Рецензии. Безрадостный переулок

Augentier • 5 ноября 2011 в 16:57

Переулок Мельхиор

Вы никогда не увидите этот фильм. Вам, как и миллионам, жившим до этого, не удастся познакомиться с первоначальными 3700 м пленки, безжалостно изуродованными цензурой. Сразу после появления на свет лента была запрещена в Англии, через год - в Германии, в Америке оставили девяносто четыре минуты от первоначальных ста семидесяти. Здесь, несмотря на возможно возникающее предположение об эксцессе наготы или о чрезмерном физическом насилии, ничего этого нет. Нет и присущих экспрессионизму причудливых декораций, рожденных рефлексиями сознания, слишком болезненно воспринимающего окружающий мир. Нет монстров, родственных Носферату, Гомункулу и Калигари, пытающихся этим сознанием подчинить себе его. Эта третья по счету картина Пабста, в которой режиссер порывает с экспрессионистскими традициями («Сокровище», 1923) и обращается к реализму, была воспринята как угроза тогдашней политической системе по причине чрезмерной правдоподобности. Слишком велика была пропасть между сверхобеспеченными и малоимущими, слишком быстрым было материальное и духовное падение стремительно нищающего среднего класса. Когда женщины, чтобы спасти свои семьи от голодной смерти, расплачивались телом за кусок мяса и в конце концов оказывались в борделях, где проводили время скучающие богатые бездельники. Основные события разворачиваются на переулке Мельхиор в Вене, где хозяйничает владелец мясной лавки Герингер (Вернер Краус). Он бог и господин: чтобы купить его мясо, люди выстраиваются в огромные очереди, а кому оно достанется, решать безусловно мяснику. Правда, если Вы симпатичная женщина и приглянетесь ему, то за небольшую услугу в подсобке получите любую порцию. В одной из таких очередей однажды встречаются две девушки Мария Лехнер (Аста Нильсен) и Грета Румфорт (Грета Гарбо), их в общем-то похожие жизненные пути пересекаются только в этом эпизоде, чтобы потом разбежаться и наполниться разными перипетиями. Там же по соседству расположено ателье госпожи Гряйфер (Фалеска Герт), которая к тому же содержит притон и всегда поможет найти обездоленным девушкам состоятельного дядюшку. Время от времени действие переносится в отель Карлтон, где веселятся богатенькие нувориши, биржевые спекулянты разных мастей, мечтающие заработать кто пару сотен, кто полмиллиона, их праздные дочери и супруги, которые по сути ничем не отличаются от шлюх, работающих у Гряйфер, только дороговизной. Здесь же околачивается Эгон Штирнер (Генри Стюарт), возлюбленный Марии, в поисках удачи и любви: настолько он услужлив и обаятелен, что добивается взаимных чувств сразу троих женщин, готовых ради него пожертвовать собою и своим имуществом. Известный факт, но стоит упомянуть, что эта роль сделала знаменитой Грету Гарбо, которая в этом фильме действительно необычайно хороша и своей одухотворенностью потрясающе контрастирует с царящим вокруг упадком. После ее переезда в Штаты, из картины была полностью вырезана сюжетная линия с Марией, так что фильм, названный там Joyless Street, оставляет только карамельную историю спасения героини американским солдатом Красного Креста. Который со словами «я приехал спасать несчастных девушек от страданий» в какой-то момент чуть было не ретируется, увидев Грету в борделе. Такая вот американская «Улочка без забав». 10 из 10

=Кот= • 14 октября 2012 в 15:27

Вена – город контрастов

'Считается, что любовь к деньгам - корень всех бед. То же можно сказать и про отсутствие денег'. Сэмюел Батлер. Неразрешимый конфликт бедности и богатства был и является одной из ключевых сюжетных основ в истории. Еще на заре кинематографа Маленький Бродяга Чаплина не мог наскрести мелочи на тарелку бобов, вместе с толпой иммигрантов сойдя с корабля на берег Нового Света. Чего уж говорить о матушке-Европе, сотрясаемой мировыми войнами и экономическими кризисами XX века. Пока Германия в облике Веймарской республики только-только поднимается с колен после беспощадного послевоенного упадка, ознаменованного гиперинфляцией, дефицитом товаров народного потребления и политической нестабильностью, в хладнокровной манере «нового реализма» Георг Вильгельм Пабст снимает «Безрадостный переулок», экранизацию произведения Гуго Беттауэра. Покромсанный цензорскими ножницами фильм был воссоздан буквально по кусочкам, однако полную его версию мы, вероятнее всего, уже никогда не увидим. Вена – столица Австрии, ослабленной по вине Четырнадцати пунктов Вильсона утратой экономически важных регионов. Переулок Мельхиор – царство нищеты и роскоши, непрерывный пир во время чумы. Рядовой плебс на грани голодного обморока выстраивается в очередь у цитадели сытости и достатка местного разлива – мясной лавки Джозефа Герингера, тирана средней руки, недалеко ушедшего на пути умственного развития от того, что бегало и хрюкало, прежде чем попасть под его разделочный топор. Нувориши тем временем предаются беззаботным вакханалиям, курсируя на лимузине между фешенебельным отелем «Карлтон» и борделем миссис Грейфер, умело замаскированным под бутик модной одежды. Познакомив зрителя с главными действующими лицами посредством своеобразного кино-либретто, Пабст выделяет несколько постоянно пересекающихся сюжетных линий. Зажиточный адвокат Румфорт влезает в долги, попав на крючок Каньеса – спекулянта и афериста, страстного любителя выпивки и женщин. Гордая и статная вопреки социальному положению Грета, дочь Румфорта, стойко принимает пришедшее в дом горе и всеми силами пытается спасти семью от голодной смерти. Секретарь с замашками альфонса и сверлящим орлиным взглядом Эгон Штирнер тайно заигрывает с немолодой, но богатой миссис Лейд, не подозревая, что его возлюбленная нищенка Мари Лехнер может об этом узнать. Глаза Мари становятся похожими на темные стеклянные шарики, а миловидное лицо превращается в белый мрамор. На ухаживаниях обеспеченного пройдохи Каньеса это никоим образом не отражается, ведь непросыхающий махинатор не пропускает ни одной юбки. Пикантная ситуация оборачивается незапланированным трупом, и антитезный драматизм венской жизни переходит на новый уровень… Общество, в котором расстановка приоритетов диктуется лишь хрустящими купюрами, стремительно двигается к бесчестию и пороку поступью двуликого Януса, один образ которого есть всепожирающая животная Алчность, а другой – искренняя жизненная Нужда. Нужда, призрак которой Грета видит в усатом оскале случайного стекольщика, ставшего главным героем одного из самых эффектных моментов фильма. Нужда, аллегорией которой станет и сама Грета, стыдливо прикрывающая вульгарность своего наряда. Скрещенные на полуобнаженной груди руки – жест отчаяния оскорбленной женщины; в изнурительной заботе о близких – смиренная жертвенность по образу и подобию Сонечки Мармеладовой. И ясно же, что потерянному поколению не поможет пара представителей общества Красного Креста, приехавших из Америки – мирового символа прогресса и процветания, Штатов, которые сами через несколько лет окажутся под ударом Великой депрессии. Общекультурное значение ленты Пабста подтверждается ее невероятной злободневностью, ведь и сегодня «безрадостные переулки» раковыми опухолями разрастаются в разных уголках земного шара. «Нужна ли романтическая трактовка событий? Реальная действительность сама по себе достаточно романтична или достаточно ужасна». Такой позиции придерживался создатель «Безрадостного переулка». В отличие от Вине или Мурнау, Пабст как проповедник новой вещественности в немецком искусстве сознательно уходит от принципов немецкого экспрессионизма не только сюжетно, но и художественно. Герои фильма органично существуют в декорациях фильма, камера в большинстве случаев статична, кадр строится по классическим канонам композиции и светотеневой моделировки. Пабст не прибегает к съемкам с острого угла, с чувством меры выстраивая баланс общих и крупных планов. Лихорадочный хаос послевоенного мира, показанный режиссером сквозь кристально чистую призму реалистического восприятия, был неугоден для властей раскочегаренной протестными волнениями Европы, в недрах которой уже зарождались очаги будущей национал-социалистической идеологии. «Безрадостный переулок», запрещенный в Англии и Германии, тем не менее, стал для Греты Гарбо трамплином к звездному олимпу. Ее благородное нордическое изящество в этой ленте именует собой непоколебимую энергию простого народа, затмевающую нарочито поверхностные и вульгарные образы бессовестных рвачей и элитных потаскух, взращенных на высушенной почве декаданса.