Рецензии. Петровы в гриппе
Мужчина едет в автобусе. Старом, корейском. Вокруг люди судачат о разном: кто о Ельцине, кто о низких зарплатах. А у мужчины грипп, и температура под 39. Вот выйдет он из автобуса - и попадёт в ещё больший хаос и безумие. Так начинается и продолжается фильм 'Петровы в гриппе' - адаптация романа Алексея Сальникова. Петров (Семён Серзин) будет перемещаться из сомнительных квартир на ещё более сомнительные улицы, а затем зарулит к своей бывшей жене (Чулпан Хаматова) и ребёнку. Книга-первоисточник, конечно, тоже сумбурна и хаотична донельзя, но Серебреников предлагает гораздо больше, чем просто экранизацию. Это абсолютно уникальный киноопыт. Эта картина будет вести вас по запутанным коридорам маленьких городов, и будет показывать то жизнь болеющего гриппом человека, то попытки совладать с собой маньячки-работницы библиотеки. Герои погружаются и погружают нас в свои воспоминания о новогодних ёлках в детстве и другой стране с мороженым по пять копеек. Серебреникову удаётся при помощи различных выразительных средств сделать этот поток сознания полностью бесшовным. Петров может идти и читать рассказ, а мы и не заметим, как окажемся внутри него. А в какой-то момент фильм внезапно станет чёрно-белым, и в определенной степени околосоветским. 'Петровы в гриппе' - это бесконечный трип сквозь русскую хтонь. Это не энциклопедия жизни в постсоветской России, но очень креативная и свежая попытка её изобразить. Вам уж точно не будет скучно при просмотре - непонятно, местами неуютно, но до жути интересно, ведь ничего подобного видеть не доводилось ещё никому. Если и приводить пример хотя бы отдалённо похожей по структуре картины, то это будет 'Вход в пустоту' Гаспара Ноэ. Только у французского режиссёра было размышление о жизни и смерти, тогда как у автора романа Сальникова или режиссёра Серебреникова целая совокупность поднятых тем - русская тоска, муки творчества, ностальгия и многое-многое другое. Это та картина, которую стоит посмотреть каждому. Стопроцентной и однозначной расшифровке она не подлежит - каждый увидит что-то своё. Как сказал сам Серебреников в одном из интервью - каждый из нас Петров. И он сам - тоже Петров.
«Петровы в гриппе» Кирилла Серебренникова – очень противоречивая фантасмагория, исследующая суть российского человека, его дух и ментальность, переплетённая с кафкианскими мотивами абсурда и эстетикой гипнотизирующей грязи. Это весьма многослойное кино, грубое и местами невыносимое, по жанру больше напоминающее slice of life (кухонный реализм), приправленный сюрреализмом, мистицизмом и эскапизмом, нежели привычную драму. Выделить основную идею «Петровых» получается с трудом, поскольку они представляют из себя как личное кино, наполненное воспоминаниями режиссёра, так и целый набор классических сцен из русской жизни. «Петровы в гриппе» – это калейдоскоп событий. Очень тяжёлый, болезненный, хмурый калейдоскоп, в котором, тем не менее, встречается тепло солнечного света, пробивающегося сквозь мрак нищеты, алкоголя и просроченного анальгина. Как такового сюжета в фильме нет. Основанные на романе Алексея Сальникова «Петровы в гриппе» не концентрируют своё внимание на конкретном главном герое. В картине Серебренникова центральную роль играет современная Россия в преддверии Нового года и её обитатели в лице автослесарей, библиотекарей, поэтов, алкоголиков-поэтов, представителей власти, артистов, художников, бездарных писателей, работяг и так далее. Список можно ещё продолжать и продолжать. Таким образом Серебренников в «Петровых» собрал весь современный российский колорит и фольклор в одном фильме. Как говорил сам режиссёр, все жители России и есть Петровы. Серебренников подобно литературному классику создаёт на экране образ несчастных женщин, право имеющих и дрожащих при виде насилия мужчин не ради художественной выразительности, а потому что именно такую картину мира он и видит за окном. Россия глазами Серебренникова предстаёт вечно холодным тёмным царством, в котором на ряду с невежеством встречаются чудеса. Но в мире «Петровых» не лешие бродят, а ФСБ-шники по автобусам, распивающие водку с друзьями на гробах, больше напоминающие невиданных зверей, чем людей. Серебренников строит отношения между человека с человеком сугубо функциональными – персонажи его фильма говорят буквально ни о чём, не раскрываясь друг друга. Таким образом Серебренников комментирует одну из главных проблем современного человека: люди разучились смотреть вглубь других людей. Люди перестали разговаривать друг с другом, слушать и понимать, а потому пытаются искать спасение в эскапизме, искусстве и алкоголе. Потому в «Петровых» Серебренников несколько раз показывает одно и то же событие с разных точек зрения, чтобы люди наконец-то поняли, что мир вокруг них намного больше и сложнее, чем им кажется. Нельзя отдельно не выделить и попросту феноменальный актёрский ансамбль, собранный Кириллом Серебренниковым для «Петровых» словно каким-то волшебным способом. Несмотря на отсутствие центрального протагониста в истории, некоторые персонажи всё же чаще других появляются на экране. Например, Петров-старший в исполнении невероятно аутентичного, вечно сопливого и кашляющего почти каждую минуту Семёна Серзина (режиссёр «Человека из Подольска») – один из самых ярких и живых героев ленты. Жену Петрова со звериной страстью играет Чулпан Хаматова, горе-товарища Юрий Колокольников, мать из воспоминаний Варвара Шмыкова, а Юлия Пересильд появляется в образе несчастной Снегурочки, которая влюбляется в Юру Борисова, пока Юлия Ауг занимает роль вахтёрши в общежитии. Можно было бы отдельно сказать про каждого, но дабы не затягивать, лучше высказаться покороче и по делу: все играют на запредельном уровне, особенно Тимофей Трибунцев, появляющийся сразу в нескольких образах. Ложкой дёгтя в этом плане будет лишь Иван Дорн, который попросту не доигрывает до своих коллег по площадке, оставаясь в кадре собой – он просто хорошо произносит заученный текст, но никак не проживает его. Следом за актёрским составом идёт невероятный технический уровень «Петровых», сделанные так, словно Кирилл Серебренников снимал блокбастер, а не авторскую драму. Удостоенный награды на Каннском кинофестивале за свою операторскую работу Владислав Опельянц («Уроки фарси») визуально кладёт всех своих коллег по цеху на лопатки одной 18-минутной однокадровой сценой, в которой камера движется по нескольким этажам за героями, сменяя интерьерные локации на уличные несколько раз. Операторская работа Опельянца – одна из лучших во всей истории современного российского кино, в которой драматургия изображения стоит выше красоты, но и не уступает ей в профессиональном плане. Хоть технически можно докапываться до местами заваленного горизонта или же встречающийся расфокуса, делать этого совершенно не хочется, поскольку Опельянц не просто создаёт на экране великолепные и монструозные кадры, а в первую очередь даёт режиссёру возможность высказаться. В «Петровых» визуальное пиршество не стоит выше художественной стороны, о чём, к сожалению, современные операторы забывают. «Лучшая операторская работа та, которая идеально подходит той или иной истории» – Владислав Опельянц. «Петровы в гриппе» – технически великолепный фильм, с мощнейшей режиссурой и потрясающими актёрами, с которым потягаться даже многомиллионные проекты могут с трудом. Каким бы противоречивым, эксцентричным или же неприятным для многих человеком не был Кирилл Серебренников, глуп будет тот зритель, отрицающий мастерство этого режиссёра. Даже в том, что ни одну сюжетную линию в «Петровых» Серебренников внятно не открывает и не закрывает, отчётливо видна сильная рука мощного режиссёра, существующего вне академических рамок. Ведь герои «Петровых» продолжают жить дальше после начала финальных титров. Серебренников переносит на экран живых людей, а не создаёт персонажей из умных учебников по драматургии. «Петровы» – сложное, многослойное, тягучее и изнуряющее кино о гиперболизированной России и о том, как тяжело в ней живётся русскому народу. Однако, несмотря на всю эту грязь и безысходность, в которую Серебренников окунает зрителя, «Петровы в гриппе» – это всё же очень светлое кино, злое снаружи, но доброе внутри. Ведь жизнь это не только про вечные страдания, боль и тлен – это ещё и про счастье, любовь и воспоминания из детства. 9 из 10
Если говорить о «Петровых в гриппе» коротко, то Серебренников кайфует от собственного надуманного величия. Постмодернистская фантазия писателя Сальникова служит в фильме лишь основой для визуальных надстроек режиссёра, не просто стремящегося доказать собственное мастерство, а откровенно хвастающегося им. Проблема в том, что основная сюжетная линия, этот дёргающийся и расплывающийся в гриппозных галлюцинациях нарратив, оказывается едва ли не худшим, что есть в картине. Серебренников тащит лучшее, что было в его предыдущей работе, «Лете», поэтому зритель увидит схожее построение мизансцен и рисованные росчерки прямо поверх кинополотна. К тому же «Петровы в гриппе» как фильм очень боятся запутать (и запугать) своего зрителя, поэтому фантазия здесь, несмотря на кичливую бесшовность съёмки, всегда отличима от реальности благодаря выноскам на заднем плане, словам или фразам, передающим эмоциональную палитру того или иного эпизода. Да и сценами в один дубль насмотренного зрителя не удивишь, но режиссёр считает иначе, используя их как основной спецэффект, хотя безумство галлюцинаций главного героя даёт куда больше простора для художественной выразительности. Занятно, что лучшие моменты фильма те, в которых Серебренников в итоге отступает от собственного стиля и перестаёт понтоваться. Первый - это POV от лица маленького Петрова, вспоминающего кусочек своего детства, в котором он повстречал «настоящую» Снегурочку. Цветовая гамма, уменьшение экрана под взгляд на мир «маленького» человека – яркое пятно на фоне болезненной затхлости основной части фильма. Второй – монохромная история самой «Снегурочки», совершающей своё медленное и неумолимое путешествие в небытие. Эти два момента, две по сути цельные истории выделяются и выпадают из сюжета, своим переплетением, удивительным вмешательством друг в друга на уровне отдельных персонажей создавая замечательный mise en abyme, который лучше всего остального, что придумал и выдумал Серебрянников (потому что именно он единственный местный творец). Не будь этого отступления, движущегося к настоящему демоническому вырождению, финал «Петровых в гриппе» навряд ли бы достиг того уровня макабра, который жутким смехом остаётся звучать в ушах после финальных титров. Но после просмотра нельзя отделаться от ощущения, что в целом Серебрянников задумывал совсем другое, и два выпадающих эпизода в его конструкции служат лишь масштабными ремарками к основной истории, у которой, на самом деле, нет ни конца, не смысла. Петров так же сидит у себя в комнате и рисует комиксы «в стол», пока в новостях по телевизору рассказывают об очередном приступе чьей-то безысходности. И никто не может подтолкнуть героя, чтобы тот наконец сказал уже то единственно сокровенное в мире, что построил режиссёр, послав всё куда подальше.
- Василёк, спроси у него, - за что Трубников так советскую власть не любит?... 'Председатель', 1964, реж. А. Салтыков Чего в этом фильме больше? Любви к Родине? Ненависти? Презрения нескрываемого? Катком асфальтовым утюжит режиссёр всех от мала до велика. И сегодняшних в грязь, и вчерашних тоже, туда же окунает. Мужское, женское, в общий котёл без разбора. Тут правых нет. Тут только виноватые, виновные Что существуют. Что родились. Что есть. Что живут, небо коптя. Люди-мутанты им имя от автора. Обликом - человеки, повадками - зверьё неразумное. Души вытравлены либо вовсе не вложены в тела. Сплошь рефлексы, инстинкты... Как же я Вас презираю? Стадо! Холопы! Чернь! Ой, ли... О таком кино можно было бы сказать - откровенная чернуха, пасквиль на низы общества в сатире гомерических наблюдений. Все общественные институты, какие только есть в стране - под обструкцией. От детского сада, от школы, до гробовой доски с последними прости-прощай в записках... Но только ли низы бичуются господами сценаристами? И где вообще проходит эта грань - низы-верхи. В этом социуме всё перепутано, всё переплетено. Восемь или даже десять лет учёбы - а всё олухи, да неслухи на поверку. - Василёк, спроси у него, - за что Трубников так советскую власть не любит?... Дама-библиотекарь изводится в страданиях ничтожности бытия. Тля. Очевидно же. Муженёк-автослесарь - ей под стать. Дитё 'ихнее' - завтра повторит маму с папой на новом витке. А как не повторить? В том же питомнике, тем же повадкам обучается, на том же материале взращивается. Чему удивляться? Преемственность в очевидности. В сумеречной зоне, под колпаком единым все тут. Разговоры пусты и ни о чём. Пение - голосами лошадных коновалов в хрипоте. Живут храпя. И тот, и этот, и те, что в отдалении. Зашоренные. Убогие. Сирые. Какую сцену не презентуй автор здесь - всё грусть и тоска сплошные. Проявления чьей то радости - нашим отчаянием в отзвуке. Иначе это и не воспринимается. Уродство из каждого кадра - выпиранием отвратных физиономий. Речи - рвотными массами глупостей. Что же это? Как же это? Закат ли мы наблюдаем? Действительность разверзшуюся? Или Откровение с ударами по головам? Нам. Всем. Сразу. - Василёк, спроси у него, - за что Трубников так советскую власть не любит?... Неужели Полиграф Полиграфович Шариков профессора Преображенского всё таки жив? И не просто жив, а расплодился, размножился до чрезмерности? Всю страну от края до края заполнил себе подобными пёсьями мордами. Дети, внуки, правнуки... Мамочка-дорогая! Узнали? Узнаёте себя? Смотрите-смотрите, и я там... Тоже. Среди прочих. Среди них всех. Среди Вас. С поводком? Без? И лаю, и ластюсь, и трапезничаю... Страницы Михаила Афанасьевича Булгакова сегодня иронией прыскают? Колосья поспели, устроим жатву? Так что ли? Слишком уж очевидны параллели. Без малого сто лет минуло с тех дней когда собака заявила о своих правах и - Я иск, может, имею право предъявить! - Василёк, спроси у него, - за что Трубников так советскую власть не любит?... Шариков? Так то оно так, конечно. И всё вроде бы верно, и всё вроде бы без сучка и задоринки в задумке-причуде Кирилла Серебренникова. И даже сиятельный приз Канн выхвачен за стряпню в подтверждении платформы 'шедевра'. Стало быть - уважен, стало быть - понят. Но. Есть одно 'но'. Вся эта насмешливость над пёсьем племенем - ничтожна. Да-да, именно. Ибо во все времена, во все эпохи сатира нещадно бичевала пороки людских стратов. Вспомните того же Николая Васильевича Гоголя с его 'Ревизором' и 'Мёртвыми душами'. Чиновники - под огнём. Помещики - под молотом ударов. А шкура Шариковых примеряемая на страну в 'Петровы в гриппе', увы, без изюминки классиков ХIХ и ХХ веков. Юмора не достаёт работе. Злом пышет картина. 5 из 10
Не читал роман. Сужу только с точки зрения простого рядового зрителя. Понравилось? Мммм…., нет. Хотя начало давало понять, что будет круто. В этом году, к моему удивлению, достаточно много отечественного независимого продукта. Не скажу что всё «вау», но посмотреть стоит. И вот очередное подобное творение. Про Серебренникова толком ничего и не знаю. Знаю лишь, что он помимо съёмок кино, ставит спектакли, а не так давно был обвинён в мошенничестве, что вызвало бурный общественный резонанс. Это говорит о том, что автор видный и толковый, а данная картина тому подтверждение. Я не понял о чём она. Снова поздний совок в том виде, как его любят представлять современная аристократия. За совком следуют девяностые, а за ними и двухтысячные. Сюжет хаотично прыгает по этим трём «измерениям» и пытается, что-то мне донести. Только вот что? Мне не особо по душе лирика. На эту фантасмагорию, конечно, интересно посмотреть и порассуждать о чём она, но не два с половиной часа. Потому что уже к середине хочется уснуть и не видеть эту грязь на экране. Все постоянно бухают. Большое количество разнообразных голых тел. Частые совокупления со всеми подряд. Диалоги невнятные и на первый взгляд кажутся бессмысленными. Я понимаю, что смысл в них возможно и есть, как и во всём происходящем, но я люблю конкретику. В общем фу… К финалу, правда, фильм слегка исправляется и частично вскрывает свои карты, но этого недостаточно чтобы оправдать всё что было до этого. Понравились лишь две вещи. Актёрская игра у нас практически всегда радует, но больше всего порадовала операторская работа. Именно она не дала мне уснуть. Видеть эти сцены с одним кадром одно удовольствие. Молодцы! Думаю, начало положено. Высоко-бюджетные российские фильмы уже всем надоели. Видно, что начали делать упор на авторское кино. Ещё бы уровень образования подтянуть, для изменения окружающей нас действительности, чтобы меньше грязи на экране было. Вот тогда сможем снова мир удивлять, а пока слишком много мужских и женских писек на экране. 7 из 10
Редко, когда бывает, что театральный режиссер, пусть и выдающийся, работал в кино столь же результативно, как и на сцене, и его фильмов ждали буквально как откровений. Рискну сказать, что картин Кирилла Серебренникова в России ждут как книг Виктора Пелевина, то есть как некую окончательную расстановку точек над «и». Особенно эти ожидания выросли после истории с его домашним арестом, что в целом понятно: когда власть толкает художника к откровенному диссидентству, преследуемый приобретает в глазах общественности ореол мученика, и к его творчеству обращаются тысячи любопытных, а чаще и сочувствующих глаз. Если судить по «Петровым…» - главному артхаусному тренду последней недели, о котором пишут буквально все, то надежды российских интеллектуалов оправдались с лихвой. Мне, как и большинству тех, кто читал роман Сальникова, фильм нравится значительно больше оригинала, во многом потому, что книга, хоть и получилась, безусловно, яркой в некоторых эпизодах, в целом является рыхлой структурно, блеклой стилистически и вторичной концептуально, копируя более емкие художественные высказывания Сорокина, Мамлеева и даже Елизарова. При просмотре картины порой возникает впечатление, что Серебренников все это учел и попытался дать ответ на основные вопросы книги, которые Сальников ставит, но не решает: что же это за инфекция, которой мы все болеем, и когда произошло заражение? По этой причине экранизируя «Петровых…», постановщик визуализирует еще и целый интертекстуальный шлейф, который идет за книгой, но делает это размыто, атмосферно: Сорокин, Мамлеев и Елизаров присутствуют на экране не тематизированно, не конкретно, но максимально общо, как писатели-родоначальники описания русской хтони. «Петровы в гриппе» поначалу выглядят столь же сумбурно, как и книжный оригинал: на экране перемешаны сцены из текста и новые эпизоды, полностью выдуманные сценаристом-режиссером (порой они даже удачнее сальниковских). Когда же, смотря это кино, мы понимаем, что Серебренников делает тему Снегурочки его лейтмотивом и даже дописывает саму ее историю с нуля, то в ленте выявляются не только не очевидные, но и мастерски выполненные сюжетные рифмы, и поначалу казавшийся неоднородным материал (выполненный стилистически также с использованием разных приемов, что делает фильм чрезвычайно формально богатым) приобретает стройность и цельность, благодаря чему читатель считывает ответы на вопросы поставленные романом: чем мы болеем и когда заразились. Очень важно, что концентрация жути и хтони приобретает максимальную концентрацию именно в сцене детского новогоднего праздника 1977-го года (апофеоз «застоя»), именно тогда вирус «советскости» вошел в плоть и кровь людей, определив их будущую жизнь. И не так важно, что некоторых из них буквально (не только фигурально) тошнило от происходящего: вирус, болезнь, меняя оптику восприятия действительности, превращая ее в горячечный бред, где возможно все кроме трезвого понимания жизни, пронизал все сверху донизу. Вооружившись почти маниакальной детализацией умирающих совковых интерьеров (работа художника-постановщика здесь невероятно тщательна) библиотек, редакций и прочих сред обитания миллионов провинциалов, Серебренников не остановился на достигнутом, поставив перед оператором Опельянцем сложную задачу снимать эпизоды разностильно. Кроме того, режиссер на протяжении всего фильма проверяет внимание зрителя десятками надписей, маркирующих события, внутренние состояния персонажей и концептуальные решения (нельзя не отметить новаторство этого весьма сильного хода и в финале, когда бегство от хтони происходит под откровенный надпись-лозунг «Вставай»). Можно спорить, как с тем, что Кирилл Серебренников считает в «Петровых в гриппе» главной бедой современной России советское жизненное и когнитивное наследие, так и с тем, что момент тотального заражения населения этой заразой произошел в годы «застоя», когда были полностью сломаны границы между реальностью и галлюцинаторным бредом. Важно другое, что данный фильм последователен в формальном раскрытии своих задач, точен, выверен, жуток и даже революционен, символически подводя нас по меньшей мере к двум выводам: 1) что тому будущему, которое носили мы в своей утробе в 1970-е, надо было все же дать родиться, и 2) бежать от смертоносного вируса «советскости» надо было лично, индивидуально, «своими ногами», а не садиться в замызганный автобус коллективизма, в котором нас уже ждали призраки прошлого. Пусть эти выводы звучат в моем изложении туманно, но тот, кто смотрел фильм, поймет. В заключение несколько слов об актерских работах: неожиданно психологически точен Дорн, настоящим чудом перевоплощения можно считать работы Трибунцева, Ильина и не в последнюю очередь Дрейдена, остальные, в том числе и Хаматова, сдержанно хороши (мелькнет даже Анна Наринская), что, впрочем, неважно, ведь перед нами – не психологическое кино, а гротеск, фантасмагория, где актеры – пешки режиссерского и сценарного замысла. «Петровых в гриппе» нельзя назвать шедевром, как, например, «Изображая жертву», но это столь же весомое социально-критическое высказывание о нашей действительности, как те же «Левиафан», «Дурак», «Нелюбовь», а уж формально эта лента во многих отношениях богаче большинства своих аналогов, что не может не радовать поклонников стилистически изощренного и нешаблонного кино.
После просмотра фильма сначала постигло чувство разочарования за новую работу Кирилла Серебренникова, так как не смог определить центральную идею, посыл фильма. Задал себе классический вопрос: ' Ну и о чём в конце концов эта картина? ' Минут через 5 понял, что этот вопрос неправильный. В фильме нет центральной идеи, так как можно перечислить несколько и все немаловажные: на их раскрытие потрачено уйма хронометража. Тогда наступило 'озарение' того, как превосходно выстроен фильм и как прекрасен постмодернистский кинематограф. Повествование максимально нелинейно: мне не удалось даже выстроить их в линию, сомневаюсь, что это возможно. Как ни странно, это не является недостатком, а позволяет самому собрать фильм как тебе захочется. И это главная магия. Можно создавать собственные уникальные идеи о чём этот фильм, так как режиссер и писатель Алексей Сальников дали нам целую коробку кубиков в виде надписей, разбросанных по фильму, персонажей мифологии греческой и русской, использований субъективных камер и галлюцинаций, а также смешения разных жанров. Ценность такого поиска в том, что думаешь, что дошел до идей сам, (хотя это не совсем так) поэтому они становятся важными, сокровенными для тебя. В этом ещё одно достоинство фильма. Возвращаясь по несколько раз к одной и той же сцене, начинаешь глубже её осознавать: скажем в сцене Нового Года в СССР субъективной камерой чувствуешь отсутствие праздника и тревогу, а потом, когда камера следит за другим персонажем, то видишь, что интуитивные чувства были неслучайны, причины находятся рядом, нужно только отвести взгляд на другого человека. В этом, пожалуй, для меня проявление таланта Владимира Опельянца, который был отмечен наградой на Каннском кинофестивале. Специально не стану озвучивать идеи, которые нашёл, чтобы не лишить вас радости открытия, приглашаю самим подумать об историческом пути России, отцах и детях, национальных вопросах. Впрочем, если вы этого хотите...
Посмотреть фильм от начала до конца, сев вечерком с чашечкой чая, оказалось очень тяжело. Зато на следующий день фильм был пересмотрен несколько раз отрывками, погуглен сюжет романа, лежащего в основе, а песня 'Синий троллейбус', переделенная с закосом под бардов-шестидесятников, заела в голове намертво. Фильм цепляет. Он как каледоскоп поворачивается то одной, то другой картинкой, которую можно долго рассматривать. Первое, что покорило, - это визуал, абсолютно узнаваемые образы эпох. Не достоверная хроника, а именно образы и какая-то атмосфера. Типажи, одежда, пластика, городская среда и домашний быт, разговоры, музыка, интонации. Всё настолько выверено и насколько (насколько могу судить, рубеж 70-80х не застала лично) точно, что хочется рассматривать каждую деталь, ловить интонации, брошенные мимоходом реплики и прочее, прочее. Отдельный шедевр - это поездка маленького главного героя на ёлку. Там не только показан 77ой (вроде?) год, но сделано это через призму восприятия ребенка, ждущего новогоднего чуда: чудесная музыка, свет, блестящий снег на варежках - так видишь мир только в детстве. Таким образом получается мета-мета уровень: атмосфера 40летней давности, показанная из настоящего, глазами ребенка. А, может, уровней еще больше, а я их пока не разглядела. Второе - тема русской хтони. Вот мне она близка, поэтому цепляет. Сравнение обыденности с Лимбом, в котором души прозябают в каком-то внепростраственном безвременье, уже было в 'Топях' Мирзоева и Глуховского (а, может, и где-то ещё), но в отличие от последнего опять-таки сделано не так 'в лоб'. Движение в поезде по кругу в финале 'Топей' рифмуется с темой промерзшего зимнего троллейбуса, с которого начинаются 'Петровы' (в нём едет заболевающий главный герой), им же заканчиваются (в него садится воскресший покойник), а еще упоминается в звучащей в фильме пару раз песне ('О-о, синий троллейбус, забери меня в космос, пока не поздно'). Реальность смешивается с ирреальностью, сменяются линии повествования, относящиеся к разным временам, но рифмующиеся друг с другом героями, темами, музыкой. Весь этот коктейль создает именно то внепространсвенное безвременье. И как спасательный круг в этом омуте - градус безумности и безумия, позволяющий не сливаться с ним. Третье - это проблематика. В первую очередь про отношения родителей и детей, любовь и нелюбовь, заботу и причинение добра. Тут уже рифма с 'Нелюбовью' Звягинцева - нелюбовь как болезнь, передающаяся из поколения в поколение, и определяющая жизнь целой страны. В целом, фильм содержит столько образов, метафор, идей, что открывать можно долго и долго, хотя такая перегруженность является как плюсом так и минусом. 8 из 10
'Здесь родился я и рос, вырастил меня навоз, Пусть я с виду неказист: я — опарыш белый глист.' («Сектор Газа» — «Опарыш») В родной стране — очень много проблем. Проблем, про которые недоговаривают или вообще не говорят на телевидении (за редким исключением). Само же телевидение забито какими-то помойными передачами с идиотским содержанием, цель которых (как мне кажется) — отвлечь население страны от реальных проблем. В интернетах, к слову, тоже хватает всякого, но там хоть есть широкий выбор. Так может в нашем кинематографе дела обстоят иначе? Может наши творцы в своих фильмах поднимают важные вопросы? Нет. Большинство наших «социальных» фильмов, начиная с 1991 года и по сей день, представляют из себя тупорылую, бездарную и мерзкую чернуху. Фильмы эти не вызывают никакого общественного резонанса и очень быстро забываются. Причиной этому служит полное непонимание творцов собственного народа. Они не понимают, как устроено общество, как оно живёт, какие проблемы волнует это самое общество — вообще ничего не понимают. Но, очень сильно ненавидят родную страну, своих сограждан и из года в год снимают про это фильмы. За счёт налогоплательщиков, разумеется. Относительно недавно решил я совершить акт мазохизма — посмотрел очередной «шедевр» Кирилла Серебренникова «Петровы в гриппе». Справедливости ради замечу, что по сравнению с другими нашими киноделами, Серебренников умеет технически грамотно делать кино. Операторская работа, монтаж, цветокоррекция, звук — просто отлично. Правда, всё это никак не сказывается на содержании. Серебренников очень тонко подошёл к процессу создания чернухи, ударившись в сюрреализм, фантасмагорию и психоделику. Местами получилось даже круче, чем у Терри Гиллиама в «Стране приливов». Весь фильм сделан в стиле «у нас всё непросто». Ну, примерно как у Алексея Германа в фильме «Хрусталёв, машину!», только в цвете (хотя есть абсолютно бестолковые чёрно-белые флешбэки). Это чтобы высокоинтеллектуальные граждане в каждом кадре находили высокие смыслы. Уже даже в названии фильма есть аллегория. Под «гриппом» Серебренников подразумевает Россию — грязную, вонючую, бесперспективную страну населённую какими-то уродами, упырями, алкоголиками, наркоманами, маньяками, бандитами, дегенератами и маргиналами. Ведь нормальных людей, по мнению творца, нет в России. В фильме творится такая дичь, что невозможно описать нормальными словами. Сильно заметно влияние творчества писателя-наркомана Берроуза. Честно говоря, даже обсуждать нечего в этой дряни. Если вас реально интересуют проблемы в родной стране, может вместо того, чтобы рассказывать друг другу, какие вы оригинальные и красивые, а все остальные опарыши, вы выйдете на улицу и посмотрите вокруг? Вместо чтения идиотских книжек, типа «В круге первом», «Мастера и Маргариты» и прочего барахла, вы лучше пообщайтесь с простыми людьми. Замечу, узнаете много нового и интересного. Может даже поймёте, как живут люди, какие у них бывают проблемы, горести и радости. Это гораздо интереснее, чем снимать идиотские фильмы про какие-то странные вещи и акцентировать внимание на откровенно странных персонажах. Вот режиссёр Балабанов не опускался до глупой и примитивной чернухи, а рассказывал о проблемах в стране через характеры персонажей и диалоги. И получалось отлично. А некоторые фильмы люди до сих пор пересматривают. Менее талантливый режиссёр Быков тоже поднимает серьёзные темы в своих фильмах. Получается не очень, но хотя бы старается. На фильм «Петровы в гриппе» не стоит тратить время.
По названию предположила, что фильм - комедия, и начала смотреть не поинтересовавшись, кто его создатель и о чем это. Судя по всему фильм задумывался, как фестивальный, с прицелом на иностранные призы. Западный зритель любит, когда жителей России показывают уродливыми, грязными во всех отношениях, извращенными и вечно пьяными. Тут автор оторвался от души. Пьяный и больной слесарь Петров возвращается домой в автобусе, где его окружают поистине 'фантастические твари', говорящие и ведущие себя совершенно неадекватно. Что в таком автобусе, что в катафалке - особой разницы нет. В катафалке даже получше будет. Вот и оказывается Петров с собутыльниками в катафалке, пьянка само-собой продолжается (не умеют эти рашнс вовремя остановиться) Тем временем бывшая жена Петрова (они в разводе, но это не имеет особого значения) интеллигентная библиотекарь, находится на рабочем месте. Но не книги занимают женщину. У неё свои фобии. В своём воображении она жаждет крови, избивает и убивает кого ни попадя. Даже любимому сыночку перерезает горло, наслаждаясь реками крови. Между тем больной сын ждёт её дома, Заботливая мать вызывает врача. Но врач (такие они в России) лечения не назначает, ссылаясь на то, что все сами знают, как лечиться и адресуя Петрову в интернет. Петрова же ничего не предпринимает, продолжая наслаждаться своими маниакальными фантазиями. Драма абсурда, предполагаю я, это тоже неплохо. Но чем дальше, тем больше фильм выходит за пределы драмы абсурда, превращаясь в шизофренический бред, психопатию и секс. патологию Пьяный Петров, наконец, попадает домой. Сын должен идти утром на ёлку, но к ночи температура уже за 39. Лекарств нет. Скорая отказывается ехать. Но у Петрова есть таблетка аспирина, которую он прихватил у приятеля. Аспирину, правда, более 30 лет, но родители решают дать её сыну. 'А там посмотрим', - говорит заботливая мать. (Да, вот такие мы) Текущие события переплетаются с воспоминаниями Петровым своего детства, где абсолютно голые родители собирают его на ёлку, где 'настоящая' снегурочка заговаривает с ним и ведёт в хоровод. Так в фильме появляется новая героиня в исполнении нашей героической космонавтки Пересильд, в 40 лет всё ещё остающейся на экране молодой девой. Героиня Пересильд не Петрова и не в гриппе. Она в беременности. Сюжет переключается на её историю. И, конечно, же у неё свои маниакальные фобии. Героиня Пересильд всех мужчин представляет совершенно голыми. Это парень, за которого она стремится замуж. Москвич, из хорошей семьи декламирует стихи в чем мать родила. Это парень в общежитии, вышедший позвонить Это даже немолодой отец вожделенного жениха. В общем, каждый встречный. Ну ладно у неё сексопатия, а зритель за что погружен в обилие пенисов разных размеров и возрастов. Хотя, согласна, приём нетривиальный. Несмотря на наличие вожделенного жениха 'снегурочка' стремиться совокупиться с любым, кто оказался рядом. И сама демонстрирует все интимные места перед камерой. Жаден автор до обнаженки, прям-таки маниакально неуёмен, как и его герои. Но сам Петров избежал демонстрации интимных подробностей. Ну так ведь он был тогда совсем малышом. Снегурочка - его воспоминание, которого в основном быть не могло. Но тихий алкоголик Петров тоже имеет свои опасные фобии. В воображении он не задумываясь, помогает отправить на тот свет одного из лучших друзей. Говорю же, фильм о фантастических тварях. Его с удовольствием посмотрит зарубежный зритель. Ведь всё, что он слышит про рашенс подтверждается: вечно пьяные, извращенные, уродующие собственных детей кровожадные маньяки. Как можно доверять таким, как можно с ними сосуществовать. Только расширять и расширять НАТО на восток, дабы защититься от непредсказуемых тварей. Но я не зарубежный зритель. У меня иные мысли: фильм может быть руководством для постановки диагноза и назначения лечения автору со стороны специалистов в области психиатрии, ведь все эти маниакальные расстройства, очевидно, роятся в его сознании. Посмотрела, кто же режиссёр. Кирилл Серебренников. Ну всё, нет вопросов.
Измученный жизнью и болячкой Петров едет в никуда. Его транспорт это метафизический троллейбус студёной зимой, а попутчики старухи, хмыри, и пожилые извращенцы. Где-то на стыке миров, сквозь пары несвежих ртов в проходе материализуется некий следователь, он как Харон, на деле Вид, вежливо уносит болезненного Петрова в ликеро-водочные дали, и вот мчится Петров в труповозке, водка приятно щекочет гортань, из магнитолы трещит Его Летов, а следователь ведёт странные беседы, да и вообще в буднях заболевшего Петрова много странностей, одним трупом не ограничится, да и реальность стремительно размывает границы в водочном смраде да кровавом поносе. Это похоже на описание рассказов Юрия Мамлеева, но нет, это Серебренников, и его Петровы. Надо сказать сразу, этот фильм не для всех. Если ты зритель не ловишь кайф от черни - не смотри этот фильм. Но, ежели наоборот любишь порассуждать на тему ада, который рядом, и пострадать от прелестей девиантного поведения, то ты по адресу, и удивительный мир Петровых в гриппе станет адом повышенной комфортности. Так на каком же мы круге сейчас? От иллюстрации бытового ада,- панельки, спальные районы, абсурдные диалоги, выпавшие из времени локации, маргинальные персоналии, Серебренников подводит к раскрытию психотравм основных действующих лиц, и бытовым психозам в лице уже героев второстепенных но не менее ярких. Один Иван Дорн чего стоит, и Колокольников в придачу. Трактовать эти изначальные дали сюрреализма можно по разному, на то он и сюрреализм, но занятно видеть эти картины квартальных преисподней. Словно больная фантазия ранним утром в набитом автобусе воплотилась в отдельный фильм. А потом, волею креатива, автор завернул глубже, повернул весь сюр в сторону травм и причинной взаимосвязи, и это на мой взгляд красок не предало, наоборот сработал фактор 'ледяного душа', история стала до боли реальной и пазлы Петрова странным образом сложились. А потом как в песнях того же Летова, или произведениях Сорокина наступил сюр, и реальность вновь извернулась обнажив нутро мироздания, на то он и русский сюрреализм, беспощадный, и очень красивый.
Стилистически все сделано очень точно и профессионально, находка в виде метатекста с говорящими надписями на стенах, заборах, лифтах поистине гениальна + великолепный саундтрек, блестящая актерская игра, невероятная операторская работа, нарочитая театральность - все это несомненно жирные плюсы фильма. В нескольких моментах было смешно: когда Чулпан Хаматова подобно отпрыску Джеки Чана зверски отделала дебошира в библиотеке; когда герой Дорна решил суициднуться и прославиться как писатель с помощью такого вот перформанса (к которому приложило руку в том числе общество в лице его друга); от потухшей цифры 2 в надписи 'открыто 24 часа' на магазе и от горячичной шутки мальчика про всплывающие пельмени. Расстроил образ чернушно-бытовой неустроенной России в совковых коврах и стенках, где холодным зимним утром в общественном транспорте все злые и печальные, ещё и чаще всего больные, с хамоватыми кондукторами, вахтерами, равнодушными врачами (точное описание моего страдальческого детства!), пространства, заполненного бездушными серыми человековейниками, пустырями и безрадостными детскими площадками, где все мечтают друг друга загасить, и в которое мне меньше всего хочется возвращаться (живу за границей и еду на новогодние праздники на Родину). Вышла из кинотеатра с печальным осознанием, что все мы не просто Петровы, где каждый живёт в своем гриппе/трипе, персональном кошмаре под названием 'российская реальность', а зайцы в этом синем коллективном троллейбусе жизни, проживающие жизнь в регулярных индивидуальных попытках убежать из гроба от русской хтони по колено в грязи и холоде и в тайных мечтах о том, чтобы нас всех забрали и вылечили инопланетяне... А может, это все плод моего больного воображения? Очень надеюсь, что книга хоть чуточку добрее. Фильм оказался слишком сильно наполнен отсылками к моему личному опыту, чтобы отстраненно воспринимать его как очередной интересный набор картинок. И ещё, очень-очень хочется перестать принимать просроченные лекарства, окончательно выздороветь и не передавать этот вирус неустроенной мрачной действительности дальше следующим поколениям...
Несколько месяцев назад я случайно наткнулся на книгу совершенно неизвестного мне писателя Алексея Сальникова с необычным названием “Петровы в гриппе и вокруг него.” То ли виной тому был постковидный синдром с соответствующим настроением, то ли мастерство автора, но книга про “грипп” очень зашла. Я управился с ней буквально за пару вечеров. Каково же было мое удивления, когда, прочитав несколько рецензий на книгу, я вдруг осознал, что понял в ней чуть меньше, чем ничего. И даже при том, что прочтение произведения ничего не гарантирует, все равно не представляю, как можно смотреть одноименный фильм Кирилла Серебренникова, не ознакомившись вначале с книгой. Ведь на первый взгляд это полный треш… Сказать о том, что сюжет фильма (и книги) развивается вокруг заболевшего под самые новогодние праздники Петрова - это значит вообще ничего не сказать. Хотя вроде так оно и есть. Развитие сюжета (на фоне болезни) представляет из себя череду встреч со странными персонажами и флешбэков. В какой-то момент ты перестаешь вообще понимать, что реально, а что является гриппозным бредом. И хотя, судя по рецензиям специалистов, логика в событиях и действиях героев прослеживается, честно говоря, ухватить ее достаточно сложно. Атмосфера фильма укладывается в одно слово: тоска. Причем это касается и совсем недавнего прошлого и как-то незаметно ставшего далеким советского. Правда, советскому все-таки немного не хватает той самой советскости, несмотря на периодическое переключение в черно-белый формат.. Для того, чтобы передать всю сюрреалистичность книги в фильме используются очень интересные визуальные решения. Как, например, сцена в автосервисе, снятая с применением так называемой бесшовности. И вообще есть целые эпизоды, если не идеальные, то близкие к тому. Например, эпизод с заседанием литературного кружка, украшенным романтической песней про китов. Актерский состав подобран неплохо. Приблизительно так я и представлял главных героев книги. Кроме того, свою работу они выполнили качественно. И если от той же Чулпан Хаматовой, наверное, другого ожидать и не стоило, то актеры, сыгравшие относительно небольшие роли, очень порадовали. Например, Иван Дорн в роли писателя и друга Петрова. Или Александр Ильин-младший, чьи (а точнее Виктора Михайловича) алкогольно-безумные философствования вдруг кажутся имеющими в себе рациональное зерно. Для любителей рассматривать фильмы под микроскопом могу еще обратить внимание на то, что ряд актеров сыграл в фильме аж по несколько ролей. И для них же, конечно, пасхалки. Которые разбросаны по всему фильму. Самым глазастым удалось даже рассмотреть текст при разговоре Саши и Марины, который сначала можно прочитать, как “Вперед к победе коммунизма!”. Всмотревшись, понимаешь, что написано совсем другое (правда, с сохранением первоначального смысла). И все-таки. Как уже было сказано ранее, фильм очень трудно полноценно смотреть без предварительной артподготовки. Хотя бы в виде прочтения книги. Несмотря на очевидные художественные достоинства, ему явно не хватает самодостаточности. Сможет ли зритель понять, о чем речь, вне контекста - это вопрос. По своему опыту знаю, что для тех, кто не читал книгу, это просто нагромождение, пусть и довольно интересное, непонятных событий. 6 из 10
Уральский мангеко из Екатеринбурга заразился гриппом. Двигаясь домой после работы его угнетающее настроение и окружающий шум нарисовало его воображении такую картину, что обычный обыватель оказывается в полном шоке и недоумении от происходящего на экране. Даже не подозревая, что он сам таков в моментах, когда один или среди окружающих людей находится наедине с самим собой, а разум утекает в бесконечные лабиринты потока неведомого сознания.(Грипп в картине можно сравнить с 'психотропными' грибами). В дополнение к вышесказанному фильм умудряется задеть обширный круг социальных проблем, взаимоотношений и последствий действий. Показывая нам как сказанные слова, ошибки или поступок могут повлиять в ближайшем или далеком будущем не только на его судьбу но и других людей, о которых можно не знать. Ставлю наивысшую оценку данному фильму. Но советую к просмотру лицам, имеющим альтернативную точку зрения на жизнь. Иначе не понять.
Петровы в гриппе оставили противоречивые впечатления. Полфильма я плевался – ну зачем опять эта невнятица, трясущаяся камера, театральность в кино, претендующие на 'правдивость' акценты на неустроенности быта, серости, грязи, крайне банальные фантастические элементы и т.д. В последний раз такое казалось хотя бы относительно актуальным в нулевых, может в начале десятых. Постепенно, однако, скепсис начал растворяться... В самом деле, какого уже новаторства мы пытаемся ожидать от кино в принципе? В данном же случае, я думаю, именно как авторская работа, получилось неплохо, сюрреализм, обрывки прошлого и настоящего, исчезающая грань между сном и реальностью, ощущение горячечного бреда, всё это идёт по нарастающей и по мере просмотра затягивает всё глубже. Поначалу казалось, лишь актёры эпизодических ролей спасают положение, однако чем дальше сюжет отходил на второй план, чем больше сгущались разрозненность и хаос, тем мощнее становилось погружение. Картина оставила некоторый осадочек, смесь разочарования и восхищения, и это очень позитивный момент, так как означает, что время не было потрачено совсем зря. Про книгу, по мотивам которой кино было снято, сказать особенно нечего, с точки зрения языка и сюжета она довольно вторична, и оказалась хороша именно как материал для фильма. В общем респект Вам, Кирилл Семёнович, впервые года эдак с 2010 мне было по-настоящему интересно смотреть Вашу работу.
Мне нравится режиссёр Серебренников и я в восторге от «Петровы в гриппе и вокруг него» Сальникова. Но все вместе, этот бульон из сцен романа, собственных изобретений Серебренникова (в отдельности даже очень интересных), узнаваемых медийных персонажей напоминает слайды, всплывающие в голове Петрова после финальной беседы с Игорем в, собственно, книге. Думаю, что было бы уместно в анонсе фильма, рядом с «18+» дописать: Смотреть исключительно лицам, прочитавшим роман. Весь фильм с самого начала я думала о том, что вообще поймут зрители, не знакомые с одноименным произведением? Ответ был: ничего. Да и прочитавшим, к коим я отношусь, не понятны некоторые принципиальные моменты, которые почему- то опущены в фильме. Участие Петрова в «судьбе» близкого друга обусловлено одним важным обстоятельством, которое не раскрыто в фильме. Ну, и последний кадр со Снегурочкой тоже не даёт представление о дальнейшей судьбе ее беременности, в отличие от Книги, в которой все предельно ясно. На мой взгляд, кинофильм, пусть и снятый по литературному произведению, должен быть самодостаточным продуктом. Впрочем, возможно, если бы я посмотрела вначале фильм, у меня бы сложилось иное мнение о нем. Возможно, эти два продукта надо рассматривать совершенно раздельно друг от друга. Жаль также, что великолепный юмор Сальникова не нашёл отражения в фильме. Наверно, так и было задумано.. Но пожалейте бедного зрителя, отнеситесь к нему с уважением, не прячьте все кости в рукавах.
Можно ли снять фильм о восприятии середины российских нулевых через призму разума несостоявшегося уральского писателя? Невероятно, но да. В фильме три слоя повествования закольцованных в единое: личная жизнь автора, его неопубликованные рукописи и упрощенное графическое творчество -комиксы, вдохновленные зарубежной поп-культурой. Грань, где выдумка подменяет реальность становится трудно отличимая на протяжении всего фильма (тут следует обращать внимание на слова в кадре, появляющееся как маркер для понимания где выдумка, а где реальность). Самое ценное в фильме это атмосфера, созданная через уникальный подбор музыки и мастерство оператора Опельянца, который проявил изобретательность не меньше чем Любецки в Бердмане — это магия снять настолько длинные дубли без склеек и с таким художественным освещением. Ну и конечно, показанная жизнь в общественном транспорте- это квинтэссенция российской действительности, срез современного общества, абсурд в деталях и интонациях. Один из самых продуманных фильмов европейского уровня качества. Если бы кино увидел Чарли Кауфман (сценарист «Адаптации», «Вечного сияния чистого разума»), то одобрил бы без сомнений. Потому что сам имел опыт непростой адаптации романа для своего фильма «Думаю, как все закончить».
Каждый раз, когда даешь шанс русскому кинематографу, он нещадно тебя разочаровывает. И дело здесь, в первую очередь, не в режиссерской работе, а в выбранном материале, которым по не объяснимым причинам восторгаются все без устали, а спроси этих людей о чем этот роман, затрудняются ответить. Очень прискорбно когда в фильме нет единого целостного сюжета, а самое главное весомой идеи, ради которой задумывалось сие творение. В процессе просмотра только и делаешь, что ждешь, когда приоткроется завеса тайны и линии персонажей сольются воедино. Ловишь себя на мысли, быть может если подождать еще немного, перетерпеть несколько минут, то все что произошло будет логически объяснено дальше, но этого не происходит и ты только и делаешь что томишься в бесконечном ожидании. История без начала и без конца, без идеи и здравого смысла. Если честно не понятно, как такие востребованные актеры согласились сняться в этом диком угаре и трешняке. Неужели тоже польстились на то, что этот фильм снимает Кирилл Серебрянников? Все дело в его популярности, а не в качестве материала, который он предлагает, главное просто засветиться на экране? Или согласились только из уважения к старому знакомому? Складывается впечатление, будто Серебренников постепенно превращается в Богомолова. Видно его влияние сказалось на Кирилле Семеновиче фатально. Почти в каждом эпизоде киноленты мелькают мужские гениталии, приправленные гомосексуальным рассказом Сергея в исполнении Ивана Дорна. И все это на фоне советского времени. Сразу видно, на какую аудиторию был направлен фильм, на европейскую. Наверное на Каннский кинофестиваль без таких вставок сейчас не пускают. В итоге получился фильм о России, но не для русских. Может для Европы? Однако они крайне далеки от советского времени. Так и не понятна его целевая зрительская аудитория. Кажется просто для того, чтобы распиарить роман Алексея Сальникова. Сплошное разочарование! Стоит отметить, что в постельных сценах наши актеры сниматься не умеют, от слова совсем!
Для того, чтобы дать шанс очередному творению Кирилла Серебренникова, надо чётко разделять его посыл и режиссёрскую реализацию этого посыла. Сразу скажу, что книгу не читал, поэтому никакого сравнения с книгой я сделать не могу, равно как и не могу оценить, насколько хорош фильм именно как экранизация. Посыл вполне понятен: Россия - это дно, чёрная чернота, тьма. Тьма эта не метафорична, она вполне конкретна и начинается она прямо в автобусе. Автобус, равно как и вся Россия, кроме, возможно, детей, населена персонажами, которые иногда напомнили мне некоторые картины Гелия Коржева, унылыми мрачными существами. В автобусе все друг на друга орут, все друг другу хамят, все ругают власть и, кажется, нет ни одного человека, который хоть к кому-то относится хорошо. Грипп в фильме - это возможность побредить, обосновать поступки героев, которые то ли бред, то ли тайные желания (в основном - всех поубивать), то ли и то, и другое. Гриппуют все. Конечно, это не Петровы в гриппе - это Россия в гриппе. Серебренников вскрывает все основные типа отношений: друзей между собой, родителей к детям и их семейному выбору, общества к писателю (шире - творцу), всех ко всем. И, понятное дело, что везде - ужас, ужас, ужас: никто никому не нужен, люди говорят заученными фразами, например, отношение мать-сын - это обмен репликами типа 'Уроки сделал?' - 'Да'. Ребёнок от всего этого дурдома, понятное дело, бежит в компьютерную игру, а куда ещё-то. По всей видимости, режиссёр винит в этом прошлое, поскольку, видимо, основной ответ его на вопрос, почему так - потому, что так было и до этого. И, не знаю, была ли такова задумка Серебренникова или нет, но у меня походу много раз возникал вопрос: вот, стоит ребёнок на ёлке, водит хоровод, он же (ребёнок) - хороший. Как и когда дети превращаются в гоблинов, которые населяют автобус-России? Когда девочка с бантиками превращается в злобную, орущую на всех старуху? Ответов режиссёр, понятное дело, не даёт, но хотя бы вопрос можно поставить. На мой взгляд - вопрос крайней важен для России, которой как-то надо выживать в ХХI веке, поскольку Гагарина сменили на фанерные табуретки. Об этом я написал не случайно: в библиотеке на поэтическом вечере поэт Всеволод Емелин читает отрывки из стихотворения, где в последней строфе задаётся как раз этот вопрос: зачем космос было менять на табуретки? Итак, с посылом разобрались. Вопросы режиссёром поставлены правильные. На мой взгляд - жизненно-важные для страны, существование которой сопряжено с множеством проблем. Проблемы у этого фильма - творческие. Дело в том, что теперь уже не оставляет сомнения утверждение, что Серебренников - крайне слабый кинорежиссёр. Выстрелив бомбической новаторской картиной 'Изображая жертву', Серебренников катится вниз с им же заданной высоты и уже, по-моему, давно пересёк нулевую отметку и медленно опускается на дно океана. Остаётся только в очередной раз изумиться, как могла родиться столь замечательная картина, как 'Изображая жертву'. Что ж с 'Петровыми'? Фильм напоминает попытку приготовить бульон из мотивов Муратовой, Сигарева и, возможно, щепотки Звягинцева, хотя, думаю, Серебренников любит только Муратову, а кино-ровесников предпочитает не замечать. Во всяком случае, мне в фильме явно показалось цитатой реплика, что, мол, собаку бы завели, лучше бы ребёнка. Это очень похоже на отсылку к 'Чувствительному милиционеру'. В целом, фильм выглядит очень вторичным. Такое впечатление, что ты погрузился в 'новую волну' нулевых - Сигарев, Хомерики, кто там ещё. Изобразительно всё тёмно-сине-зелёное, все куда-то бегают, орут, хамят, проваливаются в воспоминания, в мечтах друг друга бьют, режут, помогают нажать на курок. Режиссёрские ходы - немного мультипликации (опять же, привет 'Жертва'), всякие воспоминания / гриппозный бред и чёрные глаза (кто смотрел фильм - поймёт, о чём я), плюс - голые мужики, которых, видимо, Кирилл Семёнович снимает чисто для себя для последующего любования (другой причины появления в кадре раздетых мужчин в этой картине я придумать не могу). Всё это очень и очень скучно и не совсем понятно, почему фильм идёт два с лишним часа, а не полтора, то есть, что там такого, чего нельзя выкинуть. В целом - не знаю, конечно, нужно раз за разом выяснять, как превратить Россию из страны-автобуса с озлобленными друг на друга пассажирами в хорошее, пригодное для проживания место, но, по-моему, вклад Серебренникова с его слабыми картинами, рассчитанными, в основном, на тусовочку, не особо отвечают на этот вопрос, в лучшем случае - они его повторяют.
Картина, в которой наш зритель так нуждался, картина показывающая российскую депрессию и безысходность по новому, не так прямолинейно, как это делает Звягинцев (при всём уважении к Андрею Петровичу, просто он пользуется абсолютно другим киноязыком), а красиво, абсурдно, по-своему поэтично. Это мог и должен был снимать только Серебренников. Главный герой - Петров в исполнении Семёна Серзина, скитающийся в гриппозном бреду по городу словно в бэдтрипе. Параллельно с ним гриппом заболевают и его жена с ребёнком, что в итоге приводит к тому, что галлюцинации смешиваются с реальностью и отличить, что правда, а что нет становится очень трудно. Вообще, образы героев - это символы, напрямую олицетворяющие нашу страну, это можно понять по одной лишь фамилии 'Петров', такой распространённой для России или же по образу самого Петрова, предстающего перед зрителем, как типичный 'русский мужик', работающий автослесарем, пьющий, недолюбливающий геев, это, кстати, только в немного грубой форме говорит о Петрове писатель Сергей, которого сыграл Иван Дорн. Через аллегорических персонажей нам раскрывают образ России, образ такой знакомый. Галлюцинации и бред будто напрямую говорят, что вот она, жизнь в России, в стране, которую, как писал Тютчев 'умом не понять, аршином общим не измерить', но герои относятся к происходящему с таким равнодушием и спокойствием, из чего можно понять, что, опять же, обратимся к Тютчеву, 'они верят в Россию', потому для них это обыденно. Вера в Россию - ещё одна черта 'типичного русского', которыми, как мы уже выяснили и являются Петровы. Через различные метафоры, гротеск и сатиру, режиссёр не просто показывает, что всё не очень-то и хорошо, а высмеивает это, причём так выразительно и ярко (удивительным образом создавая эту яркость в основном приглушёнными и тусклыми цветами), что превращает даже, казалось бы, жизнерадостную детскую ёлку в театр абсурда, что уж говорить об остальных вещах. Вообще, если уж и говорить о режиссуре Серебренникова, то обязательно нужно упомянуть 'видимый' образ России, то есть то, что мы видим на экране. А видим мы в большинстве своём узкие, тесные совдеповские пространства, вызывающие дискомфорт и заставляющие задыхаться. Этот 'видимый' образ и раскрывает положение дел в нашей стране, где действительно очень мало пространства для развития, а жители испытывают моральную тесноту. Примечательно, также, что данная картина вроде как противоречить масштабам нашей родины, места много, но его всё равно мало... Режиссуру дополняет и приукрашивает великолепная операторская работа, выдающая превосходные кадры, наполненные деталями, например надписями, одна из которых 'Увы', увы, но всё так... 'Петровы' выглядят, как чистейшей воды литературное произведение (коим по сути и является, фильм основан на книге Алексея Сальникова), настолько профессионально перенесённое на экран, что смотрится там гармонично. Отсутствие целостного повествования, что странно смотрится в кино, но хорошо в книгах, здесь не мозолит глаза и придаёт картине атмосферы безумия, будто бы, нарушая привычный порядок вещей и ломая структуру кино. А ещё больше 'литературности' ленте придаёт чёрно-белая история снегурочки, являющаяся здесь своеобразной 'Повестью о капитане Копейкине' - произведением внутри произведения. Если история Петровых рисует портрет постсоветской, кризисной, депрессивной и безысходной России, то история снегурочки - России советской, показывающая, как совдепия времён застоя способно загнобить даже такое чистое создание, как снегурочка, что особенно видно в самом финале. Вообще, сам финал даёт надежду на то, что Россия может 'воскреснуть'. 'Петровы в гриппе' - яркая, невероятная, красочная, едкая сатира, смотря которую понимаешь, что в гриппе-то не Петровы, а Россия.. 10 из 10