Рецензии. Долина теней
Скандинавское кино все так же атмосферно год от года. И новый фильм, пронизанный осенними ветрами, шумом старых переплетенных елей и воздухом далекого моря, шепчет о давних снах. Это 'Долина теней' Йонаса Гульбрадсена, фильм с удивительной неприякаянной атмосферой. Сюжет, здесь, как и многое другое лишь фон для архетипа, восприятия глубинного при важности того, что сокрыто в глубинах души. Именно поэтому он так немногословен. Вспоминается чудесная сказка Мориса Сендака 'Там, где живут чудовища'. Буйный мальчик на лодке отправляется в путь, встречая необычных друзей, страшных лишь снаружи. И заглянув в глаза чудовищ, он осознает, что чудовищем по большей части был он сам. Мальчик Аслак, открывший для себя долину теней - все тот же странник, но он немногословен, и отчужден от мира, где кровь убитых овец - лишь красное среди мистической тишины, растворяющееся в каплях дождя, и все что происходит вокруг приглушено перед невообразимо страшной границей между лесом и деревней. Так он проходит свою инициацию, лишь после собственного преодоления страха перед глубинами потаенного, он встречает Эйктюрнира, Лесного царя, лосиными рогами указывающего ему дорогу к реке, а неведомый человек в черном, Вальдгангер, ушедший от суеты в дом среди лесных чащоб, показывает ему путь назад в себя. Полусон-полуявь, волшебство и песнь ветра в медитативном и спокойном ключе. Это фильм сумерек, фильм предрассвета и невообразимо далеких горизонтов. Отдельного слова заслуживают ландшафтные саундскейпы где мастерство Збигнева Прайснера, временами прерываемые отчужденным, и до боли знакомым пением Лизы Жерард уводят зрителя в мир леса, поля и таинственных рек, ведущих к рассвету...
Симпатичная меланхоличная безделушка. Напряжённый нордический нуар, мистифицирующий неприглядные семейные тайны. То ли предсмертный трип, то ли жуткие фантазии напуганного ребёнка, пытающегося понять окружающий мир, что психологически, не визуально или структурно, роднит «Долину теней» с «Лабиринтом фавна» Гильермо Дель Торо. Сцена с лодкой заставляет задуматься, плывет ли она против течения или все это была галлюцинация почти умирающего ребенка, потерявшегося в лесу? Лесной домик вообще существовал? В нём действительно живой брат – или же он часть галлюцинации? Для кого предназначалось отравленное мясо? Для любого, кто убивал овец, будь то волк то или бомж, похожий на Смерть Бергмана, или изгнанный за наркоманию старший брат, или батя непонятный и такой же непутёвый? Неважно. Так много вопросов без ответов, и обычно это означает плохой сценарий в фильме, закосившем под арт-хаус, но в данном случае получается прямо противоположное: это замечательный рассказ, который оставляет интерпретацию на усмотрение зрителя. История рассказана красиво. В её основе лежит любовь ребенка к своему питомцу, и эта простая, но нерушимая связь остается в центре повествования. Однако посмотришь эти метафорические блуждания с намёком на «Седьмую печать» Бергмана или нет, без разницы… Если всю жизнь разменять на просмотры таких вот представлений о контактах с миром туманным, то окажется, что жизнь прошла стороной…
Спокойный фильм проходит почти в полном молчании, оставляет за собой атмосферу некоего одиночества. Красивые пейзажи, красиво снято. Что по сюжету для каждого свое, для кого-то фэнтези, для кого-то драма. Если ожидаете динамики и хоррора, посмотрите другой фильм, потому что это все что угодно, но не фильм ужасов. Ответа 'в лоб' на многие вопросы, которые у вас могут возникнуть, так же дано не будет, надо будет додумать, как вам ближе к сердцу. Про такие картины, обычно, говорят, вы можете посмотреть этот фильм, так же можете пройти мимо, ни в первом, ни во втором случае вы ничего не потеряете. 7 из 10
Арт-хаус для образного восприятия, абстрактно мыслящему, рекомендацией. Иначе слишком буквально воспринимая, занесёте ленту в меланхоличное кино и заклеймите. Совершенно не зрелищный, излишне заторможенный, размеренный в спокойствии фильм предлагает вниманию зрителей норвежский режиссёр. Само время, течёт здесь неспешно. Молчаливо замирая в угрюмости лиц. Редкая эмоция способна поколебать статичный покой этих мест. Величественная природа северных широт пейзажными зарисовками фоновой составляющей. Небольшая деревушка в косогоре сопок. Несколькими горстями людских судеб, наполненная. Два мира в соприкосновении. Без переплетения. Мир людской и мир первозданный. И хозяином здесь не человек. Неразумное дитя он в этих краях. Маллюск малютка. Взирающий, соприкасающийся в соседстве. Но с кем и с чем? С тишиной. С неизъяснимым речью. Словами выразить это не возможно. Чувствительный аспект доминирует. От того то и детские лица несут на себе отпечаток скупости эмоций. Грусть, тоска, недосказанность чередой кадров. Мир маленького человечка входящего в огромную, таинственную 'галактику' рисует автор. И первые вопросы - почему и кто, бередят сознание. Книга, отчасти, проливает свет на загадку и комментарий друга дополняют впечатления от пережитого. Мать? Как не странно, нет. Ни она помощницей. Ни она откровением. Её мир - мир первого этажа. Его - второй. И разделение это меж ними на протяжении всей картины. Самые близкие, но такие чужие. Отстранённость с отрешённостью. Пограничной чертой меж мирами проволочная ограда забора вдоль сумрака векового леса. Она, охраной от приходящего из вне. Оберегом и предупреждением чуждой территории. Что там в этих теневых чащах? Пугающие страхи. Шумы и шорохи. Туда не ступают ногой. Никогда не ждут ничего хорошего. И именно оттуда приходит сумрак тумана накрывающий долину и режет горла овец. Волк? Волки? Монстр из чащи? Нечто неведомое. Пиршество для воображения - в каждом сюжетном повороте. А это кто? А это? А здесь создатель должно быть посеял россыпь мыслей. И глубина метафоры присутствует, и ассоциаций хоть отбавляй. Скучать тут некогда. Взираешь размышляя. Автор не докучает банальностью подсказок. Имеешь в себе - значит читаешь и понимаешь. Нет, значит язык повествования тебе неведом. А малыш - это и я, и ты в своей поступи. 6 из 10