Рецензии. Француз
Откровенно слабая работа Смирнова, в свое время прославившегося послевоенной драмой Белорусский вокзал (фильм достаточно средний, но идеологически правильный) и талантливым фильмом Осень, который положили на полку и дали фильму не самую высокую категорию, то есть фактически признали фильмом уровня категории Б. Таким образом Осень оказалась в хорошей компанией с Зеркалом Тарковского. Француз — современная картинка ч/б, выбеленная компьютерным цветокором, лишенная всякого киношного очарования. Не вызывает восторга и киноязык фильма, набившие оскомину актеры, незатейливый монтаж по принципу: общак, крупняк, середняк. Смирнов не учел того факта, что атмосферу оттепельных фильмов(типа про Джаз, иностранцев в России, молодежь конца 50-ых-начала 60-ых и т д) мы считываем не по сюжету, а по рваному динамичному монтажу, подвижной камере, особому лирическому настроению. Конечно, с режиссурой Хуциева или операторской работой Рерберга, незатейливый академизм и поверхностный псевдо-профессионализм Француза не идет ни в какое сравнение. Наибольшие вопросы вызывает содержание фильма, которого собственно говоря нет. Часто просмотр современных фильмов вызывает у меня ощущение, что они придуманы и сняты не человеком, а искусственным интеллектом. Ты смотришь и не видишь личности автора, его высказывания, каких-то его внутренних переживаний. Вместо этого в фильме, по всем требованиям современной киношной драматургии, старательно скомпилированы наиболее расхожие штампы об оттепельной или точнее о пред-оттепельной эпохе. Каждому штампу уделено в фильме свое скромное внимание, тут и вечеринка в общаге(которая почему-то происходит в фойе, где нет комендантов… честно говоря я так и не понял куда они делись, это типа так и было в строгом СССР?), тут и КГБ периодически напоминает о своем существовании, тут и прошедшие лагеря диссиденты, тут и джаз(достаточно убогий), и богемная танцовщица, и любовный треугольник (без которого щас продюсеры не разрешают снимать кино), доносы, провокации, посиделки и празднования, чтения каких-то стихов, упоминание стандартных фамилий и неизвестно зачем приплетенный здесь самиздат и передача каких-то сфотографированных рукописей на запад. Каждый этот элемент возникает на недолгое время отдельно от другого и вне всякой логики, просто потому что так надо, потому что надо сделать ссылку к эпохе. Что вообще то характеризует современное мышление кликов и ссылок. Хотя честно говоря, мне это больше напомнило новостной дайджест. Задним числом узнаешь, что фильм посвящен Гинзбургу и вообще всем борцам за правду, что вызывает дикое недоумение. Это аморфный французский коммунист борец за правду? А че ж он коммунистом-то стал, этот борец? Только полностью глупый человек, уже узнав от матери-дворянки о прекрасной жизни в союзе, мог пойти в ряды марксистов. за что ж он борется? Или балерина, которая борется за правду в постели и на джаз-концертах? Иногда несчастные борцы за свободу поворачиваются куда-то в сторону камеры и наигранным ломанным голосом, как в Красной жаре, говорят Буттььтте вы пркольяты… ньеннааввиижжу… видимо это и есть жизнь не по лжи. Нет, я конечно, все понимаю, про СССР и про то что творилось и как это было несправедливо, однако, наигранное диссидентство всегда вызывало у меня отвращение. И чем стало лучше сейчас? В СССР при всем его омерзении и цензуре возможно было снимать хорошее кино и писать хорошие стихи. А сейчас это просто негласно запрещено коллективным бессознательным (а это запрет посильнее государственного) и пресечены все пути талантливым людям. Если Смирнов думает, что вот эта черно-белая назидательная безжизненная ерунда, которую он снял, лучше его советской Осени, то он глубоко ошибается. Сюжет пересказывать не буду. По пути своего расследования главный герой, достаточно аморфный не интересный актер, встречает таких же неинтересных и аморфных актеров всея Руси. Мадянова, Ефремова и прости Господи Балуева, который зачем-то пытается прикинуться отсидевшим дворянином!!! Это я вам скажу, кастинг десятилетия. Деревянный пустой актер Балуев что то бормочет себе под нос, мучительно пытаясь сыграть измученного человека. Безэмоциональной балуевской болтовни себе под нос и плохой актерской игры не выдерживает и главный герой, уже к слову повидавший Ефремова и приобретший иммунитет к дешевой штампованной актерской игре. Но не тут то было. Балуев бьет все рекорды и француз не менее наигранно и не органично психует и выбегает на улицу. Но быстро сообразив, что Смоктуновского или на худой конец Леонова с Басилашвили он в этом фильме не встретит, возвращается обратно. Особое недоумение вызывает Балуев, рассказывающий про то, как он математически доказал существование Бога. Ну да. Так и хочется сказать, тебе бы не то что Станиславский, а даже Серебрянников бы не поверил. Я так и не понял причем, там теорема Геделя и как она связана с этим бредом. Кажется, в каком то рассказе Горького был описан сумасшедший ученый, доказывавший существование Бога математическим путем. Но может быть это просто старый бродячий анекдот. Зачем он вставлен в фильм я так и не понял. Как впрочем и не понял зачем было снято это серое посредственное безличное кино. 3 из 10
Несколько замечаний по фактическому материалу в фильме. Иностранцы в городе. В СССР в 1957 году любой совесткий человек мог вычислисть иностранца за секунды. В 1957 году инстранец в СССР воспринимался как инопланетянин, буквально. Что вы будете делать, если увидите на улице инопланетянина? - Правильно, подойдете посмотреть на него, может даже дотронуться. Главный герой фильма ходит по Москве буквально никем не замеченный, стоит в очереди в магазине, ездит в общественном транспорте. Мало того, иностранец без сопровождения воспринимался бы всеми по крайней мере как курьез, а возможно и с подозрением. Это означает, что любой постовой (а тогда на перекрестках в больших городах стояли постовые милиционеры) имел право остановить его и как минимум проверить документы. При подготовке ко Всемирному фестивалю молодежи и студентов в Москве в 1957 году милиционерам специально давались указания не подходить к иностранцам с проверкой документов, но на другие города это правило не распространялось. Иностранные студенты. В 1957 году комитет комсомола любого университета, где стажируются иностранные студенты, обязан был выделить из числа лучших студентов, активных комсомольцев, сопровождающих каждому иностранному студенту. Эти сопровождающие разрабатывали культурную программу для студента, сопровождали его всякий раз, когда он выходил на улицу. Избавиться от такого сопровождающего было большой головной болью для иностранцев. Коммунальные квартиры. Жизнь в коммунальной квартире, это как жизнь в одной огромной семье. Что ни происходит с один членом семьи, становится известным всем остальным. Если в коммунальную квартиру войдет чужой, да к тому же еще иностранец, все жильцы квартиры соберутся его встретить, опросить, поговорить, в крайнем случае поздороваться. Герой фильма по фильму входит не в одну коммунальную квартиру, и на него никто не обращает внимания. Социальные слои общества. Бывшие дворянки Обрезковы, выпускницы Смольного института благородных девиц, почему-то говорят с французом по-русски. С точки зрения воспитанного дворянина, неприлично говорить с человеком на не родном ему языке, если владеешь его родным языком. Молодой человек, образованный студент, кричит на весь полустанок блатное слово 'мент'. Тогда это воспринималось бы также или даже хуже, чем если бы сейчас кто-то прилюдно ругался матом. Бывший зек Татищев рассказывает, как после года в побеге, попал снова в лагеря, когда поругался в бане из-за банного таза с сотрудником правоохранительных органов. Во-первых, в 1957 году банные тазы выдавались с талончиком на место, но не это главное. Отседевший в тюрьме десятки лет способен опознать сотрудника даже в бане. В 50-х годах партийные работники и сотрудники органов были единственные люди, обладавшие властью. Советсткий человек, даже не сидевший в тюрьме, мог отличить таких людей даже в бане. Про момент в фильме, когда участковый милиционер берет взятку у незнакомого иностранца, даже говорить не хочется. Такого просто не могло быть. Есть еще множество замечаний по фактам: западные радиостанции вещали после 7 вечера, священникам запрещалось проводить службы вне стен храма, не было бутылок водки по 750 гр, Амстронга в СССР называли Луис, а не Луи, и тд. но в принципе фильм не плохой. Думаю, что со временем подобных фактических ошибок в фильмах будет встречаться все больше и больше, и ничего с этим не поделаешь.
Режиссёр Смирнов обладает прекрасным комедийным даром, на протяжении всего первого часа его новой картины я хохотала как безумная! Затем, я заметила, что на меня осуждающе смотрит какой - то благообразный, пожилой господин шестидесятнического вида, и тогда, я тактично замолчала, но, широкая улыбка счастливого человека до конца фильма не покидала моих уст. Я долго не могла понять - что именно я вижу? Это комедия (один эпизод с мужиком в майке и ушанке, с его неповторимым, сиплым прононсом - 'Мужик, гони восемь двадцать!' достоин 'Оскара'), или драма? Вторая половина фильма всё расставила по своим местам - это квартирник! Или капустник...Нет, всё-таки квартирник! Главный герой движется от одной квартиры к другой, от квартиры номенклатурного работника (Мадянов) к квартире бабушек - диссиденток (Дробышева,Тенякова), ну... и так далее. Все знают, что шестидесятники обожали посиделки на кухнях и квартирные концерты, таким образом, режиссёр просто продолжил старую, добрую традицию. Почему это снято в двухцветной, или как это модно сейчас говорить 'в монохромной' манере? О, это очень важно! Это отражение авторского мировоззрения. В фильме прослеживается чёткое деление людей на две категории. Категория первая: Светлоликие, солнцеподобные, неполживые борцы с чудовищной, убогой, советской властью. Они (светлоликие) прекрасны, они получили образование в лучших учебных заведениях мира, они прекрасно вальсируют, пишут стихи, картины, играют джаз, они доказывают бытие Божие! Это не удалось даже Фоме Аквинскому, и Иммануилу Канту с помощью теоремы Гёделя, и только они обладают монополией на обладание истиной. Категория вторая. Косные, вечно пьяные, обладатели дегенеративных рож и грязных ногтей, перепуганные, доносящие друг на друга и на светлоликих в страшный Кей - джи - би. Вторая категория вечно путается под ногами у первой, и мешает ей жить и обустраивать Расеюшку по уму и не по лжи. Режиссёру очень не нравится всё, что связано со второй категорией, и той властью, которую она поддерживала. Нам сразу дают понять разницу между свободой и несвободой. Молодой французик громко возмущается тем, что принесённое ему официантом вино попахивает пробкой - фу, не комильфо! Гарсон замени на нормальное! Проблема тут же улаживается к обоюдному удовольствию. Пара любезных улыбок, и всё становится са ва. Какой контраст с западной цивилизацией являют нам родные осины! Студент хвалится тем, что пил одеколон, а балерина Большого театра из-под полы покупает сосиски! Отставание становится просто непреодолимым! Бездуховная советская власть издевалась над неполживцами, и по какой - то непонятной причине прославляла всех этих...которые ничего не сделали для страны, кроме того, что победили в войне, овладели космическим пространством, понастроили ненужных заводов и АЭС - тьфу! Какая жалкая, мышиная возня по сравнению с изданием самиздатовского альманаха и написанием картин с изображением бутылки с водкой! Но власть отказывалась признать моральное превосходство светлоликих, и продолжала глумление. Папочка режиссёра был прилюдно унижен вручением Ленинской премии, и целого ряда орденов. Какое изощрённое издевательство! Фильм самого режиссёра 'Белорусский вокзал' садисты - коммунисты насильно показали аж 28 миллионам человек! Всех, кто отказывался смотреть, грузили в вагоны, и отправляли с Белорусского вокзала прямо в ГУЛАГ! Вот откуда взялась страшная история главного неполживца о ста миллионах репрессированных! Смотришь 'Француза' и прозреваешь - за каждой дверью сотрудник Кей - Джи - Би! Все мыслящие люди готовы улететь хоть куда, даже на Луну! Отдельной похвалы заслуживает актёрский состав. Главный герой очень выдержанный. Он видит весь ужас происходящего, но ни один мускул не дрогнул на его прекрасном, интуристском лице! Ни один! Весь фильм сохранять одно и то же выражение лица, это дорогого стоит! Хотя...может он просто играть не умеет, или ему не объяснили - что именно он должен играть? Дробышева с Теняковой заученно выплёвывают даты и сроки отсидок, но делают это как - то механически, без энтузиазма, и комсомольского задора. Зато, очень органичен Ефремов. Сразу видно - человек в теме: борщ, водка. Темперамент из него прямо брызжет, аж капустные листья торчат из уголков рта. Из интервью с режиссёром выясняется, что работа над картиной была задержана на пару лет. Мы могли увидеть этот шедевр и раньше, но, к сожалению, лопнул банк в котором режиссёр хранил свои средства, а нынешнее государство, такое душевное, антисоветское, почему - то не стремится финансировать подобные фильмы. Пришлось прибегнуть к средствам инвесторов - свобода - с! Интересно, а затраты окупились? В свободной России этот фильм посмотрело аж 46 тысяч человек! Кстати, вы обратили внимание на то, что Смирнов в теме, и широко использует такую фишечку, как product placement? Его герои всегда всегда выбирают водку одной марки, хотя выбор был широким. Но они упорно пьют только эту косорыловку, даже отец француза говорит ему, какую именно марку взять в магазине, и художник (видимо из - за широты натуры) пишет на своих картинах только её. Странно? Ничего подобного! Это и есть свобода творчества! Итог. Тупые советские цензоры порезали фильм 'Белорусский вокзал' (Смирнов хотел снять что-то вроде фильмов Джеки Чана, его герои должны были избивать всех: посетителей ресторана, милиционеров), и получился шедевр, который увидело 28 миллионов человек. В отсутствие цензуры, режиссёр снял кино, которое посмотрело 46 тысяч зрителей. Выводы? Делайте их сами.
'Француз' - новый фильм Андрея Смирнова, наиболее известного всем по 'Белорусскому вокзалу'. Я изначально ничего хорошего не ждал от подобного кино, но проверить стоило. Эти два с лишним часа крайне трудно выдержать. Всё потому, что 'Француз' разделён (не по задумке создателей, конечно) на большое число эпизодов, связанных между собой очень условно. Притом рваные сцены из жизни французского стажёра в СССР показаны очень поверхностно и, как очень верно заметил Станислав Зельвенский в своей рецензии, шаржево. Особенно расстраивает любовная линия, которая на 70-80 процентов фильма ушла куда-то на четвёртый план, а выскочила полноценно только ближе к концу. Смысла в фильме мало, зато клюквы - любой 'Красный воробей' с 'Анной' обзавидуется. Чекисты, появляющиеся через 15 секунд (не шутка) после нарушения, но берущие взятки, повсеместная прослушка (привет, 'Анна'!), люди в тельняшках и ушанках одновременно, аристократки с льющимся изо всех щелей пафосом - всё как вы любите. Удивительно тривиальные унылые диалоги с необоснованным пафосом (привет 'Богемская рапсодия', хоть тут и другой жанр!) даже из уст обычных пролетариев перемешиваются с абсолютно неважными, призванными как будто растянуть хронометраж подробностями советского быта. Даже сцена, задуманная как кульминационная, смотрится с зевками, вызванными усталостью от одинаковых кадров СССР образца пятидесятых и непомерной высокопарности. А ведь сильные сцены есть! Например, разговор между тремя друзьями (двое провожают третьего на войну в Алжир) разных политических взглядов в одном из милых ресторанчиков 'того' Парижа. Или сцена в подпольном джаз-клубе хороша. Такой потенциал не реализован! Актёры. Антон Риваль ходит с одним и тем же умным лицом, и ни одна эмоция его не омрачает. Евгения Образцова - одна из немногих, кто зачем-то здесь хорошо играет. Евгений Ткачук тоже позаботился о том, чтобы не проявлять никаких эмоций. Александр Балуев играть пытается, но написанный ему текст тому не способствует. Среди второго плана - собрали всех, кого я не люблю. Например, Роман Мадянов, который во всех фильмах лишь кричит поросячьим, простите, визгом. Изумительно, какое бессмысленное кино попадает в прокат. Жаль, что прессе всегда нравится любой российский артхаус, и предугадать качество фильма часто невозможно. 4,5 из 10
«Француз» Андрея Сергеевича Смирнова – чудесный фильм, мастерски сделанный. Видно, что режиссер вынашивал его давно и дался он ему непросто. Но по огромной любви там все. Сценарий прекрасный, оператор Юрий Шайгарданов (снимал великолепное «Собачье Сердце» с Бортко) – невероятный Мастер, дуэт Нины Дробышевой и Натальи Теняковой в роли трагических старух из «бывших» - это нечто, потрясающие они актрисы, полуфранцуз Антуан Риваль, выпускник школы-студии МХАТ и поклонник системы Константин Сергеича – смесь (внешне) Бена Барнса и Ханса Мэтсона (но-актерски до Мэтсона не дотягивает, а до Барнса вполне), если бы те говорили по-русски, вполне мил и на своем месте, Балуев (белый офицер Алексей Татищев, отец героя Риваля, которым все восхищаются хотя я считаю, что он такой же как всегда – хороший, ровный профессионал, просто очень выигрышная роль, написанная А. С. на него и очень сильный монолог в сцене встречи с сыном, что есть заслуга Смирнова в первую очередь, Евгения Образцова была невероятно мила у Седрика Клапиша в «Красотках», но она и там не актриса, и тут тоже, только стала старше и уже не так свежа в кадре. Приятно смотреть на нее, прекрасная грациозная балерина, теперь прима Большого, но актриса она неважная (уверена, что Смирнов позвал ее, потому что ее уже снимал Клапиш, но могу и ошибаться. Миша Ефремов хорош как всегда, Роман Мадянов, разумеется, тоже, то Женя Ткачук в роли фотографа Успенского – это просто отдельный, невероятный восторг, он так тут органичен, так прекрасен, так убедителен, ни малейшего сомнения то он - парень конца 50-х, у меня нет слов насколько он хорош, да и роль вроде 2 плана, а глаз он него не отвести ни на секунду (отдельный поклон художникам Гудилину и Гаинцевой за все, включая интерьеры и костюмы, на Ткачуке все выглядит так органично, что аж дух захватывает). Отличное, авторское выстраданное кино, видно, что Смирнов все делал только так, как хотел, с теми, с кем хотел, это его детище от начала и до конца, снятое, как подведение итогов собственной жизни, с ее радостями и трагедиями, как мне показалось. Его нелюбовь к советской власти, которую он терпеть не мог всю жизнь и никогда этого не скрывал, картину ничуть не портит, ибо он сам себе не врал, не приукрашивал и снимал кино про то, что пережил он сам и люди ему близкие, за что ему отдельное человеческая благодарность и восхищение. Такое кино в таком возрасте могут снять только единицы больших режиссеров планетарного масштаба (а Смирнов, разумеется, из их числа). Вот, например, последнего Кончаловского (птенца одного с ним роммовского гнезда), про Микеланджело (Антониони) Буонароттиу меня нет ни малейшего желания смотреть, хотя оператор там творит чудеса. А А. С. Смирнова я бы и еще раз посмотрела, ибо там нет ни фальши, ни старческого(маразма) самолюбования. Спасибо, Андрей Сергеевич!
Чтобы до конца понимать фильмы Андрея Смирнова, будь то культовый «Белорусский вокзал» или менее успешная «Жила-была одна баба», необходимо познакомиться с личными взглядами режиссёра. На данный момент постановщику 78 лет – его юность пришлась на 50-е – 60-е годы прошлого века, которым он и посвящает свои киноистории. Являясь, как Смирнов сам себя и называет, шестидесятником, автор застал постсталинский период Союза своими глазами. Судить о том, насколько хорошо или плохо было в то время можно бесконечно – у каждого будет своя правда. И у Андрея Смирнова есть своя правда, основанная на личном опыте, пережитой несправедливости и зачастую нечеловеческих идеях коммунистического режима. «Француз» – шестой полнометражный фильм Андрея Смирнова, выполненный в духе чёрно-белого киноромана. В этот раз режиссёр с головой погружает зрителя в Москву 1957 года, демонстрируя как официальную жизнь столицы, так и подпольную. Но речь здесь идёт вовсе не о криминале, «Французе» даже отголосков нет, а про простую жизнь советского народа, втайне любящего джаз, общение с иностранцами и искусство. Люди творческие в фильме вынесены в отдельный социальный слой – художники хотят творить, но, к их сожалению, политическая система государства не позволяет им реализовывать собственные амбиции. Искусство – тунеядство, непозволительная роскошь для простого рабочего класса. Именно в этот мир из Франции на год прилетает учиться по обмену в МГУ Пьер Дюран (Антон Риваль), по совместительству собирается найти своего отца, белого офицера, арестованного в 30-е годы. Из-за ареста отца его мать переехала в Париж, на набережных которого Пьер и рос, познав совсем другую жизнь, нежели его родители. В столице он заводит новые знакомства: среди них балерина Большого театра Кира (Евгения Образцова) и молодой фотограф-бунтарь Валера (бесподобный Евгений Ткачук). По ходу сюжета Пьер начинает узнавать московскую культуру, потихоньку проникаясь намученной революциями, войнами и репрессиями русской душой. Андрей Смирнов рисует образ советского человека эпохи уходящего сталинизма, как окончательно сломленную физически и морально историческую фигуру. Однажды, после премьеры фильма «Груз 200», Андрей Смирнов лично позвонил режиссёру Алексею Балабанову и сказал ему: «Ты сделал то, что мы сделать не могли!». Речь идёт о портрете страны, захваченной силовиками, продолжающих мучить народ, расстреливать средь бела дня, отправляя всех неугодных в ссылки подальше от столицы. Все это между строк уже пытался когда-то в 70-е годы рассказать Смирнов, но советская цензура то и дело вставляла ему палки в колёса. И вот, сегодняшняя капиталистическая модель родной страны полностью развязывает автору руки – «Француз» снят без государственной поддержки. Смирнов, конечно же, не Балабанов, он пугает не демонстрацией насилия, а последствиями измученного народа путём насильственных действий. Удивлять своей постановкой и сценарием режиссёр, как обычно и бывает, не будет – с точки зрения проделанной работы, Смирнов больше уходит в театральщину. Позиции камеры всегда занимают классическую восьмёрку, будто бы снимая театральную сценку, в центре которой всегда находятся актёры. На второй же план режиссёр оттесняет потрясающую работу художника-постановщика. С точки зрения культуры, «Француз» – лакировка эпохи, познающаяся в деталях. Советский человек обсуждает разницу между Черчиллем и Хемингуэй, цитирует нашумевший в Союзе французский фильм «Фанфан-Тюльпан», стараясь хотя бы в тесных коммуналках найти угол уединения, в котором власть его не достанет. Всё снято весьма простенько, здесь центральную роль занимает театральная режиссура, а вовсе не киноязыковые приёмы. С точки зрения исторического контекста у «Француза» имеются весьма любопытные моменты. Рисуя эпоху, Смирнов потратил огромное количество времени изучая документы, газеты и письма тех лет. «Француз» рассказывает, не показывает, как и должно кино, о реальных случаях, задокументированных на бумаге. Так, например, фильм реконструирует скандал в стенах МГУ, когда французский студент нашёл прослушку в стенах общежития, спрятанную в стене за радиоприёмником. Или же режиссёр припоминает университету заметку в стенгазете про «свинское поведение» французов, написанную, скорее, по заказу, нежели являясь попыткой пристыдить гостей Франции за их недоброжелательность или ещё что-то. А посвящён фильм в первую очередь Александру Гинзбургу (1936 – 2003) – советскому журналисту и издателю, чья борьба за правду и свободу слова стоила ему трёх тюремных сроков и, как следствие, эмиграции из родной страны. Пожалуй, именно в манифесте о правде и кроется главная проблема «Француза», чей бэкграунд можно познавать бесконечно. Андрей Смирнов проделал выдающуюся работу во время подготовки к написанию сценария, но совсем проигнорировал драматургические основы, объективность и развитие сюжета. Режиссёр выплёскивает всё, что у него накопилось за последние и ранние годы, из-за чего «Француз» больше напоминает однобокую агитку против советской власти, нежели критику или притчу – отголоски чего между строк слышатся, но очень быстро убиваются автором. Сюжет попросту не развивается на протяжении всех двух часов, напоминая по тону более лёгкую версию «Довлатова» Алексея Германа младшего, или тот же «Груз 200» Балабанова, из которого просто вырезали всю жесть. Единственное, что так или иначе приковывает снова и снова внимание зрителя к экрану, так это потрясающий актёрский состав картины. Историю фильма объединяет воедино Антон Риваль, чей персонаж ощущается мёртвым и блеклым в начале, а ближе к финалу – человечным и способным очаровывать. С этим актёр справляется на ура, хоть и без особых откровений – трансформация образа работает скорее благодаря режиссуре, нежели артисту. Его герой становится глубже, знакомясь с русской душой. На вторых и мимолётных пятиминутных ролях красуется целый урожай потрясающих артистов. Помимо приближенных к главному герою Евгении Образцовой и Евгения Ткачука, «Француз» выделяет свою звёздную минутку таким потрясающим актёрам, как Александр Балуев и Михаил Ефремов. Последний, к слову, изголодался по настолько живым и чувственным образам, как выступающий за идеи Черчилля советский человек, разочаровавшийся в политический устоях родного государства. У Александра Балуева и вовсе чуть ли не одна из самых сильных и важных сцен во всём фильме. Актёр играет роль отца главного героя, чьё сердце измученно, но всё ещё продолжает биться и хранить в себе память о любви, давно оставшейся в прошлом, но никуда не ушедшей. «Француз» – очень классическое для Андрея Смирнова разговорное кино, ничем не удивляющее и ничем не разочаровывающее. Это целиком и полностью авторский фильм, сотканный из личных воспоминаний режиссёра, пережитках молодости и на так давно не отпускающих темах, требующих высказаться рано или поздно. И с одной стороны, автор со времён «Белорусского вокзала» не сильно вырос как кинематографист, а с другой – окончательно закрепил успех талантливого драматурга. Проблема лишь в том, что «Француз» – театральная постановка, тем не менее, прекрасно чувствующая себя на большой экране, рифмующаяся с основным стёбом советских властей высказыванием. 7 из 10
Честно признаюсь, что первая сцена фильма Андрея Смирнова «Француз» произвела на меня сильное впечатление объективно неприглядным портретом западных леваков, ничего не знающих об СССР, долго выбирающих вино, утонченных эстетов и знатоков искусства, но при этом идеологически больных людей с одномерным мировоззрением. Тем интереснее было взглянуть на то, как разрушаются иллюзии западного левого при попадании в Союз. Однако, изображение совковых реалий получилось у Смирнова чрезмерно утрированным и карикатурным, хотя визуально и концептуально эффектным. В отличие, скажем от его предыдущего, мощнейшего фильма о тамбовском восстании «Жила-была одна баба» или также сильной картины Лопушанского «Роль», в этот раз Смирнов еле сдерживает (или вообще не сдерживает) свою неприязнь ко всему советскому, вернее откровенно его ненавидит, и от этой ненависти зрителю, хлебнувшему на своем веку «радостей свободного рынка» некомфортно. Конечно, хамство и мещанство, фонтанирующее в советских коммуналках, кафе, очередях, знакомое нам по книгам Олеши, Зощенко и Булгакова, - это невыдуманная реальность убогого советского быта, и от нее тошнит любого интеллигентного человека. Безусловно, что Смирнов намеренно выстроил многие сцены на противопоставлении поведения советских людей и «бывших», выглядящих на их фоне образцами культуры. И это тоже было. Но даже мне, человеку, взгляды которого сформировало диссидентская литература, и считающего себя убежденным антисоветчиком, режиссура Смирнова при всей своей детализированной виртуозности и почти германовской дотошности в реконструкции эпохи кажется глубоко манипулятивной. Конечно, любой режиссер – манипулятор эмоциями и реакциями зрителя в той или иной степени (достаточно вспомнить Уэллса или Хичкока), но такой откровенной клишированности образов и создания всецело негативной атмосферы «темного совка» лично я от Смирнова не ожидал. Во «Французе» много колоритных, схваченных из жизни, убедительных акцентов, знакомых мне, например, по «Ожогу» Аксенова, как, скажем сцена на джазовом концерте и вообще подчеркнуто американизированное мировоззрение московских стиляг, подчеркнутое Смирновым очень точно: эта маргинальная молодежь, не желавшая строить социализм и быть идеологически правильной, любившая абстракционизм, джаз и модернистскую литературу, всегда казалась мне очень живой, ошибающейся, но такой понятной и близкой в сравнении с тупой идеологической ангажированностью безликих комсомольцев. Но у Смирнова в этом фильме нет понимания того, что во взглядах эта молодежь было очень разнообразна – от монархизма до нестандартно понятого марксизма (или вообще мистицизма, вспомним, кружок Мамлеева), а не только западнически ориентированной, потому он грешит против правды, противопоставляя такой «идейно богатый» Запад советскому убожеству. Что уж говорить, про линию поисков главным героем отца и вообще перенасыщенности «Француза» кульминациями и излишней эмоциональности сценами (хватило бы на сериал!), то она разворачивается через такое нагромождение событий, поданных как неоспоримые факты (которые мы не можем проверить, ибо не знаем источников), что становится неловко за режиссера, так откровенно бьющего в одну точку. Тем не менее, ставлю этому фильму высокий балл и оцениваю рецензию как нейтральную, поскольку фильм сделан мастерски, хоть и манипулятивно. Но я идеологически далек от позиции Смирнова, ибо считаю, что ворошить грязное белье СССР заново не стоит: уже написаны «Архипелаг ГУЛАГ» и «Колымские рассказы», «Ожог» и «Заповедник», которые говорят правду из первых уст (я, как антисоветчик, все же считаю это правдой), и добавить к ней нечего. Надо осмысливать современную эпоху «купи-продай», чему посвящены фильмы Бориса Акопова, Александра Ханта и Юрия Быкова, а не пинать мертвого льва Советского Союза, как это делают либералы-западники, или «проклятого царизма», как принято у левых. Пора бы уже успокоиться и понять, в каком мире мы живем, а это мир погони за наживой и бесчестной конкуренции, дремучего социал-дарвинизма и ницшеанской этики. Это надо анализировать и критиковать, пока не поздно, иначе не избежать нам новой революции и очередного передела страны.
Добралась и я до «Француза». Хотя мне и говорили, что странное такое, безликое кино, хоть и от мэтра старой школы. Ну, что. Несколько раз порывалась выключить. Во- первых, мешала ужасная (не - чудовищная!) дикция всех без исключения молодых актеров. Такое впечатление, что сценречи их не учат, или они ее массово прогуливают. Но тут претензия, в общем-то к главному по кастингу; зачем брать таких актеров не на бестолковый сериальный проект, в котором и текст-то не важен, его домохозяйки спиной смотрят, а на серьезный фильм, с серьезными диалогами, где каждое слово должно быть не просто расслышано, а донесено СО СМЫСЛОМ до зрителя? Второе - атмосфера 50х. Ну, не может она быть передана современным языком, где есть «фиш-энд-чипс», «фигово» и вот с этой самой подростково-наезжающей интонацией. Люди были скромнее, запуганнее и вели себя менее развязно. И вообще разговаривали по другому. Монохром, как приближение к фильмам тех лет, здесь совершенно неуместен по вышеописанным причинам. Очень странный главный герой - никакой. Ни плохой, ни хороший. Безэмоциональный и нефранцузкий. Без лоска и аристократизма, совсем нетатищев. Вообще, главный герой должен как-то проявлять себя. А он прилетел-улетел и всем оставшимся жизнь испортил. Что понравилось. Балуев очень понравился - когда у тебя сломан хребет и потерян смысл существования - да, ты будешь жить только прошлым, насколько это позволит тебе общество. Такими люди и возвращались из советских лагерей.
Последний фильм Андрея Смирнова («Белорусский вокзал», «Осень», «Жила-была одна баба») «Француз» посвящен памяти диссидента Александра Гинзбурга «и его друзей, кто хотел жить не по лжи». Это пронзительное высказывание о России, о 60-х и сегодняшнем дне. Фильм многослойный, сложный. Сквозь черно-белую стилистику 60-х и почти документальную, в режиме хроники, работу оператора Юрия Шайгарданова проступают символические образы современной действительности, звучит вопрос о свободе и неволе. По сюжету в конце 50-х гг. молодой француз с русскими корнями Пьер Дюран (Антуан Риваль) приезжает в Москву изучать балет и литературу. Здесь он влюбляется в балерину Большого театра Киру (балерина Евгения Образцова) и заводит дружбу с фотографом Валерием (Евгений Ткачук). Друзья посещают уже не запрещенные, но еще не разрешенные джазовые концерты, выставку Оскара Рабина в бараке в Лианозово, читают стихи молодых поэтов («какого-то Кушнера») из журнала «Грамотей» (имеется в виду «Синтаксис» Александра Гинзбурга). Железный занавес не в силах остановить проникновение культуры, и картины Оскара, оказывается, написаны в духе немецких экспрессионистов, которых он никогда не видел, а джазовые музыканты играют не хуже своих знаменитых американских современников. Молодое поколение заражено духом свободы и уже понимает, пока интуитивно, правила будущего диссидентского сопротивления: когда в конце фильма арестуют весь тираж последнего номера «Грамотея», Валерий передаст негативы отснятого журнала с Пьером на запад. И за это будет арестован. Параллельно Пьер ищет своего отца, белого офицера, он собирает о нем по крупицам сведения у бывших лагерников, вернувшихся после 20 съезда. Их истории пронзительны и полны невероятных противоречий, доходящих до гротеска. Бывшие дворянки Обрезковы (блистательные Наталья Тенякова и Нина Дробышева) вспоминают попеременно то о лагерях, то о балах. Отец Валерия (Михаил Ефремов), сын священника, преподаватель марксизма-ленинизма, слушает тайком БиБиСи и читает Черчилля. Бывший офицер и математик Алексей Татищев (невероятно глубокое исполнение Александра Балуева), отец Пьера, совершенно опустошенный и сломленный, тоже изобретает убежище для души – на Колыме, среди смерти и мороза, он доказывает с помощью математических теорий существование Бога, записывая формулы на обороте ветхих дореволюционных фотографий. Между историями репрессированных и молодых нонконформистов эскизно прорисованы функционеры и простые люди – рабочие и студенты. Жизнь первых роскошна до омерзения: на обед им подают суп, приготовленный по старорусскому рецепту из четырех сортов мяса. Жизнь последних трудна и убога. Народ в фильме угрюм, молчалив, раздавлен страхом, бедностью, алкоголизмом. Это не та оттепель, к мифологии которой мы привыкли. Если сравнить со знаковым фильмом Марлена Хуциева «Застава Ильича», то здесь совершенно другая оптика. Молодое поколение у Хуциева ищет преемственности у отцов, погибших на войне. Подвиг отцов становится постоянным мотивом для самоопределения молодежи, чтобы жизнь их была достойна жертвы солдат. Фильм Смирнова тоже о достоинстве, но здесь показаны другие шестидесятники – дети вернувшихся из лагерей и расстрелянных. Вместе с родством они получили в наследство память о терроре и ненависть к режиму, а вместе со стремлением к свободе – угрозу заключения. Фильм Андрея Смирнова о неугасимом огне свободы в несвободной стране, о внутреннем сопротивлении любым проявлениям тирании, в том числе доносительству. И, конечно, нельзя не отметить, как современно звучит этот фильм для тех, кто вдруг обнаружил себя, ежедневно листающим репортажи из зала суда. Но фильм актуален не только повторяющимися мотивами. Здесь главный герой только кажется французом, пьющим шампанское в Париже среди друзей-коммунистов, на самом деле он – наш современник, символически ищущий свои корни и причину непрекращающейся неволи. Он задумчиво ходит между людьми, еще вчера бывшими палачами или жертвами, и пытается понять, почему террор закончился, а оттепель остается с нами до сих пор, отчего – уже больше 60 лет – никак не наступит весна? И ему весь фильм вторит пронзительный 8 квартет Шостаковича, которому все еще запрещено говорить правду, но не вспоминать он уже не может.
Слово «оттепель» уже давно означает для российского человека не только и не столько погодное явление. Кажется, стоит произнести его – и в нос ударит запах весны, молодых ветров, дождя и пьянящий аромат свободы. Да, все это так… И не так одновременно. «Оттепель» была не только легкой, радостной и элегантной. Не только временем экспериментов и поисков в искусстве. Но временем запретов, преследований и травли оно тоже было. Фильм Андрея Смирнова «Француз» (2019) вроде бы именно об этом – об обратной стороне медали короткой эпохи свободы. Но на самом деле, режиссер не ставит себе задачи разоблачать эпоху или искать подводные течения. Скорее он через метафору оттепельной поры показывает вечные противоречия нашей действительности. В любую из эпох. Для столкновения идеальных представлений и образов, эти представления колеблющих, Смирнов использует противопоставление того, что показано, тому, как показано. Сложные образы «бывших» (и дворян, и политзэков), ситуация доносительства, наушничества и страха, не выветрившегося до конца, - все это показано в черно-белой гамме, с высокой контрастностью. По признанию режиссера, это дань уважения оттепельному кино. И отдельной ссылкой на режиссеров 1950-1960-х становится то, что в каждом кадре очень много воздуха и много света. Эти картины (именно так) дышат, несмотря на то, что атмосфера событий фильма иногда угрожающе нагнетается. Главный герой фильма Пьер Дюран (а по-настоящему его бы звали Петр Татищев) ищет в этой стране не только свой очаг в широком смысле и отца, он ищет ту страну, в которой выросла его мать, которую он знает, как и все мы, по русской литературе ХIX века. Иногда ему кажется, что это напрасный поиск, но порой он приближается к ней вплотную. Потому что самое важное остается: свободолюбие и искренность интеллектуалов, русская поэзия, которая вопреки всему пробивается к жизни, ответственность за судьбу общества и страны, которую берут на себя те единицы, что в итоге становятся локомотивами этого самого общества. В фильме очень много примет времени: это наводнившие большие и маленькие города «бывшие», модные фасоны одежды, МГУ – то, которое уже на Ленинских горах. Много в фильме и культурных кодов, чтение которых позволяет зрителю видеть больше, чем тот верхний сюжетный слой, который считывается в первую очередь. Этот фильм вообще один большой диалог Смирнова с феноменами отечественной истории и культуры (от Толстого до Большого). Но среди знаков, которыми охарактеризована показанная эпоха, на первом месте стоит литературный журнал «Грамотей» – прямое указание на «Синтаксис» Александра Гинзбурга, памяти которого фильм и посвящен; в кроме того, имена Ахмадулиной, Кушнера и Бродского, у которого еще все впереди – и арест, и Нобелевка. Очень важный мотив, обозначенный Андреем Смирновым, - это тотальное непонимание жизни «здесь» при взгляде «оттуда», этот трагический и необратимый национальный разлом. История уравняла всех в их сословных и имущественных правах, но разделила навеки: это выражено в таком будничном и вроде бы ничего не значащем диалоге Пьера и Киры о еде в Лондоне. Пьер (Антон Риваль) становится тем самым знаком невозвратности, которую так остро ощущает Смирнов. Невозвратности не только в «ту Россию», но и в «оттепель» с ее особой мудростью наивности и чистоты. Эту линию молодости органично и правдиво продолжают образы фотографа Валеры (Евгений Ткачук) и балерины Киры (Евгения Образцова). Невозможно не сказать об актерских работах Александра Балуева (Татищев), Михаила Ефремова (отец Валеры) и Романа Мадянова (Чухновский), которые просто сбивают с ног своей харизмой и глубиной. Настолько, что эти затертые экраном лица перестают быть собой, забываешь весь этот медийный бэкграунд, который они себе заработали. Но самым поразительным и незабываемым становится короткий эпизод визита Пьера в двум сестрам Обрезковым в коммунальную квартиру. И здесь не только в том дело, что их комнатка становится островком старого в хаосе быта коммуналки, но и в том еще дело, как и кем сыграны эти образы: Нина Дробышева (Ольга) и Наталья Тенякова (Мария). Ради этих образов и этого ощущения света, тени дома и страны я буду возвращаться к «Французу» не раз.
'Француз'-лучший фильм 2019 года на фоне полунезависимой чернухи и псевдопатриотической ботвы в российском художественном кино ( я не смотрел суперблокбастеров, вышедших в конце года). Фильм представляет собой своеобразный роман воспитания, в котором юный герой из русских эмигрантов, ставший французом, отправляется в Страну Советов в поисках отца- белого офицера Татищева, благодаря сохранившимся культурным кодам и нитям старого 'серебряного века,' и новым гулаговским реалиям, он его обретает и теряет, при этом открывая в себе себя. Я не увидел в фильме никакого в лоб поданного антисоветизма, извините, но так всё и было: стукачество вкупе с одолженным забугорным свитерком, такие пятна мы только к восьмидесятым изжили. Актёрские работы старшего поколения выше всяких похвал: Наталья Тенякова и Нина Дробышева в ролях сестёр Обрезковых, Роман Мадянов, этакий коммунист с закосом в славянофильство, Михаил Ефремов в роли марксиста-диалектика, сидевшего в ГУЛАГе, несмотря на знание передовой идеологи и наконец Александр Балуев в роли блестящего математика, белого офицера, бывшего зэка и ныне сторожа, уходящего к Богу. Какое чувство юмора у Господа Бога-ведь сын его член ФКП. Момент со священником очень важен, где герой походя даёт батюшке мзду за требу, а ведь это хрущёвские времена-за литию отслуженную вне храма священник мог бы получить реальный срок, как указывает протоиерей Георгий Митрофанов, но на этом внимание не акцентируется: фильм возвращается к любовной линии главного героя. Говоря о французе и его возлюбленной русской балерине, хочу заметить, что пара получилась несколько невыразительной, чего не скажешь об их приятеле-фотографе из 'Грамотея' в исполнении Евгения Ткачука ( полагаю, что именно этот актёр станет через десять лет лучшим в российском кино, а не Петров), опять же, это далеко не лучшая его роль. Подводя итог: рекомендую смотреть фильм в правильном контексте, отбросив всякие идейные шоры и предубеждённость. 7 из 10
После заданного Солженицыным стиля, очень многие писатели и режиссеры не утруждаются найти что-то свое, а придерживаются заданной им линии. Хотя нужно отдать должное, КГБ хрущевского времени представлен не на 100% карающей структурой. Они вербуют Француза в доносчики, но именно они сообщают ему точный адрес отца. Интересно придумано, как Француз в поисках отца через бывших зеков погружается во все более небогемные круги общества - сначала две интеллигентные старушки, потом бывший участник Сталинграда, потом - грубый автомеханик - и в итоге родной отец как наиболее потрепанный жизнью из них. Балуев в роли отца Француза - 100% попадание, хотя он здорово играл подобные роли еще со времен 'Мусульманина' и 'Антикиллера'. Жаль, что не получает развития и продолжения эпизод с научными теоремами, которые создал отец Француза. Фильм стоит смотреть ради именитых актеров - Мадянов, Ефремов, Балуев. Ну и общий градус диалогов и экшена довольно острый, на уровне Довлатова.
Вот иногда смотришь фильм, снятый представителем старой режиссёрской школы, и в голове происходит некая антиномия. Драму 'Француз' снимал Андрей Смирнов. Признаться, я не особо слежу за его фильграфией, но знаком с его советскими картинами. Почему-то в фильме 'Француз' я ни на мгновение не окунулся в атмосферу пятидесятых. Да, сейчас не модно снимать ленты по типу 'Девушка без адреса' или 'Высота', никто и не просит рафинированности, но к чему эта блёклость, бестелестность, которой пронизан весь фильм? Удручающий саундтрек, унылое повествование, нераскрытые персонажи, отсутствие знаковой и характерной атмосферы пятидесятых - с таким же успехом можно было снять историю о, допустим, семидесятых. 'Француз' - фильм для сна. Не динамичный и, если по большому счёту, неинтересный. Всё же, в фильме главное - не сюжет, а подача. Кино - это визуальное искусство. Даже банальную идею можно развить оригинально, захватывающе, здесь же... селёдка. Первая ассоциация была именно такой. Аннотация захватывает, но на деле смотреть фильм неинтересно, хоть вопросы в нём подняты и неглупые, где-то даже важные... Любой уважающий себя фильм сопровождается музыкой, здесь же имеют место быть затянутые сцены, рваные кадры, крупные планы... Всё, как положено артхаусу. Да тут даже актёры не самые худшие, вроде бы, было всё для того, чтобы сделать шикарную историческую картину, ан нет. Возможно, режиссёр просто устал, потому что у него были все козыри, а он не воспользовался ни одним. Актёрская игра не выстрелила, атмосферы не было, музыка отсутствовала, настроения 'оттепельных' пятидесятых не обнаружено. Остались только диалоги и растянутые сцены. Получилось ли кино интеллектуальным? Скорее да. Были и трогательные сцены, связанные с отношениями француза и балерины, но в остальном... такой фильм не захочется пересматривать. Он напоминает чернушный артхаус, снятый в начале 90-х каким-нибудь кооперативом (люблю 'перестроечное' кино, но не кооперативное). Там не было искусства, потому что важнее были деньги. А здесь важнее что-то другое, потому это явно не коммерческий фильм-брошюра для рубки деньжат. Но магия кино не произошла. 3 из 10