Отзывы и рeцензии. Седьмая печать
Средневековый рыцарь вместе со своим верным оруженосцем возвращается домой после десятилетнего крестового похода. Он разочаровался в Боге, так как за всё это время не смог получить хотя бы малейший контакт с создателем с целью узнать причину происходящих в мире событий. Крестоносец повидал кровопролитие и сам участвовал в нем, всё больше убеждаясь в абсолютной бессмысленности боевых действий, которые только и делают, что обнажают природу человеческих пороков. По дороге домой за ним приходит сама Смерть и, желая отсрочить неминуемую участь, герой предлагает ей сыграть шахматную партию. Рыцарь не только желает в последние мгновения жизни всё же попытаться найти связь с Господом, но и попросить помощи в этом у самой Смерти. Ведь она-то знает куда больше, чем люди. Герою достаточно узнать есть ли Дьявол. Очевидно, что в таком случае есть и Бог. В пути верные товарищи встречают всё новых компаньонов, которые похоже, связавшись с обреченным на скорую погибель рыцарем, подписали себе схожий приговор. А партия в это время продолжается... Бергман в своем 17-ом фильме поднял невероятно высокую тему. Проблема человеческого бытия, его взаимоотношения с Создателем всегда находила особое значение в мировом искусстве. Вот и здесь постановщик потрясающе представил размышления героя о вечном. Визуальная, звуковая и философская стороны картины выведены на высочайший кинематографический уровень, что очень часто приводит данную работу во всевозможные списки лучших фильмов в истории. Отдельно стоит похвалить такие необъятно пугающие сцены, как шествие христианской секты самобичевателей и угрожающие речи их лидера, язвительные насмешки простолюдинов над скоморохом и сожжение юной 'ведьмы' на карательном костре. Актерские работы Макса Фон Сюдова, Гуннара Бьёрнстранда и Бенгта Экерута выше любого рода оценок. Образ Ангела Смерти, представленный в ленте, стал чрезвычайно культовым и не раз использовался в картинах последователей и подражателей творчества шведского режиссера. 'Седьмая печать' - великолепная философская притча, ставшая первым мировым шедевром в широчайшем творчестве именитого скандинавского кинематографиста, застолбив за ним звание новатора и искусного мастера, способного передать на экран свои глубочайшие размышления на вечные темы.
Фильмы Ингмара Бергмана – это удивительное явление в искусстве кинематографа. Всегда чувствуется авторский почерк шведского классика. Порой, кажется, что если бы сюжеты его фильмов повторил условный Никита Михалков, получилась бы откровенная дрянь. Поскольку Бергман очень тонко передает смысл и посыл в своих произведениях. Глубокий философский фильм – это не тот, в котором ничего в итоге не понятно, а тот, в котором на тяжелую тему в развязке произведения есть ответ. Актеры В «Седьмой печати» традиционно за игру хвалят Макса фон Сюда. Неудивительно. Он – самый известный актер из этого состава. Но ведущую роль тут исполняет Гуннар Бьёрнстранд, играющий оруженосца. Его Йонс находит правильные слова для рыцаря, спасенной девушки, кузнеца и бывшего семинариста, ставшего убийцей и насильником. У рыцаря Антонио Блока восхитительна речь на поляне, когда все герои обедают. Остальные актеры и их герои также вписываются в повествование. Девушки настолько хороши внешне, что от них трудно оторвать взгляд. И это тоже хороший прием, помогающий смотреть философское кино. Смысл Рыцарь Антонио Блок провел десять лет в крестовых походах. В начале пути он был тверд в своей вере, но теперь она пошатнулась. Блок сомневается, что все убийства, насилие и зверства, что он творил на Святой земле (а это было, по словам Йонса) были вызваны волей Бога. Блок думает: «Может я не выполнял волю Бога, а был обычным бандитом, который Богом прикрывался?» Он не говорит об этом напрямую, но именно это его гложет. Что видно по его реакции на сожжение ведьмы. Все понимают, что юная девушка невиновна. Но как еще подчинить людей религии? Церковь должна держать народ в страхе. Не любовь, а именно страх ведет к Богу. Разве не страшно, когда во имя Бога ребенку ломают руки и сжигают на костре? И какое мерзкое действие монахи устраивают во время своего прохода через деревню? В жителей тычут пальцами и кричат: «Ты умрешь и ты тоже. Вы все». Это проявление любви к ближнему или паразитирование на страхе, страхе перед смертью, страхе перед собственным бессилием, страхе перед неизвестным. За монахами следует толпа обреченных и истязающих себя мучеников. Они просто плетутся за крестом, избивают себя плетками, а на самом деле никто из них ничем не отличается от мертвого. Ни в одном из этих людей уже нет жизни. Страх убил в них людей. Свою жизнь Блок еще не потерял, но его терзает неизвестность. Он играет со Смертью в шахматы, чтобы доказать себе – «все мои поступки не были напрасными, в них был смысл». Но есть ли смысл в том, чтобы во имя Бога убивать? Блок сам в это не верит. Получив отсрочку, рыцарь не тратит время зря. Он находит смысл своей жизни. Пусть небольшой, но это спасение жизни других. Что вы сделаете, если узнаете что вам осталось жить сутки? Блок спас людей. Это немало. Посыл Однако на свой вопрос рыцарь ответа не получил. Даже Смерть, существующий (мужской род написан намеренно) вечность, не может ответить на вопрос Блока. «Кто о ней позаботится? – спрашивает Йонс перед сожжением ведьмы. – Ангелы? Бог? Дьявол? Никто? Ее несчастный взгляд сделал открытие – под лунным миром пустота». И это страшно. Все напуганы, когда видят Смерть, переступившего порог замка. Молчавшая все повествование девушка со слезами принимает конец. Ее слова самые сложные и самые уместные: «Я готова». Но просветление не наступило. Наутро актер Йоф видит своих друзей в пляске святого Витта. Это бушующая чума. При этом сам Йоф также способен видеть Смерть и Деву Марию с младенцем. Но говорит ли это о существовании Бога? Не факт. Йоф не увидел Смерть при сожжении ведьмы, а сама ведьма, уверявшая, что Дьявол всегда рядом с ней, перед своей смертью видит только «пустоту под лунным миром». В итоге: «пустота» или «Бог»? Ответ Бергмана таков: «До того как к нам на порог войдет Смерть, мы об этом не узнаем». Но перед тем как Смерть протянет вам руку, сделайте как можно больше добрых дел. 8 из 10
Еще ощутимей связь с философией Кьеркегора становится в ленте «Седьмая печать», где проблематика веры раскрывается уже напрямую в противопоставлении мировоззрений двух героев – рыцаря Антония Блока и оруженосца Енса, первый из них – дитя Средневековья, мучающийся от сомнений, ждущий конца света верующий, второй – человек грядущей эпохи Возрождения, пытающийся отвергнуть танатофилию западного христианства в пользу радостей земной жизни. В трактате «Страх и трепет», выделенном позднее в отдельную книгу части труда «Или-или» Кьеркегор рассуждает о религиозной стадии в жизни личности как вечном поединке с абсурдом, попытке понять волю Бога исходя из способностей человеческого ума: согласно повелению Бога Авраам должен принести в жертву своего единственного сына Исаака, он решается на это, хотя повеление противоречит не только всей человеческой этике, но и прежним заветам Бога. Кьеркегор называет Авраама и таких как он «рыцарями веры», потому что они несмотря на сомнения и терзания все же подчиняют свою волю воле Бога. Авраам верит Богу, верит, что Он лишь Ему одному ведомым способом разрешит эту ситуацию, так что и Его воля не будет нарушена, и Исаак останется жив. Так в итоге и получается. Бергман не случайно делает Антония Блока рыцарем-крестоносцем, показывает его мучительные терзания, сомнения, но при этом сохраняющим свою верность Богу, лишь он один видит Смерть до поры до времени, лишь он один способен вступить с ней в поединок, который лишь внешне отражается в шахматной игре, на самом деле это духовное противостояние. Лишь верующий способен к поединку со смертью, считает Бергман (по крайней мере на этом этапе своего творческого пути), несмотря на свое временное малодушие и сомнения, он сохраняет упование и готовность следовать воле Бога. В отличие от Блока Енс, хоть и представляет собой тип гуманиста-практика: он помогает людям, вызволяет их из кажущихся безвыходными ситуаций, любит земную жизнь, скептически относится к вере, на самом деле его твердокаменность и железная воля делает его жестоким и непримиримым к тому, чего он не понимает. Если бы Бергман ограничился указанным конфликтом, мы бы имели плоскую притчу, на деле же перед нами – многоуровневая фреска, показывающая жизнь западного Средневековья со всеми его страхами и надеждами чрезвычайно убедительно. Режиссер выразил сам апокалиптический дух того времени, плотоядную жажду конца, которая владела абсолютно всеми и превращала земную жизнь в тень, в подобие грядущего. «Седьмая печать», стоит справедливо заметить, фильм в той же степени христианский, как и атеистический, его можно понимать по-разному, в зависимости от того, на чью позицию вы становитесь – Блока или Енса, однако, в ней нет погребально сумрачности, есть много лукавого юмора, жизнеутверждающих зарисовок и желание отстоять жизнь у смерти, потому жонглер Йоф с семьей счастливо избегает удела быть настигнутым Смертью. Хоть Лурселль и считает, что «фильм довольно вял, лишен ритма, наполнен зачастую пустыми диалогами», однако, и он не отрицает того, что «размышления автора опираются на традиционные философские темы, приобретают современную нигилистическую окраску, еще сохраняющую близость экзистенциализму». Одним словом, картина Бергмана посвящена терзаниям веры, сомнениям и отчаянию на пути обретения совершенного упования на Бога, вместе с тем она критикует то официальное христианство, которое знает, то есть западное, за танатофилию и презрение к земной жизни, за распространение атмосферы страха и взаимной ненависти, которой славилось Средневековье, вместе с тем постановщик наследует одну из важных тем философии Кьеркегора – уверенность в том, что человек не способен сам себя спасти, что поиск высших смыслов органичен человеку, что разверзающаяся перед ним экзистенция (а в «Седьмой печати» в отличие от «Вечера шутов» нет повседневной бытовой жизни, все представляет собой одну большую предельную ситуацию), ставит его один на один со смертью и требует немедленного решения вечных вопросов, которое более насущно для него, чем хлеб.
'Игра со Смертью'- именно эта фраза у меня ассоциируется с этим фильмом. Эти три слова в самой краткой форме описывают весь сюжет фильма. Почему именно 'Игра со Смертью'? Потому что главный герой Седьмой печати- рыцарь по имени Антониус Блок (Макс фон Сюдов) встречает ангела Смерти (Бэнгт Экерут), который желает забрать его жизнь, но он предлагает ему сыграть в партию шахмат при условии, что в случае выигрыша Смерть должна забрать рыцаря, а в случае поражения — оставить, и так в течении всего фильма герой вынужден играть со Смертью, но он не единственный кто играет со Смертью, в той или иной степени с ней играют все герои фильма, только не все это понимают, и если кто-то умрет не от Смерти, то от чумы, как Равал. Несмотря на то, что главный герой устал от жизни и не видит вокруг себя ничего ради чего стоило бы жить, он играет со Смертью чтобы узнать существует ли Бог на самом деле или нет, ведь уходя в Крестовый поход он был наполнен верой, а вернувшись его уже терзают сомнения. Во многом его попытки ответить на свой вопрос являются желанием понять имеет ли его жизнь смысл или нет. Однако, его игра со Смертью может продолжаться, но исход уже определен и это стало понятно, когда он со своим оруженосцем катались на лошадях по полю и последний остановившись подходит к человеку и повернув его голову в свою сторону видит череп и позже говорит Блоку: 'Напротив, мой господин! По мне он был чертовски красноречив... но смысл его слов слишком мрачен' У Седьмой печати захватывающий и грамотно построенный сюжет, сам фильм будет интересен и нынешнему поколению, а также интересная отсылка названия фильма к концу сюжета, где семь человек идут прочь от рассвета со Смертью держа друг друга за руки, и это все заслуга режиссера фильма- Ингмара Бергмана. Однако, в фильме были и свои 'косяки', например, на протяжении всего фильма Смерть часто появлялась среди людей на публике, но ее никто не замечал, кроме Антониуса Блока, но были сцены, где даже Блок не замечал его, даже если он смотрел в его сторону, и это выглядело очень странно. К удивлению, эта картина оказалась интереснее его наиболее высоко оцененной работы- Персоны. Хорошо со своей работой справился оператор- Гуннар Фишер, и композитор- Эрик Нурдгрен, так как его музыка создавала напряжение момента в фильме. Также хорошо себя проявили актеры главных и второстепенных ролей, но лучше всего себя проявили Макс фон Сюдов и Биби Андерсон в роли Мии. Ингмар Бергман призывает своего зрителя не 'терять' жизнь в пустую, и жить ради какой либо цели. В этом картина схожа с Персоной, где Бергман тоже призывает своего зрителя задуматься о своей жизни.
«Седьмая печать» (1957) — рассказ о Смерти в человеческом обличье, ее безнадежности и безысходности. О том, что от нее бессмысленно бежать. Рано или поздно она настигнет всех. И здесь важно — каждому оценить отпущенный ему ресурс времени и привести в порядок свою жизнь. Кого-то осознание скорой смерти заставляет мгновенно переосмыслить свою жизнь. Это, в свою очередь, мобилизует весь их скрытый внутренний ресурс: сделать то, что не сделано; исправить то, что не исправлено. В фильме же оно лениво тянется через весь сюжет. И кажется, что в жизни героев это ничего не изменило. Поэтому картина тяжела для восприятия — в основном из-за монотонности повествования. Через главного героя, рыцаря Антониуса Блока, проясняется ее посыл — все скитания и искания бессмысленны. Практически нет никаких гарантий, что все личные жертвоприношения обретут какой-то смысл или как минимум чем-то окупятся. Единственное, в чем можно быть уверенным, — это то, что все мы умрем. Эта мысль словно оставляет «печать», клеймо на зрителе. Перед скорой смертью у него не остается шансов попробовать жизнь на вкус. Да, в фильме есть отзвук осмысленного жертвоприношения (весьма случайного и мелкого) во благо ближнего своего, но все равно — можно ли назвать это спасением? Ведь от Смерти нельзя спастись — от нее можно только взять отсрочку. Картина начинается как загадка и так же заканчивается. Она не дает ответов — она хладнокровно рушит любые надежды их найти. Так что если Вы в глубокой депрессии, то этот фильм для Вас. А если Вы на эмоциональном подъеме, то лучше его не смотреть. «Седьмая печать» не подарит Вам горькую пилюлю вместо сладкой лжи. Вы не проснетесь, как Нео из «Матрицы», и не познаете Истину через взгляд на реальный мир. Просто она вам скажет: нет смысла ни спать, ни просыпаться. Поэтому если спишь, то умри; а если проснулся, тоже умри. Чего-то морально-фундаментального и жизнеутверждающего здесь нет. Ни принципиальной веры, ни принципиального безверия. Ничего. И в этой несомненной правде нет шансов ухватиться ни за малейшую соломинку. Словом, экзистенциальная безвкусица. 2 из 10
Ингмар Бергман заслуженно считается одним из великих режиссеров Швеции, да и мирового кино вообще. Он ловко раскрывает философские и вечные темы в полуторачасовых фильмах с довольно простым и прямолинейным повествованием. Он повлиял на многих режиссеров, а также развил авторское кино. Но, тем не менее, не каждый его фильм является абсолютным шедевром, из 11 просмотренных мной фильмов мне понравилось всего пять: Страсть (очень недооцененная у Бергмана кинокартина!), Земляничная поляна, Персона, Час волка и, конечно, главное его творение — Седьмая печать. Печать является шедевральной философской притчей и одним из моих самых любимых фильмов, хоть я постиг его и не сразу. Кинокартина богата на аллюзии, аллегории и метафоры, одна только игра в шахматы со Смертью чего стоит. Седьмая печать один из немногих фильмов, где каждый персонаж запоминается и являет собой эдакий архитип. Особенно выделяется оруженосец Йонс в исполнении Гуннара Бьёрнстранда, возможно, самый циничный, но и в то же время самый колоритный персонаж во всем фильме. Близким же мне по духу является артист Юф — эдакий идеалист и болтун. Но все, же лучший персонаж в фильме это рыцарь Антонис Блок, исполненный Максом фон Сюдовым, в Блоке, наверно, каждый найдет самого себя, ибо каждый может сомневаться, или искать смысл жизни, и вообще ответы на многие другие вечные вопросы. Один лишь диалог полностью раскрывает суть Антониса: — Смерть: Тебе не надоело задавать вопросы? — Рыцарь: Нет. И не надоест никогда. Вообще актерская игра в фильме бесподобна, будь то потрясающая и прекрасная Биби Андерсон или Бенгт Экерут, отлично сыгравший образ Смерти, который запомниться на всю жизнь. Лично для меня Седьмая печать Бергмана, наряду с Андреем Рублёвым Тарковского и Фонтаном Аронофски — это шедевры на все времена, которые будут актуальны для каждого, ведь человек всегда будет задумываться и рассуждать о Боге, жизни и смерти, смысле и сути бытия. Скорее всего, невозможно найти ответы на многие вечные вопросы и смысл каждый человек должен найти для себя сам. Печать многогранный фильм, местами мрачный и жестокий, комичный и мелодраматичный, простой и сложный. Финал картины вроде бы мрачен, но каким-то странным образом кино все ровно воодушевляет, если уж сам Бергман из-за фильма перестал бояться смерти, а некоторые люди, посмотрев его, даже становятся прихожанами церкви. 10 из 10 Как по мне, Макс фон Сюдов вообще великий актер, сыгравший во многих классных и культовых фильмах: Остров проклятых, Конан-варвар, Изгоняющий дьявола, Дюна, Судья Дредд, Особое мнение и т.д. Но, к сожалению, 8 марта 2020 года он все, же проиграл в шахматы со Смертью...
С чего начать изучение вечных вопросов в кинематографе? Конечно с истоков! Поскольку все искусство имеет вид перевернутой пирамиды – чтобы разбираться в различных аспектах современного кино, зачастую нужно знать классику. Одним из часто упоминаемых фильмов, если вопрос касается таких сложных тем как жизнь, любовь, бог, а главное смерть, как раз и является данная картина. Ингмар Бергман попал в самую точку, выбрав местом действия средневековье. Время, когда смерть была обыденностью и вопросы к компетенции бога стояли довольно остро. Время, когда жизнь была страшнее смерти, что и показано на героях. Тут режиссер делает невозможно и попадает в самую суть, выбирая действующими лицами столь колоритных персонажей. Рыцарь крестоносец, вернувшийся с кровопролитных полей сражений за веру, и, ВНЕЗАПНО-НЕОЖИДАННО, усомнившийся в правильности пути, тем самым герой начинает свой долгий и изнурительный путь по поиску смысла сущего. Но если бы не встреча со смертью, путь его был бы довольно скучен и долог. И скорее всего – привел бы к полному опустошению и бессмысленному существованию. Теперь у рыцаря мало времени и ему срочно нужно узнать ответ. Другими не менее интересными персонажами стали актеры. Даже сейчас это люди, встречающие перед собой стену из непонимания и предвзятого отношения окружающих. Люди, пытающиеся гнуть свою линию через непосильные трудности даже в наше время. Теперь представьте этих людей в декорациях средневековья. Когда актер даже не считался за человека среди простого люда, а церковью так вообще подобное занятие превозносилось как бесовщина. Но они жили и находили счастье даже в такое не легкое время. Тем и печальнее финал их истории. Надеюсь все, кто могли уже посмотрели этот фильм и ощутили эту безмерную радость от прикосновения к прекрасному. И ужасно завидую тем, кому это еще предстоит. Потрясающая картина с огромным багажом интересных и захватывающих мыслей, уникального юмора и диалогами, которые можно целиком растаскивать на цитаты. Спасибо миру за кино. Всех благ.
Через фильм проходит это слово - смерть. Вначале фильма рыцарь играет с ней в шахматы, дабы отсрочить конец. Далее, один из актеров говорит, что будет играть роль смерти. Позже, мужик рисует её пляшушей на стенах здания, оказавшегося на пути у главных героев. А потом и сама смерть одного за другим забирает персонажей. Кино мрачное, черно-белая съемка только добавляет масла в огонь. Сюжет поглощает. Так же в нем есть интересные мысли-цитаты, повествующие о таком бытовом и знакомому каждому. Суть фильма проста: она придет за каждым и избежать её будет нельзя. Тем самым режиссер как будто хочет поговорить со зрителем о бренности бытия, о черном и белом что есть в мире. О красоте и зле. О счастье и незаслуженнои страдании. О всем том, на чем стоит свет. 8 из 10
Знакомиться с действительно старой классикой в наши дни по настоящему непросто. Слишком много технических проблем отвлекает от просмотра и сосредоточиться на фильме по началу непросто. Но стоит побороть себя и посмотреть хотя бы двадцать минут фильма, как техническое несовершенство перестаёт оттягивать внимание на себя и начинаешь обращать внимание на по настоящему важные вещи. Рыцарь Антониус вместе со своим оруженосцем Йонсом возвращается из крестового походам и наблюдает за тем как изменился быт его соотечественников за пятнадцать лет его отсутствия. Тут можно было рассказать историю о доблестном герое борющемся с преступностью, но это было бы слишком банально. Поэтому герои знакомятся с разными необычными личностями и пытаются выслушать и понять точку зрения каждого, в том числе и самой Смерти. И в этом простом и живом общении и заключается прелесть фильма, ведь через него Ингмар Бергман показывает многообразие мнений по насущным для людей того времени вопросам. И что особенно ценно автор не пытается навязать точку зрения кого то из персонажей, они лишь даёт нам разные мнения, а соглашаться с каким то из них или нет решать уже зрителю. В фильме содержится масса религиозных отсылок, особенно на откровения Иоанна Богослова. Но они не ощущаются чем то чужеродным, напротив фильм без них сложно представить. Да и в целом фильм на удивление эстетичен в своём минимализме, ведь простые решения нередко оказываются самыми действенными. Ну и ближе к середине фильма на его возраст перестаёшь обращать внимание, ведь изображение здесь далеко не главное, а персонажи и диалоги до сих пор не потеряли актуальности. Просмотр данного фильма может стать интересным опытом для современного зрителя, не думаю что он перевернёт ваше мировоззрение, но явно оставит после себя немало важных вопросов. 8 из 10
— Смерть: Когда тебе надоест задавать вопросы? — Рыцарь: Никогда не надоест. — Смерть: Но ответа ты не получишь. — Рыцарь: Часто мне кажется, что задать вопрос даже важнее. Каждая живая тварь на протяжении всего своего существования находится в непрекращающемся поиске. Не важно, что и зачем ищет эта тварь – наживы, любви, славы, забвения, формулы жизни или бога - подпитывая личностную экзистенцию, она продолжает существовать. Даже полное бездействие, отрицание поиска – это своеобразная форма поиска, так как в этом проявляется свобода на которую обречен каждый. Факт поиска и исканий, есть основополагающая грань экзистенции. И к чему бы ни привел поиск – смерть итог всего. Крестоносец Антониус Блок не боится смерти, но опасается упустить истину, не успеть проникнуть в суть. Смерть настигнет его, возможно быстрее, чем он рассчитывал, быстрее, чем поиск будет окончен. Отсрочка не поможет – время не менее могущественный повелитель, чем смерть. — Я хотел бы исповедоваться истово, но душа моя пуста. И эта пустота как зеркало. Я смотрю на себя в это зеркало, и меня охватывает ужас...Неужели так уж немыслимо познать Бога, почувствовать Его. Почему я не могу убить Бога в себе? Почему Он так мучительно до унизительности продолжает жить во мне, хотя я проклинаю Его, жажду вырвать из своего сердца? Почему несмотря ни на что, Он как издевательство остается реальностью, и от нее невозможно освободиться? Как и зачем жить в мире, в котором религиозная надежда умерла? Нет дьявола в глазах девочки-ведьмы, нет Бога в святой земле, нет его в детской улыбке, церковных храмах или природном безмолвии. Даже этот вечный поиск не исполняет божественной функции, он просто очередной вектор в необозримое разумом ничто. — Я кричу Ему в туманный мрак, но там словно никого нет. — Может, и правда, нет. — Тогда жизнь — это невыносимый ужас. Невозможно осознавать, что все тщетно, а впереди только смерть. Человек не выбирает веру или цель поиска, он всего лишь олицетворяет свой страх, создает его образ (декоративную маску актера) и называет этот образ Богом. Страх – главенствующий двигатель. Смерть – единственный бог. Бог ведущий не к вечному блаженству, но к логичной и оправданной пустоте. Человек наделен свободой, которой нужно добиваться, достижение которой, возможно, единственно-оправданный поиск. И это свобода умереть, то есть возможность освободиться от страха смерти, полюбить свою черную фигуру с косой, насладиться игрой в шахматы, с легким сердцем, ясным разумом и твердой рукой снять седьмую печать. Ибо только усвоение и творение конечности позволит освободиться, позволит спокойно встретить отраженный взгляд из бездны. «И в вашем мраке, и в том мраке в котором мы все пребываем…вы не отыщите никого, кто бы услышал ваши стенания и страдания. Утрите слезы и отражайтесь в своей пустоте».
'Плод! Скажи мне, шептала что ночь, И про тайны, какие открыла?! Она тайной тебя умертвила, Пурпур сходит со щек твоих прочь Плод! скажи мне, шептала что ночь?' Ницше Средневековье. Самое смутное время в истории человечества. В связи с отсутствием каких-либо достоверных сведений о жизни той эпохи, она постоянно получает самые разнообразные, подчас противоречивые толкования. Кто-то видит в ней пик стихийного разгула страстей, варварства, вселенского хаоса, вырвавшегося на свободу, другие усматривают апогей духовных исканий, абсолютной святости, чистейшего и достовернейшего слияния души с Богом. Правы оказываются все, ибо средние века парадоксальным образом сочетают эту непримиримую борьбу противоположностей в диалектическом единстве. В одном из своих самых широкоизвестных фильмов Ингмар Бергман представляет собственное видение этой погибшей вселенной. Главный герой - рыцарь Антониус Блок и его оруженосец Йонс возвращаются домой после многолетних скитаний в кровопролитных крестовых походах. На их лицах лежит печать смерти, как чужой, так и своей, которая и является рыцарю в своем архитипическом образе с непременными атрибутами в виде черного балахона, косы и мертвенно-бледного лица. Блок, нисколько не страшась незваной гости, предлагает смерти сыграть партию в шахматы и, таким образом, выгадать отсрочку, чтобы найти ответы на мучающие его вопросы о смысле жизни. Смерть, ясно сознавая свою априорную победу, дает рыцарю шанс. К тому же у нее полно других забот, ведь на страну обрушилась эпидемия чумы - люди вымирают целыми селениями. Священнослужители, по своему обыкновению, ищут причину в «молоденьких ведьмах», чаще всего невинных. Процессию с такой колдуньей, пригвожденной к кресту и встречают на своем пути Блок и Йонс. Для рыцаря это верный шанс проникнуть в тайны мироздания - он мучительно вглядывается в лицо умирающей, но…не встречает ничего кроме страха и животного ужаса. Тогда Блок, в глубочайшем отчаянии, устремляется за ответами в главное прибежище Бога - церковь. Однако и там его подстерегает разочарование, место первосвященника занято…смертью… В дороге путники встречают семью странствующих паяцев - Йозефа, его жены Марии и их сына. Рыцарь, погруженный в свои мрачные думы, делит с ними трапезу. Их душевная чистота, открытость миру и невероятное жизнелюбие развеивают тяжелую душевную тоску рыцаря, который постепенно начинает сознавать, что ответы на его вопросы находятся не за облаками, а на расстоянии вытянутой руки... Фильм 'Седьмая печать', созданный за тридцать дней, с мизерным бюджетом, на материале из пьесы для студентов театрального училища в свое время вывел Бергмана на мировую арену кинематографа и заслужил признание не только интеллектуалов, но и широких масс. Причину взрыва популярности картины следует искать прежде всего в том, что в картине точно уловлена тревога и страх того времени. Весь мир в конце пятидесятых находился под постоянной угрозой новой ядерной войны, последствия которой дали бы фору любой, даже самой ужасной чуме в истории. Но Бергман идет дальше и увязывает тревогу коллективного бессознательного со своей любимой темой экзистенциальных душевых антиномий. В образ рыцаря Антония Блока вложен основной концепт экзистенциальной философии на момент середины двадцатого века. В нем можно видеть целую палитру самых разнообразных направлении данного философского течения - от земляка Бергмана Кьеркегора до Хайдеггера и Сартра. Кьеркегоровского, как и в прочих фильмах мастера, очень много. Начать с антагонизма веры и разума, от которого страдает Антоний Блок. Согласно датскому философу ключ к истине и откровению находится не в понятии или определении, но в движении души, веры, воли, которое должно идти в разрез с рационализмом, неопровержимой достоверностью или строгими принципами реальности. Чем абсурднее кажется ситуация (скажем, жить, чтобы умереть или страдать без вины), тем сильнее, искреннее и неистовее должен быть порыв духа, сметающий все преграды. К этому полету без крыльев рыцарь оказывается неготовым, предпочитая твердую почву рациональных вопросов-ответов. Этот плацдарм вопрошания есть предпоследняя духовная стадия, с которой Блок не в силах сойти. Тут уже репрезентируется тема другого философа (Хайдеггера) об умении и искусстве задавать вопросы. Немецкий мыслитель считал, что именно эта забытая способность человека играет в существовании особую роль. Большую часть времени мы учимся по уже готовым схемам, на все практические вопросы уже давно есть ответы. И только метафизическое вопрошание об основании, причине и цели сущего способно вернуть человеку вкус бытия и поставить его в непосредственное (а не через призму социальной роли или некой системы правил) отношение к истине сущего, т.е. оживить его душу. Но, как ни странно, саму жизнь можно выявить только на контрасте со смертью, как белое лучше всего проступает на черном. Подобного рода пограничная ситуация (которой по сути и является весь фильм), излюбленная тема французских философов - Сартра и Камю, чьи пьесы Бергман любил ставить в театре. Противовесом рефлексирующему и духовно страждущему рыцарю Блоку служит радикальный атеист Йонс. На мой взгляд, Бергман испытывает к данному персонажу даже большую симпатию, чем к протагонисту. Он пленяет своей человечностью, непосредственностью, своеобразной приземленностью и прагматизмом. Кажется, что Йонс добровольно и навечно отрекся от всякого спекулятивного мышления и бесплодного витания в пустых абстракциях, наподобие 'Бога', 'вечного блаженства', 'идеала'. Он свято верит только в мужество, честь, отвагу и благородство. И в конце фильма, когда смерть приходить исполнить свою обязанность, Йонс, в отличие от своего хозяина, преклонившего голову в молитве, горда взирает прямо в лицо наступающей пустоте со словами: 'Черта с два я встану на колени' (к этой теме богоборческого атеизма Бергман еще не раз вернется в своем творчестве). Фильм довольно мрачен, но мрак Бергмана пока не беспрогляден. Спасение и надежда персонифицируются в образе странствующих актеров. Тема творчества, 'вечной игры', театральности и беспрестанного лицедейства занимают в Бергмановской философии особое место. Это якорь за который цепляются его герои, тонущие в пучине мирового хаоса. Точнее всего концепция режиссера выражена в афоризме Ницше: 'искусство дано нам для того, чтобы не умереть(!) от реальности'. В 'Седьмой печати' бродячие артисты даже ономатически (нося небезызвестные имена Мария и Иосиф) символизируют путь к спасению. А эпизод, в котором Блок вкушает на поляне землянику (естественная отсылка к самому светлому фильму Бергмана 'Земляничная поляна') и вовсе можно интерпретировать как своеобразный обряд 'причастия' к высшей истине. Невозможно исчерпать всего многообразия идеологических наработок и смысловых перипетий фильма. Главная же его особенность, на мой взгляд в том, что здесь (как и в прочих картинах режиссера) удалось проявить сугубо личностные, экзистенциальные проблемы в координатах всеобщности, всечеловечности и тотальной открытости. Возможно поэтому после фильмов Бергмана возникает чувство сопричастности и очищения, словно кто-то сумел понять тебя лучше, чем ты сам и простил все.
Ингмар Бергман - тот режиссер, который заставляет задуматься практически с первого кадра своих фильмов, окутывает пеленой таины и грусти. Но что же это за 'Седьмая печать', кто она? Вопросы, которые задаються, но не воспроизводяться в этом фильме имеют древнюю историю и самые разные трактовки. Бергман решил воспользоваться моментом и высказать свои мысли по этому поводу. Смерть - добра или зла? Способна ли она дать человеку второй шанс? Стоит ли ее вообще бояться? Таких вопросов очень много, и они по чуть-чуть растолковываются с каждой сценой фильма. Мои ощущения от просмотра - мурашки по коже от такого четкого и правильного образа Смерти, которую блестяще сыграл Бенгт Экерот - неторопливая, рассудливая и (в какое-то время) рассеяная. Актерская игра других актеров (особенно Макса фон Сюдова) тоже завораживает, заставляет поверить в их тяжелую жизнь и пережить все то, что чувствует человек XII-XIV веков. Рассуждайте о вечном вместе с этим фильмом. 10 из 10
Тема фильма 'Седьмая печать' - смерть. Поэтому этот фильм-притча будет актуальным вечно, как сюжеты, указанные Борхесом. Смерть в фильме повсюду. Сейчас, когда человек всячески пытается вытеснить смерть, антураж 'Седьмой печати' кажется странным, непонятным. Но в реальном средневековье смерть наполняла повседневность. Когда фентезийные и исторические фильмы критикуют на тему того, что в средневековье была страшная вонь в городах и т.д., то забывают наряду с такими низменными компонентами, как отсутствие гигиены, еще такой сакральный компонент, как пронизывающая все смерть. Aequo pulsat pede - смерть безучастно поражает любого. Смерти противостоит рыцарь, вторая по значимости фигура. Сейчас во времена, когда поиски Бога выглядят, как некий условный Энтео, отрицающий динозавров, фильм о колеблющемся человеку, ищущем веру, будет выглядеть немного смешно. А здесь показан именно такой человек, ищущий Бога и как некую справедливость, и как некое проявление любви в жестоком мире. Причем дешевые доказательства ему не нужны так Смерть, играющая в шахматы еще не доказательство вечной жизни. Кстати, облик Смерти здесь один из самых лучших за всю историю кино. Несмотря на то, что в действия в фильме разворачиваются спокойно, нет ни сцен битвы, ни зрелищных трюков, он держит в напряжение все полтора часа. Историкам фильм будет интересен еще по одной причине. Если почти все фильмы снимают, ставя в центр 'маленького человечка', 'простого человека' или, наоборот, 'суперчеловека', то здесь очень хорошо изображен рыцарский этос. 10 из 10
Самым известным фильмом великого шведского режиссёра Ингмара Бергмана является 'Седьмая Печать'. В год своего выпуска, фильм вызвал немало шумихи, кто в целом знаком с творчеством Бергмана наверно догадывается почему. Не сказать, что 'Седьмая Печать' как-то определила творческий путь Бергмана, он просто взял тему, которая его беспокоила и превратил фильм по большому счёту в одно сплошное размышление с элементами сатиры на больную для многих религиозную тематику. Конечно 'Седьмая Печать' арентированна на тех людей, которые либо сомневаются в существовании Бога либо просто на просто в него не верят. Мне, как человеку ищущему истину в вопросе религии и Бога было интересно взглянуть на эту тему глазами Бергмана. Режиссёр не изобретатель велосипед, он пытается не навязать своё мнение, а как раз наоборот, подискутировать, выслушать все стороны, есть ли жизнь после смерти, есть ли вобще Бог, как ведут себя люди, когда встречают смерть, стоит ли боятся смерти? Не на один из этих вопросов, Бергман, толком, не даёт никого ответа, мы лишь можем слышать доводы персонажей, которые сами знают не больше нашего. Хотел ли Бергман оскорбить чувства религиозных людей? Думаю да. Он делает это в некоторых сценах довольно открытым текстом. Но опять же, он скорее высмеивает этих людей, потому что со стороны некоторые моменты выглядят по-настоящему абсурдно и глупо. Бергман хочет сказать, что и среди верующих людей есть жестокость и ненависть. Особенно это видно в сцене, где в столовой люди заставляют обычного артиста танцевать и всячески развлекать их. Иронию и улыбку вызывают самые первые кадры, когда главный герой фильма, по имени Антониус Блок играет партию в шахматы со Смертью. Как бы глупо это не выглядело. Что можно сказать по поводу самого Блока? Он себя считает одиноким, занудным, ничего не добившимся в жизни человеком, который так и не разобрался в себе. Блок задаёт множество вопросов на которые он не смог получить ответа даже в самом конце. В одной из сцен он говорит, что таких же, как он сам на свете очень много. И с этим тяжело не согласиться, ведь если вдуматься, то всех нас интересуют вопросы по поводу сущности Бога и что же с нами будет после смерти? Как правило, люди до конца своих дней не могут ответить на эти вопросы, поэтому чувствуют себя так же, как Антониус Блок - отчуждёнными и неудовлетворёнными жизнью. Бергман сделал картину довольно мрачной и холодной. Как будто, чем ближе мы приближаемся к развязке, тем больше нас окутывает тьма, тьма беспомощности и незнаний. Я смело могу назвать 'Седьмую Печать' пессимистическим фильмом. Бергман как бы намекает, что множество людей проживают жизнь в пустую и всё что нам остаётся делать это задаваться вопросами - 'что' да 'почему'. С самого начало партиями в шахматы, Антониус Блок пытается отсрочить свою смерть, потому что хочет сделать что-то важное и полезное, но в итоге не делает ничего. Так и многие люди, всю жизнь пытаются что-то сделать, а сами даже не знают чего хотят, в этом и заключается главная ирония - в бессмысленном существовании. Ингмар Бергман загоняет зрителя в тупик своей картиной. Как я говорил ранее, 'Седьмая Печать' пессимистическое кино, которое заставляет задуматься о жизни в целом, о том, что мы оставим после себя, сделаем ли мы что-то по-настоящему значимое, сможем ли ответить на вопросы касающиеся Бога и веры, либо будем скитаться в неведение, как Антониус Блок? Это ваш личный выбор. А в конце нас всех ждёт эта партия в шахматы со Смертью, которую мы как ни крути проиграем. 9 из 10
Ингмар Бергман - такой режиссер, который очень остро чувствует религию, он знает, как показать ее визуально, чтобы это не выглядело пугающим и странным. Создается такое впечатление, что он лично 'копался', грубо говоря в религиозных исканиях, и кажется не докопался, таким образом он визуализирует свои представления о Боге, смерти, рождении и многом другом. Главная тема фильма - это отношение человека с религией, и скорее всего не каждого второго зрителя зацепит на просмотр такая тема, но хочу сказать. Ингмар Бергман прекрасно, можно сказать хирургически, орудует сюжетом и абсолютно не дает заскучать, таким образом, получается прекрасный синтез. Фильм очень долго не отпускает после просмотра, заставляет пересмотреть взгляды на те темы, которые Бергман хочет, чтобы мы обратили внимание. Во всяком случае об этом фильме тяжело сказать, что-то определенное, просто хочется пересмотреть ее, но позже, хочется возвращаться, и как со всяким грамотно сделанным фильмом, мы будем находить что-то новое. 'Седьмую печать' можно назвать несколько театральным фильмом, но это не совсем подходящее слово. Главное в этой истории - герои, а они прекрасно прописаны. Хочу подвести к общему знаменателю все, и сказать, что этот фильм вызывает не рядовые чувства, а что-то другое, он местами пугает, местами забавляет, и просто захватывает. Очень неоднозначные чувства, но что-то подсказывает, что это прекрасно... 10 из 10
Бросается в глаза сходство с 'Земляничной поляной': та же почти бессюжетная структура, где герой почти случайным образом взаимодействует со встречными, распадающаяся на отдельные эпизоды, та же тема приуготовления к смерти и ужаса перед лицом небытия... Однако тем острее ощущается разница. 'Земляничная поляна' - это, конечно, притча, но при этом облачённая в если не совсем реалистическую, то подчёркнуто бытовую форму; 'Седьмая печать' старается обнажить свою условность и символичность и - лично для меня - проигрывает в итоге в убедительности. Происходящее так театрально, что натурная съёмка режет глаз, как нечто совершенно чуждое этому произведению; нарочито отвлечённые диалоги, прямолинейный аллегоризм - всё это очень мешало мне воспринять фильм, впечатление надуманности и неумеренно разжёванных идей (по которым мысль легко скользит, ибо в них уже не надо вникать) одновременно. При этом попрекнуть фильм решительно нечем. Он прекрасно поставлен. Операторскую работу нельзя назвать иначе как великолепной - какая структура кадра, боже ты мой! Идеальное построен кадр! Дивная актёрская игра: Макс фон Сюдов, в умиротворённой улыбке которого проскальзывает страдание, а в гримасе отчаяния - вера, и равно нелепый и вдохновенный Нильс Поппе, и Гуннар Бьёрнстранд, чудесно переходящий от цинизма легкомысленного к цинизму более твёрдому, чем любые идеалы... Но при этом, хоть играют актёры героев настолько живыми, насколько только можно вообразить, сами герои, их поступки, взаимодействие и монологи - столь же искусственны, как у раскрашенных персонажей в представлении Юфа и Мии, и я не могу об этом забыть. Все эти персонажи - вроде жестов, которыми мог бы сопровождать свои рассуждения философ для наглядности; не могу сопереживать жестам. Короче говоря, 'Седьмая печать' - прекрасный по форме и исполнению фильм, который совершенно не тронул меня лично.
Великий фильм. Тема смерти изложена здесь очень по-человечески, просто, без пафоса, несмотря на аллегоричность фигуры Ангела смерти. По-человечески - значит, со вполне понятным страхом, который в фильме прямо-таки ощутим. Герой Макса фон Сюдоф немного кривит душой, когда утверждает, что не боится смерти. Страх смерти - именно то, что он исследует, именно то, что он ищет во взгляде сжигаемой на костре девушки. Потому что сам страдает этим страхом. Это становится очевидным в финальной сцене за столом, когда к Антонию и его гостям приходит получить по счетам гость в черном. Бергман всю жизнь искал Бога. Он исследовал свой собственный страх смерти. Потому и была создана картина. Автор вложил в уста героев один из возможных вариантов ответов на свои вопросы: 'Антоний: - И ты раскроешь свои тайны? Смерть: - У меня нет никаких тайн. Антоний: - Так ты ничего не знаешь? Смерть: - У меня нет знаний..' Что ж, не исключено, что все именно так и есть. Никто не знает этого наверняка. Это можно честно принять. А можно не принимать. Каждый человек, живущий на земле, делает свой выбор. В таком случае нам лишь остается сохранить лицо при встрече с этим Ангелом, которая обязательно состоится, сохранить достоинство. Верующим это сделать легче. А вот таким, как Антоний Блок, - ищущим, пытающимся найти ответы, не пользуясь никакими удобными подсказками, - значительно тяжелее. Это уже есть настоящий подвиг. Смелость и честность, не рассеивающиеся как туман при осознании безнадежности нашего бытия, - редкие, но великие качества, ибо возвеличивают своего единственного прародителя - Человека.
Язык мертвых звучит в стенах храмов. Пепел от костров инквизиции оседает на зловонных улицах и лицах зевак. Земля все еще стоит на трех китах, а человек букашка и прах пред лицом Создателя. Черная смерть ходит по городам вместе с толпами нищих и калек. Заходит в дома, обнимает спящих младенцев, и склоняется над супружеским ложем. В канавах вдоль дорог валяются раздутые туши и трупы с пустыми глазницами. Европа эпохи крестовых походов. Бледный всадник играет в шахматы с Рыцарем, вернувшимся из Святой земли на жизнь, вернее на смерть. И пока длится игра, Рыцарь получает отсрочку и продолжает путь домой. В дороге, пытаясь найти ответы на вопросы о жизни, смерти, Боге и Дьяволе. На земле, истерзанной болезнью и нищетой, где нет никому дела до чужих горестей, а мародеры обирают мертвых, даже в глазах Ведьмы только страх и пустота, а не алый отблеск взора Сатаны. И, пожалуй, встреча с Властелином преисподней не дала бы Рыцарю ничего, ибо и сам Князь тьмы, не знает, жив ли еще Бог, так как Швецию он точно покинул. Христос, погруженный в свои страдания, скорбно и безразлично взирает с креста на бесноватых, бичующих себя во имя Его. Дом Отца пуст и страшен с агонизирующими фресками и пляшущими на них в муках и страданиях грешниками. Исповедником там сама Смерть, которая только что под руку с Чумой гуляла по улицам и раздавала всем серые поцелуи с привкусом тлена. И только бродячему Артисту на миг удается увидеть Деву Марию и мальчика-Иисуса в лучах утреннего солнца, бесконечно живых и мудрых. Погребальный звон и «Откровение» Иоанна Богослова разносит стылый ветер по селам и погостам. Но вопреки всему звучит детский смех и льется легкая музыка из потертого инструмента Артиста, а свежая земляника и парное молоко дают путнику не только пищу, но надежду и свет в этом мире полном отчаяния. Рыцарь ищет Бога, но Бог и есть он сам. Дьявол не у него за спиной и не впереди ждет Бог. Созданные по подобию мы все несем в себе часть Его. И даже Смерть безразличную и холодную, не карающую, но беспристрастно исполняющую свое предназначение можно обмануть, тем самым доказав, что Бог и Рыцарь едины.
Основная тема: страх смерти, смысл жизни, вера и неверие. Подтекст - кризис среднего возраста: весной 1957 году 38-летнего Ингмара Бергмана положили в больницу - гастрит и общее утомление. Третий (!) брак рушился, связь с Биби Андерссон подходила к финалу, попытка примириться с матерью провалилась + колоссальный стресс начала 1950-х, когда шведская киноиндустрия была заморожена и Бергману, чтобы прокормить три семьи, пришлось снимать рекламу. Если такие работы Бергмана как Шепоты и крики представляют собой сложное полотно из множества переплетенных явных и скрытых нитей, то Седьмую печать - грубо - можно сократить до трех сцен: а. исповедь рыцаря Смерти, б. шествие церковников с крестом и ведьмой, в. диалог рыцаря и оруженосца во время сожжения ведьмы. Правда, для ясности их следует поменять местами: 1. Несение креста Эта сцена разворачивает исходный посыл картины: снятие седьмой печати с Книги жизни открывает Судный день (Апокалипсис 8:1). Шествующие монахи, соответственно, распевают гимн День гнева (Dies irae): 'День гнева! Этот день расточит Вселенную по прах, как пророчили Давид и Сивилла! Какой трепет охватит все сущее, когда придет судия, чтобы взыскать по всей строгости! Об этом и размышлял Бергман: что он сам успел сделать к 38 годам, правильно ли он жил и т.д. (эти мотивы Бергман в том же году разовьет - под другим углом - в Земляничной поляне). Едва ли он задавался вопросом, что ответит Богу на Страшном суде, своим судьей он скорее был сам. Но размышляя о собственном существовании, он, судя по всему, пытался разобраться и с теми взглядами, которые - независимо от его воли - пустили глубокие корни в его сознании. С религиозными взглядами, которые прививал ему отец - королевский капеллан. Хотя сам Бергман говорил, что потерял веру в 8 лет, едва ли все так просто. 1. Исповедь Смерти - Я хочу исповедаться и снять тяжесть с души, но в сердце моем пустота. Пустота - это зеркало, в котором я вижу свое лицо. Я смотрю на него и чувствую страх и отвращение. Мое безразличие к людям заставило меня замкнуться в себе. Я живу в призрачном мире, в плену своих снов и фантазий. - И все равно ты не хочешь умирать - Нет, хочу - Тогда чего же ты ждешь? - Я хочу обрести знание. - Тебе просто нужны гарантии. - Называй это как хочешь. - Разве невозможно познать Бога своим собственным разумом? Почему он скрывается за недосказанными обещаниями и чудесами, которых никто никогда не видел? Почему мы должны верить верующим, когда мы не в состоянии поверить самим себе? Что будет с теми из нас, кто хочет верить, но не может, а что с теми, кто не может, да и не будет верить? Почему я не в силах увидеть Бога в себе? Почему он продолжает жить во мне, причиняя страдание и унижение? Я проклинаю его и хочу вырвать из своего сердца, но не могу от него избавиться! И он остается реальностью, пусть даже насквозь фальшивой. Ты меня слышишь? - Да, слышу. - Я хочу обрести знание. Мне не нужна вера или домыслы. Мне нужно знание, пусть Бог протянет мне руку, откроет свое лицо, заговорит со мной. Но он молчит. Я взываю к нему во мраке - иногда мне кажется, что там никого нет. - Может там и в самом деле никого нет. - Тогда жизнь превращается в бессмысленный кошмар. Как может человек жить с осознанием конечности своего бытия и ничтожности всего сущего? Большинство людей просто не задумывается о смерти и никчемности существования, но настанет день, и они окажутся на грани жизни и смерти. - Да, этот день придет. - Мне все ясно: мы должны создать культ из своего страха и обозвать его Богом. - А с тобой нелегко. - Сегодня утром за мной пришла Смерть, мы начали партию в шахматы. Это отсрочка поможет мне сделать одно важное дело. - Какое же? - Вся моя жизнь была поиском, лишенным цели: забавы, войны, никому не нужные разговоры - в этом не было и нет никакого смысла. Я говорю это без горечи или самоосуждения. Я знаю: со всеми происходит то же самое. Но я хочу использовать данную мне отсрочку. Я хочу совершить хотя бы один осмысленный поступок. 3. Диалог рыцаря и оруженосца развивает эту тему и делает вывод: - Что она сейчас видит? Кто-нибудь мне скажет? - Ей уже не больно. - Вы не ответили на мой вопрос. Кто позаботится о ней: ангелы, Бог, сатана, или может пустота? Там впереди только пустота, господин. - Нет, неправда! - Посмотрите ей в глаза: в последнее мгновение жизни ей открылась ужасная истина - она видит бесконечную пустоту под луной. - Нет! - Мы не в силах ничем помочь ей, но мы видим то же, что и она. И испытываем точно такой же страх. И на фоне этого - простоватый актер со своей семьей, далекий от размышлений о высоких материях. Смерть для него - не противник в игре, и не повод осмыслить себя, Смерть для него - лишь, заурядно, причина страха. И именно семью актеров Бергман выводит позитивными персонажами - очевидно, он им завидовал: обуреваемый сомнениями, он сам, вероятно, желал бы таких же душевных простоты и покоя. Актер здесь счастлив простым счастьем: он говорит что думает, пусть за это ему попадает, он растит сына, рядом с ним любящая жена и перед этой семьей раскрыто будущее. 'Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное... Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Мф 5:1,6) Казалось бы, и другие крестьяне нищи духом, но все они одержимы своими страстями: кузнец ревнует, его жена изменяет ему с актером, оруженосец так же высоколоб, как его сюзерен, а уведенная им девушка странно молчит. Всех их уведет Черная смерть. И только простой сердцем актер убежит от нее. И рыцарь делает свой 'единственный в жизни осмысленный поступок' - отвлекает Смерть, давая актеру возможность спастись. Вторая тема - отношения между мужчиной и женщиной, а точнее модели мужского поведения с женщиной. Бергман, очевидно, очень остро воспринимал эту тему и много над ней размышлял. Визуальные символы. Во-первых, Черная смерть, свирепствующая на побережье, выведена действующим лицом. Во-вторых, разумеется, Пляска смерти - хоровод покидающих этот мир во главе со Смертью. Этот хоровод стали изображать еще в Средние века, добавив к нему затем несколько дополнительных аллегорий, среди которых Смерть как музыкант, заставляющий всех плясать под свою дудку, и игрок, у которого невозможно выиграть.
Рыцарь, возвращающийся с крестовых походов в родные края, встречает смерть. Вместо того что бы просто так ей отдаться, он предлагает ей сыграть партию в шахматы. Время игры равняется времени, за которое рыцарь хочет найти смысл своего бессмысленного существования и узнать есть ли Бог. Смыслом внезапно оказывается то, что смерть, заигравшись с рыцарем, позволяет улизнуть от себя семье кочующих актеров, сохранив таким образом их жизнь. А рыцарь проигрывает. Немного философская притча, строгая и пропорциональная, как шахматная доска, экранизация пьесы, написанной самим Бергманом, ориентировавшимся на определенное количество актеров. Рыцарь Блок со своим оруженосцем Йонсом бредут по охваченному чумой краю, собирая в комок десяток основных персонажей. Эти персонажи конечно интересны, но кузнец, его блудливая жена, безмолвная спутница Йонса, и некоторые другие, не играют существенной роли и находятся в фильме просто для массы. Кем была эта смерть, громом, чумой или чем-то еще-не сказано. Игра в шахматы со смертью-метаморфоза, характеризующая весь фильм. Грубо говоря, почти весь фильм-сплошная метаморфоза. Понятная и доступная. Наверно таким должен быть арт-хаус 1950-х годов.