Рецензии. Рембрандт: Я обвиняю
Перед нами один из шедевров Рубенса, Тициана или Давида. Мы смотрим на него, вероятно, поражаемся мастерству творца. Но многие ли из нас способны прочитать картину так же, как мы читаем книгу. Безусловно, с этим справятся в лучшем случае лишь несколько человек из миллиона. Британский художник, режиссер и писатель Питер Гринуэй в своем документальном фильме «Рембрандт. Я обвиняю» приводит пример того, как мастерски можно разбирать картины великих художников. Для анализа берется полотно «Ночной дозор» великого голландского художника Рембрандта. Обычный человек увидит в этой картине стрелковую роту. Но Питер Гринуэй вместе с многочисленными экспертами в области художественного искусства нашли 34 тайны, о которых абсолютное большинство видевших это творение Рембрандта даже и не подозревало. Режиссер использует для видеоряда несколько составляющих. Начну в порядке возрастания их значимости. Во-первых, Гринуэй использует немногочисленные кадры из Государственного музея в Амстердаме и других известных музеев мира. Особой роли, как мне кажется, они не играют. Это всего лишь иллюстрация к словам о том, как мало внимания уделяется чтению произведений живописи. Второй составляющей являются постановочные сцены. Мы видим, как оживают персонажи картины «Ночной дозор», как они общаются друг с другом. Но особенно я бы отметил один интересный ход Гринуэя. Режиссер не побоялся выступить в роли судьи в ходе ведения дела по обвинению представителей Стрелкового общества в убийстве лейтенанта Виллема ван Рейтенбурга. Гринуэй общается со знакомыми художника, которые выступают в роли свидетелей. Через историю создания всего лишь одной единственной (но какой!) картины мы узнаем множество подробностей о творчестве и повседневной жизни голландского художника. Ну и последней составляющей видеоряда является сам «Ночной дозор». Гринуэй подчеркивает детали, на которые нужно обратить внимание и щепетильно их разбирает. Кроме того, автор часто использует полиэкран. Это, например, позволяет соединять постановочные сцены с кадрами изображения частей полотна, на которых выделены важные детали. Как мне кажется, делается это для придания пущей убедительности видеоряду. Все это дополняет классическая музыка. Где-то она нагнетает общую обстановку, где-то подчеркивает элементы сатиры. Обвинительный акт не только убийцам, но и порокам изображенных на полотне, Рембрандт в мельчайших деталях прописал в «Ночном дозоре». И абсолютное большинство этих деталей и символов мастерски были считаны Гринуэем. Перечислять и разбирать их я не буду, так как это сделали сами авторы фильма. Но обязан отметить, что каждое предположение режиссера аргументировано так, что лично у меня не возникало не единого сомнения в их правдивости. После просмотра фильма «Рембрандт. Я обвиняю» волей-неволей осознаешь свою визуальную безграмотность (если вы не искусствовед, конечно). С поразительной профессиональностью Питер Гринуэй доказывает всем, как много может нести картина. Картина, на которой на первый взгляд изображены не герои мифов или библейские сцены, а совершенно простые представители стрелковой роты. Но изображены так, что демоническая натура некоторых из них создает совершенно неповторимую мрачную атмосферу с нотками сатиры, не делающими произведение пошлым. Полотно это, к сожалению, стало роковым для Рембрандта. Но, быть может, даже одна такая картина стоит целой прожитой жизни.
«Рембрандт: Я обвиняю» - вторая попытка Питера Гринуэя создать видеоинсталляцию о великом художнике. В 2007 г. в арсенале режиссерских работ Гринуэя появился документальный фильм «Тайны «Ночного дозора», где в центре внимания оказалось творчество Рембрандта, и в частности – наиболее известная его картина «Ночной дозор». «Рембрандт: Я обвиняю» - следующая вариация Гринуэя на тему этой же картины с применением тех же визуальных находок и интересных догадок. Можно сказать, что Гринуэй создал ремейк на себя, приняв во внимание многочисленную критику в адрес первого фильма. Новая лента - документальный очерк исследования «Ночного дозора». Картина - групповой портрет (34 персонажа): 18 стрелков и 16 случайных наблюдателей. Поводом к написанию картины для Рембрандта послужили пышные торжества, устроенные в честь приезда Марии Медичи в Амстердам в 1638 г. По этому случаю каждая стрелковая рота должна была заказать групповой портрет, и Рембрандту досталась рота капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Вильхема ван Рейтенбюрха. Данную картину Гринуэй рассматривает как феноменальный поворот в истории живописи и жизни художника. На основе картины режиссер создает свою интерпретацию искусства, где смешивается тайна заговора, лекции по истории искусства и политическому строю Амстердама того времени, заметки по теории живописи и анализ визуального ряда полотен Рембрандта. Гринуэй объясняет позы, костюмы, жесты всех нарисованных персонажей, замысливших, как ему кажется, убийство. В своем расследовании Гринуэй указывает на все нюансы, которые уходили раньше из поля зрения, и утверждает, что визуальное воплощение образов картины может открыть тайну убийства. Выступая в качестве эксперта живописи Рембрандта, Гринуэй плетет свое кружево искусства, начиная с обзора голландского Золотого века. По ходу развития интриги весь мир сужается до картины Рембрандта, а картина раскрывается до целого мира. В интерпретацию картины включаются драматическая история написания картины в 1642 г., визуальные инсталляции с ожившими героями данного шедевра, да и сам Гринуэй присутствует в фильме в образе чуждого тому времени историка искусств XXI в., он примерят на себя маску искусствоведа и детектива, переводя детективную историю в эстетические поиски смысла картины. Принципиально новое, что вводит Гринуэй в облик «Ночного дозора», - сатирическое исследование характеров персонажей через призму неофрейдизма с соединением правды, недостоверных истин и провокационной лжи. Большое внимание уделяется теории гомосексуальных отношений, фаллической символике, критике нравов. По мнению Гринуэя, для сегодняшнего человека Рембрандт - современник, так как в его творчестве можно найти ответы на все проблемные вопросы. Неслучайно Гринуэй называет Рембрандта постфрейдистом и постмодернистом, а также усматривает в его творчестве появление взаимодействия живой эмоции с парадным обликом (оболочкой) человека. С позиции Гринуэя, современный человек испытывает кризис своего Я, и чтобы найти баланс, режиссер обращается к живописной манере Рембрандта. Сегментируя фильм на 30 вопросов, Гринуэй выстраивает повествование таким образом, чтобы каждый зритель смог увидеть то, что увидел сам режиссер. На пункте «зритель» начинается самое интересное. Так как фильм называется «Рембрандт: Я обвиняю», то и обвиняются не столько заговорщики с картины, сколько современный зритель. И фраза «Я обвиняю» в большей степени касается зрителя и смерти кино 31 сентября 1983 г, когда оно из торжественного события превратилось в обыденный фон, а зритель перестал воспринимать кино как искусство. Гринуэй обвиняет современное кино в отсутствии гармонии, слабом визуальном ряде воздействия на аудиторию. По его мнению, кино – самая обедневшая художественная форма. Зрителя Гринуэй обвиняет в безвкусии, неспособности отличить настоящее кино от ущербных фильмов, обедненных идеей. Он упрекает зрителя, не способного увидеть красоту великого шедевра. «Если у Вас есть глаза, это еще не означает, что Вы можете видеть», - говорит Гринуэй. Альтернативой кинобезобразию режиссер выдвигает теорию кино, построенную на коммуникации через изображение и преодоление зрительской визуальной неграмотности. В его эстетике освоения искусства фильм - это форма подачи информации, сочетающая игровое начало, визуальные уловки и серьезный идейный посыл. В этом аспекте авангардный стиль Гринуэя сочетает в себе смелую комбинацию педантизма Кена Лоуча и игривости Альфреда Хичкока. «Рембрандтом» Гринуэй демонстрирует один из вариантов приобщения обычного зрителя к высокому искусству, выбирая для этого теорию раскрытия заговора с позиции анализа искусства. Он создает свою интерпретацию искусства и описывает ее с помощью языка кинематографа как «обвинительный акт изображением». Получившуюся версию интерпретации Рембрандта критики называют новым дыханием киностиля Гринуэя, его феноменальным возвращением в мир кино. Гринуэю удалось преодолеть свойственную его манере непроницаемость и герметичность, делавшие фильм интересным только самому режиссеру. В «Рембрандт: Я обвиняю» он создает декоративные коллажи, тяжеловатые для восприятия своей необычностью, особой эстетикой и визуальным изяществом, хотя раскрутка идеи заговора против искусства в детективной подаче материала лишает фильм эмоционального фона. 10 из 10
Художественная конспирология обогатилась еще одним шедевром. Видимо, вдохновившись «Кодом да Винчи», Гринуэй в фильме “Rembrandt’s J’Accuse” (Рембрандт: я обвиняю) попытался доказать, что своей картиной «Ночной дозор» великий голландец хотел изобличить убийц некоего офицера, и находит массу скрытых знаков, которые художник якобы оставил и которые Гринуэй якобы расшифровал. Вообще-то, этот фильм не стоит смотреть и один раз, но если вы все-таки «грехопали», как я, и посмотрели один, то посмотрите и второй. Гринуэй широко использует известный среди конспирологов прием: он забивает зрителя идущими каскадом «аргументами», тот в какой-то момент теряет нить, и вся эта абракадабра начинает казаться ему более осмысленной, чем она есть на самом деле. При повторном просмотре этот эффект исчезает, и выкладки Гринуэя предстают во всем своем убожестве. Допустим, Гринуэй говорит о том, что копье в руке одного из героев «Ночного дозора» является фаллическим символом и делает на этой основе массу выводов, в том числе и о сексуальной ориентации персонажей. Наверное, копье в какой-то ситуации может выполнять роль фаллического символа, но если человек готовится отразить атаку неприятеля, то копье для него просто копье. Остальные аргументы Гринуэя немногим лучше. Более того, они нанизываются один на другой, образуя абсолютно абсурдные логические цепи. Гринуэй редко обращается к художественной символике XVII века, которая действительно существовала. Обычно он просто толкует какой-то фрагмент картины одним из ста возможных образов. Как правило, самым невозможным из них. Далее протягивает нить к другому фрагменту, также допускающему сотню толкований, и делает некий вывод. Таким образом, сделав только два шага из множества, Гринуэй выдает в качестве единственно верного лишь один из десяти тысяч возможных вариантов. Еще он приправляет свое «расследование» такой откровенной отсебятиной, как диалоги героев картины Рембрандта. Как я понимаю, это уже кино не художественное, а документальное. Вообще, этот поиск скрытых знаков разительно напоминает то, как в раннесталинском СССР все вдруг принялись разыскивать вражескую символику на спичечных этикетках. И ведь находили! Или как пушкинисты той же поры находили скрытые намеки на революционные настроения Александра Сергеевича, которые не разглядел сам Бенкендорф, а они смогли! Однако такие логические построения – это еще полбеды. Беда же заключается в том, что Гринуэй полностью игнорирует исторический контекст. Например, он считает, что конфликт между Рембрандтом и верхушкой голландского общества начался именно с «Ночного дозора», и изобличенные им убийцы отомстили художнику, оставив его без заказов. Это неправда. Первые признаки появились раньше. Более того, Рембрандт очень дорожил этим заказом, так как надеялся с его помощью вернуть расположение публики. Вообще, проблемы с заказчиками тогда возникли не только у Рембрандта. Потерял популярность Франс Хальс. Очень обеднел к концу жизни Вермеер. Отвернулись заказчики и от других голландских художников, хотя ни один из них не разоблачал своими картинами никаких убийц. Это был общий процесс. Долгий золотой век голландской живописи подходил к концу, и вовсе не потому, что перевелись таланты. Мещане для искусства оказались страшнее тиранов. Нам, помнящим, как с приходом творческой свободы и уходом государственного финансирования погиб великий советский кинематограф, это объяснять не нужно. К середине XVII века голландские бюргеры разбогатели и стали «заказывать музыку» и в живописи. «Новые голландские», как и новые русские, больше всего ценили понты. Посмотрите на портреты в интерьере или жанровые картины того периода, и вы не сможете не обратить внимание на присутствующие на многих из них прозрачные склянки с водой или белым вином, всякие кувшины, бокалы и т.д. В какой-то момент такой сосуд стал обязательным требованием заказчика. Если его не было, за картину платили гораздо меньше, потому что именно он в глазах заказчика стал показателем качества картины. И это только одно из множества подобных требований. Какая тут живопись, честное слово? Что касается Рембрандта, то в «Ночном дозоре» он действительно совершил нечто невообразимое. Нет, он не изобличил никаких убийц. Зато он обратился не к довольно-таки жалкому настоящему, а к великому прошлому своей страны. Взяв лица заказчиков (кстати, очень вольно и насажав в картину множество посторонних персонажей), он изобразил порыв людей, которые отстояли свою страну в войне с испанцами, этой фанатичной чумой своего времени, не знавшей пощады ни к кому. А маленькие бюргеры, обращавшиеся со счетами куда лучше, чем со шпагами и мушкетами, себя не узнали. И не простили этого.
За 100 минут просмотра этой лекции от мастера парадоксального кино Питера Гринуэя, зритель может вычленить для себя такую незамысловатую идею: сегодняшний обыватель, смотря на картины в музее, видит очень мало. В основном, краску, размазанную по холсту. Смутно напоминает какие-то объекты, но настоящее понимание живописи ушло от человека, в чьих руках неограниченная власть фотографировать и запечатлевать с помощью обычной мыльницы или сотового телефона. Настоящее понимание картин великих художников прошлого возможно благодаря интерпретаторам-ученым, которые сначала изучают «environment», среду обитания, историю, биографию создателей этих картин, а потом уже занимаются детальным анализом. «Рембрандт: я обвиняю» предлагает историю шедевра, угол обозрения которого был дан с профессионального ракурса. Хотя подобный фильм не свойственен творчеству знаменитого британского художника, мы знаем, что он визионер и большой ценитель прекрасного. Не секрет, что Гринуэй детально занимался изучением работы Рембрандта, интерпретировав изображение как детективную историю об убийстве. Идентифицировав каждого из 34-х участников шествия на холсте, он установил гипотетические связи между ними и, благодаря разбросанным по картине ключам, соединил все детали воедино, раскрыв смысл картины. Эта теория будет очень интересна тем, кто не наслушался лекций по истории искусства за партой института, и тем, кто хочет научиться читать и расшифровывать произведения искусства, а не видеть «костюмированное шоу». За год до «Рембрандта» вышел фильм «Тайны Ночного Дозора», где история создания этой великой (с точки зрения Гринуэя, она стоит в ряду таких работ, как расписной потолок Сикстинской капеллы и висящей в Лувре «Моны Лизы») картины подается художественными средствами в полу-театральной постановке. Как заговор. Как обвинение самого Рембрандта, зашедшего слишком далеко и за это наказанного заказчиками. «Рембрандт» же является своего рода вторым томом «Тайн», содержащим комментарии к первому фильму и лекцией на тему «Раскрытие замысла творца». Лекция весьма содержательна, и, несмотря на явную документальность исследования, оформлена с художественным вкусом. Вновь используя функцию «картинка в картинке» - Гринуэй сам ведет рассказ как оратор, как специалист по «Ночному дозору». Если вам удалось не заснуть в середине этой лекции, то в конце ждет весьма любопытный поворот, кульминация этого исследования, где в 34-х пунктах (по числу персонажей картины) последовательно аргументируется теория о скрытом в контексте полотна заговоре. Провести такое расследование без посещения архивов, библиотек, консультаций с историками и искусствоведами, так сказать, в домашних условиях (google, безусловно, хорош, но весь материал из него не достать), едва ли возможно. Но на то и существуют люди вроде Гринуэя, которые с любовью и терпением восстанавливают атмосферу минувших эпох.
Псевдо-документальный фильм Питера Гринуэя о картине Рембрандта известной под названием «Ночной дозор» - полуторачасовой фарс-доклад режиссера, написанный в стиле «я думаю», «мне кажется», «я считаю», «я уверен», «идите вы все в жопу». Гринуэй медленно со спокойствием удава читает нам с экрана, точнее с небольшого черного квадратика по центру экрана, историю создания картины «Ночной дозор». Будучи совсем не глупым стариком Гринуэй показывает нам все символы картины, написанные Рембрандтом специально для него, и само собой приводит убедительное толкование каждого этого символа со своей колокольни. Словами режиссёра фильма картина великого художника обретает сюжет детектива без расследования. Рембрандт нарисовавший, между прочим, и себя среди толпы «Ночного дозора», данной картиной обвиняет капитана Франса Баннинга Кока и его близких в заговоре против лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга. Таким образом, Рембрандт, по мнению Гринуэя, пошёл против элиты Амстердама середины XVII века, именно потому, что написал эту картину, в которой обвинил одного из руководителей местного мушкетерского отряда в подлом заговоре. Гринуэй также анализирует жизнь Рембрандта после написания «Ночного дозора» чья популярность и востребованность в высших кругах Амстердама пошла на убыль, мол, заговорщики после такого насмешливого обвинения какого-то художника отомстили ему, испортив репутацию Рембрандта. Это всё конечно интересно, очень любопытно, но произошло так давно, что восстановление исторической справедливости по отношению к великому художнику Рембрандту упирается в срок давности - к заговору его безвестных недругов. Собственно реабилитация великому и всем известному Рембрандту вообще не нужна, поэтому вся затея Гринуэя смотрится как утехи старого маразматика на пенсионном покое, так сказать бессмысленное занятие, лучше бы делом занялся. К тому же в XVII веке, когда огонь средневековья ещё не успел остынуть заговоры, убийства, дуэли, революции и войны были в порядке вещей. Гринуэй увлекся темой «Ночного дозора», это уже второй его фильм на данную тему за весьма короткое время, но только он опоздал на несколько столетий. Время расставило по местам приоритеты. Просмотр фильма «Рембрандт: Я обвиняю» очень сложная задача. Фильм скучный, нудный, темный, камерный, статичный. Однако в «Рембрандте», тот редкий случай, когда документальная составляющая фильма разбавляется художественной. Как когда-то в «Фальшивке» у Орсона Уэллса. В этом некая прелесть фильма, в этих оживших персонажах «Ночного дозора», у которых Питер Гринуэй спустя сотни лет берет интервью. Притом в фильме есть и известные лица, например, Рембрандта сыграл британский актёр Мартин Фриман. Впрочем главной целью Гринуэя представляется вовсе не это расследование, попытка реабилитации Рембрандта и обвинение властьимущих в заговоре, а наоборот обвинение в бесчувствие нас, жителей XXI века, утративших связь с искусством и прекрасным. Это не больно, какой значимый наш недостаток, только Гринуэю от этого не легче. Не зря же режиссёр сравнивает «Ночной дозор» Рембрандта с кинематографом. Да, композиция в картине действительно будто находится в движении, но ведь современный мир (особенно та его часть, которая обитает на КиноПоиске) находится в беспрерывной связи с искусством, однако автора направления анти-кино Гринуэя не проведешь, он желает иного, поэтому и делает такое «кино».
Поразительная вещь - по большому счету слово 'кино' к данной ленте не применимо вообще. ЭТО все что угодно, но не 'кино'. Замысловатая полуторачасовая искусствоведческая лекция, рассказанная занудноватым лысеющим дядечкой в очках, посвященная всего лишь одной картине, хранящейся в далеком Амстердаме. И вроде бы этой фразой все сказано и приговор вынесен яснее некуда - скучноватое бессмысленное действо, непонятно зачем записанное на кинопленку. Так было бы, если бы не одно большое и жирное НО. А именно - фраза, сказанная в самом начале этого 'псевдофильма' : Поразительно, что в наш столь ученый и во всех смыслах 'продвинутый' век, современный человек настолько визуально безграмотен. И режиссер на деле берется нам это доказать. Полотно 'Ночной дозор' как нельзя лучше выбрано для этой цели. И дело тут не в самой картине, ну т.е. не конкретно в ней, а в том способе, которым смотрит на эту картину режиссер. Вообще удивительно, визуальный поворот в культуре произошел уже почти 40-50 лет назад, а за это время мало что изменилось в обучении - нас по прежнему учат читать и говорить, т.е. логосное мышление должно превалировать, нас совсем не учат смотреть и видеть... Видеть порой даже совсем очевидное. Конечно, местами рассуждения становятся чересчур затянутыми или вообще кажутся безумной придумкой высоколобых искусствоведов, но однако же, сам фильм от этого не проигрывает. Если вы интересуетесь современными когнитивными практиками и вам хочется научиться не просто смотреть, но еще и видеть - уделите полтора часа своего времени данной ленте, не пожалеете. 9 из 10