Рецензии. Поручик Киже
В книге, по которой был поставлен фильм, анекдот павловских времен приобрел размах. Тынянов в своей истории создает мир, которым правит канцелярская ошибка. Персонаж, из-за досадной описки признанный мертвым, противопоставляется персонажу, никогда не существовавшему реально, но учтенному в государственных бумагах по недоразумению молоденького писаря. Первый становится ходячим призраком, которого даже отец стесняется принимать в стенах родного дома. Карьера второго развивается не по дням, а по часам. Пустое место не в чем упрекнуть и, по-этому, оно пользуется милостью императора. Кино, сценарий к которому, кстати, писал сам Тынянов, по новому расставляет акценты в этой истории. Сюжетная линия с объявленным мертвым поручиком из повествования уходит. И все полтора часа экранного времени зрителю предлагается наблюдать за перипетиями жизни выдуманного Киже. Обусловленные глупостью и самодурством капризного императора. Фильму это на пользу не идет. Фигура царя, почти что безымянного (имя Павел не упоминается ни разу), самовлюбленного, тираничного и тупого до чрезвычайности, находится под постоянным прицелом внимания. Создается впечатление, что главной задачей картины (а создана она была в 1934 году) было закрепление идеи 'а король-то голый'. Классовый враг всея Руси, ставший, правда, уже ее пережитком, обнаружен и осмеян. К сожалению, сил на это кидается слишком много. И другие, забавные замечания рассказа Тынянова остаются в стороне. Комедия становится довольно-таки плоской. Тем не менее, хочется отметить замечательную игру Михаила Яншина и Эраста Гарина, для которого эта роль была в кино первой. Собственно, это единственное, чем здесь можно любоваться. 5 из 10
Несмотря ни на что, советский кинематограф 20-30х годов не просто существовал - он порождал настоящие шедевры и режиссеров с большой буквы. Довженко, Эйзенштейн, Протазанов, Кулешов, Медведкин, братья Васильевы - все они снимали фильмы с размахом, изобретали, экспериментировали. Очень интересно открывать для себя эти алмазы. И так же неприятно натыкаться на откровенных халтурщиков, мысливших лозунгами и штампами. Они виноваты в том, что та ранняя эпоха в кино получила репутацию 'красной агитки' и была благополучно забыта. Вот Александр Файнциммер из таких. Первая же его самостоятельная работа - 'Поручик Киже' - демонстрирует всю серость и убогость полета пропагандистской мысли. Сценарий писали по мотивам книги, написанной по мотивам анекдота о человеке, существовавшем лишь на бумаге. Собственно, и фильм выродился в один затянутый анекдот о том, какие идиоты правили Россией до прихода душек-большевиков. Все до единого герои 'Киже' - дегенераты и самодуры, которые врут, воруют, пьют, лицемерят и обсуждают нос Павла I. Сатира на бюрократию и верноподданичество, в принципе, универсальные во все времена, обернулась некрасивым и, главное, несмешным фарсом. Авторы, не моргнув глазом, вылили ушат помоев на значительный период русской истории, не обременив себя даже минимальной проработкой сюжета и персонажей. Им еще повезло, что в дело вмешались молодые талантливые актеры Яншин, Гарин и Кмит. Они как могли оживляли этот ужас, скверно снятый и пропитанный желчью, но даже музыка Сергея Прокофьева не спасает положения. Файнциммер, Тынянов, Руммель и примкнувший к ним Гусман, который подвязался продвигать фильм на Западе (правда, в основном за счет саундтрека Прокофьева), захлебываются большевистским восторгом: 'А вот посмотрите, каких уродов, каких выродков мы прогнали! Они такие, а мы не такие!'. А спустя каких-то 50 лет их ученики будут плясать уже на костях Советской империи, распевая 'Мы не сеем, не пашем, не строим' и питая зрителей все тем же коктейлем из гнуси и злорадств... Важнейшее из искусств не заслужило такого обращения. 3 из 10
Тройная экранизация Тынянова (несостоявшийся сценарий для немого фильма, литературный рассказ «Подпоручик Киже», сценарий для звуковой картины) на базировавшейся в Ленинграде студии «Белгоскино» - исполненная Александром Файнциммером. Официальная советская историография отзывается об этом фильме с явной похвалой, и похвала вполне заслуженная: «Поручик» сделан профессионально и мастеровито, непростая проблема воспроизведения императорского Петербурга павловской эпохи на формально провинциальной студии, в целом, решена. Петербург – это и высококачественно исполненные макеты (Михайловский замок, бастионы, цейхгаузы и т.п.), и немного натурных съёмок, когда фрагменты классицистических зданий органично вплетены в общий имитационный рисунок. Впрочем, до подлинного художественного прорыва картина Файнциммера не дотягивает, и причина тому – в неверно избранном формате, который, чем дальше, тем больше, обуживал искромётный тыняновский замысел. Что такое «Поручик Киже»? Это анекдот старинного времени (в оригинале фигурировал «прапорщик Киж», Тынянов повысил героя в начальном звании и галлизировал фамилию), который лёг в основу либретто. Анекдот же, как всем нам хорошо известно, предполагает блистательность и краткость. Потому история о секретном человеке, который «фигуры не имеет», должна была быть, в самом подробном изводе, среднеметражной, не превышая сорока экранных минут. Но авторы, не решившись пойти на риск, наступив на горло собственной песне, выпустили полноценную киноленту, растянув её в два раза от оптимального размера. Следствием этого стало неизбежное перекашивание нарратива, когда, вместо главного героя, на передний план был вынужден выдвигаться его эрзац – имеющий фигуру адъютант Каблуков. И действительно, невидимка Киже уверенно может существовать лишь в языковом пространстве, где бывшее и небывшее онтологически неразличимы. На экране же телесная явленность персонажа является обязательным условием: не имеешь фигуры, хотя бы говори. Да, партнёры по эпизоду способны – отражённым действием – поддерживать «присутствие отсутствия», но на восемьдесят минут полного метра этот аттракцион развернуть невозможно. Именно поэтому адъютант Каблуков, персонаж совершенно вторичный, который своим «караулом» лишь запускает эту фантасмагорическую историю, принимает на себя не соответствующие его статусу обязанности. Эраст Гарин, играющий Каблукова, внезапно выскочив на передний план, оказывается в крайне неудачном положении: ему приходится тащить сюжет, связывая специально сочинённые для фильма сюжетные линии, не имея никакого «зерна роли». Гарин компенсирует образовавшуюся пустоту эксцентрикой, постепенно переходящей в фиглярство. Чтобы охарактеризовать Каблукова как бессмысленного и никчёмного человека, достаточно одной сцены, постоянное же педалирование этих качеств на протяжении всей картины превращает роль в скверно исполненный шарж, свидетельствующий лишь о скудости выразительных средств у знаменитого актёра, для которого «Поручик Киже» стал кинодебютом. Если бы Файнциммер избрал иную стилистику, поставив не на буффонаду одного из актёров, но на сам строй повествования, вдоволь поигравшись с «бобслеями», которые так и просятся из тыняновского рассказа на экран, когда демонстрация работы бюрократического механизма, однообразная и пугающая, оборачивается, через ускоренное мультиплицирование, естественной сатирой, «Поручик Киже» приобрёл бы ту самую динамичность и хлёсткость, которые были в исходном анекдоте и которые оказались утеряны по дороге к зрителю. Файнциммер экспериментировать не стал, честно воплотив спущенный студией сценарий. С точки зрения дальнейшей карьеры, которая у Александра Михайловича оказалась на удивление длинной и прокатно успешной – вплоть до самых последних работ, это было правильно. Но судьба больше не давала Файнциммеру шанса сделать нечто по-настоящему эстетское, выходящее за рамки востребованной эпохой тематики, впереди были патриотические ленты, детективы, фильмы-концерты. Фильмов, которые, спустя десятилетия, становятся признанными шедеврами, не было.
Историческая экранизация салонно-жандармского анекдота 'Поручик Киже' 1934 года уникальна тем, что в этой сатире на аферы курляндского жандармского наместничества (переодевания-переименования для 'спасения чести мундира'), которое выполняло военно-промышленный плановый заказ своих скандинавских кураторов по осуществлению подготовки оружейно-тестовых полигонных игр-учений на оккупированной территории, разоблачается мейерхольдовская шоу-труппа 'великих мировых национальных лидеров и диктаторов', сформированная из 'репрессированных и убитых политических государственных деятелей - оппозиционеров и реакционеров'. Образ тирана-истерика, маниакально подозрительного и готового на любые преступления ради сохранения своих начальственных полномочий и кастовых привилегий - это точная характеристика мошенников-уголовников из кадетско-эсеровского 'подполья', ставшего костяком черносотенного совнаркома-политбюро, и выдумавших мифических 'большевиков' для маскировки своих преступлений.