Рецензии. Вор и его учитель

Lyubov Georgievna Pustovalova • 16 сентября 2018 в 10:56

Перевернули с ног на голову

Весь фильм – яркое подтверждение той идеи, которая была главной в оригинале сказки братьев Гримм, но которую с таким тщанием переврали, вывернули наизнанку авторы фильма. Сказка не о том, что выдающийся профессионализм героя может вызывать уважение, даже если он служит злу (а воровство есть несомненный грех), а о том, куда непременно заводит этот путь. Высшее проявление мастерства в любой области деятельности (поэзия, наука, музыка, художественное творчество и др.) становится страшным, если сопряжено с гордыней, самолюбием, своеволием. В оригинале сказки у вора нет ни жены, ни ребенка – он не может никого любить, у него нет будущего: « …и опять ушёл бродить по свету, и никто уже больше о нём не слышал». Он, как Каин, нигде не может остановиться, он оторван от всех людей. «Уходи из моего графства» – на самом деле это очень страшно, но логично. Однажды приняв в своем сердце решение наступить на глотку своей совести, он уходит не только от родителей (сам!), но и фактически становится богоборцем. Во всех сказках про разбойников если у героя и есть жена, то она или тоже разбойница («Рони – дочь разбойника» Линдгрен), или уговаривает мужа бросить свое ремесло («Лотрандо и Зубейда» Чапека, например). В фильме напридумывали так много, что даже глупо было бы перечислять эти нелепости, если бы они не были столь важны для понимания общего смысла произведения. Картина посадки и подпорки молодых яблонь точно воспроизводится в начале фильма, но смысл ее опровергается в финале – протянутым румяным яблоком, которое якобы выросло на кривой яблоне. Однако не было и не могло быть такого эпизода у братьев Гримм – профессоров Гёттингенского университета, членов Берлинской Академии Наук, которые, конечно, понимали всю важность воспитания молодого поколения для своей страны. Начинается на самом деле сказка так: «Старик с женою сидели однажды перед бедным домиком: им хотелось немного отдохнуть от работы». Это очень существенно: они всю жизнь только работали, и заработались так, что не занимались воспитанием своего единственного (!) сына, в результате чего тот стал вором. У Гриммов всё прозрачно до предела. Нет никаких психологических сложностей и недомолвок, как в фильме, типа «поссорился с отцом» или « то, от чего я в юности убежал, не давало мне покоя…». Зато чётко сказано, что его отец вообще не понимал сыночка и даже не пытался в эти проблемы вникнуть: «…странный он был малый: умный и сметливый, но учиться ничему не хотел, и шалости у него были дурные, наконец он от меня сбежал, и с той поры я ничего о нём не слышал». В те времена для родителей это был серьёзный удар, настоящее горе, и причина его только одна – упущенное время. А в фильме всё наоборот – нельзя заставлять! Нельзя ничего запрещать! Надо любить таким, какой есть! Обаятельный, милый молодой человек, масса достоинств, пленительная улыбка. Но попробуем всё же ответить на вопрос графини: «Зачем Вы сюда приехали?». Действительно, зачем? В оригинале сказки тоже всё просто: там ведь не видно красивого актера. Супервор приехал на родину похвастаться. Обычная гордыня: вы меня в детстве недооценивали, смотрите, какой я теперь стал крутой. Граф в фильме показан как персонаж весьма отрицательный – тиран, мракобес, бездушный консерватор. Но давайте приглядимся к тем трём заданиям, которые он даёт своему крестнику. Зачем он вообще их придумал? Вор, как говорил Жеглов, должен сидеть в тюрьме, точнее, висеть на виселице, которая несколько раз появляется в кадре, абсолютно не пугая почему-то своей неотвратимостью (видимо, потому что воровать в некоторых невнятно оговоренных случаях можно). Представьте себя на месте графа. Он предлагает вору отобрать у него самое дорогое, что у того есть (значимость по восходящей): коня – как символ мужской силы, чести и достоинства, обручальное кольцо и простыню – как символы супружеской любви и верности, и, наконец, религиозную составляющую его жизни, напрямую связанную со спасением самой его души – без священника не совершаются требы, значит, нет возможности общаться с Богом. Так почему же он задаёт их? Да потому что, помня героя ещё маленьким и жалея его, граф пытается последний раз воззвать к его умершей совести, дать шанс покаяться и ожить. Он как бы говорит ему: ну, давай, попробуй, если сможешь… и тот может. И не просто может, а делает это наимерзейшим, самым неприглядным, неизменно издевательским образом: бьёт по самым уязвимым точкам людей, играя на их слабостях (пристрастие к вину и сострадание к старухе у солдат, жалость и великодушие у графини, желание спастись у церковников). Так дьявол всегда делает сам и так поступают его приспешники, ненавидящие людей, ненавидящие Бога, презирающие добро. Вор не будет каяться, не будет исправляться. Ему доставляет большое удовольствие приносить боль и разочарование всем, у кого есть хоть частица света в душе – он пришёл не просто покуражиться и доказать свою правоту, он пришёл, смеясь, наплевать в самую глубину души. Не знаю, как у вас, но у меня в жизни был такой знакомый (не буду желать ему Царствия Небесного, потому как он его страстно не желал). Чёрный смрад ненависти и презрения ко всему живому исходил от него за версту. Такие люди есть – да убережёт вас от них Бог! Единственная дорога у человека, добровольно выбравшего зло – это ад. Ад в душе, одиночество, вечное скитание, страдания и тоска. Это путь в никуда, в пустоту, где нет любви, нет добра, нет Бога. Вся видимая оболочка, вся эта яркая мишура, все дьявольские уловки и чудеса могут поражать своей красотой, мощью, силой, невероятностью. Но для того и нужен весь этот размах эстетики зла, «чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:24). «Вор, как ни говори, вором и останется; скажу я тебе, это добром не кончится» – говорит отец героя в оригинале сказки, и оказался прав. Грустная, печальная это сказка – о могуществе зла, о точке невозврата, про которую даже страшно помыслить, и как издевательство звучит финал фильма: «Передай своим родителям: они должны гордиться своим сыном!» Сам фильм снят прекрасно, что ещё раз доказывает, как опасен талант в плохих руках.