Рецензии. Двойная жизнь Вероники
«Может это важно, а, может, и нет. Я всю жизнь была здесь и не здесь одновременно. Это трудно объяснить, но я всегда знаю, я чувствую, что должна делать». Казалось ли вам когда-нибудь, что где-то глубоко внутри в вас сокрыто нечто непознанное, пограничное, нечто, что в хаосе мыслей трудной минуты всегда подкидывает верный ответ? А, быть может, эта сила и вовсе тянет спасательный трос на всю глубину судьбы и именно она, а не воля, логика, привычка предопределяет решения и поступки? Казалось ли когда-нибудь, что где-то на этом свете должен быть человек, который вам близок как никто другой, и это не обязательно пассия, а то, что принято называть родственной душой, второй половинкой? Казалось ли, что линия вашей жизни должна быть прочерчена как-то иначе: в ином месте, с иными людьми, в иное время? «Двойная жизнь Вероники» - это не ответ, но попытка представить ответы на эти вопросы. «Фильм о восприимчивости, интуиции, иррациональных связях между людьми», - как его охарактеризовал сам автор Кшиштоф Кесьлевский. Первая треть рассказывает о двадцатилетней полячке по имени Вероника, обладательнице небесного сопрано и небесных глаз. Всю жизнь она носит в себе странное чувство, будто «не одна» в этом мире. Прогуливаясь однажды по площади протестного Кракова, героиня замечает отъезжающий автобус иностранной экскурсии, а в нём – девушку, похожую как две капли воды. Есть поверье, словно встреча с допельгангером – плохое предзнаменование… Но эта иностранка, конечно, не призрак-двойник, а реальный человек. У Вероники французской схожие жесты, грация, мимика, привычки и она также занята музыкой. И когда польская тёзка падает оземь от сердечного приступа во время концерта, в далёком Париже её охватывает приступ беспричинной меланхолии, словно она почувствовала обрыв невидимой связи, потерю чего-то фундаментально важного. Пожалуй, ни одна другая работа Кесьлевского не имела столько различных интерпретаций. Кто-то пытался найти ответы в сюжете, кто-то понимал её на чувственно-интуитивном уровне, а кто-то выискивал личные или глобальные аллюзии автора. Правы, наверное, все. Впрочем, сам Кшиштоф не раз говорил, что зачастую в его фильмах находят такие ассоциации, о которых он сам и не задумывался, но в этом, быть может, и есть магия талантливого творца, результат которого всегда шире замысла, а, возможно, дело в причудах подсознания художника, подтекстом вкладывающего в работу иные смыслы. Надо сказать, что представить аналогичное кино о мужчине крайне сложно. Оно погружает во внутренний мир человека, не думающего, а именно «чувствующего, что должен сделать» и живущего, руководствуясь исключительно этим внутренним компасом. Его судьба – не прочерченный логическими умозаключениями план, а траектория, которая рисуется на ходу, по наитию. Может потому именно женской природе, особенно эмоциональной, особенно интуитивной по силу почувствовать наличие близнеца где-то на другом конце старого света. Кто знает, что могло бы произойти при встрече двух Вероник. Наверное, это главная трагедия, с которой может столкнуться человек - отсутствие кого-то близкого, кто мог бы прочувствовать и осмыслить тебя всецело. Всё-таки, действительно, счастье – это когда тебя понимают, и фильм Кесьлевского в том числе и об этом. Но как бы женственна не была «Двойная жизнь», нельзя избавиться от ощущения, что это и проекция двойной жизни самого автора. Первая лента, снятая Кесьлевским преимущественно заграницей на заграничные к тому же деньги, фактически дала его карьере новый «французский» завиток. Можно предположить, что в ней отражено разорванное сознание самого режиссёра, уже погружающегося в новую, в том числе и кинематографическую реальность, но не теряющего корней. Одарённую Веронику в Кракове срубает инфаркт миокарда, но она продолжает жить в своей парижской ипостаси и разве это не метафора польской кинематографии, не способной в полной мере реализовать себя на родине и потому отправляющей лучших птенцов на запад и особенно – во Францию? И в таком случае, конечно же, нельзя не найти здесь и образные политические ассоциации с Польшей, как страной Варшавского договора и, соответственно, со своим «потолком», ограничениями, недостатками. Именно потому «Двойная жизнь» столь зеркальна, поскольку выпущена в 1991 году - эпохальном, переломном как для самого государства, так и лагеря в целом, и подсознательно отражает его дальнейшую судьбу, обречённую на неизбежное отмирание старых устоев, но находящую новое дыхание в западных ветрах. Даже забавно, что родная критика обрушилась на Кесьлевского, режиссёра, в свой польский период часто поднимающего остросоциальные темы, за то, что в столь важный для страны момент он якобы снял нечто отстранённое. Картинка «Двойной жизни» великолепна и уникальна - возникает ощущение, что смотришь на неё сквозь цветное стекло. Эффект достигается за счёт применения золотисто-жёлтых фильтров, а также некой стеклянной преграды, устанавливаемой между камерой и пространством сцены. Ирен Жакоб (главный приз за лучшую женскую роль в Каннах) смотрит на мир глазами Ассоли, возникает ощущение, что каждую сцену режиссирует именно она, а сам фильм вытягивается исключительно на её чувственности, хотя при этом Кшиштоф фактически остался единственным кинематографистом, способным в полной мере раскрывать её дар. Но при всех бесспорных плюсах нельзя не сказать и об аховых недостатках. А заключены они в сценарии. Не смотря на оригинальность идеи, всеми её преимуществами воспользоваться не удалось. «Двойная жизнь» фактически лишена чёткой сюжетной линии, единственный внятный поворотный пункт которой – переход от повествования об одной героине к другой. В остальном же возникает ощущение, что авторским замыслом было просто показать характер персонажа через несколько «эпизодов из жизни», но эпизоды эти в целом банальны и не впечатляющи, вместо них вполне могли бы быть и какие-нибудь другие, а от того ценность теряется. Даже занятно, что на самом-то деле и смонтировали около двух десятков вариаций «Вероники», а в замысле Кесьлевского было показывать в каждом кинотеатре разные версии (благо по независящим от него причинам реализовать это не удалось). И то, что мы видим в итоге – всего лишь один из таких вариантов. Иногда даже опытные мастера в погоне за экспериментами теряют чувство меры. В виду сценарных недоработок, отсутствует и внятный финал – «Двойная жизнь» обрывается на полуслове. 7 из 10
Фильм, на мой взгляд, жемчужина кинематографа последних двух десятилетий. Сформулировать однозначно `о чём повествует данная история` невозможно. Она представляет собой переливающееся, скользящее полотно с яркими цветными деталями, вид которого завораживает зрителя. Даже герои этой истории призрачны, они словно приведения скользят через состояния души другого и переплетаются с ними, неосознанно живут в чужом внутреннем мире. Фильм безвозвратно погружает зрителя в атмосферу `надбытности` и человеческого духа, необъяснимости и глубинного драматизма. `Двойная жизнь Вероники` - фильм о выборе и мечте. О том, что правильного выбора не существует и человек заранее обречён на ошибку. И о том что мечтам лучше не сбываться, они должны оставаться утопией, так как воплощение их всё равно будет подавлено действительностью. Что бы ты ни выбрал из существующих вариантов, тебя придётся однажды об этом пожалеть. А если ты сам уже не успеешь, наверняка, за тебя пожалеют другие. Трагизм в том, что зачастую человек не может разглядеть ошибку и страдает из-зи боли, которая вдруг появляется, но не ясно откуда она. И тогда ему начинает казаться, что он не один. Он чувствует боль за чужую ошибку. Такую вот эстетически-экзистенциональную историю преподносит нам пан Кесьлёвский. И преподносит мастерски. Превосходная работа оператора, вытаскивающего ключевые символы на свет перед зрителем, максимально точно подобранные актёры и, конечно же, прекрасная Ирен Жакоб, сыгравшая настолько чувственно и искренне, что кажется, будто она и не играет вовсе, а остаётся самой собой на экране - той самой раздваивающейся, цветущей, странной Вероникой. Нельзя не отметить выбранную режиссёром метафору для воплощения своего замысла. Это куклы-марионетки. Знаковый персонаж фильма - фокусник, сказочник и кукловод, управляющий и играющий своими `подопечными`, решающий их судьбы. Самые важные сцены сопровождались присутствием марионеток-кукловода. Вообще, мотив судьбы обыгрывался подобным образом не раз - нечто Всевышнее представлялось литераторами/художниками/музыкантами кукловодом довольно часто. Но Кесьлёвский, как истинный мастер с неповторимым авторским почерком и в такую популярную метафору внёс что-то личное - наполнил особым настроением, показал нам её через свою призму. Поэтому сцена с куклами и их создателем память запечатлевает надолго, а не пропускает мимо, как штамп или стереотип. Превосходно справился со своей задачей и композитор Збигнев Прайснер, написав для фильма потрясающую музыку, звуки которой беспрепятственно проникают в сердце и безжалостно топчутся там, пока сердце не сжимается от тоски и любования фильмом. `Двойная жизнь Вероники` - прекрасный фильм. Такое кино хочется пересмотреть, чтобы разглядеть получше детали, разгадать символы. Чудесный коктейль из психологизма, философии, лирики с послевкусием рефлексивно-созерцательной грусти. 9 из 10
Замысел снять кино о Веронике у Кеслевского был еще со времен девятой новеллы Декалога. Та певица и стала прообразом Вероники. В Польше снять это кино не удалось и полностью затею автор осуществил уже во Франции. Как всегда водится за поляком кино очнь красивое, некоторые кадры просто завораживают своей красотой. И конечно все со смыслом. Причем с двойным, как уже видно из названия. Кеслевский хорошо показывает, что все в мире имеет свою оборотную сторону, некую двойственность. И если французская Вероника живет в обеспеченной стране и у нее все замечательно, то польская увы нет. Даже найдя свое в жизни, а это пение, она скоропостижным образом умирает. С этих пор у французской Вероники начинаются трудности в жизни. Она мечется из стороны в сторону, нигде не находя себе покоя. Мне кажется, что со смертью польского альтер-эго у француженки ушла душа. Французская Вероника стала неприкаянной, какой когда-то была польская Вероника. Это кстати, очень хорошо заметно в одном кадре, когда французская Вероника смотрит на фото Вероники польской. Все в нашем мире далеко неоднозначно и имеет оборотную сторону. Конечно же тут есть и политические аллюзии. Разорванная Польша, перенесшая за весь двадцатый век столько горя, что сытой Франции и в страшных снах не могло присниться (это подчеркнуто Кеслевским в сцене с манифестами). Это символизируют каждая по своему обе Вероники. Они как бы показывают различие стран соцлагеря и западного мира. Их несхожесть, разность. Так и Кеслевский. В фильме умирает польская Вероника, французская же остается жить. Кеслевский после Декалога уехал из Польши, возвращаясь только на съемку Белого. Поэтому для польского кинематографа он умер, оставшись живым для французского. Но без души то никак. Поэтому, находясь вне Родины, поляк продолжал вкладывать в свои зарубежные творения те истины, которые присутствовали у него в польском периоде его творчества. И судя по последним кадрам Вероники, душу Кеслевский не потерял.
Русскоязычное название фильма ввело меня в заблуждение. Под «двойной жизнью» я понимал что-то наподобие сюжета фильма «Дневная красавица» с Катрин Денев (для тех кто не смотрел – героиня Денев была добропорядочной женой, но днем в отсутствие мужа работала проституткой). Все оказалось намного проще – живут в мире две похожие девушки, обе Вероники, не родственницы и не знакомы друг с другом. Но хитросплетением сюжета, когда жизнь одной прерывается, другая, словно продолжает ее так как продолжила бы ее первая Вероника. Соглашусь, замудрено. Вот так и я сидел и чесал голову, что же происходит. Не знаю, что находят любители Кесьлевского в его фильмах, но данный образчик, мне не приглянулся. Действие монотонное, скучное и в начале непонятное. Сюжетной развязки я так и не увидел. Ну живут в этом мире две Вероники, ну и все. Фильму бы явно не помешала бы встряска динамикой сюжета или хотя бы каким-нибудь «финтом» в болливудском стиле (например, Вероники оказались бы разлученными сестрами близняшками). Фильм Кесьлевского строится исключительно на операторской работе и игре Ирен Жакоб. Сначала я не особо уловил тонкости игры Жакоб, но потом все стало на свои места. Хотя особых эмоциональных вспышек у ее героини я так и не увидел, ну разве, что обилие сцен с демонстрированием обнаженной натуры, на которые пойдет не всякая актриса.
Верхушка славы Ирен Жакоб. Эта актриса и полюбилась миллионам именно с этого фильма, а также получила восторженные отзывы от европейских критиков и удостоилась Золотой пальмовой ветви за лучшую женскую роль. Элита польского кинематографа Кшиштоф Кесьлёвский (светлая ему память, очень талантливый был режиссер) на тот момент уже известен и получил признание. Кто мог подумать, что скоро миру предстоит увидеть его самые громкие шедевры, такие как «Три цвета», и «Двойная жизнь Вероники». Лично я посмотрел Веронику после трилогии «Три цвета». Один из этих фильмов «Три цвета: красный» входит в мой небольшой список самых любимых мною фильмов. Ирен Жакоб там так чудесно сыграла, что я полюбил ее навсегда, и мне всегда приятно видеть эту актрису в новых картинах. В «Три цвета: красный» Жакоб сыграла потрясающи вместе с Жаном-Луи Трентеньяном, но признаю, что в роль Вероники ей удалась даже лучше. В этом фильме своих двух героинь актриса сыграла с душой, просто выложилась на все сто процентов. Ее игра вдохновляет, зритель прочувствует все то, что испытывала ее героиня. Когда такая высокая актерская игра и сильная, достойная режиссура, то это успех и приятное зрелище для зрителя. Мы видим историю двух очень похожих друг на друга женщин, более того их зовут обеих Вероника. Одна живет в Польше, другая во Франции. Когда же жизнь одной обрывается, другая как будто подхватывает ее судьбу и продолжает ее жизнь. Перед нами весьма необычная и таинственная история… Такая чувственная меланхолия. Фильм атмосферный и теплый, настоящий и загадочный. История с двойным дном, а я особенно люблю такие картины. Потрясающая игра Жакоб бьет прямо в сердце, ее героиням сопереживаешь. Чувствуется такая неописуемая человеческая хрупкость, и она прекрасна. Кесьлёвский подарил миру фильм нуар, чистое и вдохновляющее кино, которое имеет свою исключительность. «Двойная жизнь Вероники» - польско-французская, музыкальная драма 1991 года с привкусом мелодрамы, фэнтезии и детектива. Кино необычное и прекрасное, чувственное и волшебное, парящее и мистическое. Я говорю ему «да». Спасибо за внимание! 8 из 10
В 1995 году Кшиштофа Кеслёвского пригласили в Оксфордский университет и журналист университетской газеты спросил у него о цели культуры. Он ответил так: «В мире есть множество вещей, которые разделяют людей, такие как религия, политика, история и национализм. Если культура может быть способна на что-то, то она обязательно должна находить вещи, объединяющие всех людей. Ведь в мире столько вещей, которые объединяют людей. Не является важным кто я или кто-то другой, если чей-то зуб болит, то боль будет одинаковой… » Следуя этой парадигме, Кшиштоф Кеслёвский снимает в 1991 году «Двойную жизнь Вероники». Главными героинями этого фильма являются две внешне идентичные героини по имени Вероника, только одна из них является полькой, а другая француженкой. Зритель, увидевший год выхода фильма и привыкший к политизированному польскому кино будет ожидать фильма о политической трансформации Польши. Но «Двойная жизнь Вероники» не снималась для создания очередного политизированного памфлета. Фильм начинается с показа двух маленьких девочек – Вероник. Затем в течение первых тридцати минут зритель видит жизнь польской Вероники: выпуск из музыкальной школы по классу фортепиано, романтические отношения, поездка к тетке в Краков, удачное прослушивание в хоре и предложение выступать в местной филармонии. В один день, идя по улицам Кракова, Вероника видит в экскурсионном автобусе полностью идентичную себе девушку. После того, как польская Вероника выберет искусство и отринет любовь, фильм переходит к показу жизни французской Вероники… Одной из основных тематик фильма является важность выбора в скоротечной жизни. В контексте «Двойной жизни Вероники» данный выбор стоит следующим образом – искусство или любовь? Несмотря на первоначально кажущуюся диаметральность героинь – Вероника из бедной Польши и Вероника из богатой Франции, режиссер показывает, что, несмотря на политику и разницу в материальном достатке есть те вещи, которые объединяют всех людей. Эта связь неочевидна и неосязаема, но используя «метафору о зубе» ее может нащупать каждый. Режиссер также упрекает людей, которые пытаются усложнить самые простые вещи; пытаются нащупать второе дно во всем. В этом смысле показательна сцена в кукольном театре, где французская Вероника сидит вместе с детьми. Дети поражены происходящим, так как еще не понимают, как двигаются эти куклы. В тоже время Вероника пытается разглядеть кукловода и ей это удается, и она больше не может уподобиться детям в непосредственном восприятии представления. Последующая сюжетная линия французской Вероники подтверждает данный тезис, который можно охарактеризовать одним словом – «Зачем?». Посмотрите «Двойную жизнь Вероники» и лучше ни один раз. Возможно, этот фильм тоже чем-то затронет вас.
Наконец-то у меня дошли руки до очередного шедевра Кшиштофа Кесьлёвского, о котором я очень много слышала, а именно, до потрясающе атмосферной картины под названием «Двойная жизнь Вероники». Так вышло, что я ознакомилась с ней уже после просмотра знаменитой трилогии «Три цвета», хотя, наверное, логичнее было бы сделать наоборот. Скажу честно, первые 20 минут фильма я не могла отделаться от ассоциации, на которую меня наводила главная героиня фильма Ирен Жакоб - дело в том, что та же самая актриса исполняла главную роль в другом фильме Кесьлёвского «Три цвета: Красный». Однако это чувство быстро прошло, и я с головой погрузилась в глубокий символизм потрясающе тонкой картины польского гения. Первое, что бросается в глаза (если так вообще можно говорить применительно к шедеврам музыки) - это потрясающий саундтрек, написанный Збигневым Прайснером. На самом деле, этот композитор написал музыку для немалого числа работ Кшиштофа; но так сильно его композиции врезались мне в сердце и память именно после просмотра «Двойной жизни Вероники» и «Три цвета: Синий». Логичнее всего это можно объяснить тем, что в обоих фильмах музыка является как бы одним из действующих лиц фильма, и судьба главных героев теснейшим образом связана с ней. Во-вторых, конечно, следует отметить, что актеров для своих фильмов Кесьлёвский умел выбирать мастерски - да так, что и в голову не может прийти, чтобы данная роль была исполнена каким-либо другим человеком. Ирен Жакоб настолько тонко удалось передать две разных натуры (а может быть, и две стороны, две судьбы одного и того же человека, кто знает?), что ей, действительно, веришь до последней минуты. Каждый фильм Кесьлёвского - это не просто картина, это целый мир, наполненный символами, порой тонкой иронией, чувственностью, иногда даже неким эротизмом (который никогда не выходит за рамки и не переходит ту грань, которая превращает его в пошлость). Фильмы этого польского режиссера подходят для тех людей, кто не ищет поверхностного и очевидного в своем посыле (или его отсутствии) кино - здесь все покрыто поволокой тайны и загадки, и думающему зрителю понадобится немало времени, чтобы добраться до сути многочисленных художественных аллюзий. На мой взгляд, именно такое кино очаровывает сердце и пленяет разум - кино, которое не выдает сомнительную истину за единственно правильную, не пытается навязать нам некую субъективно выведенную мораль, не режет глаз своей прямолинейностью и примитивностью, а погружает нас в мир аллегории и фантазии. Я твердо уверена, что фильм выдающегося польского режисера Кшиштофа Кисьлёвского не нуждается в пересказе, да и не может быть выражен словами - он из разряда таких картин, которые просто нужно смотреть, смотреть и чувствовать. Для меня так и осталась загадкой истинная связь главной героини со своим двойником, и в этом, на мой взгляд, и состоит прелесть данного фильма. Он оставляет простор для фантазии, он завораживает, он очаровывает, он поражает. Если по прочтении данного отзыва вы до сих пор колеблетесь, стоит ли вам смотреть этот фильм, просто послушайте композицию Збигнева Прайснера под названием «Enfer», и она непременно рассеет ваши сомнения.
В конце 80-х Кшиштоф Кесьлёвский прославился на весь мир своим «Декалогом». После такого успеха его начали поддерживать французские продюсеры. «Двойная жизнь Вероники» - первый фильм из «французского» этапа творчества великого польского режиссера. Этот этап включает в себя также «Три цвета». Это период окончательной творческой зрелости Кшиштофа Кесьлёвского, режиссера, жизненный путь которого прервался в середине 90-х. «Двойная жизнь Вероники» - прекрасный фильм. Гениально сыграла Ирен Жакоб. Такая степень искренности, чувственности…. Так непосредственно реагирует…. Совершенно заслуженно Ирен получила приз в Каннах. К сожалению, ее актерский потенциал не был в будущем по-настоящему раскрыт. Работа с польским режиссером так и осталась главной вехой в ее карьере. Великолепная работа композитора. Збигнев Прайснер создал музыкальное сопровождение как бы не из нашего времени. Перестроечная Польша, современная Франция и на контрасте музыка из как будто 19 века. Классный эффект. Можно отметить отличную работу оператора. Тут мы подходим к главному, о чем я бы хотел сказать. Эта картина очень многоплановая, без четкого сюжета. Сама история тут отходит на второй план. Режиссер увлекается символикой, дает нам возможность по-разному трактовать события, происходящие в фильме. Оператор снимает очень красиво и изобретательно…. Но нет четкости и стройности посыла. Кшиштоф Кесьлёвский один из последних режиссеров, который был способен говорить серьезно и внятно о простых вещах и делать это гениально. Возьмем как пример эпизод с казнью в «Коротком фильме об убийстве». Казалось бы, подобные вещи сотни раз уже снимались. Как можно после всех великих режиссеров, в эпоху постпостмодернизма еще такую мощную сцену снимать, не впадая в банальность и пафос. Но польский режиссер снимает, и снимает гениально. В «Двойной жизни Вероники» Кшиштоф Кесьлёвский слишком увлекся артхаусными заковыками. А между тем, самые лучшие эпизоды в картине там, где он говорит серьезно и внятно, не прячась за режиссерскими придумками. Как пример – сцена в самом начале, где барышни поют. Начинается дождь, все девушки убегают под навес, лишь героиня так увлечена пением, что продолжает петь. Все лежит на поверхности. В исполнении любого другого современного режиссера эта сцена была бы чересчур пафосной и банальной. Вот для таких режиссеров и нужны какие-нибудь дополнительные придумки. Кшиштоф Кесьлёвский же умеет снимать гениально простые вещи.
История двух романтичных девушек, обожающих музыку и родившихся в один день 1968-го года, но только в разных странах — в Польше и во Франции. Спустя 20 лет судьбы их нечаянно пересекаются в тот момент, когда молодая варшавянка Вероника замечает, что в автобус французских туристов садится девушка, похожая на неё, как две капли воды. Через некоторое время польская Вероника умирает при невыясненных обстоятельствах, а её французский двойник вдруг начинает получать некие таинственные предупреждения, заставляющие изменить отношение к жизни. Исходя из теории равновесия, получается, что одна уходит из жизни для того чтобы дать другой шанс на личное счастье. Метафизическое исследование двойственности, платонического или кармического родства душ, хрупкой материи «духовных вибраций», прикосновения к чему-то необъяснимому, но непреодолимо влекущему, стилистически решаются режиссёром в форме философской притчи, одна из дешифровок которой — утрата собственного я в мире тотальных дубликатов. Это одна из самых загадочных и неоднозначных в истолковании картин Кесьлевского продолжает и развивает круг тем и настроений «Декалога», также отличаясь возвышенной духовностью. Её можно расценивать как переходную работу от «Декалога» к не менее известному «Триколору», в которых были предприняты попытки пересказать христианские заповеди современным языком. Успех фильма предопределило среди прочего участие молодой 24-летней уроженки Швейцарии Ирен Жакоб, впервые снявшейся в главной роли (даже в двух ролях) и сразу отмеченной призом Каннского фестиваля.
Препарировать суровым скальпелем алгебры почти совершенную гармонию – задачка малоперспективная, доказано давно. В случае с культовым фильмом Кшиштофа Кесьлевского «Двойная жизнь Вероники» осложняется задачка еще и тем, что это кино, настолько туго сплетенное из разных видов искусств, что они являются больше, чем просто элементами выразительности. Каждая составляющая ярка и самоценна сама по себе. Повествование выстроено скорее по канонам и в ритме поэтического текста, чем киносценария. Музыка не менее значима, чем визуальный ряд, да и сам этот визуальный ряд скорее родом из живописи. Эх, все же сам собой вытащился скальпель… «Двойная жизнь» поражает с первых же кадров, когда мы видим вдохновенно поющую Ирен Жакоб, лицо которой омывает дождь, кажущийся слезами. Вообще, мы и дальше видим в основном Ирен Жакоб – и это тот случай, когда разнообразия не хочется. Очевидно, что именно без этой актрисы фильм бы не случился – и никакой Энди Макдауэлл, при всей нежной к ней любви, ни Наталье, прости господи, Негоде (а это все потенциальные кандидатки на роль Вероники, которых всерьез рассматривал Кесьлевский) не удалось бы передать ту глубину и нежность, которую Ирен несет одними лишь глазами. В кадре и правда не происходит с точки зрения сюжета ничего сверхъестественного – обычная жизнь сначала польской девушки, которая в буквальном смысле кладет свою молодость на алтарь искусства, а затем французской, которая ничего никуда не кладет, а пытается просто жить.. до поры… Вероника номер раз одержима мечтой о сцене, Вероника номер два – мечтой о любви. Но одержимость эту Кесьлевский показывает не через надрывы и метания, а через намеки – летящую походку Ирен, взгляды и вздохи, невзначай уроненные фразы… Легче всего было бы объяснить судьбы Вероник просто как фатальное противопоставление любви и творчества, но, пожалуй, для такого поэтичного произведения это - слишком плоская интерпретация. Тем более, Кесьлевский, как и многое другое, подвешивает в воздухе зарождающуюся историю весьма странных отношений между Вероникой-2 и кукловодом – чей образ, надо признать, довольно лобовая для столь атмосферно-изящного кино метафора на тему «на все воля Божья». Получается, что и творчество губит жизнь, да и любовь ее не сказать, чтобы спасает... куда деваться?.. И вообще – что это было? У поляка Кесьлевского, сочетающего славянскую душевность и среднеевропейскую тонкость, нет и не может быть однозначных трактовок и правильных ответов. Вместо этого он дает нам непрепарируемую скальпелем светлую грусть. По большому счету, связь между двумя Верониками вообще – неочевидна, построена на полутонах и нюансах, вроде красного цвета в одежде или забавностей типа прозрачного шарика. Кто они друг другу – потерявшиеся сестры-близнецы, как было бы непременно в индийском кино? разломленная на двое душа одного человека, как принято у каких-нибудь сумрачных скандинавов? поменявшиеся телами в результате вмешательства инопланетян, как обернул бы эту историю Голливуд? Или просто слишком близко сошедшиеся грани разломленной мировой души? Мы так никогда точно и не узнаем, кем они были друг другу. Но эта вечная загадка парадоксально помогает лучше разгадать себя. И, возможно, отыскать частичку разомкнутой с кем-то души внутри. 9 из 10
Лейтмотивом творчества выдающегося польского режиссера Кшиштофа Кесьлёвского является постоянный и зачастую мучительный поиск. Поиск любви, понимания, справедливости, бога, смысла жизни и, в первую очередь, самого себя - своего места в жизни. В лентах 'Случай' (1981), 'Без конца' (1984) и киноцикле 'Декалог' (1989), поиски героев рассмотрены в политическом и религиозно-нравственном контекстах, в то время как в 'Двойной жизни Вероники' они приобретают экзистенциально-философскую и, в то же время, интимную окраску. По сути данный фильм является апогеем творческих исканий режиссера, его наиболее личным творением. Взгляд Кесьлёвского в 'Двойной жизни Вероники' направлен вовнутрь. Здесь личность (а именно личность и ёё проблемы всегда была в центре внимания режиссера; политика, религия и прочие вещи служат даже не фоном, а своеобразной стеной, от которой подобно теннисному мячику отскакивает личность) рассмотрена в очень незначительной, условной связи с внешним миром. И личность эта отчаянно стремится познать саму себя. Двое молодых девушек, похожих как две капли воды и носящих к тому же одно и то же имя Вероника, живут в разных странах, но с детства чувствуют свою незримую связь друг с другом. Ощущение того, что они не одни на свете, словно невидимой нитью связывает их сознания. Они являются словно зеркальными отражениями друг друга - движения и жесты польской Вероники копируются впоследствии французской Вероникой и наоборот. Потому неудивительно что после внезапной смерти своей польской двойняшки, французская Вероника начинает ощущать постоянную беспричинную грусть, словно после потери горячо любимого человека. Однако смерть польки является своеобразным предупреждением для француженки. Более осторожная еще с детсва чем ее польская проекция, французская Вероника сбавляет темп жизни, отказываясь от предоставленных ей возможностей. Интуитивно она понимает что яркое сияние закончится для неё быстрым сгоранием, а потому предпочитает светить тускло, но гораздо дольше. Таким образом лишь раз в жизни встретившись со своей польской 'сестрой', но при этом не заметив ёё, а лишь успев запечатлеть на фото, французская Вероника самым непостижимым образом извлекает уроки из жизни польки, совершая некую метафизическую работу над ошибками. В то же время мечтательная, по-детски непосредственная и даже несколько наивная Вероника, после смерти своего 'отражения', постепенно и практически незаметно для зрителя теряет значительную долю своих наилучших качеств. Открытый финал словно провозглашает, что щемящая душу печаль еще долго (если не всегда) будет преследовать Веронику, словно утратившую безвозвратно значительную часть своего 'я' - свое детское, чистое начало. Из всех работ Кшиштофа Кесьлёвского именно 'Двойная жизнь Вероники' является наиболее вариативной, подразумевающей множество различных трактовок. Вместе со своим давним соавтором, сценаристом Кшиштофом Песевичем, Кесьлёвский создает свою самую сложную и запутанную историю, в которой, что самое главное, развязка не является самоцелью - здесь важна история как таковая. Многие вещи остаются на откуп зрителям, каждый из которых сможет вынести из фильма что-то своё. Кто-то может трактовать данную историю как пророчество о потере собственной идентичности в эпоху социальных сетей и сверхдоступной информации, кто-то воспримет фильм как столь характерное для художников предчувствие режиссером собственного скорого финала (особено в этом смысле показателен эпизод похорон польской Вероники, когда камера наблюдает за происходящим со дна могилы; похожий приём уже был использован режиссером в фильме 'Без конца', где погибший еще до начала фильма герой, незримо присутствовал при ключевых событиях фильма), кто-то увидит в ней притчу о родстве душ творческих натур, а кто-то углядит в этом историю двух марионеток, исполняющих все прихоти безумного кукловода, а кто-то просто будет раз за разом пересматривать фильм наслаждаясь настоящим шедевром, созданным польским мастером. 'Двойная жизнь Вероники' является своего рода кинематографической симфонией, или даже скорее ораторией. Во-первых, музыка здесь не просто фон - она самодостаточна и богата, является по сути даже не дополнением к истории, а её отправной точкой. Складывается ощущение что весь сюжет возник из печальной мелодии, сочиненной многолетним соратником Кесьлёвского, блестящим композитором самоучкой Збигневом Прайснером. Любопытно что в некоторых фильмах Кесьлёвского, включая данный, музыка Прайснера рассматривается в ходе сюжета как творение вымышленного композитора XVIII века Ван ден Буденмайера. Примечательно что свой 'Реквием по моему другу', написанный несколькими годами ранее, Прайснер посвятит Кесьлёвскому после его смерти. Во-вторых, сам Кесьлёвский является здесь своего рода дирижером, управляющим хором в сопровождении оркестра, где роль первой скрипки отводится оператору Славомиру Идзяку, а роль солирующего сопрано - молодой швейцарской актрисе Ирен Жакоб. Первый является своего рода десницей режиссера, проводящей зрителя по выстроееным Кесьлёвским и Песевичем лабиринтам сюжета. Интересно выстроенные кадры и то коричневатая, то зеленоватая цветовая гамма точно передают меланхолично созерцательную атмосферу картины. Но одним из главных сокровищ фильма является игра исполнительницы главной роли Ирен Жакоб. Нежная и в то же время невероятно страстная, она передаёт с глубочайшей тонкостью и пониманием многогранный характер своих героинь. Словно бы безо всяких усилий, с легкостью и детской непосредственностью, она настолько удачно вписывается в экранное полотно, что сложно теперь представить на её месте кого-нибудь другого. Данная роль принесла ей премию Каннского кинофестиваля за лучшую женскую роль, а Кесьлёвскому новую музу, которую, однако он успел снять впоследствии лишь в своем последнем фильме 'Три цвета: Красный'. 10 из 10
Всё, чем различаются души в глазах Бога, — это их выбор на единственном пути сквозь игольное ушко. Одна душа идёт прямо, не сворачивая ни перед страхом смерти, ни перед болью тленной человеческой природы, ни перед хаосом и мерзостью падшего мира, и отлетает к Богу в высшей точке служения Ему — исполняя ораторию на слова Дантова «Рая». И неважно, что люди вокруг (в том числе большинство зрителей и критиков) не поймут и скажут: «Какая трагедия!» Другая душа отступит, забыв, что именно она ищет, взыскуя Бога. И когда ей покажется, что она разгадала все загадки Творца и нашла его, это будет всего лишь обыкновенный человек — сомневающийся и мятущийся, создатель не душ, но кукол, которые к тому же ломаются, жалкая пародия на подлинного Творца. Да, он столь же достоин любви, как и любой другой просто человек, но Вероника уже всё вспомнила, встретившись взглядом с самой собой. Её уже не устраивает «перекрёсток больших и неуклюжих рук». Символом её возвращения к Богу становится финальная сцена: нежная девушка, волшебная красота которой на протяжении всего фильма очаровывает её саму, не говоря уже о съёмочной группе и зрителе, приезжает к дому отца. А тот всё что-то мастерит, всё выдумывает запахи времён года, и на столе его вечный беспорядок, и в коридорах его Эдем... 10 из 10
Это волшебный фильм, исполненный невероятно красивым символизмом. Вероника - молодая девушка, живущая в одном из прекрасных городов Европы, бродящая по его улочкам, учащаяся петь и любить. Казалось бы, нет ничего необыкновенного в ее жизни, однако стоило услышать ее на сцене, и мы начинаем понимать, что хранит в себе Вероника, что наполняет ее чувственность. Что-то неизбежное было в арии Вероники, в ее лебединой песне, отпев которую она падает замертво. Так начинается тоска - неведомая, почти мистическая, для другой девочки (тоже Вероники, удивительно похожей на первую). Будто у нее отняли что-то, без чего нельзя дышать, жить. Наполнив Веронику не оставляющим ее чувством одиночества, неистовой тоски по чему-то родному и воплотив предмет ее исканий во второй девочке - части ее мистической жизни, а в след за этим погубив ее, Кесьлевский, мне кажется, находит символ, заключающий в себе нашу неприкаянность. Вероника - это символ нашей беспричинной тоски, нашей невосполнимой опустошенности. Нечем, никакими другими 'символичными половинами' (ища и обретая которые, Веронику все равно не покидает это чувство), кроме какой-то половинки нас, отколовшейся, оторвавшейся, оставившей нас когда-то. Ария Вероники - это панихида по этой утрате. По утрате нашего обещанного счастья, удивительно воплощенного Кесьлевским в трагической ранней гибели 'половинки' этой удивительной девочки, половинки, без которой жизнь как не жизнь. 10 из 10
Бывают на свете такие хрупкие вещицы, которых даже нежным и мягким прикосновение можно разрушить. Дыханием. Не говоря уже о лишнем слове. Я не думаю, что стоит обсуждать сюжет фильма. Я уверена в том, что ряд фильмов вообще не должен подвергаться анализу и исчерпываться словами. Я думаю, что можно немного коснуться впечатлений от фильма, чтобы можно было понять, чего ждать... Умение так тонко и так не кричаще передать внутренние порывы, метания, смутные, неясные тревоги так, чтобы зритель смог их ощутить - редкий дар художника. Этот фильм показывает скорее не события жизни реальной, а события жизни внутренней. Незримо. Сюрреалисты рисуют узоры и говорят нам - смотри, это у тебя внутри. Тем самым они создают границы и привязывают внутреннюю стихию к образам. Этот фильм свободен от образа. Он легок, прозрачен и едва уловим. Тонкие ниточки бытия, невидимые глазу, но довлеющие над нами и ведущие нас. Именно эти ниточки заставляют нас почувствовать счастье и легкость, без необходимости отвечать на вопрос 'почему' или ощутить легкий укол невыразимой тоски, от которой слезы на глаза наворачиваются и опускаются руки. Что это такое? Нам не известно. Мы можем строить догадки, размышлять... Но стоит ли оно того? Ведь все равно однажды наступит день и на нас снова обрушится лавина каких-то только нами воспринимаемых эмоций. И как бы кто ни старался, мы не можем поделиться ими или рассказать о них. И именно им посвящен этот фильм. Лично мне после просмотра совсем не хотелось облекать свои впечатления в слова. Вот только спустя месяц, пожалуй, я смогла написать что-то... Но писать об этом, именно об этом фильме в попытках объяснить авторскую позицию и прочую ерунду - поистине ограничивать восприятие. Слишком уж много там тонких эмоций и чувств, о которых говорить слишком грубо. 10 из 10
'Главное, к чему нужно стремиться, снимая фильм, - к тому, чтобы зритель увидел в фильме себя... Для меня важнее всего, когда зрители говорят, что мой фильм – о них, что он что-то для них открыл или что-то в их жизни изменил'. Кшиштоф Кесьлевский. Фильм-притча, наполненный тайнами, символами, предчувствиями. Он загадочен и после просмотра хочется узнать, а что означал тот или иной эпизод, что этим автор нам хочет сказать. Он подобен меланхолической версии знаменитой 'Амели'. И не потому, что Франция и прекрасная девушка, а потому, что картина передаёт похожее ощущение. Кшиштоф Кесьлевский, рано ушёл из жизни, но подарил нам замечательные фильмы. 'Двойная жизнь Вероники' - тонкая прелюдия к бессмертной трилогии 'Три цвета'. Одна Вероника живет в Польше, другая Вероник во Франции. Похожие друг на друга, как две капли воды. Они не знакомы, но чувствуют что 'не одни этом мире', между ними, как между сёстрами-близнецами, проходит очень тонкая связь. Синестезия образов в пелене цветов, от тёмного и красного до сепии и золотистого, проводит нас по ярким моментам из жизни двух девушек. Две асимметричные части, проходящая на одном дыхании польская и элегантная, немного витиеватая французская, переплетают судьбы героинь. Невероятно прекрасна заглавная тема Збигнева Прайснера, завораживает звучащее в ней ангельское сопрано Эльжбеты Товарницкой (она также исполнила композицию Lacrimosa в 'Древе жизни' Терренса Малика). Кесьлевский мастерски и без всякой пошлости передал всю нежную красоту женского тела. Тонкими электрическими токами эротизм пронизывает картину. Этот фильм как будто из другого мира, мира грёз, где символизм играет главную роль. На усладу зрителю. 8 из 10
Вновь и вновь повторяя обессмерченное теперь навсегда, если вы посмотрели этот фильм, произведение Прайснера, Кесьлевский прокручивает перед нами круги двух параллельных жизней. Связанных навечно невидимыми нитями экстрасенсорных ощущений обостренных лишь для двух женских тел героинь. Одна - жизнь, другая - потенциальная возможность жизни. Вероника из Парижа – собирательный образ девушки холодного европейского города. Из нее потом вырастет Амели и Бьорк в «Танцующей в темноте». Вечное откладывание на завтра главного приводит женщин в область возможностей, никогда не реализуемых. И об этом и заявляет, по моему мнению, Кесьлевский. Прекрасная музыка друга режиссера Прайснера – еще одно подтверждение кристальности героини. Темной кристальности. Мрачная, торжественная и как будто из старой пластинки 19 века – мелодика погружает зрителя именно в созданный искусственно омут сюжета, куда засасывает все быстрее и глубже. Особенно хотелось бы выделить писателя/кукольника героя Филиппа Вольтера – сыгравшего образ автора, стоящего выше всех, всех связей. Он видит внепреложное. И хотя судьба актера трагична – он покончил с собой в 45 лет, он в фильме сыграл самого живого – в мире замороженных душ и отложенных действий. 7 из 10
'Где-то под Парижем на встрече со зрителями ко мне подошла 15-летняя девочка. Она смотрела «Веронику» несколько раз и хочет сказать мне только одно — она поняла, что душа существует. Теперь она это знает точно' Кесьлевский, 'О себе'. Редкий случай, когда фильм получается настолько однородным и целостным, что воспринимается как нечто одушевлённое, способное ответить взаимностью на твои эмоции. Тут все части пазла расположены идеально: на каждом нарисовано именно то, что хочешь увидеть. Бесподобная и в тоже время обречённо-лиричная музыка Збигнева Прайснера звучит на фоне золотисто-желтого видеоряда (Кесьлевский на пару с Славомиром Идзяком намеренно используют данный фильтр, чтобы лишний раз подчеркнуть чувственный внутренний мир героини). Все это привносит в душу зрителя ничем не объяснимое спокойствие и желание неотрывно смотреть и смотреть.… Тут и выходит на арену главный недостаток фильма — хронометраж. Фильм отчаянно короток, повествование обрывается, в то время как зрителю хочется и дальше находится в состояние всепоглощающей чувственности главной героини. К счастью, Кесьлевский в 1994 году выпускает заключительную часть своей «цветной трилогии», а именно «Три цвета: Красный», где Ирен Жакоб предстаёт перед зрителями всё в том же образе, по мнению польских критиков «неправдоподобно идеальной». Этот фильм станет панацеей для тех, кому не хватило «Вероники». Однако не стоит опрометчиво кидаться смотреть 'Красный', игнорируя первые две части — лучше смотреть всё по порядку. Попробовать представить аналогичную историю, случившуюся однако, с мужчиной? Увы, нет! Невозможно! То, как чувственно женщины воспринимают окружающий мир — не идёт ни в какое сравнение с, увы, эмоционально-отстранённым взглядом мужчин (хотя конечно везде есть свои исключения). В этом отношении Кесьлевский сделал для себя настоящий прорыв, если не брать во внимание «Без конца» 1984 года и пару серий шедеврального 'Декалога', то «Вероника» является его первым, по настоящему глубоким погружением в женскую душу. Интересный факт - Кесьлевский изначально хотел взять на главную женскую роль американскую актрису Энди Макдауэлл, которая теперь совершенно не представляется в этом образе. Это, в свою очередь, еще один плюс малоизвестной Ирен Жакоб, к сожалению не реализовавшей свой актёрский потенциал и наполовину. А ведь она совершенно заслужено получила приз на Каннском кинофестивале 1991 года за лучшую женскую роль, с первых кадров идеально соответствуя общему отстранённо — прекрасному, настроению картины и привнося в него частичку собственной нежности и наивности. «Я стараюсь предоставить всем достаточно свободы” Кесьлевский, 'О съемках' Пожалуй, это отличительная черта польского режиссёра — каждый из членов команды, по мере создания фильма, волен привносить свои идеи. Кесьлевский создаёт единый творческий коллектив, где каждый из участников заинтересован в создании фильма. И не просто как коммерческого проекта, но и как произведения искусства. Возможно это и явилось основным фактором, благодаря которому фильм получился таким, каким мы его видим — цельным и интимным, многогранным и завораживающим, глубоким и душевным… Эпитеты к этому фильму можно подбирать до бесконечности, лучше сказать так: он не изменит направление векторов вашей души, он лишь чуть-чуть их подправит. 'Этот фильм адресован конкретному кругу людей. Круг этот вовсе не определяется возрастом или социальным положением. Люди, реагирующие на чувства, о которых мы говорим в фильме, есть везде — среди интеллигенции, рабочих, безработных, студентов, пенсионеров' Кесьлевский, 'О себе'
Моя цель – увидеть наш внутренний мир, то, что невозможно снять камерой. Цели этой достичь нельзя – к ней можно только приблизиться (Кшиштоф Кесьлевский «О себе») Встречаются такие фильмы, реже книги, сюжет которых разворачивается вроде бы через чур просто, всё слишком знакомо, но всё равно кажется замысловатым. Этот эффект может быть вызван обилием бытовых деталей, слишком жизненных, но недостаточно ярких, чтобы концентрировать на них наше внимание в реальной жизни. И иррациональная на первый взгляд последовательность, в которой эти детали сменяют друг друга, иррациональная, но понятная на подсознательном уровне, потому что в голове возникает сразу множество забытых воспоминаний и непонятно как пробудившихся ощущений, всего лишь ассоциаций. Ассоциации путаются одна с другой и в итоге оказывается, что однозначно сказать о чём произведение — сложно, потому что даже конечное впечатление часто не выходит за границу чувств, а судить о фильме так, чтобы мнение одного зрителя обязательно совпало с другим или хотя бы было близко по смыслу вообще нереально. Кино личное, в его случае срабатывает тест «скажи мне что ты там увидел и я скажу кто ты». «Двойная жизнь Вероники» один из таких фильмов. Совершенно частная история. А точнее две истории, тесно связанные друг с другом длинным шнурком, новеллы (одна Вероника нервно наматывает на палец шнурок от папки взяв самую высокую ноту на репетиции. Вторая — получает загадочное письмо с таким же шнурком в конверте). Обе имеют одно имя, похожи друг на друга, словно близнецы, у них одинаковые увлечения, любят петь, любят музыку, и схожая судьба, обе в раннем детстве потеряли мать. И конечно обе не подозревают о существовании друг друга. Одна Вероника живёт в Польше, другая во Франции. Польская Вероника, выбравшей путь искусства уготована трагическая судьба, она умирает от сердечного приступа прямо на сцене. И тут же, в самом начале второй новеллы французская Вероника, по случайности или благодаря странной силы интуиции решает бросить пение, она выбирает не искусство, а любовь. Присутствует множество бытовых деталей, на которых акцентирует наше внимание Кесьлевский, в том числе на повторяющихся: тяжело ковыляющие старушки за которыми в разных обстоятельствах наблюдают обе Вероники, прозрачны стеклянный шарик, сквозь который обе разглядывают окружающий мир, кольцо с пальца, с помощью которого обе поправляют краску на ресницах, тот самый шнурок и ещё множество всяких мелочей, символических, но приятных для глаз, таких как растворяющийся в кипятке пакет чая или солнечные зайчики, которые будят французскую Веронику, всё это создаёт настроение наравне с игрой актёров, получается, что эмоции как то умудряются передаться зрителю через многочисленные неодушевленные предметы, окружающие и постоянно взаимодействующие с героями. Эту история, благодаря доли нереальности можно назвать и сказкой, сказочник, не только сказочник, но и кукольник, он мастерит красивых и странных кукол а потом пишет про них рассказы. Когда он мастерит новую героиню, с которой знаком лично — куклу французской Вероники, настоящая Вероника спрашивает, глядя на другую, абсолютно такую же куклу, бездыханно лежащую на столе: — Почему их две? — Когда я с ними работаю они ломаются, — отвечает кукольник. И тут же пред нами снова проносится целиком вся первая новелла о польской Веронике и о её грустно, немного смешной, но от этого ещё более печальной смерти во имя искусства. Возможно это история о взрослении, если конечно, не воспринимать так буквально смерть одной из Вероник. Ведь польская Вероника всё таки немного отличается от французской. Она кажется более юной, поёт под ливнем, распрощавшись с молодым человеком, вдруг бежит что есть мочи за удаляющимся мотоциклом, а прохожие оглядываются, напевает на чужой репетиции, не может сделать выбор. А когда видит садящуюся в автобус девушку, похожую на неё как две капли воды, что-то в польской Вероники меняется, ломается, а дальше концерт и она умирает. И тут же перед нами возникает другая вероника, принявшая решение и твёрдо уверенная в его правильности, она такая же мечтательная, но и более наблюдательная, повзрослевшая, влюблённая, в отличие от польской Вероники — живая. Не только шнурок связывает историю двух Вероник между собой. Музыка тоже играет немалую роль (впрочем как и в большинстве фильмов Кесьлевского) польская Вероника разучивает арию на музыку некоего Ван ден Буденмайера. Французская Вероника преподающая музыку детям, на одном из занятий говорит своим ученикам о том, что ей очень нравится этот отрывок, композитора, о котором узнали совсем недавно, хотя жил он давно, в 19 веке в Голландии. Вообще-то музыку написал никакой не голландец, а друг Кшиштофа Кесьлевского Збигнев Прайснер. Музыка создаёт мощный фон и настроение, как выглядела бы эта история при другом саундтреке представить почти невозможно, создаёт настроение и общая медовая цветовая гамма, в которой выполнена картина. И возможно, это кино о мечте и о её различном значении, казалось бы в одинаковых ситуациях, но это, наверное и так ясно. 10 из 10
Человек – непростое существо. В нем есть две стороны, не всегда понятные и легко объяснимые, порой бездоказательные, но есть: физическая и духовная. Физическая – просто существование здесь и сейчас. А духовная: душа, судьба, переселение душ, множество различных и до конца непонятных явлений, предопределяющих нашу жизнь. Фильм Кшиштофа Кесьлевского и построен на принципе из заголовка, не на какой-то детективной интриге и закрученном сюжете, что может показаться из русскоязычного названия, истории, основанной на реальных событиях или на чем-то подобном. Здесь сама история как жизнь реальна и обычна, в то же время не всегда понятна разумом. А наполнена и насыщена какими-то образами и музыкальными, и сыгранными актерами, и просто продемонстрированными на экране. История двух разных и в то же время похожих, даже, наверное, в чем-то близких девушек, роль которых исполнила Ирэн Жакоб. Скорее не исполнила, она вжилась в образы и воплотила на экране ярких девушек, своеобразных и отличающихся по образу жизни и характеру, но в чем-то близких. Они похожи на две грани одного человека, две, так сказать, возможные судьбы: у одной талант, но более простая жизнь и какой-то постоянный поиск, нет спокойствия, у второй жизнь более спокойная и обеспеченная, есть желания, но таланта особого нет. И в какой-то момент одной перейдет беспокойство и поиск, нахождение покоя в любви… В общем, интересные мысли, хотя по-хорошему, как я понял думать при просмотре надо меньше, больше отдаваться чувствам и созерцанию. Возможно, я еще не созрел до этого, и до фильма в целом. Возможно, но отмечу достойные визуальный ряд, музыкальное сопровождение и главную актерскую работу. Кино по совокупности хорошее, как минимум и пока как максимум для меня, но не проняло, не зацепило, не вызвало сильных чувств. Соответствует надписи на обложке «Другое кино». В будущем, может не ближайшем, пересмотрю, возможно, по-другому подойду, с соответствующим настроем. А пока повторюсь, как вердикт, кино хорошее. 7 из 10
В мире живут две девушки с одинаковыми именами, одинаковыми характерами и похожими судьбами. Обе они воспитывались одним родителем, обе влюблены в молодых парней и обе занимаются музыкой. Одна живет в Польше, другая - во Франции. Безусловно «Двойная жизнь Вероники» - это полное загадок и подводных течений кино с большой буквы. Однако, если зритель не испытывает острого желания загадки эти разгадывать, он может в полной мере насладиться изображением женской красоты в кинематографе. Многие утверждают, что по одному кадру из фильма можно определить, как сильно режиссер любит свою актрису. Если брать это утверждение за основу, то нет в кино любви сильнее, чем любовь Кшиштофа Кесьлевского к Ирен Жакоб. Столько красоты, столько нежности, столько эротики содержит каждая сцена с участием главной героини. Это любовь созерцательная, полностью лишенная плотских претензий и желания заглянуть, куда бы-то ни было кроме, самых тайных уголков души этой женщины. Сложно объяснить, как именно все эти чувства можно передать с помощью кинопленки. Должно быть, именно поэтому имя Кшиштофа Кесьлевского вписано золотыми буквами в список людей сделавших двадцатый век таким, каким мы его помним.