Рецензии. Остров детей
Райану (или Рейне - на шведский манер) одиннадцать. Кажется, что он ничем не отличается от других мальчишек этого возраста, но то, что не никак нельзя разглядеть в его внешнем облике, ярко выражено в психологическом аспекте его личности: Рейне страшно боится взросления, так как половая зрелость отчетливо ассоциируется у него с грязью, развратом и похотью. Каждый день он тщательно осматривает свои половые органы на предмет первых признаков взросления и записывает результаты в аудиодневник, морально готовясь к неизбежным физиологическим изменениям своего организма. Физиология тут – этакий символизм, и, кажется, что даже эрегированный половой член мальчика появляется в кадре неспроста. Сама картина насыщенна метафорами, смысл которых, в целом, предельно понятен, особенно в контексте ее общего содержания. Это до мозга костей авторское, фестивальное кино со всеми присущими подобным фильмам режиссерскими находками. Так, порой достаточно продолжительные тут диалоги неспешно сменяются не менее продолжительными статичными ракурсами камеры, да и саму ленту никак нельзя назвать яркой и красочной. Сознательного нагнетания беспросветного мрака тут нет, но в отдельные моменты это кино именно так и воспринимается. За обилием откровенных сцен создатели фильма не забыли припрятать интересный и нетривиальный сюжет о путешествии внутрь самого себя и осознании неизбежности изменения личности главного героя с обязательным катарсисом в конце. Что интересно, обнаженка тут совершенно оправдана – после просмотра четко осознаешь, что такой натурализм присутствует тут не просто так. Таким образом, одна из самых сильных европейских лент тех лет, «Детский остров» умело проводит воспитательную работу, попутно рассказывая просто интересную историю, насыщенную блестяще переданными чувствами и эмоциями.
На границе между детством и отрочеством одиннадцатилетний Рейне страшится неизбежного – взросления, о котором он думает, глядя на приятеля своей матери, не отличающегося приятностью и приличием манер. Парень до жути боится превратиться в похотливого самца, которому ничего, кроме секса не нужно, думая, что с наступающей половой зрелостью к нему придут гадости и пошлость, вульгарность и беспардонность известных ему мужиков. Связав психологию с физиологией, Рейне ведёт хронику своего вырождения, записывая её на допотопный кассетный магнитофон, с облегчением отмечая в аудиодневнике неизменность своего тела снаружи и радуясь, что всё по-прежнему у него внутри, напряжённо ожидая конца спокойной жизни и наступления трудных дней, смирившийся с тем, что их не избежать и не готовый к тому, чтобы их встретить во всеоружии. Вот такой напряг. Но тут подвернулся случай. Запудрив мозги своей матери, мальчишка остался без присмотра, пустившись в хождение по широкому кругу встреч и знакомств, местами рискованных, временами опасных, но не ужасных и криминальных, как можно было бы ожидать. Благополучных, но не спокойных, питающих неглупого ребёнка опытом иных отношений, о которых он ничего толком не знал до сих пор. Парень находит дел и товарищей для приключений, много старше себя и знающих гораздо больше, не претендующих на мальца, подпуская его к себе поближе, не заигрывая нисколько, а принимая всерьёз, без особой цели – просто, без обиняков, обозначая перед ним тот самый непознанный и пугающий взрослый мир. Со скидкой на шведский либерализм кино представляется достаточно сдержанным психоаналитическим исследованием развивающейся личности, не изощрённым и тем не менее откровенным в необходимости обозначить грань перехода и понимания параллельного развития сексуальности и сознания, связанных, но не определяющих одно и другое, индивидуально разных и особенных для всех людей. Осознание Рейне этого факта является кульминация всей картины, для чего специально подстроен её самый ответственный момент: неожиданная эрекция у подростка, возникающая от созерцания женской наготы, наполняющая его потоком смешанных чувств, прорывающихся наружу сквозь отступивший в сознании страх. Здесь каждый сам решит, насколько уместно вместе с Рейне созерцать его внезапно отвердевший член, обозначающий свершившийся переход мальчика в новую ипостась, переставшую пугать его своей неизведанностью, наполняя уверенностью, пусть не в райском благополучии будущего, но в собственных силах и воле строить взрослую жизнь. Шокирующей обнажёнкой режиссёр Кэй Поллак акцентирует момент обнажённости эмоций Томаса Фрайка, в силу возраста, не задумывающегося о значимости, которая возложена на его роль, но включение в конкурс Берлинского МКФ оправдало вопиющую откровенность фильма, без которой, он не производил бы столь ошеломляющий эффект, выделяющий его из ряда обычного воспитательного кино.