Рецензии. Обед нагишом

aka stone • 26 мая 2008 в 13:04

Тараканы в голове г-на Кроненберга

Сюжет фильма прост. Уильям Ли работает экстерминатором (уничтожает тараканов). В один из дней у него кончается средство для уничтожения тараканов прямо во время исполнения заказа. Вернувшись домой, он узнает, что его жена использует это средство как наркотик. Билл идет за советом к доктору Бенуэю, который между делом говорит ему об Интерзоне. Затем, решив поиграть с женой в яблочко, Билл случайно убивает ее. Затем пишущая машинка, замаскированная под жука (или наоборот), который говорит чем-то очень похожим на анус, сообщает ему, что он является тайным агентом, и теперь, после убийства Джоан Ли ему нужно отправиться в Интерзону, чтобы выполнить очередное задание. В Интерзоне героя ждут настоящие испытания, куча секретных агентов, замаскированных в печатные машинки, а в конце ему предстоит узнать, кто является настоящим хозяином Интерзоны. Отличный фильм. Галюциногенно-шпионский. Питер Уэллер легко перевоплащается от уничтожителя тараканов, до супершпиона и обратно. В общем, почти весь фильм герой борется с тараканами и жуками в разных их проявлениях. На самом деле все просто, Кроненберг снял много фильмов о психологических отклонениях. И «Паук», и «Автокатастрофа», этот тоже один из них. На самом деле все еще проще: Герой отправился в Интерзону, чтобы вновь встретить там свою жену живой (почти «Солярис»), но в другом образе. Он ее встречает, спасает и увозит с собой в Аннексию. Но для того, чтобы попасть в Аннексию, нужно обязательно сыграть в Вильгельма Телля…. Фильм стилизован под шпионские триллеры прошлых лет плюс ко всему, что еще более запутывает происходящее. Но, тем не менее, это то, что действительно стоит смотреть, чтобы понимать насколько может быть искривлена и вывернута парадигма мира у разных людей, в том числе у писателей и режиссеров. За последнее время только «Обед…» и «Джерри» запомнились хоть как-то среди кучи поп-жвачки… 9 из 10

Альберт Краузе • 6 февраля 2022 в 16:03

Выздоравливать отсюда.

Билл Ли нажал на спусковой крючок, проделав во лбу супруги тоннель сквозь который он отправляется на свою важную миссию. Отныне он собирает информацию, при этом базируя живое тело в стране третьего мира, а разум подавлен коктейлем из опиатов и экзистенции. Побег Билла Ли это последствия наркотического опьянения, моделируемый Ли мир окружающий это следствие наркотического опьянения, кругом отсылки к главному житейскому хобби. Одно хорошо, инъекционный поток мысли тесно переплетается с писательским делом, оттого Билл-писатель весьма неплохо барахтается в тлеющем океане собственной жизни, что имеет свойство искривляться, то и дело образуя проблематичные тромбы в виде проблем с законом, или просто параноидальные вспышек на крыльях болтливых насекомых. Уместна ли первая строка, что 'можно по разному относиться...'? Мне кажется, что Берроуз понятен только Джанки (наркоман), человек не имеющий представления о мире химических, и не только, веществ не сможет оценить полноты мысли, однако дальше следует парадокс,- Ведь заложенная автором изначальная мысль обращённая ко всем, по сути, имеет в финале конечную цель в виде поклонников жанра, что услышали оную, и истолковали по своему. Это касательно идей Уильяма Берроуза, и моего к ним отношения. А теперь сам фильм. Удивительно как гармонично происходит бегство мистера Ли. Питер Уэллер под скрежет саксофона пустился во все тяжкие, его Ли страдая от ломки облекает реальный мир в образность, с одной стороны дабы не сойти с ума, и с другой чтобы лучше понимать окружающую реальность. А мир главного героя это и есть призма восприятия утопленного медленным наркотиком автора. Уильям Ли (Берроуз) постоянно сталкивается с образами и личными интерпретациями, в то время как реальность... хотя какая к черту реальность? Интерпретации жизни по Уильяму Берроузу, с его отбитым мировосприятием. Кроненберг мастерски создал этот анклав в человеческой голове, вы будете наблюдать живой поток мыслей, и конструкции слова наяву, а ещё житейская мораль пущенная по вене, и на закуску сексуальные акты странного рода. Больной разум режиссера воплощает больные наслаждения человека который нашел выход, а Берроуз его таки нашёл, пусть и через дыру в голове, пусть и не своей. P.S: С днём рождения Уильям, будем надеяться вы все ещё продолжаете поиск.

glimbovsky • 6 января 2018 в 10:59

Агент ЦРУ

По ходу фильма у меня возникла пара мыслей по поводу покаяния. Покаяние - это, как известно, смирение. Т. е. человек нашёл некую меру, измерил себя этой мерой и согласился, что он маловат: воля слаба, нравственный слой души тонок, умственный потенциал низок... В обычных обстоятельствах мало кто занимается такими измерениями - для этого нужны потрясения: убил, предал, струсил и т.д. Проще говоря, нужно сильно согрешить! Естественно, существует и обратное покаянию действие - мерить не себя, а сложившиеся обстоятельства, т.е. заниматься самооправданием: их было много, а я один; мне приказали, а я солдат; если бы я это не сделал, то меня бы убили... да мало ли что! Поскольку картину снял кроненберг, то, естественно, в фильме речь будет идти о деталях падения: главный герой убивает свою жену и, не находя этому никаких оправданий, сам внутри себя, погружаясь в наркотическую бездну, создаёт годные с точки зрения наркомана обстоятельства, приведшие к роковому выстрелу в голову. Автор романа, по которому цеховики сняли фильм, убил свою жену, целясь в стакан на её голове на какой-то вечеринке. Т. к. эта супружеская пара сама выращивала дурь у себя на ферме, а потом сбывала её крупными партиями по всей Америке, правосудию не удалось посадить будущего романиста за решётку - в виду отсутствия состава преступления. Именно благодаря этому нам предоставили возможность заглянуть в недра галлюцинирующей души убийцы со всеми подобающими случаю подробностями. Давайте заглянем. Но сначала надо осветить один важный момент: что такое искусство с точки зрения двух подходов к совершённому преступлению. Первый подход, конечно, религиозный - это и есть молитва, т.е. признание себя ничтожным (Фёдор Михайлович неплохо прошёлся по нему в Преступлении и наказании). Второй подход - это когда автор конструирует свой, новый мир, 'удобный' для своей деформированной души: убиенная развлекалась с двумя его друзьями и, глумясь, предлагала ему присоединится к их сплочённой группе; он тайный агент, который через убийство своей жены должен проникнуть в руководство наркокартеля; она была агентом инопланетных захватчиков... да что там агентом! убиенная была даже не человеком, а инопланетным насекомым! вообще-то он гомосексуалист, а она - персонификация женской составляющей его сексуальной перверсии и... он убивал не её, а своё, скрытое в нём, влечение! да! никакой жены нет! Главный герой боролся, страдал и победил. Теперь всё позади, и он может спокойно отправиться с инструкциями ЦРУ в Советский Союз на новое задание. Воспоминания приведены в систему, и теперь их можно с усмешкой рассматривать в любое время (последний эпизод фильма). Удалось ли авторам фильма создать мир, в котором убийство человека ради шутки становится непостыдным? Мне кажется, что они этот мир создали уже давно, и главный вопрос здесь другой: захотим ли МЫ принять этот мир как свой? P.S. Удивительное решение суда по делу женоубийцы прозрачно намекает нам, что было у него в своё время и старое задание ЦРУ с наркооперациями в соединённых штатах. Это я на счёт того, что только наркоманам их шифровки кажутся мутными на 100%

HellBull • 7 апреля 2017 в 10:49

Иллюзия на существование

Экранизация романа Уильяма Берроуза с полу биографическим подтекстом, показывая всю сущность того, как наркотики и алкоголь пагубно влияют на человека. Дэвид Кроненбер очень точно показал эту наполненную галлюцинациями и философским осмыслением картину, опираясь на первоисточник. То, что может показаться в этом фильме слишком странным, жукообразные пишущие машинки, люди в образе пришельцев, до ползающих многоножек. Всё это видение мира глазами героя Билла Ли обычного работника истребителя насекомых, живущий простой жизнью со своей женой. Увидев, как она начинает вести себя странно, прося порошок от насекомых, являющего наркотическим средством, портящим её здоровье и внешний вид. Пытаясь избавить её от этого пристрастия, сам того не понимая, что он и сам находится под его воздействием. Стараясь вернутся к своей писательской деятельности, купив при этом пишущую машинку, при очередной попытке что-то написать, у него появляются странные видение того, что эта машинка принимает форму жука, со странной формой разговора через задний проход. Говоря, что он является будущим агентом ЦРУ, а его жена шпионка и её нужно убрать, при этом составить отчёт об этом. После этой сцены понятно, герой живёт двумя мирами, реальной жизнью и последствиями его выраженной зависимости. В выраженной наркотической реальности, он, убив случайно свою жену, начинает искать скрытый смысл, что может он и не является нормальным человеком с гетеросексуальной ориентацией, а считает себя недочеловеком с явно противоположной. Встретив семейную пару писателей в кафе, но, уже переехав в другую страну, он начитает ещё больше не воспринимать реальный мир, смешивая алкоголь и наркотики, писав при этом на машинке. По ходу сюжета влюбляясь в жену другого человека, понимая, что она такая же наркозависимая особа и то же пишущая под воздействием наркотика, поняв, что они являются родственными душами, хочет заполучить её себе. Фильм очень подробно показывает обилие наркотических средств, показывая гигантских многоножек, вызывающих жалость у героя, так как он, увидев её убитую на рынке, чуть не пускает слезу. Тема наркомании в кино должна показывать её очень плохую сторону, чтобы у наркомана, посмотрев этот фильм, было осознание, что наркотики зло и жизнь от них становиться зависимой, убивая себя и окружающих тебя людей. Да, но герой осознаёт то, что, может быть он является голубым, якобы, но точно не знает. Как и, считая, что Америка-это зло, не желая туда возвращаться, отвечая на вопросы старых друзей, приехавших к нему, и пытавшихся вытащить его от наркотической зависимости, чтобы он нормально смог закончить свою книгу. Картина показывает жуткие сцены с разделыванием не понятного вида гигантским насекомым, публично разрезанного. Ещё одна тема, поднимаемая в кино, это тема гомо фобии, там были такие слова, что любой гомо фоб, которого накачают наркотиками и подвергнется гипнозу, перестанет им быть. В нашей стране эти две темы активно пытаются устранить, и правильно делают. Если в Европе и США однополые браки считаются уже нормой, то у нас таких людей презирают и ненавидят. Тоже и с наркотиками, американцы выступают за легализацию марихуаны в лечебных целях от мигрени. Что, по моему мнению, так же можно стать зависимым и от неё, у нас же проблемам наркомании уделяется большое значение по её истреблению, которая не улучшает результатов. 8 из 10

Vinterriket • 9 марта 2017 в 04:49

Контексты

Пожалуй, нет ничего совершенно удивительного в том, что Дэвид Кроненберг в 1991 году решил экранизировать Уильяма Берроуза, взяв за основу не только его самый скандальный роман «Голый завтрак», но и многие другие его произведения, не погнушавшись даже эдакой экстраполяции биографии самого писателя, для которого безнарративность стала базальтернативностью, а маргинализация образа жизни её главным смыслом. Галлюцинаторная природа творений Берроуза весьма точно зарифмовалась с мрачными кинематографическими сновидениями Дэвида Кроненберга, расщеплявшего homo novus на мелкие ошметки плоти, да и нонконформизм обоих был более чем очевиден и не всегда всем удобен. «Обед нагишом» Кроненберга принципиально кажется чуть ли не самым радикальным творением канадского смутьяна, вобрав в своей алогичной, асимметричной и аморальной палитре все то, что делает его кинослог объективно авторским: педалирование перверсивной сексуальности, сны разума, регрессивность науки и поиск человеческого в человеке, падающего с катастрофической неизбежностью ниц. Тем примечательнее, что «Обед нагишом» это не совсем антиутопия, точнее совсем не антиутопия, несмотря на проскальзывающую по касательной тему контроля сознания. Редуцируя глубоко наркозависимый образ писателя Билла Ли, альтер эго самого Берроуза в период его танжерского dance macabre, Кроненберг продуцирует на плёнку механизм сознательного выхода за пределы вымысла, пытаясь в том числе понять что есть в глобальном смысле творчество, рожденное в муках тотальной ломки и отходняка. Это уход от обратного в кафкианском изначальном понимании, которое обильно присутствовало и в оригинальном произведении Берроуза: у Кроненберга ранее человек становился мухой, мутировавший организм отторгал из себя малозначительный гуманизм так же, как у Кафки Грегор Замза сам становится ментально насекомым; в «Обеде нагишом» уже насекомые обрастают гоминоидными чертами, заменяя не только людей, но и те вещи в жизни Билла Ли, новой вариации Замзы в пространстве человеческого дна, что делали его жизнь осмысленнее. Живые пишущие машинки с ярко выраженной заднеприводной сексуальностью, жуткие посланники Интерзоны, вторгающиеся в нашу реальность, наркотики, боль, абсурдность — по Кроненбергу, любое творчество предстает нечеловечески кошмарным, разрушающим в конце концов и плоть, и дух самого демиурга, прикоснувшегося самовольно к силам иноприродного, практически лавкрафтианского характера. Предоставляя множественные возможности для интертекстуального прочтения, Кроненберг полностью от нарратива не отказывается, увязывая в единый пласт деструктивную сущность вдохновения и невозможность избавиться от аддикции как таковой, ибо аддикция и есть это самое вдохновение. Логос режиссёр заменяет макабрическими визуальными решениями, претворяя литературный процесс в нечто противоестественное, повторяя, но в своей манере, мотивы творческих исканий Юхана Борга из «Часа волка» Бергмана, но только творец от Кроненберга идёт большей дорогой саморазрушения, вымощенной жёлтым кирпичом. Эскапизм же доведен режиссером до состояния невыразимости по ту сторону привычного восприятия. Снова после «Связанных насмерть» в творчестве канадца возникает тема дуализма, но на сей раз решенная с привкусом Берроуза. Интерзона — не Ад, но близко к этому, кривое отражение ещё более кривой и уродливой прозы внекадрового бытия, и личностный распад Уильяма Ли, начавшийся по ту сторону иглы, завершается в танжерском междумирье, населенном омерзительно склизкими насекомыми, сношающими людей во всех немыслимых позах зю, переменчивыми доппельгангерами и гермафродитами. Тем паче, что сам Ли саморазоблачается на фоне этой удушливой кошмарности, меняя ориентацию на более радужную и радушную. Интерзона на поверку оказывается и зоной постмодернизма, где внутренне свободный художник волен творить все что ему заблагорассудится; в Билле Ли воплощается множественное триединство — он сам как часть авторского чужого вымысла, он сам автор новой реальности, он ничто и в то же время Ли как собственно герой и отождествление Берроуза и Кроненберга. В этих условиях возможности интертекста становятся узконаправленными, что в реальности и показал сам Кроненберг, после «Экзистенции», взрыхленной на почве снаффа восьмидесятнического «Видеодрома» не сумевший снять ничего нового, без предрешенности некоторых иллюзий и аллюзий.

Zasganets • 2 декабря 2016 в 23:25

Это было забавно.

'Обед нагишом' сначала предстает перед зрителем как обычное кино, повествующее о жизни дезинсектора, подсевшего на собственную отраву также, как и его супруга. После этого непродолжительного момента в мире кинокартины происходит что-то странное, так как в реальность начинают прорываться очень нелицеприятные образы, больше похожие на результат действия того самого средства от тараканов. В конце все встает на свои места, но до этого момента мозг ощущает свое бессилие в попытках понять, что же вообще происходит. Фильм просматривается с недоумевающей улыбкой на лице, и каждый раз глаза зрителя будут то расслабляться, то вылетать из орбит - примерно так можно описать характер повествования. Иногда бывают мрачные моменты, иногда мерзкие, иногда шокирующие, но все они вряд ли выбьют из колеи, так как несут скорее извращенно комичный характер. Стилизован фильм под в свое время модное детективное кино, с соответствующей ему музыкой, окружением и главным героем, что в какой-то момент перевоплощается в типичного вида сыщика - в шляпе и длинном пальто. В итогах скажу, что произведение довольно занимательное - хоть и не прибивает к экрану, но затягивает желанием узнать, что же в очередной раз выкинет этот фильм. Культурная ценность имеется. 8 из 10

Ted Picul • 15 мая 2016 в 10:20

Еще один отчёт из Интерзоны.

Кроненберг будто был рожден для того, чтоб экранизировать роман Бэрроуза и можно сказать, что это кино однозначно входит в разряд фильмов, которые хочется потрогать, выкурить сигарету, выпить из стакана главного героя или просто уколоться ядом для насекомых. Этот фильм находится на грани реальности и здравого смысла и если книга представляет собой нарезку из 23 несвязных рассказов, то сюжет фильма можно уловить, но при большом желании и наличии опыта в просматривании психоделических и наркотических фильмов-фантазий. В нем удачно сочетается хорор, фантастика, фэнтэзи, драма и все это приправлено психологическим давлением с добавлениями порока и абсолютного абсурда. Во время просмотра фильма ощущаешь смесь реальности с странными, параноидальными и наркотическими приступами бреда и чем дольше смотришь, тем глубже погружаешься, следом за нашим героем, в пучину его наркотических фантазий и перестаешь различать разницу между реальностью и галлюцинациями. Вряд ли существует человек, которому удалось бы настолько точно перенести звуки, энергию, чувства вызываемые книгой на экран. 10 из 10 Бэрроузу и 10 из 10 Кроненбергу.

NCi17aaMan • 27 августа 2015 в 15:45

Возможности интертекста

Пожалуй, нет ничего совершенно удивительного в том, что Дэвид Кроненберг в 1991 году решил экранизировать Уильяма Берроуза, взяв за основу не только его самый скандальный роман 'Голый завтрак', но и многие другие его произведения, не погнушавшись даже эдакой экстраполяции биографии самого писателя, для которого безнарративность стала базальтернативностью, а маргинализация образа жизни её главным смыслом. Галлюцинаторная природа творений Берроуза весьма точно зарифмовалась с мрачными кинематографическими сновидениями Дэвида Кроненберга, расщеплявшего homo novus на мелкие ошметки плоти, да и нонконформизм обеих был более чем очевиден и не всегда всем удобен. 'Обед нагишом' Кроненберга принципиально кажется чуть ли не самым радикальным творением канадского смутьяна, вобрав в своей алогичной, асимметричной и аморальной палитре все то, что делает его кинослог объективно авторским: педалирование перверсивной сексуальности, сны разума, регрессивность науки и поиск человеческого в человеке, падающего с катастрофической неизбежностью ниц. Тем примечательнее, что 'Обед нагишом' это не совсем антиутопия, точнее совсем не антиутопия, несмотря на проскальзывающую по касательной тему контроля сознания. Редуцируя глубоко наркозависимый образ писателя Билла Ли, альтер эго самого Берроуза в период его танжерского dance macabre, Кроненберг продуцирует на плёнку механизм сознательного выхода за пределы вымысла, пытаясь в том числе понять что есть в глобальном смысле творчество, рожденное в муках тотальной ломки и отходняка. Это уход от обратного в кафкианском изначальном понимании, которое обильно присутствовало и в оригинальном произведении Берроуза: у Кроненберга ранее человек становился мухой, мутировавший организм отторгал из себя малозначительный гуманизм так же, как у Кафки Грегор Замза сам становится ментально насекомым; в 'Обеде нагишом' уже насекомые обрастают гоминоидными чертами, заменяя не только людей, но и те вещи в жизни Билла Ли, новой вариации Замзы в пространстве человеческого дна, что делали его жизнь осмысленнее. Живые пишущие машинки с ярко выраженной заднеприводной сексуальностью, жуткие посланники Интерзоны, вторгающиеся в нашу реальность, наркотики, боль, абсурдность - по Кроненбергу, любое творчество предстает нечеловечески кошмарным, разрушающим в конце концов и плоть, и дух самого демиурга, прикоснувшегося самовольно к силам иноприродного, практически лавкрафтианского характера. Предоставляя множественные возможности для интертекстуального прочтения, Кроненберг полностью от нарратива не отказывается, увязывая в единый пласт деструктивную сущность вдохновения и невозможность избавиться от аддикции как таковой, ибо аддикция и есть это самое вдохновение. Логос режиссёр заменяет макабрическими визуальными решениями, претворяя литературный процесс в нечто противоестественное, повторяя, но в своей манере, мотивы творческих исканий Юхана Борга из 'Часа волка' Бергмана, но только творец от Кроненберга идёт большей дорогой саморазрушения, вымощенной жёлтым кирпичом. Эскапизм же доведен режиссером до состояния невыразимости по ту сторону привычного восприятия. Снова после 'Связанных насмерть' в творчестве канадца возникает тема дуализма, но на сей раз решенная с привкусом Берроуза. Интерзона - не Ад, но близко к этому, кривое отражение ещё более кривой и уродливой прозы внекадрового бытия, и личностный распад Уильяма Ли, начавшийся по ту сторону иглы, завершается в танжерском междумирье, населенном омерзительно склизкими насекомыми, сношающими людей во всех немыслимых позах зю, переменчивыми доппельгангерами и гермафродитами. Тем паче, что сам Ли саморазоблачается на фоне этой удушливой кошмарности, меняя ориентацию на более радужную и радушную. Интерзона на поверку оказывается и зоной постмодернизма, где внутренне свободный художник волен творить все что ему заблагорассудится; в Билле Ли воплощается множественное триединство - он сам как часть авторского чужого вымысла, он сам автор новой реальности, он ничто и в то же время Ли как собственно герой и отождествление Берроуза и Кроненберга. В этих условиях возможности интертекста становятся узконаправленными, что в реальности и показал сам Кроненберг, после 'Экзистенции', взрыхленной на почве снаффа восьмидесятнического 'Видеодрома' не сумевший снять ничего нового, без предрешенности некоторых иллюзий и аллюзий.

Roger D Broken • 3 июля 2015 в 12:26

Сходу скажу, что «Обед нагишом» не является экранизацией романа Берроуза, который усилиями наших переводчиков вовсе был назван «Голый завтрак», что, возможно, звучит несколько более интригующе. Хотя какие и Берроуза интриги? Вся его проза, до и после наркоманского периода — сплошной галлюциногенный глюк, извращенная реальность, обратная сторона человеческой цивилизации, где властвуют гомосеки, испанские мальчики, трансвеститы, безумные сутенеры, уродцы и бог — многоножка. Почти все это, но в малых дозах, присутствует в фильме, но выполняет роль непосредственного окружения ширяющегося автора. Билл Ли — он и есть Берроуз, как не сложно догадаться, а фильм, захвативший элементы реальной биографии и куски из танжерской прозы, повествует...Гм, возможно, он ни о чем не повествует, ни к чему не призывает, ни на что не намекает, а получается как-то сам по себе. Камерный с точки зрения места действия (всего парочка честных не - павильонных эпизодов!), достаточно яркий, местами смешной, порой забавный, временами — пошлый, но вроде бы не скучный. Эталонный фильм без «скрытого смысла» или «зашифрованного послания», по крайней мере, если смотреть на вещи здраво. Похожие ощущения были после «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», но даже там нашлось места для едва заметной драмы застрявшего во времени хиппи. Но наш горе-писатель, которому регулярно малавятся многоножки, жуки и смахивающие на рептилойдов твари, название которых упоминается единожды, вполне себе джанки (будем точными в терминах!) в духе времени уходящего в небытие джаза, роскошных автомобилей и широкополых шляп, живущий как и чем придется, и вряд ли даже путешествие в «Аннексию» можно трактовать, как некий существенный переворот в укуренной душе героя. В принципе, придираться не к чему, точно так же, как и нельзя заметить что-то по-настоящему яркое и запоминающееся, издевающееся над здравым умом зрителя точно так же, как это делает проза Берроуза. Отдельного упоминания заслуживает разве что концовка с той самой Аннексией, заставляющей усомниться в реальности всего произошедшего ранее. Фильм обязателен к просмотру только тем, кто еще на знаком с Берроузом, но по какой-то причине заинтересовался творчеством оригинала — наркомана или близких к нему нонконформистов. Те же, кто изучили все вышеперечисленное, кино посмотрят без всяких рекомендаций, или посмотрели его давным-давно.

Veremianyn • 21 декабря 2014 в 15:05

Обед нагишом является, безусловно, одним из самых смелых и неоднозначных творений Кроненберга. Снимая кино по мотивам книги эксцентричного писателя, канадский режиссёр решил смешать вместе с оригинальным произведением отсылки к остальным творениям автора, а также элементы биографии самого Уильяма Берроуза. Получившаяся в итоге сюрреалистичная смесь способна сбить с толку кого угодно, потому расскажу о своих впечатлениях поподробнее. Сразу признаюсь, что с творчеством данного писателя я не знаком, поэтому перед просмотром решил хотя бы ознакомится с его биографией. И сделано это было совершенно не зря, подобное серьёзно облегчило понимание фильма. Пожалуй, основной темой Обеда Нагишом стала попытка понять и показать отдельные аспекты как писательства в целом (хотя можно взять ещё шире и просто говорить о любом виде творчества, основываясь на некоторых универсальных фрагментах фильма), так и, в большей степени, его особенностей конкретно у Берроуза. Постоянные изменения правил окружающего мира, сюжетные ходы, удивляющие своим построением и мотивацией, это кино живёт и развивается по какой-то своей логике, не позволяющей обычному зрителю нормально следить за развитием основного сюжета (хотя само это понятие крайне условно в данном случае). Причудливый мир, порождённый подсознанием главного героя и наркотиками должен символизировать различные аспекты личности и внутренних переживаний Берроуза, и в итоге происходящее будет варьироваться от полного недоумения и непонимания, до ясных по замыслу и, в связи с метафорической основой, неплохо воздействующих моментов, причём количество и первых, и вторых будет, естественно, субъективным для каждого человека. В целом, насколько попытки Кроненберга связать творческое начало, наркотические вещества и бисексуальность автора воедино были успешны неподготовленному человеку (вроде меня) сказать будет сложно, стоит лишь упомянуть, что самому Берроузу фильм понравился. Однако как бы неоднозначно не были интерпретированы многие причудливые фрагменты фильма, Обед нагишом всё же оставляет приятное, и даже в какой-то мере цельное впечатление из-за его финала, где во вполне ясной манере указывается на наиболее значимое событие в жизни Берроуза, которое при всей его трагичности являлось катализатором писательской деятельности, дав автору своеобразный 'пропуск' в метафорическую страну творчества и открыв будущую карьеру. 8 из 10

Малов-кино • 21 августа 2012 в 17:21

Завтрак без еды

Писатель Билл Ли профессионально занимается уничтожением тараканов с помощью специального желтого порошка. Но кроме санитарной функции порошок играет и другую значимую роль — является прекрасным возбудителем сознания. В этом Билл довольно скоро убеждается на примере собственной жены, регулярно вкалывающей себе в вену солидные порции этой инъекции, и находящей получаемый кайф вполне «литературным», т.е. достойным описания. Вскоре самого Билла, нанюхавшегося порошка, начинают одолевать галлюцинации. Особенно часто к Биллу наведываются гигантские насекомые, и однажды в одного из них превращается печатная машинка… На этот раз вслед за человеком-мухой Кроненберг выпускает на экран уже с десяток тошнотворных существ, похожих на огромных мутантов-инопланетян, каковых способно нарисовать разве что возбужденное воображение наркомана. Каждая из тварей общается с Биллом исключительно с помощью анального отверстия. Видимо, этот образ был продиктован режиссеру разоблачительным эпитетом Уильяма Берроуза, автора романа-первоисточника: «Мы зрим Бога сквозь наши задние проходы в фотовспышке оргазма... С помощью этих отверстий преображай свое грешное тело... Лучший Выход — это Вход». Именно на Берроуза обратил свой взор Кроненберг после завершения «Мухи» (1986) - эпохальной для фантастического кино работы. Феерическая антиутопия с полубредовыми наркотическими видениями «Голый завтрак» (1959) - одна из самых скандальных и труднопереводимых на другие языки (из-за обилия сленга) книг, культовый роман битников, наркоманов и геев. Название звучит откровенно нелепо, но речь в книге идет именно о «завтраке без еды», образном жаргонизме нарков. Раздвижение границ видимого с помощью наркотических грез и раскрепощение посредством сексуальных перверсий были одними из ключевых моментов освобождения в революционные 1960-е годы, вдохновив Берроуза на написание романа. Через 30 лет именно эта книга побудила Кроненберга продолжить мутационные эксперименты, только теперь не в физиологическом, а в психоделическом плане. Своеобразная структура романа, отчасти сочинявшегося как раз в состоянии наркотического транса, и специфическая «монтажность» письма в определенном смысле должны были облегчить Кроненбергу задачу. Однако цель фильма — как можно точнее передать состояние психики наркомана — вряд ли способна привлечь нормального зрителя, тем более что при просмотре и при чтении возникает (по выражению Нормана Мейлера) «ощущение умерщвления духа». И все же, если для фанатов Кроненберга фильм получился слишком мудреным, то для поклонников книги, как раз наоборот - чрезмерно попсовым. В отличие от «бездуховного, аморального, агрессивного, атеистического и антисемитского» романа, сразу же репрессированного в США (и лишь спустя семь лет реабилитированного благодаря Первой поправке Конституции), фильм не стал вехой своего времени. Потому что в начале 1990-х Америка сменила приоритеты и уже не была озабочена повальным бегством от благополучного буржуазного быта в пространство наркогрез. Да и сам Кроненберг совсем не стремился сделать эту процедуру культовой.

SumarokovNC-17 • 2 августа 2012 в 10:28

Голый завтрак или Путешествие в Интерзону

Основная работа Уильяма Ли - уничтожение тараканов. Основное хобби Уильяма Ли - наркотики, причем тяжелые. Однажды жизнь Уильяма резко изменится и он попадет в жуткий, сюрреалистичный кошмар, откуда выхода уже не будет. В 1991 году знаменитый канадский режиссер Дэвид Кроненберг, склонный в своем творчестве к постоянному эпатажу, экранизировал один из самых трудных для экранизации романов 20 века, 'Голый завтрак' Уильяма Берроуза, принадлежащего к битниковской среде. Этот отчасти автобиографический роман, состоящий из наркотических снов и философии эскапизма, Дэвид Кроненберг блестяще перенес на экран, сохранив безумный сюрреализм книги и ее гомосексуальную направленность. Картина получилась очень типичной для Кроненберга и оттого крайне тяжелой для восприятия большинством зрителей. Главный упор в ленте делается на натуралистичность сцен, снятых Питером Сушицки мощно и жутко. Сцены в Интерзоне - лучшие в фильме и с визуальной точки зрения, и со смысловой. Актеры играют в ленте на довольно высоком уровне, хотя их персонажи по сути гротесковы и преувеличенны. Питер Уэллер отлично сыграл Уильяма Ли, создав неоднозначного героя, с которым трудно себя ассоциировать, смотря картину. Джуди Дэвис, Йен Холм и Рой Шайдер создали ярких и странных героев, сыграв свои роли реалистично и интересно. Также не могу не отметить прекрасный и необычный саундтрек Говарда Шора и Орнетта Коулмана. 'Обед нагишом' является, безусловно, фильмом не для всех, но если Вы ищете что-то нестандартное, данная картина Вам идеально подойдет. 10 из 10

makekaresus • 18 сентября 2011 в 12:51

«Обед нагишом» (Naked Lunch, 1991)

«Обед нагишом» (Naked Lunch, 1991) Дэвида Кроненберга – попытка экранизации абсурдного произведения общепринятыми методами линейного кинематографического языка. В любом случае канадец совершенно верно фокусируется на визуализациях автономных анклавов берроузовского джанки-бреда, отражая фрагментарный характер «Голого завтрака» - наиболее влиятельного художественного произведения в стилистике «Cut-up». Отсюда абсурдизм кинематографического происходящего сгущается до степени максимальной семиотической концентрированности. Пистолет, жена, агенты, печатная машинка, интерзоновские мальчики, черное мясо, полусознательное писательство, говорящий анус – по отдельности эти сценарные компоненты обладают интенсифицированной знаковой ценностью, создавая странный – Дискретный – мир голубого наркомана-писателя. Кроненбергский фильм в своей целостности и заключается в отражении джанки Дискретности, - той полусознательной действительности, взрывающейся громогласными Событиями, перемежающейся интенсифицированными впечатлениями от столкновения со случайными элементами Бытия. Легкая пелена сюжетной последовательности, событийной причинно-следственной связности, с вящей периодичностью прерываются очередной бредовой загадкой, эксцессом наркомановской коммуникации. Коммуникативный тремор – и здесь, и там. И это – при наличии мастерской игры, безжизненной мимики оказавшегося в онтологическом тупике «Билла». «Обед нагишом» (Naked Lunch) – ода овеществленным галлюцинациям в свойственной канадцу эстетской манере очеловечивания механизмов, вдыхающей витальные качества в техногенные предметы. На первый взгляд ощутима трансформация эклектичных фантазмов оригинала (перманентная гомоэротическая тональность как корневая действительность художественной идиосинкразии) в человеко-машинную тематику интерпретации. Складывается обманчивая репрезентативная картина, по которой Кроненберг сводит берроузовский бредовый эклектизм к набору отработанных кинематографических клише, свойственных его режиссерской манере (оживленная виталистская техника, проблема преобразования телесности). Но в реальности канадец мифологизирует Берроуза и его наркотические иллюзии, героизирует (как ни странно) гомосексуальное бытие маргинализованного мэтра. Ранний Берроуз детерминирован напряженным страхом культурологической феминизации гомосексуализма, фобией обуславливаний квир-сознания женскими гендерными стереотипами. Берроуз ненавидел «педиков» как изнеженных, чувственных, женоподобных, декаденствующих адептов поведенческого паттерна О. Уайльда. Ненавидел... и понимал, что гомосексуальное бытие вне этого социально «адаптированного» (если вообще можно говорить об общественном принятии гомосексуализма) психологического формата. Отсюда – внутренний конфликт, личностная расколотость, душевные мучения «пидора». Так вот Кроненберг снимает эту напряженность, героизируя Билла Ли, создавая из него прототип безмятежного маскулинного «Пидараса»; настолько бесстрастного и сурового, что для духовной динамики не обойтись без стимуляторов, настолько принципиально гомосексуального, что может позволить себе контакты с женщинами и патетичную холодность со смазливыми «интерзоновскими» мальчиками. И П. Уэллер мастерски отображает маскулинный идеал содомита, каким мечтал быть сам Берроуз. То бишь в шедевре Кроненберга за привычными для канадского режиссера кинообразами мы открываем глубинную квир-мифологизацию, мужественного гей-протагониста, предельно патетичного «торчка» (что звучит и комично, и пафосно), борющегося с принципами контроля-власти-подавления. По этой причине Берроузу фильм понравился. 10 из 10

gugolpleks • 25 марта 2011 в 18:24

Преодаление границ.

Спасибо Кроненбергу за то, что он открыл Берроуза широкой публике и преподнес его творчество в дружественном для зрителя формате. Понимание его книг на порядок тяжелее, но и фильм не из простых. Мне понадобилось порядка 6-7 просмотров, чтобы хоть как-то разобраться в том, что происходило на экране. Должен сказать, что многое мне там сейчас кажется знакомым: тараканы из бессознания, навязчивые идеи-магоаизм из других миров, пограничники следящие за тем, чтобы не проникли 'инородные штучки' сильно глубоко. Со всем этим люди сталкиваются постоянно. А теперь всё по порядку. Неужели есть такая профессия 'ликвидатор тараканов'?Нет. Что это означает? Если принять, что тараканы - это не насекомые, а завихрения в голове, то всё становиться на свои места. Уильям Ли был их ликвидатором. Он хорошо устроился: нашёл работу, обзавёлся женой и знает, что тараканы – зло, с которым надо бороться. Есть для этого средство - некий жёлтый порошок. Неважно, что это на самом деле, ведь средства подавления тараканов могут иметь различные формы проявления: алкоголизм, трудоголизм, а может и наркомания, да всё что угодно. У каждого свои средства и методы их уничтожения. Но есть один старый добрый жирный таракан. Он очень древний. Ли боялся даже подойти к нему. А может эта жёлтая дрянь уничтожит его? Нужно попробовать! Не получилось. Таракану даже наоборот, этот порошок пришёлся по вкусу. Что же это за таракан такой, который имеет иммунитет к стандартным методам подавления, да ещё и способен превратить Ли в своего агента? Это насекомое имеет свои корни в плоти Ли, в его бессознательном. Конечно же главный герой испугался. Это как-то страшновато, когда нечто призывает убить твою жену. Что делать? Оставаться наркоманом порошка или же слушать таракана, а это «слишком опасно»,потому что ведёт во внутрь, в Интерзону. Насекомое оказалось сильнее. Жены нет и вот уже Ли в гейском баре. «Ты голубой?» - этот вопрос поставил его в тупик, растерянность. В таком состоянии человек очень сильно восприимчив ко внешним идеям, которые порой становятся навязчивыми. И вот она собственной персоной – Магоа!Магоа специально изображён в фильме как инопланетянин, весь его вид говорит о чём-то инородном. Ли его ждал. Ведь он прекрасно понимал, что одним убийством жены он со своей наркоманией не покончит, потому что причина его психоза внутри, а значит там же должно находиться и решение, следовательно он должен ехать в Интерзону, а не в гей барах прохлаждаться. Путешествие туда потребность или навязчивая идея ?И да, и нет. А раз да, то там его ждёт клетка... Отчёты из интерзоны Видимо всё творчество Берроуза – это отчёты оттуда. О наблюдении различных персонажах, о проживании страхов и их преодолении. Это запротоколированные подробные отчёты об исследовании Берроуза самого себя. Недаром Кроненберг назвал его учёным. Берроуз преодолел страх гомосексуальности. И в поздних книгах практически не упоминаются женщины. Он привёл свою психику в соответствии со своей природой и тем самым избавился от наркомании. Так же он расставил все навязчивые идеи по полочкам. Помните в конце фильма все Магоа были развешаны? Он больше их не слушает и не черпает от них вдохновения. Можно долго описывать его интерзону, подробно пройдясь по всем персонажам. Все они – это часть его. А кто он? Наблюдатель. А можно ли наблюдать беспристрастно? Можно только в том случае, если принять, что ничто не истина и всё дозволено. Ну что же? Спасибо тебе Берроуз за то, что ты избавился от своей наркомании(Наркотики могут принимать различные формы, ими могут быть даже другие люди) да ещё и написал об этом. Ведь писатель живёт той же правдой, что и обычный человек с той лишь разницей, что первый пишет об этом отчёт. Спасибо Кроненбергу, что снял фильм о Берроузе. Вместе они показали, что путешествие во внутрь себя очень даже увлекательно. Бывает страшно: «Я помню этот невыразимый ужас, от которого лимфа стыла в гландах…». Но страх очищает. Ведь чтобы что-то преодолеть, это надо прожить. И если с прошлым покончено, раны залечены, то «добро пожаловать в Аннексию». А там что?Этого не знает никто. 10 из 10