Рецензии. Если...
Конец 1950-х и начало 1960-х в европейском кино были ознаменованы всплеском так называемых новых волн. В разных странах возникали целые плеяды молодых режиссеров, пришедших со свежими идеями и отбросивших большинство авторитетов прошлого и современного. Но если, скажем, во Франции, Чехословакии или Советском Союзе в фильмах нового образца доминировала форма и визуальные решения, то англичане выстрелили залпом социально острых лент, в которых отчетливо прослеживались протестные настроения и критика многовековых устоев британского общества. За эту резкость с легкой руки одного театрального критика движение получило название «рассерженных молодых людей». Одним из ярких представителей которых был Линдсей Андерсон, начавший карьеру с социальных документалок, а позже дебютировав в игровом кино с жесткой и бескомпромиссной картиной «Такова спортивная жизнь». Вторую свою работу режиссер посвятил уже проблемам образования, вернее закрытым школьным сообществам и царящим там порядкам. Действие фильма происходит в престижной милитаризированной школе для мальчиков, жизнь в которой построена по принципу армейской части и является моделью всего общества. Есть «деды», приближенные к руководству, есть новобранцы и аутсайдеры, которых грубо заставляют принимать действующие порядки, а есть те, кто держится середины. Большинство из них предпочитает отмалчиваться и шестерить у «дедов», но случаются и те, кто наивно желают дышать свободой в затхлой школьной атсосфере. Руководство предпочитает произносить пафосные речи, а учителя – раздавать подзатыльники. Но ни те, ни другие особо не вмешиваются во внутреннюю кухню школьников, давая «полицаям» лицензию на самосуд во имя мнимых благих целей. Но то, что для кого-то Родина, для других лишь клочок шерсти на соске. Смелый для своего времени фильм Андерсона сумел стать звеном в киноцепочке знаковых картин о проблемах европейских школьников, которую начали Жан Виго («Ноль за поведение»), Франсуа Трюффо («Четыреста ударов») и завершил Стэнли Кубрик («Заводной апельсин»). Фильмы условной тетралогии ужесточались от фильма к фильму, прослеживая все стадии школьного и социального аутсайдерства. Если параллели с великими французами лежат на поверхности, то связь с вышедшей спустя три года лентой Кубрика во внутренних мотивах и в личности главного героя. Внимательный зритель не может не заметить насколько много общего у героев МакДауэлла в обеих фильмах. Настолько, что Алекса Деларжа можно считать эволюционировавшим (или инволюционировавшим?) преемником Майкла Тревиса. У Андерсона он только начинает ожесточаться, вступая в первые конфликты с обществом. Насилие, несмотря на жестокую, но довольно сюрреалистичную концовку, пока не приобрело приставку «ультра», а кисы соглашаются на старый-добрый «сунь-вынь» почти добровольно. Музыкальные интересы еще не охватили Людвига Вана, но классика на патефоне уже звучит. Остались еще обломки морали и элементы уважения к старшим, да и дружкам еще далеко к одетым по последней моде отморозкам в белом из футуристического Лондона Кубрика. Майкл развешивает постеры с интернациональными революционерами, осваивает повадки хищников и выдает в себе начинающего ницшеанца, вскользь рассуждая о войне, как о главной творческой силе человечества. «Если...» условно можно поделить на две части. В первой режиссер немного иронично рассуждает о подавлении личности в репрессивной системе, где не разрешают носить длинные, почти битловские прически, но прикрывают глаза на табак и алкоголь в укромных местечках кампуса. По-настоящему жестокий момент в фильме всего один, после которого и происходит слом в психологии героев, остальные же, в том числе и финальная резня, исполнены в сюрреалистическом ключе и несут непроизвольный оттенок комичности. Завершает же фильм режиссер размышлением о проблематике бунтарей без цели, развенчивая романтический ореол мучеников, сложившийся в начале фильма и намекая, что если революция и созрела, то делать ее, увы, некому. Симптоматично, что фильм получил Золотую пальтовую ветвь на следующий год после майских волнений 1968 года, что можно считать первым шагом к деромантизации смутных идеалов революции ради революции. Некоторая мягкость Андресона вполне объяснима тем, что «рассерженные» британцы к 1968 году уже успели немного спустить пар, и попытались посмотреть на ситуацию под другим углом. Режиссер уже не принимает ничью сторону, пряча отсутствие позиции за остроумием и не всегда оправданным сюрреализмом. Если же продолжать аналогии с «Заводным апельсином», то можно сказать, что если последний был настоящей диссертацией на тему насилия, жестокости и общественных пороков, то фильм Андерсона можно считать только старательной и талантливой дипломной работой на эту же тему. Все же глубины и умения смотреть в корень Андерсону порой недостает, хотя в фильме достаточно интересных и новых идей, которые, к сожалению, не были собраны твердой режиссерской рукой в рамках четкой концепции. Выразительные эпизоды чередуются с необязательными, темп повествования неровный, а использование ч/б кадров вперемешку с цветными съемками объяснимо только с производственной точки зрения. В историческом контексте «Если...» ценен, прежде всего, позицией создателей, так громко заявивших обществу о том, что в школьных королевствах все далеко не так идеально. И хотя определенные художественные недочеты у фильма имеются, ругать его сложно, ведь за смелость и открытие миру дьявольской ухмылки Малкольма МакДауэлла простить можно многое.
На дворе 1968 год. Своего 'последнего вздоха' достигает общество 'эпохи модерн', 'Большой Красный брат' грозит пролетарским кулачищем дяде Сэму и сытой Европе, бьётся в кровавой агонии Вьетнам, шумит Прага, бунтует Париж. А в молодёжном бунте рождается и тут же падает умирая антибуржуазная истина. По сути расправляясь с воспоминаниями собственного детства, Андерсон рисует картину школы- как микромира общества, нити системы- связывающие по рукам и ногам своих членов, подводят всех к общему знаменателю осреднения. 'Тупицами- проще управлять, бунтари шибко много- думают...' Что ожидать от человека, за спиной которого на стене красуется постер с самим Владимиром Ильичом? Только выстрела в саму королеву! Такого персонажа-отщепенца и играет Малкольм МакДауэлл, холодные глаза которого, способны изобразить не только внутреннюю пустоту его героев, но и ожить огоньком безумия, в моменты проявления животного порыва или необоснованной жестокости(не зря он стал 'эталонным киноманьяком'). Схематизм и неразвитость персонажей намеренно отдаются режиссёром на 'заклание' самой идеи. И фильм уже выглядит вполне себе-манифестом, принадлежащим не то что своей эпохе, своему отдельно взятому году- 1968-му. При этом автору хватает ума не привязывать картинку к возможному музыкальному фону того времени- условность важнее! Единственное, что ограничивает этот фильм, так это сухость и чопорность, и это для конца 60-х...Где-то в середине картины, когда герои угоняют мотоцикл, кажется- ну вот ещё немного и кино станет английскими 'Вальсирующими'. Ан нет, 'лишка' динамики вновь перетекает в сухой остаток английской ментальности. А британский налёт абсурда, так и вовсе намечен двумя-тремя штрихами сюрреалистичных сцен и если бы не шикарный финал, лента бы вышла непреднамеренно пресной. Ещё каких-то несколько лет(с момента выхода фильма конечно) и цивилизация переместится с баррикад 'сексуальной революции' в кабинки пип-шоу и к прилавкам секс-шопов, а последний всплеск моды на традиции и ретро накроет пергидролевая волна глэма и панка. 'Добро пожаловать в эпоху постмодерна!'- что называется. Идеалистов почти не останется. И место на шее, вослед недавних хипповых ожерелий с зубами хищников, займут собачьи ошейники а-ля Сид Вишес. Человека-охотника сменит человек-раб. Неправда ли символично? Твой карабинный магазин уже пуст? Значит ты всего лишь- 'ещё один кирпич в стене...' 8 из 10
'Если..' - фильм мягко говоря спорный, и сегодня, на мой взгляд, совсем неактуальный. Безусловно значимость фильма для кинематографа велика - в 1968году снять кино такого плана было сложно, накладно и опасно, тем более в Англии, где и без него разгул своенравия и анархии был на порядок выше штатских. Фильм-протест 68-го года, сегодня оборачивается фильмом - предсказанием, романтика непослушания и свободы привела к тому, что теперь всем тем, кто выпустил этого джинна из бутылки, приходится сознавать, что 'ломать-таки - не строить'. Очень просто выходить на площади и кричать 'Долой диктатуру и общественный порядок!', просто и сознавать себя предтечей нового времени и думать, что главное сейчас - разрушить, как это делают герои фильма. Они уверены, что старый порядок, существующий в колледже (но режиссёрский намёк даёт понять, что и во всей стране) - пережиток прошлого, что засилие консерваторских идей достигло предела и должно быть разрушено, но люди такого типа не думают об альтернативе. они считают, что их дело сегодня крушить и ломать, а отстраивать всё заново будут 'кто-то другие', кто-то, кто будет позже. Они восстают против системы, не осознавая ее значимости и не задумываясь о возможных положительных аспектах, и не создают нового. И результатом такого поведения/творчества/кино является наша современность, когда все против всех, когда те, кто 'был никем' становятся всем, и когда каждый считает себя в праве ломать. В общем, я похож на другого популярного персонажа - Эрика Картмана с его 'i hate those punks' и поэтому замолкаю. Нельзя, однако, не отметить удивительную операторскую работу, хорошо спланированную режиссуру и игру МакДауэлла, атмосфера и сюжет переданы достаточно дростоверно и качественно, для 1968 года, по-моему, высококачественное кино.
Сколько я не вглядывался в фильм, так и не смог обнаружить в нём логику. Некий комок из грязи, волос и перхоти, катящийся, пренебрегая всеми законами физики, снизу вверх. А начиналось всё очень даже хорошо. Школа, ученики, бунтарь, дедовщина, etc. Всё, что нужно для хорошего, сильного олицетворения школьных устоев середины прошлого столетия. Но, как известно, чем дальше в лес, тем хуже настроение. Абсолютно абсурдная игра с переключением картины с цветной на чёрно-белую и обратно. Было бы очень кстати эти переходы с чем-то связывать; то есть, если бы во время несправедливости со стороны старших 'товарищей' фильм становился чёрно-белым, олицетворяя некий переход состояния радость-ненависть, то это было бы, безусловно, хорошим ходом. Но здесь мы видим лишь абсолютно безответственную работу режиссёра. Я искренне убеждён, что в каждую секунду своей жизни нужно вкладывать смысл; потеря смысла в кино, в том, что априори должно его нести, это страшнейшее преступление. И сейчас присяжные вынесли вердикт, что обвиняемый виновен. Что самое важное в фильмах подобного жанра - так это процесс, в результате которого образуется месть. Нужно чётко показать почему так случилось, в какой момент времени человек способен на всё, когда человек больше не может терпеть (очень качественно это было показано в фильмах 'Класс' и 'Зло'). Тот самый переход состояний. Накапливая по чуть-чуть ненависть в конечном итоге она должна вылиться на ближнего своего, она должна превратится в чарующее безобразие, во время которого совершается акт по устранению раздражителя. Но в этом фильме всё это показано настолько чёрство, неправдоподобно и, в некоторых случаях, наивно. В финале картины я смеялся из-за абсурдности происходящего. Что должно сотворится с психикой группы людей, от, будем честными, не таких уж и значительных 'пыток' старшеклассников, чтобы сделать то, что они сделали в финале. Кроме того, признаюсь, я не понял фильм. То есть, общую суть, конечно, уловил, но по мелким деталям у меня куча вопросов, на которые у меня нет ответов, как то: какую роль играют в фильме а-сексуальные геи, почему фильм моментами становится чёрно-белым (ага), какова роль девушки и почему решение проблемы показано столь глупым образом. Фильм как сонное бодрствование (состояние рассказчика по ночам, из 'БК'); как импотент; как заикающийся, картавый, а в придачу ещё и шепелявый, репер. Вгоняя девственную шлюху в краску, кино, при этом, не собирается лишать её девственности.
Кино, снятое на фоне мировых протестов 1968 года, из которых вышли новые левые, с одной стороны, подтверждает их идеи, а с другой — отмечает их ненужную разрушительность. Это странный бунтарский фильм: он очень сухой и по факту является чётким и максимально конкретным исследованием в терминах психоанализа. Название картины, данное ей секретаршей и ставшее финальным, описывает картину наиболее общим образом, и при этом именно это «Если» становится обоснованием для любых сюжетных ходов действия, развивающегося в восьми главах, поступательно обрисовывающих тоталитарную реальность. Эта тоталитарность — полное подавление сексуальности и перенаправление её в военное русло. Это кино не про эмпатию или конкретную историю конкретного человека — это портрет нашей цивилизации целиком, гротеск, выполненный в довольно откровенном неглиже. «Если...» ярко выступает против угнетающей и заточенной на производство средств уничтожения системы, обличая её в уморительных, иногда сюрреалистичных зарисовках, и так же кино не особо жалует и бунтарей, хотя и ни в чём не винит последних: на прогнившей почве не может вырасти что-то прекрасное. В особой комнате Мика Трэвиса, Найтли и Уоллеса все стены обклеены плакатами с голыми женщинами, военными фотографиями и снимками диких животных — вот всё, что их определяет: секс и война. И пока колледж будет подавлять первое, направляя всю энергию учеников на разрушение, в ребятах будет расти чувство внутреннего протеста — бессознательной, но чётко ощущаемой злости. Всё, что им нужно — небольшой толчок, глоток свежего воздуха. Все трое находят свой Эрос и берут под контроль своё желание жить: жить свободно, а не по идеологии войны. Происходит буквально сексуализация войны, высшие лица твердят о её необходимости, превращают в нечто личное, в базовую потребность человека, замещая личные потребности общественными. Однако встаёт закономерный вопрос: а насколько такое общество, живущее войной и под вечной угрозой мобилизации, собственно, способно жить ради созидания и, вообще, способно ли жить? Режиссёр лишь постулирует, что система, одновременно подавляющая и вооружающая Эрос для своих целей, может сильно поплатиться за это, ведь тем самым она фактически обрекает себя на смерть и кровавые революции. Исход таких режимов предопределён: люди, познавшие жизнь, обуздавшие свой Эрос, непременно возьмут выданные им средства уничтожения, и, вопреки воле репрессивного раздатчика, применят их против него же: и он сгинет от рук своих рабов, использующих его же оружие. Однако что будет после революции? Не замкнётся ли порочный круг? Ответ останется неизвестным, пока «Если» не обретёт свою материалистическую основу в историческом процессе, поэтому, учитывая исторический контекст ленты, открытый финал — вполне закономерный итог. 8 из 10
Дэвид Шервин и Джон Хоулетт решили рассказать всю правду о школе для мальчиков в Тонбридже. И написали сценарий, за который взялся Линдсей Андерсон, которого позже назовут одним из ярчайших представителей «Британской новой волны». Будучи выпускником Челтенхэмского колледжа, Андерсон, очевидно, нашем представленный материал знакомым и актуальным. Так появился фильм, который прославил Малькольма МакДауэлла и раскрыл обществу глаза на средневековые порядки, царящие в закрытых английских школах. Школа в Тонбриджа основана в 1553 году. Если верить создателям фильма, в подобных заведениях создают аристократов палочной дисциплиной. Причем, самые яростные носители традиций, как правило, сами успевают погрязнуть в пороках. Мальком МакДауэлл играет одного из старшеклассников, который становится гостью в горле группе «старших товарищей». Для этого его герою ничего не надо делать: не так посмотрел, недостаточно низко поклонился, что-то сказал, чуть длиннее отпустил волосы на затылке. Но что, если те, кого считают бунтарями, взбунтуются на самом деле? У нас посыл фильма будет особенно понятен тем, кто служил в советской армии. Правда, есть существенная разница между школой для мальчиков и казармой. В первом случае, пройдя все испытания, выпускник вливается в средний класс. Во-втором – он просто возвращается домой и пытается нагнать упущенное время. 1968-ой стал годом студенческим бунтов, и «Если…» попал в самую точку. 7 из 10
В голове подростка любого пола и в любом времени живёт неимоверное количество тараканов, там выстроен собственный мир с определённой системой ценностей и своими законами. И Линдсей Андерсон покоряет тем, что показывает зрителю этот мир без прикрас и не разграничивает фантазию и вымысел. Вот ученики частной школы для мальчиков разбирают булочки, втихомолку курят, задирают друг друга-словом, ведут размеренную жизнь среднестатистических школяров. А между этими обычными событиями их жизни то преподобный Вудс зачем-то возлежит в ящике, то девушка из кафетерия набрасывается на посетителя с утробным рёвом. Как тут разобраться в этой мешанине событий, если сами учащиеся спорят о войне, попутно сетуя на неприятный запах изо рта. В этой школе младшие ученики прислуживают старшим, которые с ухмылочками отбирают себе тех, кто 'посимпатичнее',а за проступки твёрдая рука преподавателя награждает плетью. Но вот три друга решили дать отпор сложившемуся порядку, и это у них получилось-красочно и жестоко. Хмм...если только Мик и это не выдумал...
Стремление администрации Каннского фестиваля следовать духу времени нередко 'назначало' в шедевры совершенно 'ровные' и казалось бы совсем не выдающиеся картины. Вот к примеру, поговорим о фильме 'Если...'. Мог ли на следующий год после Парижской революции 1968 года, сорвавшей Каннский фестиваль, победить на этом празднике кино фильм конформистский и заурядный? Я думаю что нет. Уверен, что особо не сговариваясь жюри ведомое Лукино Висконти выбрало самый скандальный. противоречивый и предоставляющий различные толкования фильм. А такой картиной оказался в тот год фильм Линдсея Андерсона 'Если...'. 'Если...' предлагает нам модель прогнившей до основания системы, лицемерной и опасной. Как может руководство одного из самых престижных образовательных заведений допускать чтобы ученики выстроили возрастную вертикаль насилия и подавления воли друг друга, да еще и поддерживать этот уклад? А там ведь было еще и сексуальное насилие, причем видимо как норма. Режиссер лишь раз намекнет. А чванливые преподаватели? Похоже они совсем и не заботились о своем профессиональном соответствии. Дети ведь все стерпят. Не меньше достается и священникам. Конфликт обозначен и непременно должен придти к своему апогею. Тем более, если во главе спонтанно возникающей оппозиции стоит иронически относящийся ко всему и ухмыляющийся герой Малькольма МакДауэлла. И не нужно укорять меня в том, что 'Заводной апельсин' был снят позднее. Поверьте, он будет поступать точно такими же методами как и Алекс. Это сейчас выстрелы в школах уже никого особо не смущают похоже, как в Америке, так и в Москве (сколько за последний год было случаев, а?), а для тех лет предложенный сатирическо-милитаристский финал показался вероятно определенным футуристическим отступлением. Режиссер еще добавил сюрреализма - невесть откуда берущиеся патроны, ружья и гранаты, бессвязность повествования, голую женщину с большой грудью и явно негармоничными формами, крупные планы микробов... К тому же, Линдсей снимал кино там, где сам учился. Именно поэтому, как я думаю, фильм показался более продвинутым нежели 'Дзета' или 'Беспечный ездок' (кстати, соперники по Каннам). Ну а при высталвении оценки я просто руководствовался впечатлениями. 'Заводной апельсин', 'Слон' и 'Зло' Хофстрема были в декартовых координатах истории кино много позже, но для меня - раньше. А фильм Андерсона им проигрывает. Такие дела. Вероятно в тех местах где режиссер старался удивить современников, ничего совершенно не срабатывает. Остается лишь незаурядный режиссерский почерк и очень достойная игра Малкольма. 6 из 10
О, если ты спокоен, не растерян, Когда теряют головы вокруг, И если ты себе остался верен, Когда в тебя не верит лучший друг, И если ждать умеешь без волненья, Не станешь ложью отвечать на ложь, Не будешь злобен, став для всех мишенью, Но и святым себя не назовешь, - И если ты своей владеешь страстью, А не тобою властвует она, И будешь тверд в удаче и в несчастье, Которым в сущности цена одна, И если ты готов к тому, что слово Твое в ловушку превращает плут, И, потерпев крушенье, можешь снова - Без прежних сил - возобновить свой труд, - Земля - твое, мой мальчик, достоянье. И более того, ты - человек! Редьярд Киплинг 'Если' Говорят, что Линдсей Андерсон снимал фильм в измененном состоянии сознания, под грибами. Он забыл даже назвать фильм, когда ему вручали Золотую Пальмовую ветвь. Это история о том, как 'воспитание' учителей приводит к деградацией младших и старших учеников. Первые становятся рабами общества, а старшие - маньяками, которые 'убирают' мертвые цветы. А ведь всем известно, что дети - цветы жизни. К какому цветку можно соотнести главного героя, Майка Трэвиса, я бы назвала сорт сорняков. Потому что он, типа, бунтарь. Осмелился, например, усы отрастить, правда, сикливо их спрятал и быстренько сбрил. Курит и пьет. Оклеивает стены всякими вооруженными неграми и чегеварами, разглагольствует о восстании. Режиссер снял фильм о задроте, мстящем в фантазиях обидчикам. Сценаристы, бывшие учащиеся такой вот школы закрытого типа для мальчиков, отомстили обидчикам, написав сценарий. Режиссер, бывший учащийся такой вот школы закрытого типа для мальчиков, отомстил обидчикам, сняв фильм. Майк в фильме, несмотря на свое показное бунтарство, униженно сносит все издевательства, а потом воображает, будто находит в эдакой кэрролловской норе, в здании школы, оружейный склад... На вопрос критиков о девушке Майка - я думаю, в жизни, она не существовала. Ангел? Да, предположим. Ангел Майка, похоже, вообще исконно фантазийная — сотканная из образов, развешанных на стенах комнаты журнальных вырезок. Она мерещится парню повсюду, даже когда он смотрит в телескоп ботаника. А под конец, возникает ниоткуда в 'норе' с боеприпасами. Фильм сюрреален — в нем нет четкого разграничения на реальные и воображаемые персонажем сцены. Линдсей даже перемешал в случайном порядке черно-белую и цветную съемку, чтоб запутать зрителя. Впрочем, насчет черно-белой есть две версии: первая, - банально не хватило бюджета на цветную пленку. Вторая: Андерсон снимал сцену в ратуше при естественном освещении, падавшем из мозаичных окон, отчего на цветной пленке возникала зернистость. Поэтому Андерсон перешел на черно-белый монтаж, а потом решил снять еще и другие сцены, с целью заморочить голову зрителям. Впрочем, отделить 'а вот если бы' от реальности несложно за счет утрированности воображаемых персонажем сцен. Вот такой кудесник Андерсон! 8 из 10
Мне этот фильм понравился своей неоднозначностью. Создалось впечатление, что в нем сняли именно сегодняшнее поколение детей, которые фактически отданы на воспитание таким же детям как и они, только чуть старше. Ну чему может научить молодая семья свое чадо, когда сама ничегошеньки о мире не знает об устройстве этого мира. Вместо молодой семьи тут, мне кажется, и выступают особая элита старшеклассников. А вместо мудрых и добрых бабушек с дедушками, здесь представлены учителя. Они, вроде, учат доброму, вечному, ценному, но с их же позволения и допущения калечатся невинные дети. Это не может не пугать. Религия здесь просто пропагандируется, никто не призывает проникнуться ею. Отношения объясняются, как нечто греховное и неприемлемое, поэтому единственная сцена между девочкой и мальчиком так агрессивна и груба. Вот и спрашивается: а чего ожидать от детей, которые никак не могут понять за что их постоянно наказывают, которые стали уже вещью без чувств и желаний, идущие по рукам (здесь сильно впечатался в память мальчик, которого хотели выменять на пару ночей старшеклассники из другого крыла). А тут еще взрослые со своими хвалебными одами существующей системе. Сейчас можно с уверенностью сказать, что фильм-предупреждение обернулся для нас предсказанием, ибо такие бунты уже давным-давно случились. Жертвы стали палачами и вершат судьбы над такими же как и они сами без жалости и милосердия, как когда-то расправлялись и с ними. В конце фильма меня стала мучить одна единственная мысль, которой я так и не смогла найти ответа: а что случилось бы, если дети в одну минуту отказались от идеи беспощадной расправы над обидчиками и теми, с чьего позволения это допускалось... 8 из 10 (снизила за бессмысленные ч\б моменты и не везде попадающую актерскую игру)
'Если...' - это фильм-манифест, снятый во время молодёжных беспорядков. Главные герои фильма - личности несформировавшиеся, раздувающие из мухи слона и отвечающие на диктатуру системы диктатурой оружия. Актуальный для своего времени, фильм показал мировые протесты, ограничившись лишь одной школой. Подобно Мику Трэвису, сотни молодых людей берут в руки оружие и идут протестовать против системы, толком даже не зная, против чего они протестуют. Андерсон сравнивает школу с армией: строгая иерархия, жестокая дисциплина. Армия - это подготовка солдат к войне, и эта война начинается. Несколько молодых людей объявляют протест и расстреливают всех, кто им не нравится. Оружие - самый сильный аргумент в борьбе за справедливость. 8 из 10
молодые и талантливые - враги заклятые любых общественно-политических строев. души нежные имеют взгляды радикальные. революции в статусе мемориальном. они всегда готовы к неравному бою. Поначалу это кино напоминает одичавшее 'Общество мертвых поэтов', пока на экране не появляется герой Малкольма МакДауэлла, схожий с Алексом из 'Заводного апельсина'. Такой же наглый и радикально настроенный, только не похож на психа-рецидивиста. Всё заканчивается бунтом, русским бунтом - бессмысленным и беспощадным. Герои бунтуют из-за вполне справедливого наказания. Пить водку и говорить о свободе в таких местах не принято, в них надо учиться, хотя бы этому невероятному произношению, чистому английскому языку. Каждая мелочь очень интересна. Например, отношение учителей к детям. Приятно, что герои не скопированы с помощью грязной затасканной кальки. Чем больше времени режиссёр забирает у увлечённого зрителя, тем больше реальность смещается на задний план. Феноменальные сцены: придорожное кафе, подвал, где находился заспиртованный эмбрион - ещё один веский повод расстрелять всех и вся (пыльный скелет в шкафу всегда вызывает отвращение), погружают в мир юношеского максимализма, в мир из той свободы помыслов от нерадивой системы. Кино поистине стоящее. Обязательно к просмотру младшему поколению, дабы те упились досыта крушением порядка и поняли бессмысленность всяческих нарушений дисциплины.
Сталкиваясь с жестокостью, непониманием и консервативными порядками, старшеклассники одной из британских школ начинают протестовать против этого, причем очень радикально… Хоть название фильма и подсказано секретаршей режиссера, которой надоело выслушивать споры Андерсона с автором сценария, оно несет в себе очень явный подтекст. Но если для конца 60-х, да к тому же в консервативной Британии, это имело предположительное содержание, то концовка фильма в современном обществе уже давно реальность. Если в 60-х фильм мог шокировать, то сейчас этого не происходит. Хотя смотря похожие и более отвечающие современным реалиям «Боулинг для школы Колумбайн» Майкла Мура, «Слона» Гаса Ван Сэнта или эпизод из «Дневников баскетболиста», по-прежнему создается ощущение шока. Каждому времени подходят свои реалии. Наверное, по этой причине «Если…» не стал откровением для меня и не вызвало шок. Мораль фильма – высмеивание пуританских традиций, которыми так гордятся консервативные англичане. Но вот герои фильма – это всего лишь шпана, их протест абсолютно, ни к чему не приведет. Фильм безусловно хорош, но стоит признать, что сейчас при просмотре не вызывает, по крайней мере не вызвал у меня, того эффекта на который он был рассчитан.
Политики рассуждают о свободе... Свобода - наследие каждого англичанина, который говорит на языке Шекспира, но мы не станем свободными пока не будем готовы к борьбе, а хороший боец обязан иметь представления о дисциплине, умению подчиняться, отдавать приказы и выполнять их. Нам нужные верные сыны и традиции, в отличии от того упадка и кровопролития, что мы видим вокруг. Этой цитатой можно озаглавить весь фильм. Покорность традициям, которую с такой верностью преподносят учителя и берущие с них пример старшеклассники, без капли преувеличения издеваясь над всеми учениками в колледже. Строжайшая дисциплина, вселение страха, запугивание, малейшее неповиновение – суровое наказание, бесчеловечность - вот истинный путь к успеху! Но, двигаясь по такой свежей колее, можно наткнуться и на собственные грабли… Если относиться к своим же ученикам как к рабам… Если закрыть глаза на весь беспредел…. Если вдруг всё однажды выйдет из под контроля… То цена такого успеха будет очень дорога, и всё повернётся против тебя…. Хороший фильм, очень сильная сюжетная линия, не обделенная яркой концовкой с непередаваемой атмосферой неравноправия, безусловно имевшей место в ту пору. Харизма в лице Малкольма Макдауэла вносит особый колорит, как впрочем и остальные персонажи. Душит чувство неопределенности и недосказанности от вопросов, оставшихся без ответа, а так же от некоторых сцен, в которых точно есть какой то смысл, но так и не покорившийся мне. Может, ответы отыщутся в продолжении? Будем обязательно смотреть…
Как то показывали фильм по ТВ, но я пропустил показ, но запомнил, что в програмке напротив фильма была надпись - 'Другое кино'. Поскольку я люблю смотреть незаштампованные и оригинальные фильм, то я решился таки посмотреть этот фильм. Я в состоянии легкого шока. Фильм представляет собой более чем правдоподобный показ картины того, что происходит в школах для мальчиков - постоянные унижения, оскорбления, издевательства, которые все воспринимают как простую шутку, так привыкнув к жестокости, что уже не воспринимая границ, где жестокость начинается и где заканчивается. С этой жестокостью пробуют бороться воспитатели, постоянно избивая учеников в целях воспитания, как сначала кажется. Но потом мы видим, что эти преподаватели и воспитатели просто получили власть над мальчиками и всячески ею пользуются и им, мягко говоря, все равно, как избивают мальчики друг друга и зачем они это делают. А жестокость юношей - это просто протест против вседозволенности преподавателей. Но вскоре юноши перестают терпеть обиды от преподавателей и принимают радикальные меры... Фильм просто давит своей философией о свободе личности и, в принципе, мальчиков можно понять - они молоды и им присуще чувство юношеского максимализма - они хотят делать все и сразу и чтобы ничего им за это не было, но с другой стороны можно послушать, о чем говорят юноши - о насилии, о убийствах, о гомосексуализме и т.п. Разве нужна такая свобода обществу и им самим? Вот и пробует один молодой преподаватель пресекать их издевательства, но, чтобы не отставать от коллег, молодой преподаватель начинает подражать им и также издевается над школьниками всеми возможными и невозможными способами, называя это воспитанием. И когда ребята получают за дело, то ничего против не имеют, но когда преподавателям просто хочется воспользоваться своей свободой, они начинают протестовать и их можно понять. Но те радикальные меры меры, которые предпринимают ребята - это есть лишь их фантазии, которым не суждено сбыться... На самом деле, фильм ценен, как художественное произведение и концовка в фильме просто шикарная, но все таки фильм может кто-то воспринять как руководство к действию, по этому, лучше бы было хоть немного смягчить концовку, а не то с каждым годом в школах какой нибудь неудачник, которому надоело терпеть унижения, берет в руки оружие и месть затуманивает его разум... 7 из 10
Малкольм Макдауэлл очаровывает с первых кадров своей хитрой улыбкой. Именно за эту улыбку его будут жестоко бить хлыстами, как провинившего, но что дает жестокость? Она погружает в озлобленное состояние,в желание перебить своих обидчиков, и он со своими одноклассниками начинает готовить план мщения. Сцена избиения настолько реальна снята,что мне было жаль этих ребят,которых с детства воспитывают хлестом.После этой сцены их крестовый поход отошел для меня на второй план,все таки именно такой развязки и стоило ожидать. Скажите, какое имеют право старшеклассники издеваться и применять такие методы наказания? Андерсон показывает их глупые диалоги, склонность к гомосексуализму, которая и толкает их на подобные поступки в отношении к ребятам помладше. Так или иначе я на стороне Макдауэлла и его друзей, даже если бы они не устроили этот крестный поход, его бы спланировал кто-то другой. И жаль еще больше, что по-другому эта ситуация не решается. Очень актуальный фильм, по новостям часто передают о подростках, которые приходят в школу с автоматами. Стоит задуматься: почему же это происходит по сей день? Откуда в детях столько жестокости,откуда идет тенденция издеваться над теми, кто слабее тебя? 10 из 10
По своей природу британский режиссёр, сценарист и продюсер Линдсэй Андерсон был бунтарём. На фоне многочисленных протестов социалистического толка студенческими массами в середине прошлого столетия он с головой окунулся в творчество и вращался в данных кругах, где воспитывалась плеяда новаторов от искусства. Уже первые работы Линдсэя Андерсона были отмечены критиками, например, 'Такова спортивная жизнь' (1963) была номинирована на 'Золотую пальмовую ветвь'. Но всё же наибольшую популярность Линдсэй Андерсон приобрёл за счёт своей трилогии о Мике Трэвисе, где в жёсткой и практически незавуалированной форме драматической сатиры высмеивал архаичные устои общества. И первой частью трилогии про Мика Дэвиса стала картина 'Если...', вышедшая на экраны в 1968-ом году. Сюжет 'Если...' о правилах жизни (хотя тут более уместным было бы словосочетание 'правилах выживания') в закрытой школе для мальчиков долгое время вынашивал Дэвид Шервин - ещё один бунтарь и однодумец Андерсона. Вместе со сосценаристом Джоном Хоулеттом Шервин, в конце концов, довёл его до ума, но, правда, в режиссёрском кресле видел иного человека, а не Андерсона, но вряд ли, думается, что Шервин впоследствии пожалел о конечном выборе постановщика, хоть и Андерсон всё же подправил конечный вариант сценария, воспользовавшись собственными воспоминаниями о проживании в школе для мальчиков. Фильм 'Если...' действительно вышел весьма жёстким, а порой и жестоким. По своей сути он даже был революционным, так как в то время далеко не все могли себе позволить вольнодумие и кинематограф всё же придерживался некоторых догм, касающихся демонстрации сцен насилия и интимных сцен. И в данном случае к 'Если...' можно применить термин 'независимое кино', которое столь ценно у критиков. Но по началу 'Если...' не нашло достойного отзыва и лишь по прошествии нескольких десятилетий фильм был занесён в условно называемый 'Фонд британского кино'. Конечно, сцены, где старшеклассники по истине измываются над новичками, а учителя и оставшийся персонал предпочитают закрывать на это глаза, прикрываясь устоявшимися нормами жизни в школе. В конечном итоге всё это не могло не привести к плачевному концу... И финал был поставлен так, что даже сейчас эта тема остаётся актуальной, пугающей и весьма трагической. Я не буду раскрывать в чём суть кульминации в 'Если...', но когда Вы посмотрите фильм, то сами поймёте о чём же идёт речь. На главную роль Линдсэй Андерсон пригласил Малкольма МакДауэлла. На тот момент актёр не был известен и только прорывался в кинематограф, но его талант, умение быть разным, подстраиваться под желания режиссёра и даже его бездонный взгляд - всё это заставило обратить внимание на Малкольма МакДауэлла. И его игра была действительно какой-то безумной, вязкой, сильно выделяющейся на фоне остальных. И поэтому не удивительно, что культовый Стэнли Кубрик пригласил актёра на главную роль в картине 'Заводной апельсин' (1971), к слову, долгое время запрещённой в некоторых странах и даже в Британии она не сразу вышла на экраны. Но кроме совершенно новаторского, жестокого и порой сильно устрашающего своим реализмом сценария и игры от Малкольма МакДауэлла необходимо отметить выверенную работу оператора картины Мирослава Ондржичека, благодаря которому, собственно, и был достигнут эффект реализма, а его работа с долгими кадрами по истине поражает (в который раз приходится констатировать, что восточноевропейская школа операторов одна из лучших, если не самая лучшая и непревзойдённая). Несмотря на то, что драме 'Если...' уже более полувека актуальность некоторых затронутых проблем не исходит из нашего общества, и Линдсэя Андерсона со сценаристами даже можно было бы назвать провидцами, да только вот предугадываемость некоторых событий глубоко трагичны. И всегда всё же стараюсь дать какую-либо оценку фильмам и не делаю этого за редким исключением, но 'Если...' - это как раз тот случай. Сложно оценивать картины, которые произвели огромное влияние на развитие искусства кинематографа в целом. Как это бывало с фильмами от Пьер Паоло Пазолини, Райнера Вернера Фассбиндера и того же Стэнли Кубрика. P.S.: Кстати, воспитание в школе в чём-то сильно напоминало муштру в армии, и военную парадоксальность Линдсэй Андерсон не преминул случаем высмеять в следующей части трилогии о Мике Дэвисе 'О, счастливчик' (1973).
Фильм Линдея Андерсона 'Если...' не мог не попасть в поле моего зрения: закрытый колледж; подростки, выступающие против установленных порядков; настоящая дружба и - вроде как - любовь. Если не это - лучшие исходные обстоятельства, то - что? Первое, о чём я подумала во время просмотра фильма: 'Чёрт, я совсем забыла, как хорош Малкольм МакДауэлл!'. У меня в памяти ярко отпечатался его образ из 'Заводного апельсина': наклеенные ресницы, котелок; позднее - широко распахнутые глаза, которые нельзя закрыть. Я совсем забыла, что он может быть и задумчивым, и - даже - трогательным, что ли. Дружеские отношения героев, на мой взгляд, показаны очень тонко и точно, как и сами герои: они уже не дети, но ещё и не взрослые. Они могут совершать спонтанные, необдуманные поступки. В то же время, они глубоко чувствуют несправедливость и жестокость мира и не хотят с ней мириться. Они могут дурачиться, могут быть серьёзными. Они молоды, они могут всё. Фильм, на мой взгляд, очень интересно простроен: в ровное течение сюжета врываются сюрреалистические эпизоды. Во всяком случае, я интерпретирую это именно так. Они, словно бы, есть то самое 'если'. Если бы они сделали то... Если бы поступили так...Жизнь была бы иной, если бы. Не совсем понятным мне показалось только решение снять некоторые сцены на чёрно-белую плёнку. Мне не удалось понять принцип, по которому были выделены какие-то конкретные эпизоды. В своё время фильм считался едва ли не скандальным. На мой взгляд, в этом отношении, время сыграло в пользу картины. Сегодня зритель не будет шокирован, какие-то отдельные 'шокирующие' сцены не заслонят все ленты. За ними ему будет не так сложно увидеть борьбу личность с системой, тему, становящуюся актуальнее день ото дня.
«Всегда, чтобы стать частью сообщества, нужно знать неписаные скрытые правила, которые никогда не признаются явно, но крайне важны для самосознания группы», – говорит Славой Жижек в документальном фильме «Киногид извращенца: идеология» прежде, чем привести в пример фильм Линдсея Андерсона «Если». Но он не говорит в свою аргументацию ничего более того, что в частных школах это проявляется, не смотря на демократичность таких заведений, в издевательстве старших учеников над младшими и всеобщем молчаливом принятии этого факта, как необходимой части ритуала по вступлению в высшее общество. Было интересно разобрать и развить эту тему до конца в контексте заявленного фильма. Протагонист фильма, сыгранный Малкольмом Макдауэлом выступает, на первый взгляд, в роли закоренелого маргинала. Майк возводит в кумир дедушку Мао, нарушает правила, проявляет в себе качества юного ницшеанца, почитая войну за последний акт творчества. Казалось бы, задача частной школы для мальчиков – вернуть отбившуюся овцу в стадо. Однако, развивая мысль Жижека, позже выясняется, что его бунт оправдан, наказание за него требуется только на первый взгляд, а овца все это время была в строю. После хулиганской выходки компании учеников, директор им заявляет: «Бунт – самое простое». Возникает вопрос: а что же тогда сложное? Из сюжета фильма, следует думать, конечный ответ – война. Только такое объяснение придает смысл происходящему на экране. Война – высшее проявление бунта, а этот бунт, по версии фильма, есть суть «творческий накал» истеблишмента. Следовательно, война – последний акт творчества как по мнению главного героя, так и по мнению администрации его школы. Тогда все встает на свои места, чего не происходит, если увязывать ленту в контекст однозначной оппозиции студенчества тех лет. Поначалу главный герой неоднократно предпринимает попытки выбиться из «системы», облить черные вороньи перья белой краской, противопоставить себя своей стае. Однако, по словам его учителя, подобные им члены общества формируются посредством творческого и упругого воображения, которым, по всей видимости, и одарен более других Майк. Подтверждается это тем, что по мере движения фильма, вместе с увеличением агрессии главного героя, растет снисходительность светского общества к его действиям, уменьшается мера символического наказания. Слова проповедника, предвещающие традиционные милитаристские школьные соревнования, звучащие как: «дезертиры не должны рассчитывать на милость Христа» (то есть, отлучившиеся не вправе уповать на милость касты), оправданы только на первый взгляд, только в начале фильма. Когда кто-то провинился, его лупят или ставят под холодный душ, а когда старшие издеваются над младшими – те не смеют протестовать, так как это неизбежная стадия посвящения в мир высшего света. Примечательна сцена в эпизоде жестокого телесного наказания главного героя: один из учеников, как и все молча слушающий звуки побоев, склоняется над микроскопом, под объективом которого множатся бактерии — множатся члены светского общества под молчаливым наблюдением других. Посвящение это неотъемлемо, и после него ограничений уже не существует, и в этом состоит привилегия высшего общества. А слова проповедника о дезертирстве, как и речь генерала о подчинении и умении отдавать приказы – все это только маленькие средства формирования иллюзии общественного мнения, ради в меру сдерживания «творческой силы». Но не ради простых людей – пушечного мяса на поле войны, а ради самих себя, потому что такие бунты направлены в первую очередь на себе подобных, на источник провокаций, на силу реакции, что основательно демонстрирует последний эпизод ленты. Итак, вопреки словам проповедника, за первое дезертирство – ранение самого преподобного, завзятая шайка хулиганов отделывается извинениями и уборкой. Подобная измена оказывается нормой, как и сама война (конечная сцена обстрела, за который, вероятно, также не последует серьезной ответственности). Она разряжает регулярный и логичный «творческий накал» истеблишмента, тем самым поддерживая всю систему в ровном, привычном строю. Когда туча становится черной, выход есть только в грозе. Казалось бы, протестуют бунтари против традиции, в финале открыв огонь по армии, замужним дамам, рыцарям, духовенству; но этот протест вписывается в сами рамки традиции. Важно понимать, в кого они стреляют еще потому, что это выносит трактовку кинокартины из-под угла зрения проблемы насилия в школе, в духе наиболее хрестоматийных в этом плане, современных фильмов «Пиф-паф, ты – мертв», «Класс». В этой ленте мишенью выступают не психи-одноклассники, а представители многовековых традиций, из пут которых выбраться невозможно. Показателен звуковой лейтмотив – христианский литургический гимн Sanctus в качестве любимой композиции главного героя. Впервые он звучит в стенах здания школы, как будто заявляя своей природой, что так было и прежде, затем также словно подпевает при сексуальном бунте в кафе: «так было и до вас», а в последний раз звучит при огненной битве, и тогда его предположительное символическое значение только утверждается. Под шум молодежных беспорядков, времени которых было свойственно совсем другое музыкально сопровождение, автор протолкнул фильм, многими понятый превратно, ведь он не о революции, а о перманентных революциях, он о чем-то, сопряженным со словом sanctus, о чем-то святом, чтимом, вечном, непреложном. Слоган картины – «на чьей стороне будешь ты?» – оказывается трюком, ведь фильм говорит о том, что никто не волен выбирать сторону, что никто не в силах выбиться из касты, в которой был рожден.
Прошу учесть, что это частное мнение, и вы можете с ним не соглашаться. Режиссер Линдсэй Андэрсон/ Lindsay Anderson бунтарь по убеждению, решил воплотить свои убеждения при помощи кинотрилогии «Если.../ If..., 1968г», «О, счастливчик!/ O Lucky Man!, 1973г» и «Больница «Британия»/ Britannia Hospital, 1982г» высмеивая многовековые традиции британской культуры. Посмотри фильм «Если» лет в 15 возможно он мне и понравился бы, но с годами иначе относишься к свободе, которой не хватало в юности. С возрастом происходит переоценка ценностей, и на многие вещи начинаешь смотреть по-другому и то, что в юности казалось правильным и важным с годами может показаться неоднозначным и второстепенным. Не берусь рассуждать о ценности данной картины для британского образа жизни, но с позиции человека не лишенного здравого смысла, я являюсь противником идеи представленной в данном фильме. По сути, нам показывают серую посредственность в исполнении Мальколма МакДауэлла/ Malcolm McDowell, который не обладая ни чертами характера заслуживающих уважения ни какими либо талантами (но незаурядной злопамятностью) пытается выделиться из толпы исключительно благодаря своему неадекватному поведению. И затаивший обиду на последовавшие за этим наказание розгами (примененных исключительно в данном случае), как адекватной реакцией на его поведение. Разумеется наказание розгами не является надлежащей формой наказания, но расстрел простых посетителей школы (женщин, пожилых людей, детей), на мой взгляд куда более критичны в данном случае. Кто-нибудь захотел бы, чтобы его страной управляли люди подобные Майку Трэвису или отдать своих детей в школу, где такие люди преподают. Ведь Получив ответ на поставленный вопрос, каждый определит ценность данной картины для себя лично. Таким образом, режиссер вызвал у меня не одобрение его героя, а абсолютное порицание. Мне гораздо ближе кредо таких героев этого фильма как директор колледжа и генерал Дэнсон, а не Майка Трэвиса.