Рецензии. Франкенштейн освобожденный
Посмотрев почти с десяток фильмов о Франкенштейне и его создании. могу сказать, что этот - довольно своеобразный. Во-первых, события в нем начинаются в будущем, в 2031 году, в Америке. Знаменитый исследователь новейшего оружия Джо Дьюкеннен попадает в прошлое, в 1817, в Европу, где знакомится с доктором Франкенштейном. Затем к знакомствам добавляются лорд Байрон, поэт Перси Шелли и Мэри Гудвин, и конечно, создание Франкенштейна - Чудовище (Монстр). Вот наконец-то здесь он реально страшный, грим такой, словно он Джиперс Криперс не меньше, почти Фредди Крюгер. Он кроваво убивает всех близких доктора, чтобы тот выполнил свое обещание и создал ему спутницу жизни. А тот не совсем сполна ума, видимо, потому что и не соглашается сначала, но и Монстра не убивает, а потом таки затевает повторный эксперимент...который снова приводит к прыжку во времени и пространстве. Этот фильм получил слабые оценки, но по-моему, не намного хуже других. Разве что все как-то в кучу - и фантастические перемещения во времени, и кровавые убийства, и психология чудовища, и лазерное оружие. Терпимо для 90-х, в принципе, но пересматривать такое не станешь. 5 из 10
Великий режиссер кино-трэша 50-х 60-х Роджер Корман, вылез из кресла продюсера и впервые за без малого 20 лет снял кино, создав собственного Франкенштейна. Джон Хёрт, в 2000 каком-то далеком году, пытаясь изобрести сверх-новое оружие. открыл в небе портал, который, перенес его, вместе с его супер машиной в 1817 год, в Швейцарию во времена создания Мэри Шелли (её играет Бриджет Фонда) её истории про Франкенштейна и выясняется, что вся эта история была правдой и Хёрту надо остановить безумного ученого. Кино несколько перекликается с 'Назад в будущее' и конечно на фоне той франшизы, смотрится сильно устаревшим и затянутым. Но, тут есть хорошие момент. Во-первых машина Хёрта, полностью предсказала наши современные автомобили с интернетом, круиз-контролем и навигатором. Во-вторых, все же фильм привлекает внимание к самой личности писательницы Мэри Шелли, её метанию между мужем и лордом Байроном и те обстоятельства, что подтолкнули её к сочинению этой истории.
Фильм является экранизацией одноимённого произведения британского писателя Брайана Олдисса (Brian Aldiss), который в своём творчестве порой прибегал к собственному переложению классики на новый лад. Между прочим, спустя годы, по его произведению поставят широко известный «Искусственный разум» («A.I. Artificial Intelligence»). Так вот, режиссёр картины Роджер Корман (Roger Corman), снимая данный фильм, сделал любопытный шаг, который сумеет подметить зритель, кое-что отсмотревший из его творческой фильмографии. Дело в том, что имя режиссёра, пожалуй, более всего блистало, как творца в ряде экранизаций ужасов по Эдгару Аллану По (Edgar Allan Poe) в 60-х годах. Когда же наступило восьмое десятилетие двадцатого века, на экране всё больше достигали вершин успешные ленты о футуристических мирах и научных открытиях, становясь популярным культом. Посему выбор литературной основы заслуженного фантаста имел все логически внятные подоплёки для ожидания успеха, но помимо этого здесь существует немалое семя той самой классической готики, на которой успешно и набил руку Корман годами ранее. Сюжет демонстрирует мир будущего, где видный учёный Бьюкенен проводит эксперименты с новым сверхмощным оружием, способным заставлять исчезать с лица земли что угодно. Однако разработка базируется на извращении времени и пространства, посему мир становится нестабильным, разверзая в небесах подобие чёрной дыры, куда и уносит нашего героя. А пробуждается он в швейцарском городе начала девятнадцатого века, где проживает с лордом Байроном будущая знаменитая писательница Мэри Шелли. Но и это не всё – её книга повествует правду, ведь в этих местах бродит ужасный Монстр, созданный Виктором Франкенштейном!.. Выходит, что зритель получает удивительное сочетание, где взят яркий кинематографический представитель своего времени, когда выпускались уймы фантастических лент об учёных будущего, и нетипично помещён не в какой-нибудь космический корабль или другую планету, а в рамки старой неторопливой готики. При этом не просто в исторический промежуток среза времени с реально существующими именитыми людьми, но и их плодами воображения! Посему первоначально задумка, по меньшей мере, интригует, а по большей захватывает дух, очевидным вопросом: как это всё можно совместить воедино?.. В самом деле, добрая первая половина истории выдаёт отличный надел, где учёный из будущего, становится очевидцем пугающих событий, связанных с терроризирующим округу огромным чудищем, сшитым из кусков разных тел, чьи руки настолько сильны, что с лёгкостью разрывают жертв по частям или вырывают сердца. Попутно застаётся одержимый наукой доктор-новатор Франкенштейн, отвергающий мораль и наличие души, в тот самый момент, когда он пожинает несладкие плоды своего кровожадного творения. Однако совсем скоро наружу по ходу хронометража «всплывают» излишние допущения абсолютно сторонние главному стержню повествования, никак на него не влияющие, словно смысловой придаток без причины. Как скажем, выставление необоснованного образа молодой писательницы Шелли, при второй встрече с незнакомцем, отдающейся ему, а после их роман не получит ни развития ни упоминания. Безусловно, все мы помним из её биографии о приверженности к практике свободных отношений, но данная скоротечная струя романтизма непосредственно в рассматриваемом кино выглядит лишней при футуристической огранке хоррора. Да и чего греха таить, пребывание гостя из другого времени в прошлом не слишком получает реальное осмысление, сводясь то ли к шутке, то ли к чему-то ещё, где, например, легко и просто показаны кадры с ездой на автомобиле по полям среди крестьян, выявляя семена юмора в пугающем полотне. Из этого получается, что фон старины передан отлично в интерьере и предметах одежд, так же сегмент фильма ужасов хорош, ведь грим Монстра безупречен, мрачная лаборатория учёного помешанного на теме создания жизни – удалась, но вольные отступления в иные направления заметно рушат атмосферу, растрачивая первоначальный узел проблематики: научно просвещённый человек, даже не нашей современности, а ещё отдалённее, где прогресс шагнул немыслимо вперёд, попадает в архаичное время с реально живыми литературно-популярными ужасами. Конечно, однозначно причислить работу к неудавшимся нельзя, ведь, во-первых, актёрский состав узнаваем и неплохо справляется с ролями, во-вторых, нехватки в бюджете не ощущается, где всё достаточно качественно и профессионально, а в-третьих, и это главное, что сама база неподвластного времени романа «Франкенштейн, или Современный Прометей» («Frankenstein: or, The Modern Prometheus») никогда не устанет будоражить человеческие сердца и умы, творческие люди постоянно пытаются донести собственный взгляд на интересный стержень о человеке, старающимся сделать подвластным мир себе, за счёт науки, круша естественную природу, смело (гордо?) изобретая нечто новое титаническое, тем самым, делая лик общества иным. Вот и здесь, проходит явное моральное родство между доктором Франкенштейном, произведшим на свет неподвластное чудище, начавшее жить и убивать без контроля своего творца, и меж учёным из далёкого будущего, сотворившего своего Монстра, но в планетарных масштабах, крушащего целые участки пространства. Куда приведёт путь этих двух одержимых наукой – нужно будет досмотреть историю до конца, чтоб получить ответ, возможно становящийся новым вопросом о «кругах на воде», после судьбоносного импульса. Образно метафорично неприглядный уродливый смертельно опасный могучий Монстр всегда рядом с деятелем любой науки любого времени, даже нашей эры использования атома: человечество изобрело ядерные бомбы для защиты и устрашения врагов, но те всё равно гнусно прогремели и породили мерзкое могучее чудище из радиации, с которым не в силах справится творцы. Благие открытия всегда влекут последствия, хочет этого «Прометей» или нет. Посему книга – бессмертна, а экранизации любопытны. И эта из их числа. 7 из 10
В году тысяча девятьсот девяностом от Рождества Христова король драйв-инов и классик B-movie Роджер Корман снял свой последний фильм - экранизацию одноименного романа Брайана Олдисса, кавалера Превосходнейшего ордена Британской Империи. Год спустя независимейшего из независимых номинировали на 'Сатурн' за лучшую режиссуру, и даже там, в царстве фантастики, фэнтэзи и хорроров, Роджер не имел ни единого шанса в неравной битве со своими учениками Кэмероном и Демми, которые вышли из Кормана, как русская литература вышла из гоголевской 'Шинели'. Да, это был год триумфа судного дня и овечьего молчания, волчьих танцев, Тодда Хейнса и Никиты Михалкова. Год-палиндром, когда ушли великие Лин и Капра, а звезда Квентина Тарантино еще не озарила небосклон мессианским светом бессовестного постмодернизма. Наконец, это был год клинической смерти Югославии и окончательной смерти Советского Союза - наглядная иллюстрация того, что на Востоке называют сансарой. Старый мир уже умер, новый еще не родился, а в воздухе веяло реинкарнацией и бесконечностью. И старик Корман лучше прочих понимал всю фермопильскую безнадежность своего резюмирующего маневра; спартанцы могут рассчитывать разве что на посмертные специальные премии - за достижения в карьере и вклад в кинематограф. А достижения были: попробуйте замутить картину о падении Римской империи, имея под рукой двух статистов и куст шалфея; попробуйте организовать американский прокат Трюффо и Бергмана. Вся штука в том, что автор 'Магазинчика ужасов' любил кино, и кино отвечало ему взаимностью, за копейки и в чужих декорациях. И пусть результатами этой противоестественной страсти явились разве что безобразно уродливые карлики-бастарды - именно эти карлики предвосхитили 'Диких ангелов', 'Крестного отца' и прочую железобетонную жанровую классику. И пусть вас не обманывает незаслуженная режиссерская репутация одержимого золотым тельцом ремесленника - вполне очевидно, что любой человек, снимающий трехгрошевые трэш-оперы из жизни тварей с миллионом глаз есть великий подвижник. А коммерческую жилку запишем в достоинства - в конце концов, мы не коммунисты. Но я заболтался, вернемся к повестке дня. Джо Дьюкеннен одноэтажной Америкой проживает в Лос-Анджелесе недалекого будущего и трудится доктором неясных наук на ниве оружейной промышленности. Детишки хоронят велосипед, лампочки мигают, что-то неизбежно взрывается, ученые разрушают молекулярную структуру крабов и изучают черные дыры, а всадник с копьем является deus ex nubes. Тут неведомые силы и засасывают нашего Джо в пространственно-временной континуум, принудительно изгоняя незадачливого бедолагу в Швейцарию начала девятнадцатого века. И первым встречным оказывается сквалыга-трактирщик, а вторым, натурально, сам Франкенштейн. Не тот, который монстр, а тот, который отец. Сын и святой дух тоже будут. Потом. Если захотите. Явление монстра народу сопровождается сентиментальным гоневом про одиночество, сентиментальное гонево про одиночество сопровождается жестким ультиматумом, лорд Байрон проповедует свободную любовь, а док выступает вольным адвокатом на общественных началах. Впрочем, очень быстро выясняется, что юрист из него, мягко говоря, неважный, потому он закрывает частную практику и устраивает Мэри Шелли техасский пикап на основе 'эх, прокачу', выступая в богословской беседе разумным агностиком. Тем временем Франкенштейн кустарит требуемую чудовищем подругу методом лепки из чего было и окончательно съезжает с ума в направлении Канатчиковой дачи, а итогом вся честная компания скачет во времени прямиком в финал трагически античного происхождения. Как вы уже, должно быть, поняли, 'Франкенштейн освобожденный' являет собой кромешный мэшап необычайного для Кормана размаха, с крупными планами, неторопливыми монтажными склейками и бездиалоговыми отрывками эпической длительности. Очаровательно дурацким ретро плывет титр, стартовые бескрайние снега озвучиваются Эйнштейном и закадровым шумом калибра 'метель', а содружество совы и душещипательной музыки обеспечивает устойчивый саспенс. На первый взгляд, ничего глупее и представить нельзя, второй взгляд только упрочивает это ощущение, третий же взгляд обнаруживает Джона Херта, милашку Бриджит Джейн и матерого Армандо Наннуцци, лучшего в мире одноглазого оператора. И картинка периодически стреляет мутными фокусами в духе Клузо, и заседание швейцарского суда проявляется этаким Люметом, и заявленный рейтинг R пробивается трогательной невинностью - всякая молния отсвечивает фиолетовым, а актерская игра сводится к ужимкам самого театрального толка. Par excellence эта старомодная манера выглядит вполне восхитительно, но хватает и проблем. Возьмите хотя бы ветхий киноязык, что разделывает кино на лоскуты отдельных эпизодов - вот фейерверк, вот испуганные детишки, вот монстр вырывает сердце у чувака, который слишком много свистел. Да и сценарий, по правде говоря, живо напоминает горяченный сон больного инсомнией, судорожно и сбивчиво черпающего грезы столовой ложкой: закроешь глаза – перед ними взрываются маски; смотришь на луну – она колеблется и качается; смотришь на руки-ноги – их крючит. Прошло сто лет, и юный град, полнощных стран краса и диво, из тьмы лесов, из топи блат вознесся пышно, горделиво. Стена потрескалась, от желтой подводной лодки остались только ржавые обломки да молодящийся капитан весьма преклонных лет. Бокановскизация — одно из главнейших орудий общественной стабильности, чистота - залог благофордия, а нам остается только отхаркивать кровью в эту мутную полуфабрикатную водицу, воображая себя новыми луддитами. Нет, то, что Рубикон погиб сточной канавой - не страшно, будут новые реки, да и в дни своей славы Рубикон не особенно впечатлял величием. Но все равно обидно: это была, черт возьми, славная эпоха; это была, черт возьми, славная красная река. Впрочем, к чему плодить мрачняк? Здесь Родос, здесь и надобно прыгать, не забывая о том, что кровь Христа нередко имеет вкус прокисшего мерло. И наоборот - когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда. Ну а пока стихи не проросли, остается только констатировать положение дел: Тарантино уж давно не мессия, мир крепко завяз в болоте постпостмодерна, а старик Роджер по-прежнему продюссирует всякую ерунду про циклопов, оборотней и карнозавров. Ведь человек не для того создан, чтобы терпеть поражения - человека можно уничтожить, но его нельзя победить. И ни слова больше.