Рецензии. Сорок первый
Фильм, однозначно уступающий экранизации Чухрая. Протазанов стрелял то кучно, то в молоко, и эта режиссерская неровность тут очень заметна, все время не хватает какого-то градуса напряженности, несмотря на пустыню, войну, любовь и все то, что вместилось в час с хвостиком. Возможно, все дело именно в хронометраже, определенные детали как будто бы не успели вырасти до большей многозначительности, из-за чего и держится ощущение добротного пересказа литматериала, но не выходящего на новый уровень. У Чухрая один декадентски утонченный и мягкий Стриженов этой своей фактурой уже создает вокруг себя мощное драматическое поле отторжения и одновременного интереса к его инаковости. Актерская фактура в этом фильме, наоборот, однородна. Антитеза демократический герой - аристократ смазана, ни во внешности, ни в манерах напрямую ее не проследить, это и делает экранизацию малокровнее, чем она могла бы быть
Очень интересный фильм в том плане, что здесь вдруг ломается громкое 'ура' по поводу революции и гражданской войны. Харизматичная Марютка в исполнении Ады Войцик сразу отталкивает тем, с каким задором и радостью она убивает белых и ведет счет своим убийствам. Возможно, конечно, это сегодня выглядит жутковато, но это несоответствие женственности и убийств не работают на симпатию к персонажу. Поэтому первую часть фильма, очень жестокую, будто лишенную человечности, я не смогла даже отождествить с большим гуманистом Яковом Протазановым. И только потом, когда герои уже оказываются вдвоем, раскрывается большой талант этого режиссера, раскрываются характеры героев. Сразу начинаешь переживать и за поручика, и за Марютку. И именно в этой части проявляется огромное человеколюбие Протазанова. Здесь мы видим, как война ломает судьбы людей, как идеология вырывает все человеческое. Не очень понимаю, как этот фильм показывали в Советском союзе, потому что как по мне, так он идет вразрез всей тогдашней идеологии. Это очень серьезная антивоенная картина, которую будет любопытно посмотреть любителям немого кино и тем, кто думает, что в СССР была одна только пропаганда.
Итак, прямо перед нами самый настоящий образец золотого фонда советского кинематографа, и способность прикоснуться к такому произведению искусства уже является огромной честью. Вообще чёрно-белое немое кино – это когда зритель будто бы читает книгу и его фантазиям своими средствами совсем немного, но всё же помогают создатели фильма, а в нашем случае Яков Протазанов. Немой кинематограф – настоящая магия, в нём ничего не нужно объяснять человеку, всё вполне понятно без слов, только настоящие эмоции, выразительные глаза, глубокий взгляд и замечательные актёры, блистательно владеющие всей этой профессиональной техникой. И всё перечисленное наличествует в кинокартине «Сорок первый» 1926 года. Действие в этом фильме, снятом по мотивам повести Бориса Лавренёва, происходит во время Гражданской войны. Затянувшиеся столкновения между белыми и красными. Красная снайперша Марютка (Ада Войцик) ведёт отчёт своих жертв: 39-ый… 40-ой… И вот, мужчина, белый офицер, поручик Говоруха-Отрок (Иван Коваль-Самборский), должный стать тем самым 41-м, попадает к ним в плен. Ещё во время самой первой встречи между мужчиной и женщиной проскакивает какая-то искра, оставившая где-то глубоко след. И так уж складываются события, что эти два персонажа оказываются наедине друг с другом на острове, где их чувства вспыхивают с особенной силой. «Сорок первый» можно назвать истинным авторским проектом, потому как даже по советским меркам на его реализацию было выделено небольшое количество денежных средств, а режиссер Яков Протазанов переносил на пленку практически слово в слово повесть Лавренёва. При этом особое внимание уделялось чувствам героев, с реализацией которых блестяще справились Войцик и Коваль-Самборский. Повествование так выстроено, что напряжение и тревога начинают ощущаться с самых первых минут хронометража, с ходу вводя зрителя в курс дела, а своего пика всё это достигает, соответственно, в конце. Перечисленное в абзаце можно смело считать авторским почерком Протазанова. А вспомогательным и важным средством является музыкальное сопровождение, изобилующее красивыми и запоминающимися мелодиями, которое является с первой и до последней минуты единственным звуковым спутником созерцателя. Стоит отметить тот интересный факт, что американский киновед Джей Лейда отзывался об этом фильме следующим образом: «Характер этой оригинальной русской любовной истории в стиле инсовского вестерна помог фильму одержать международный успех – действительно, столь полный, что тридцать лет спустя фильм был поставлен заново, возможно, с прицелом на тот же рынок». Здесь, в конце цитаты, имеется в виду уже ремейк Григория Чухрая 1956 года, который был дополнен новыми сценами, но при этом всё же ориентировался на оригинальный фильм 1926 года. Фундаментальный момент «Сорок первого» связан со столкновением истинных человеческих чувств и внушаемой идеологии. Где, как бы это грустно ни звучало, но второе зачастую выходит в бою победителем перед исконно человеческим. Режиссер Яков Протазанов и писатель Борис Лавренёв будто бы прямым текстом задают вопрос: неужели настолько сильна пропаганда? Как показывает время, с его течением, к сожалению, ничего не меняется, простые люди ничто перед «интересами революций». Даже любовь бессильна. Эта лента демонстрирует противоречие и где-то даже несовместимость романтики и «здравого ума», выращенного приказами «сверху». Но при этом всё это выполнено настолько правильно и технически скрупулёзно, что становится понятно – иначе быть просто не могло. И в итоге наступает скорее не катарсис, а эмоциональное опустошение.