во всех отношениях. Это и особенность съемочного процесса, и сюжет, и антураж. Всем этим невозможно не восхищаться, поэтому Александра Сокурова, я думаю, можно смело назвать гением нашего времени. К сожалению, данная картина заслуживает показа в кинотеатрах, ведь она стоит выше всего того, что демонстрируется на большом экране сегодня. Получается так, что современное поколение совершенно не волнуют вопросы, поставленные Александром Сокуровым в картине «Русский ковчег». Жаль, что мы не бережем свой Русский ковчег…
В киношколе задали посмотреть этот фильм с точки зрения операторской работы. Поэтому рецензия по большей части касается именно этого. В этом фильме, складывается такое ощущение, что режиссер позаботился о зрителе. Скользящая камера создает эффект нашего присутствия на месте действия. Мы попадаем в эту атмосферу, находимся в ней на протяжении всего фильма. Мы тоже там. Наверное, не случайно выбран спутник, который непосредственно во всем участвует, а камера как бы проводник, через которого во всем участвуем мы — зрители. Этот спутник одет во все черное, он с серыми седыми волосами, он отличается ото всех и то исчезает куда-то, то появляется, а мы так и остаемся наблюдателями. Мизансцены поражают своей продуманностью. То мы скользим по спинам офицеров, то идем сквозь ряды выстроенных на приеме у Николая I по случаю прибытия персов придворных, то видим очаровательные плечики и спины прекрасно разодетых дам. Пожалуй, почти каждый кадр можно отнести к произведению искусства. Поэтому трудно выделить лишь некоторые. Но можно отметить следующие наиболее запомнившиеся. Кадр, где уже немолодая, грузная Екатерина Великая выбегает из теплой желтой залы на холодную улицу. Перед нами открывается тональная перспектива. Она вместе с пажем бежит куда-то вдаль, в дымку, расположены они посередине, и они заметно ускоряются, так, что мы не успеваем за ними, словно в подтверждение слов: «Негоже простым смертным догонять царей…Не догоните». Сцена с театральным представлением опять же для Екатерины Великой в начале фильма, когда камера скользит справа налево с актеров, исполняющих действо на сцене, вниз на пол, через оркестровую яму с сидящими в ней музыкантами. И вот мы уже оказываемся в зрительном зале. Мы как будто побывали там, в этой яме, и посмотрели наверх глазами музыкантов. Также кадр с Александрой Федоровной, женой Николая II, в котором она идет по темному коридору с монахиней, а мы видим ее со спины. Она тревожна, волнуется, ей кажется, что слышны выстрелы. Создается впечатление этой тревоги, будто бы кто-то идет за ними. И вот через несколько мгновений мы оказываемся в светлой комнате, где стоит белый обеденный стол, где Николай II и члены его семьи все также в белом. Наверное, это говорит об их безоблачном еще пока пребывании, их невинности, об их будущей «святости». Ну и конечно, заключительный бал не может не поражать своей грандиозностью и пышностью. Камера проходится по всем участникам и между ними и над ними, полностью охватывая все происходящее. Вот он русский ковчег, заполненный множеством людей! С трудом верится, что это можно было снять одним кадром. Работа оператора блестяща и выполнена без единой погрешности.
Размышляя над судьбой российского кино, конечно же, не удерживаешься от печальных вздохов, испускающих витающие над головами наших соотечественников мысли. О чём они? О тихом крахе, художественной деградации, одурении кинематографического мышления России. Казалось бы, с этим геморроем, вызванным голливудским вторжением в умы россиян и их порабощением, ничего нельзя сделать. Сносно, что череда наших фильмов укладывается в помойку, откуда и приходит. Привычно, какие дискомфортные обстоятельства разведены в нашей киноиндустрии. К превеликому удивлению, живут и дышат хорошие, светлые, душевные люди, отмахивающиеся от западных тенденций и поворачивающиеся к арт-хаусу. Среди таких выделяется незаурядный Александр Сокуров, приятный друг и американцев, и европейцев, давший осознать «где раки зимуют» и показал российское кино с другой стороны медали неистово грациозными работами с лаконичной постановкой и необыкновенными изысками. «Русский ковчег» спасает яркие и непревзойдённые признаки русского киношного духа в гиблом море подражаний, по праву приобретая звание самой грандиозной и блистательной работы Сокурова. В принципе, краткий слоган пересказывает фильм от зачина до конца. Выбор встаёт за самим зрителем: смотреть ли это кино или проигнорировать. Его можно пропустить и продолжать поиски достойных внимания картин отечественного производства. Упущений следует много, столько же, сколько зритель получает удовольствия при просмотре «Ковчега». Это нерасторопная экскурсия от первого лица, спокойная, бестревожная и релаксационная прогулка по дворцу Эрмитаж. Поделюсь — я был там. Красота и вершина искусства. Прерии великих достижений собраны здесь, в надёжном и мнимо хрупком от такой красоты культурном сейфе. Это уникальный мир, космос планет и звёзд: планеты — каждая совершенная картина, написанная ароматными маслами, и каждая скульптура, ловко выточенная мастером; звёзды — впечатления, ниспосланные произведениями искусства, доселе невиданные, но опьяняющие своей мощью и непрестанными мерцанием. Главный герой — Александр Сокуров с собственной персоной, человек, на месте головы которого камера, а вместо ног — колёса, нерасторопно катящие нас по невидимым рельсам вдоль и поперёк всего Эрмитажа при сопутствии полупризрака маркиза де Кюстина. Один нюанс — герои понятия не имеют, каким бесом их сюда занесло. Скачок во времени и всё, никаких путешествий назад в будущее и разгадок тайн, герои адаптируются под условия, и с ними адаптируемся мы, превращаемся в нейтрального, но участника азартного процесса. Фильм виртуозно подаёт историю XVIII века в интервале полутора часов, в которые Сокуров каким-то магическим образом умещает все отличительные черты того времени и умудрился начинить непрерывное безмонтажное действие диалогами с переливом в монологи, царскими церемониями и пышными балами, а своевременно перед экраном мельтешит сам образ молодого Пушкина. Мы знакомимся с квинтэссенцией воспитания светских личностей, сталкиваемся со средой взаимодополняющих устоев правильности и адекватности поведения, визуально и психологически, а для кого-то, вероятно, и эстетически проникаемся суетой восемнадцатого столетия. Зритель следит за спектаклем одной декорации объёмом с Эрмитаж, по золоченным коридорам и разукрашенным залам которого камера проплывает плавно и безостановочно, как будто оператора напоили целым ящиком энергетических напитков с целью качественной и чистой работы без погрешностей. Чудо ли, но у создателей это получилось, с ловкостью строжайшей организованности и силой терпения удалось соблюсти сценарный план, исписанный сложными схемами эпизодов в эпизодах, отступлений через отступления и скандированными операторскими обходами вокруг героев. Стратегия режиссёра прекрасна в своей проработке, каждый пассаж от одного представления к другому, из того помещения в то крепко сохраняет увлекательность. Не ту, которая пылает в пустых блокбастерах с вёдрами спецэффектов и каплей мысли. «Русский ковчег» скромной каруселью, раскрашенной иллюминацией картин, обязательно новых лиц и изысканных цитат, крутит нас вокруг многообразных локаций и постепенно, ещё с самых первых кадров, запускает в старинную атмосферу времени «гениальных людей и хороших манер». 8,5 из 10 Самый сумасшедший и тем ещё более разительный проект за весь отечественный и мировой кинематограф в целом, который может принадлежать лишь одному талантливому и отважному на безумные приёмы режиссёру воли, Александру Сокурову. Аплодисменты.
Буквально на днях посмотрел фильм «Русский Ковчег». И не где бы то ни было, а в Парижской Синематеке. Зал был почти полон. Господа, я не помню что бы какой то французский фильм собирал столько русскоязычной публики. После показа был анализ картины одним из местных специалистов кино. Трудно сказать какое впечатление произвел фильм на местную публику, но по вопросам было понятно, что картина понравилась и некоторые ее видели не первый раз. Собственно я это к тому, что фильм как не крути, но уже классика и классика мировая. 5 месяцев репетиций и всего два съемочных дня это уже что то. Это эксперимент и эксперимент удавшийся. Картина просто переполнена образами и аллегориями. Одним кадром снять 300 лет истории России это высшее мастерство. А чего стоит бал и финальная сцена спуска по лестнице! Про фильм можно говорить очень долго. Хочется еще отметить игру Сергея Дрейдена (француз Кюстин). Картина получилась красивая, яркая и главное очень образная. 10 из 10
Картинка очень красивая. Шикарные костюмы, правильно подобранный антураж, хорошо подобранные типажи. Все актеры смотрятся реалистично, достоверно — во многом за счет полного отсутствия характеров и сюжета. Все очень поверхностно бездушно, но в этом есть свой шарм. Благодаря съемки единым кадром создается ощущение присутствия, а мерно виляющая камера укачивает нас и погружает в легкий транс. Благодаря этому виду съемки мы смотрим на многие, уже типичные сцены с нового ракурса, под другим углом зрения. Это позволяет нам увидеть знакомых героев и их окружение в новом свете, подметить ранее не видимые детали. Как будто подсматриваем чужое любительское видео. Полуобрывки фраз, оркестровая музыка дополняют это ощущение. Главный герой очень обаятелен. Аристократичный философ с изысканными манерами и тонким ощущением мира. Своими суждениями и оценками немало веселит зрителя и высказывает характерные западные стереотипы. Все очень точно сбалансированно. Идеально выдержан стиль. Единственное, что не понравилось — это личная оценка автора периода 20 века для России. Лучше бы промолчал, чтобы не портить впечатление. 8 из 10