Рецензии. Квир
It`s a bad religion To be in love with someone Who could never love you. Only bad religion Could have me feeling the way I do Frank Ocean Даже не знаю, в чем здесь секрет, то ли звезды сошлись, а может помогли свободные ассоциации, или просто настроение было подходящее… в одном я уверена точно – несмотря на сдержанную критику, несмотря на то, что творческий успех Гуаданьино в 2024 году был проигнорирован в наградном сезоне, вчера вечером я посмотрела один из лучших фильмов прошедшего года, и один из лучших в карьере режиссера. И вся эта ситуация в очередной раз доказывает, что премии и награды, а также мнение посторонних людей (в особенности критиков) ничего не значат. Важен лишь зритель и автор. Хотя без посредников в этой истории не обошлось. Для меня «Квир», как литературный, так и кинематографический, оказался не самым легким процессом познания. Если говорить о литературе, то само поколение битников, к которому принадлежал Берроуз, и их творчество всегда ускользало от моего внимания. Я никогда не погружалась в него с головой. Их протест всегда казался немного надуманным, немного «от скуки» и от довольства сытой жизнью. Биография самого Берроуза это мнение вроде и подтверждает, но Гуаданьино сумел сделать то, что под силу немногим – сбил с меня спесь и предвзятость (по отношению не только к Берроузу, но к творчеству самого Гуаданьино), и что самое интересное – сделал это очень нежно и дружественно. Почти как Юджин Аллертон – с Уилльяма Ли. Конечно, перед просмотром фильма я прочла «Квир» Берроуза. 119 страниц – и я в полной прострации. Понимаю, что Берроузу настолько фигово, что он делает фигово не только всем, кто его окружает, но и запускает эту фиговость во времени – всем будущим читателям, с любовью. Но это лирика. По части построения текста важную роль играет пролог, из которого я вскользь понимаю (интернет дополнит), что «Квир» - очень личная история, и в общем-то это что-то вроде исповеди грешника, даже не наркомана, а убийцы. На одной из вечеринок Берроуз решил «поиграть в Вильгельма Телля» со своей женой Джоан Воллмер, но промахнулся. Случайность или умышленное убийство? Как признается в «Квире» сам Берроуз, эта трагедия и побудила его к писательству. Поэтому для меня «Квир» Берроуза больше чем исповедь, это беззастенчивое сдирание кожи с самого себя. Наркомана, убийцы, гомосексуала (коктейль ядреный), который жаждет только одного – внимания, знания, что вселенной на него глубоко не фиолетово. Одним словом, ребячество. Их встреча с Лукой Гуаданьино, специалиста по enfant terrible, всего лишь вопрос времени. Чтобы по-настоящему встретиться со мной, фильму Гуаданьино тоже потребовалось время. Первая попытка посмотреть «Квир», неделей ранее, не дала никаких результатов. Я понимаю, что наши ритмы не созвучны, картинка просто божественна, глаз не оторвать (больше Уэс Андерсон, чем упоминаемый в интервью Майкл Пауэлл – от Пауэлла разве что пастельные тона, преимущественно фисташково-сиреневого цвета с вкраплением красного, но от Уэса вместе с талисманом Джейсоном Шварцманом (уморительным и грустным одновременно) в «Квир» пробралась его особая страсть к интерьеру и макетам. Думаю, неспроста транспорт в «Квире» выглядит таким игрушечным. Гуаданьино – талантливый декоратор), но в чувствах полный рассинхрон. Я жду. Я терпелива. За это время читаю «Кристину» Стивена Кинга, которая, к слову, больше драма, чем ужасы и меня просто гипнотизирует тонкое наблюдение, казалось бы, жанрового автора: «- Любовь – это зло. Да-да. Поэты во все времена и порой намеренно заблуждались на этот счет. Любовь – древний убийца. Любовь не слепа. Любовь – это каннибал с чрезвычайно острым зрением. Любовь плотоядна и всегда голодна. – Чем же она питается? – Дружбой.» Когда я повторно усаживаюсь за просмотр «Квира» Гуаданьино, диалог из «Кристины» всплывает в памяти как свободная ассоциация. Вот он – нужный настрой. Уильям Ли – каннибал, вечно голодная любовь, а Юджин Аллертон – нет, не равнодушие, как может показаться изначально, не тот, кто не любит и лишь позволяет себя любить. Он – само воплощение друга, немного отстраненного, потому что ему важна независимость, он не желает быть проглоченным прожорливым Ли, но всегда готового протянуть руку помощи. И здесь стоит отметить невероятно точный каст. То, как мужчины противопоставлены друг другу. Дрю – молодой, но эмоционально зрелый, а Дэниэл – потасканный возрастом ребенок. Дрю Старки не назовешь эталонным красавцем, способным слету покорить сердце старого развратника. Для развития конфликта важнее его манера держаться – немногословная, благовоспитанная, застегнутая на все пуговицы, завязанная на все завязочки, но при этом с очень внимательным, наблюдательным взглядом. Идеальный финчеровский социопат. Моя любимая сцена, когда Юджин впервые оказывается в квартире Ли. Это почти «Королева Кристина» с Гретой Гарбо, но только без сентиментальных диалогов. Мое любимое выражение его лица – легкая улыбка расположения в сочетании с пристальным взглядом. Это не может не значить ничего. Дэниэл Крэйг. Лучшая роль в его карьере. Он не играет. Он живет Уильямом Ли. Тот случай, когда важнее смелость, а не провокация. Не знаю, какие зависимости и личные вызовы побудили его на выбор данной роли, но не проникнуться этим заблудшим скитальцем-страдальцем просто невозможно. В одной из ключевых сцен герой Крэйга буквально выблевывает свое сердце. Но и без этой сцены, возможно чрезмерно проговариваемой, все понятно без лишних метафор – в образе Ли Крэйг обнажил себя до самого сердца. Это подкупает. Что еще подкупает – сплоченность съемочной команды, которая, надеюсь, не разбежится, а будет продолжать работать совместно. У оператора Сайомбху Мукдипром уже есть опыт работы с Гуаданьино, как и у композиторов Аттикуса Росса и Трента Резнора, а вот сценарист Джастин Куритцкес – находка как для Луки в 2024 году, так и для кинематографа в целом. Эмпирик, со склонностью к деталям. Он заставил меня злиться и смеяться вместе с «Претендентами», а в «Квире» - довел до слез. Признаюсь честно, до самого финала я испытывала скепсис по отношению к «Квиру» - такой текст сложно адаптировать, особенно с таким личным подтекстом-прологом. Я все думала, куда Куритцкес его воткнет, где проявит или вовсе забудет. Но его решение – эпилог – оказалось единственно верным. Сделать личное понятным каждому. Он не о разуме, а о чувстве, таком первобытном и таком знакомом, как голод, который ничем не утолить.
Если режиссер признается в комментарии к фильму, что это личный для него проект, как стоит реагировать зрителю? Не попытка ли это оградиться от грядущей критики, оценки? Тонкая работа над экранизацией всегда подразумевает интерпретацию произведения, и художнику дается право на редактуру и авторские дополнения. Только вот почерк неровный и неразборчивый. Фильм Луки Гуаданьино находится в состоянии распада и поиска, от этого становится только более скучным, затянутым и порой назойливым. Интереснее всего в фильме его спорное, но впечатляющее художественное решение – съемка в павильонах и макетах, яркая колористика, символическое обозначение места действия. Эти эффекты работают на создание замкнутого сюрреалистичного пространства, в котором обитает герой, вызывая ассоциации с картинами Хоппера. Местами сеттинг кажется уместным оммажем «Голому завтраку» Кроненберга. В то же время сценам в джунглях, «на природе», не хватает натурализма. Некоторые критики пишут, что и сцены секса и приема наркотиков недостаточно реалистичны. Большую часть времени кадр занимает лицо Дэниэла Крейга. Это буквально бенефис актера, они с режиссером делят-не поделят фигуру главного героя. Крейг то отчаянно переигрывает, то с пустым взглядом растворяется в разочаровании. Роль откровенная, но вряд ли шокирует поклонников актера. В молодости послужив музой и для Фрэнсиса Бэкона, и для Трумена Капоте, теперь уже он гонится за ускользающей красотой в образе писателя Уильяма Берроуза. История не нова, но, как говорится, каждому поколению свой Висконти и Манн – у нас вот Гуаданьино и Берроуз. Увы, сопереживаешь томлениям героя с трудом. Не ясно, что опытный энергичный писатель нашел в отрешенном безэмоциональном служащем с постным лицом. Не ясно, что молодой симпатичный Юджин нашел в болтливом, жалком, докучливом наркомане, в которого они превратили Берроуза. Предположим, это лишь персонаж из романа. Роман автобиографичен, но не будем ставить знак равно между Уильямами Ли. Но создатели фильма не ограничиваются романом, а продолжают обыгрывать эпизоды из жизни писателя, снова отсылают к «Голому завтраку», даже вставляют песни Nirvana в духе MTV (как известно, группа вдохновлялась работами УБ). Тем не менее, фильм заслуживает внимания. В нем есть прекрасный саундтрек дуэта Росс-Резнор. Его, пожалуй, подвел говорливый сценарий (представьте только, перенести живой взрывчатый текст УБ на экран; даже для визионера вроде Дэвида Кроненберга это не просто, а сценаристам «Квира», видимо, чужда фантазия). Гуаданьино же привносит в фильм в свою фирменную сентиментальность. Например, в сцене «трипа» он наглядно выражает человеческое желание абсолютной близости, когда, чтобы обрести идеальное понимание с возлюбленным, необходимо слиться в едином теле. Такой вот добрый боди-хоррор. В итоге, в картине больше режиссера, чем писателя. Смотреть ее тягостно, но кому-то она может и понравиться своей красочностью и сентиментальностью.
Ожидала увидеть проникновенную мелодраму, которая заставит всплакнуть. Изначально фильм кажется именно таким, но затем неожиданно меняет направление, открывая новые грани восприятия. Это неудивительно, ведь он основан на романе Уильяма Берроуза — знаковой фигуры бит-поколения, чье творчество всегда отличалось нестандартным взглядом на реальность. Сюжет переносит зрителя в 1950-е годы и следует за писателем-эмигрантом, который проводит свои дни в узком кругу знакомых в Мехико. Его жизнь меняется, когда он встречает молодого, загадочного человека, который пробуждает в нем сильную эмоциональную привязанность. Их отношения складываются непросто — между ними больше молчания, чем слов, и баланс сил постоянно меняется. В основе истории — поиск себя, одиночество и желание понять, можно ли удержать то, что так сильно притягивает. Эмоциональное напряжение в ключевых сценах захватывает, пробуждая схожие чувства, как при просмотре «Убей своих любимых». История держит в напряжении, заставляя переживать за персонажей. Особенно запоминается Юджин в исполнении Дрю Старки — загадочный, молчаливый, с магнетической притягательностью. Ему отлично противопоставлен герой Дэниела Крэйга — харизматичный и страстный. Крэйг сыграл великолепно: смело, искренне, без намека на фальшь. Отдельно стоит отметить музыкальное сопровождение. Саундтрек, включающий Nirvana и New Order, придает картине дерзости, а инструментальные композиции Трента Резнора и Аттикуса Росса — лиричности и глубины. Визуальная часть тоже впечатляет: приглушенные тона, стилистика, напоминающая работы Уэса Андерсона, камерные, словно игрушечные декорации — все это создает неповторимую атмосферу, от которой сложно оторваться. Фильм, безусловно, не для всех, но если вы цените нестандартное кино с глубоким погружением в характеры и стильную подачу — он определенно стоит внимания.
Квир. Экранизация книги Берроуза. История гомосексуальных абьюзивно-токсичных отношений между зрелым писателем и молодым журналистом. Если в одну посуду замешать лиричность «Одинокого мужчины», трип «Страха и ненависти в Лас Вегасе», страсть «Девяти с половиной недель», добавить стилистику Андерсона с атмосферой Линча, а потом приправить треками Нирваны, Нью Ордер и музыкой Резнора, то может вполне выйти такое вот блюдо. У Гуаданьино получилось создать притягательную, но вместе с тем в некоторых моментах отталкивающую картину. Крейг бросает зрителя в пламя, выворачивает себя наизнанку, воплощая страсть и безрассудство, а Старки окатывает ледяной водой, проявляя небрежную холодную отрешённость. Фильм затрагивающий практически весь спектр эмоций, которые можно испытывать человек в отношениях; влечении, страсти, терзаниях, слабости, отчаяния. Ли, пытающийся избавиться от одиночества, которое страшит заглушает его, употребляя опий и алкоголь с одной стороны и Аллертон, находящийся в центре внимания мужчин и женщин, популярность его утомляет, желающий свободы и не гнушающийся одиночеством. Тот случай, когда экстраверт возжелал интроверта. Разные по темпераменту и по своему эмоциональному состоянию. Один взрослый, но по своей сути незрелый эмоциональный подросток, другой уравновешенный и выдержанный юноша. Один любит, другой позволяет себя любить. Довольно откровенная работа, которая обнажает не столь тела, сколько по большей части чувства героев. Одна из лучших и неожиданных для меня драматических ролей Крейга. Аллертон тоже хорош в этом фильме. Пока из прошлогодних фестивальных лент она производит на меня большее впечатление
Причина раз: Лука Гуаданьино. Причина два: литература. Причина три: Дэниэл Крэйг. Продано. Здесь все по любви. Режиссер ну очень замысловато плетет символическую часть, из этого чувствуется, что он ее — как у Пастернака — носит с собою и знает на зубок. Нельзя сказать, что зритель его не заботит совсем, но на несколько порядков меньше, чем форма, в которую наконец облекаются его мысли. Оттого порой ощущаешь себя лишним. Фильм по книге Берроуза с автобиографическими подробностями жизни дописателя, рефлектора, провокатора, того, кто мог и не начать писать, не совершив выстрела. Кто сживается с убивающей его извращенностью, культивирует внутреннюю энергию, сопротивляется контролю культуры и морали и рассматривает в человеческой сущности диких извилистых многоножек. Глава за главой вместе с Ли мы пробуем ужиться с миром на своих правилах. Следуя инстинктам и потакая слабостям, мы уходим глубже в лес, слышим мысли и видим образы, а на выходе оборачиваемся, как обернулся Орфей, окончательно теряя то, что в сущности никогда нам не принадлежало. Блестяще созданная Крэйгом отталкивающая слабость сквозит в его кокетливом книксене, нетерпеливом напоре и тревожности. На фоне нее расслабленность и уверенность Старки становится актом пассивного любования странной и отчаянной манерой спастись, разрушаясь. По тяге к темному почувствовала схожесть с Линчем, по экзотической психоделии с первыми сюрреалистами, а еще тамошняя Африка вернула меня в Танжер из автобиографии Пола Боулза, который и Берроуза приютил в последние годы своей ничейности. В общем, очень любопытное кино получилось. А Дрю Старки — открытие.
Для тех, кто знаком с творчеством Уильяма Берроуза, фильм не покажется бессмысленным. Скитания, обрывочность и сюрреалистичность повествования красной нитью проходили сквозь произведения мастера постмодерна Берроуза. Хотя повесть «Квир» и отличается более линейным повествованием, она все равно не лишена стиля автора и была предчувствием к 'Голому завтраку'. А Лука Гуаданьино умеет снимать так, чтобы кино можно было чувствовать, а не только понимать. В этом ему помогают Трент Резнор и Аттикус Росс. Фильм медленно масштабируется от камерности к путешествиям, а затем, кажется, к еще большему путешествию - путешествию внутрь себя. Для меня настроением фильма стал трек New Order - Leave Me Alone, звучавший в одной из сцен, где герой Дэниела Крейга находится наедине с собой в романтических переживаниях. Однозначно, одна из лучших, если не лучшая роль Крейга.
Когда довелось прочесть одноименный ранний мини-роман Уильяма Берроуза, большого впечатления он не произвел. Но сразу показалось, что если книгу захочет перенести на экран режиссер, что общается с высоким стилем на «ты», то «Квир» вполне способен стать чем-то гораздо большим, нежели иллюстрацией наркоманских трипов, замешанных на похоти, и странствий в поисках новой порции сносящей башню дури. Когда же стало известно, что экранизацией займется один из лучших современных режиссеров Лука Гуаданьино («Назови меня своим именем», «Суспирия», «Целиком и полностью»), то сразу затеплилась надежда, что он уж наверняка не подведет — и Лука не подвел. Чем поражает Гуаданьино, так это тем, что как кинохудожник он не повторяется — определенные штрихи отличительного режиссерского почерка в его работах разглядеть можно, но он практически всегда старается попробовать себя в чем-то новом. Рассказывая историю любовных и аддикционных терзаний немолодого Уильяма Ли в Мексике 1950-х, Гуаданьино ориентируется на визуальный стиль и атмосферу картин Дэвида Кроненберга, учитывая, что «Квир» и так считается своеобразным прародителем «Голого завтрака» Берроуза - те же броские цвета, ореол чуть ли не сказочности и легкое ощущение нарочитой искусственности, что отлично передает восприятие окружающей реальности измененным веществами и гормональным всплеском сознанием. Не знакомого с первоисточником зрителя могут дезориентировать резкие и не слишком логичные скачки сюжета, но Гуаданьино очень четко следует фабуле литосновы и почти без потерь передает всю нарративную неровность текста Берроуза, усиливая довольно слабо прописанные в книге моменты. Плюс к этому режиссеру по обыкновению великолепно удается передать томную чувственность без пошлости — даже сцены свиданий с представителями продажной любви у него преподнесены как подлинная, хотя и подпитанная изрядной порцией похоти страсть, которой вынужден довольствоваться Ли за неимением лучшего. И особенно великолепен здесь Дэниел Крэйг, отдавшийся роли без остатка — зрители будут поражены его неожиданным драматическим диапазоном и актерской пластичностью, в которой нет ни грамма фальши или скованности. Конечно, в этом есть и заслуга Гуаданьино, который, судя по результату, всегда находит общий язык с актерами и тем самым добивается от них необходимого. Возможно, повествовательный диссонанс отпугнет многих, особенно тех, кто рассчитывает увидеть банальную мелодраму об очередной попытке найти любовь в болоте грязи. Гуаданьино и Крэйг, подобно Ли, выходят в какое-то трансцендентное поле, когда поиск того самого большого чувства оборачивается всем и сразу — жаждой новых, неведанных доселе ощущений, что буквально прорывают оболочку собственного тела, попыткой пробраться под кожу объекта желания, слиться воедино и даже полностью разрушить себя, если понадобится. Крэйгу удалось сыграть своего героя как человека, что отчаянно жаждет не столько сексуального контакта, сколько сближения в самом глубоком его понимании, которое для него оборачивается чем-то недостижимым, пускай и физически находящимся на расстоянии вытянутой руки (осознанное согласие на роман без хэппи-энда исключительно ради наслаждения процессом вовлеченности в него — частая судьба героев Гуаданьино). Возможно, его Ли и правда застрял в том самом пошлом болоте наркотиков и беспорядочных связей. Но то, чем он живет, становится для него единственным возможным способом обрести что-то похожее на счастье, когда в конце жизненного пути тебя будут согревать хотя бы воспоминания о человеке, к которому так хотелось просто прикоснуться. И уже совсем неважно, каким он был в действительности — важно, каким запомнили его сердце и разум, пускай воспаленный, больной и порочный.