Рецензии. Красная площадь
Мне уже надоело начинать многие рецензии на советские фильмы со слов 'этот фильм я запомнил ещё с детства', или примерно так. А что поделать, если это правда, если спустя много десятилетий наша отечественная киноклассика вполне отчётливо стоит перед моими глазами, как будто только сейчас погас свет в зрительном зале или на телевизионном экране только что 'растворились' титры 'Конец фильма' (о которых, к слову, уже почти забыли и не ставят...). А когда ныне пересматриваешь любимое, памятное кино (нашей 'Красной площадью' только что любовался раз в шестой!), радуешься воспоминаниям, как тогдашний зритель-мальчишка: а сейчас 'сурьёзный' и справедливый солдат-эстонец в блестящем исполнении Уно Лойта ответит солдату-белоруссу Карпушонку, традиционно просящего покурить его трубку знаменитым 'Трубку, коня и жену не дам никому!', а тот его опять же традиционно обругает 'У, чухонец белоглазый!', на что получит адекватный ответ '... бульба!'. 'Ах, какая нетолерантность!'- воскликнут изнеженно-демократичные жители Евросоюза, скрипя зубами, сдерживающие 'толерантный' наплыв беженцев из Азии и Африки. А вот эстонец с белоруссом друг на друга вовсе не в обиде за такие 'обзывательства'; они фронтовые друзья, и завтра, пойдя в бой, если надо, друг за друга жизни 'покладут'... Я специально привёл здесь этот знаменитый эпизод. Смотрите старую нашу киноклассику! Она мудрая, она до сих пор нас многому учит! Ну а 'спешиал сенкс' здесь, во-первых, прямо-таки легендарному сценарному 'военно-детективно-приключенческому' тандему 'Дунский-Фрид' (на высшей ступени пьедестала вместе с братьями Вайнерами и Володарским!), во-вторых, постановщикам- режиссёру Ордынскому и оператору Травкину (которому, впрочем, попеняю за то, что в картине крайне редки крупные планы- мало дали актёрам 'поиграть лицом', разве что в конце на уже ветеране и генерал-лейтенанте Кутасове достойно 'сосредоточились'), а в третьих- распрекраснейшим нашим актёрам. Вот вам Станислав Любшин (комиссар Амелин, перманентно больной малярией). Только что он получил, по опросу журнала 'Советский экран', титул 'Лучший актёр года' за роль Иоганна Вайса в басовском фильме 'Щит и меч' (1968) и стал суперзвездой, как тут же его пригласили 'на проект' к Ордынскому. Полученные лавры он не посрамил, но создатели 'Красной площади' его как бы не 'акцентировали' (в плане крупных планов, такая вот невольная тавтология!). То же самое относится и к Шалевичу, Малявиной... А также к любимому и до сих пор 'непотопляемому' Сергею Никоненко (матрос-анархист, потом командир бронепоезда). Ну а молодого Караченцова узнали-приметили? Тоже, наверняка, с трудом, и по той же причине... Именно из-за неё я поставил фильму балл ниже, чем он мог потенциально получить. И последнее. Я согласен с предыдущим рецензентом alextokarev1701 в том, что вторая часть 'Красной площади' действительно в чём-то схожа с бондаревским романом 'Батальоны просят огня'. Напомню: сначала вышла часть озеровской эпопеи 'Освобождение' 'Прорыв' (1969), а уже потом об этом же сняли телесериал 'Батальоны просят огня'. Я вообще-то далёк от мысли о том, что тандем 'Дунский-Фрид' и главреж Ордынский что-то в плане идеи могли позаимствовать у Бондарева. Хотя его роман был опубликован ещё в 1957-м году... Хотя... Но, право, не стоило досуже размышлять и строить концепцию, что, мол, военные люди Гражданской войны вроде 'военспеца' Кутасова меньше переживали, отправляя своих подчинённых на заведомую погибель, чем военные Великой Отечественной. Всё это, извините, глупость! Внимательно посмотрите 'Красную площадь'! Просто в этом фильме режиссёрски ситуация решена по-другому, скупо и сурово (в чём и состоит большая драма!). Тот же уже ветеран Кутасов, когда шёл к кремлёвской стене, где похоронен его бывший комиссар Амелин, погибший в ВОВ, нёс с собой и в себе всю тяжесть памяти тех дней (и это видно!). А обречённый на смерть матрос, командир бронепоезда вообще как большой умница предвидел весь 'расклад', и, узнав о подтверждении своих предположений, восторженно воскликнул: 'Ай, да Кутасов! Вот ведь волкодав!' Так что ситуация ситуации рознь, и не надо всё подгонять под одну гребёнку, литературную и киношную. Из-за вышеназванных 'огрехов' неофициально ставлю 'Красной площади'- 8++, а официально- 8 из 10
7 ноября, когда власть почему-то решила вместо Дня революции навязать народу День Победы-2, с большим удовольствием посмотрел советский фильм 1970 года 'Красная площадь'. Фильм собственно о зарождении Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В центре картины - взаимоотношения двух главных героев - комиссара Амелина и бывшего царского офицера Кутасова, ставшего впоследствии красным начдивом. И вот на что я обратил внимание. Вторая часть фильма - это точь-в-точь 'Батальоны просят огня' Бондарева, только времен Гражданской войны. Кутасов, дабы начать неожиданное наступление против Колчака и прорвать фронт, разрабатывает обманный манёвр. Пускает бронепоезд по мосту к позициям белых, а основное наступление планирует развернуть на другом участке фронта. Цель проста и понятна: отвлечь белых на бронепоезд, создать у них впечатление того, что именно там красные попытаются прорвать фронт, оттянуть туда их основные силы, а наступление начать в другом месте. Именно такой приказ получил в 1943 год бондаревский комдив Иверзев. И вот в чем разница между фильмами. Кутасов заранее знает, что никто назад не вернется, что бронепоезд вместе со всеми бойцами будет уничтожен. Но так надо! И другого плана нет. На войне как на войне. Иверзев, напротив, мучается, сомневается, переживает по поводу полученного им приказа, который он, разумеется, не может не выполнить. Надеется на подкрепление и поддержку авиации. И всё равно в конечном счёте получает плевок в лицо от капитана Ермакова, выведшего из немецкого котла несколько бойцов: 'Я не могу считать Вас офицером и человеком!' Хотя почему? Он ведь только выполнял приказ командования, ведь 'такая сложилась обстановка'. В 'Красной площади' Кутасов если и переживает по поводу произошедшего, то лишь внутренне, не показывая никому своих эмоций. Никакой драмы в совершившемся никто, кроме жены Кутасова, не видит. Подчиненные ему командиры лишь выражают своё восхищение проведенной военной операцией: 'Как по учебнику'. В 'Батальонах' же всё произошедшее - глубокая драма: и для Иверзева, и для Ермакова. И взявший было его под арест Иверзев, в конце концов, после освобождения Днепрова, представляет Ермакова к награде. Может быть, в этом и есть разница между бывшим царским офицером (хотя и перешедшим на сторону Красной Армии) и офицером советским: для одних бойцы - лишь пешки в большой военной игре, для других - всё-таки живые люди, свои, из таких же рабочих и крестьян, как и сами командиры. Понимаю, что в истории было немножко не так, как в фильмах. Но разница в художественных образах героев гражданской и Отечественной именно в этом. И в зрительском их восприятии.
Оказывается, товарищ Ордынский снял не только замечательную 'Через Гоби и Хинган', и я не удивлюсь, если вдруг найду у него немало иных достойных работ. Именно у него соцреализм - именно соц и именно реализм. О чём этот фильм? О том, как из разношёрстной группы колоритнейших персонажей, очень разных по характеру, но объединённых одной целью - отстоять свою рабочую свободу - в наихудших обстоятельствах сколотилась одна из самых сильных армий мира, которую до самого распада СССР боялись все капиталисты мира, а теперь, как ни иронично, её остатки грызутся друг с другом за шкурные интересы разных областных царьков, этих самых капиталистов - да, я говорю о Рабоче-Крестьянской Красной Армии. И в этих непростых обстоятельствах очень многим приходится измениться, кому - просто в силу внешних обстоятельств, а кто в этом прямо заинтересован, к примеру, эстонский большевик, который одно время просто искал себе район, где полегче жить было бы, и вдруг и очень кстати начинает изо всех сил помогать комиссару Амелину создавать новую революционную армию. Каждый из этих персонажей был вынужден преодолеть некоторые свои недостатки или просто особенности, чтобы стать ближе не только к сложившимся условиям, но и к своим товарищам. Взять, к примеру, комиссара Амелина. Ранее просто идейный человек, он был вынужден столкнуться с жёсткими жизненными реалиями в лице будущих однополчан, которые, с одной стороны, целиком соответствовали его представлениям, но вот только упустил он одну вещь: за царя и отечество буржуазное пролетарии воевать гордо отказываются, но и за Советскую власть не шибко тянутся, им вообще война осточертела. А тут ещё и хроническая малярия снедает. Под конец, однако, мы видим уже не просто готового идти в бой юношу, а начинающего красного командира, закалённого в первом серьёзном сражении. Второй момент: анархист Володя. С одной стороны, попробуй с ним не согласись: анархисты-балтийцы и правда немало сделали для Октябрьской Революции, они и правда усилили красногвардейские соединения, и Зимний они в самом деле штурмовали, да и не только его. Казалось, боевой опыт уже какой-никакой имеется, зачем кого-то ещё слушать, особенно, если этот кто-то - явный представитель вражеской стороны, отличившейся в те времена отнюдь не в лучшую сторону? Да-да, мы о товарище Кутасове, но о нём чуть позже, а пока скажем, что и рьяному анархисту пришлось смириться с ситуацией, потому как внезапное серьёзное боевое столкновение с кайзерской армией заставило его стать несколько осторожнее, отчасти отбив прежнюю рисковость. Что же до товарища Кутасова, то тут снова - попадание в десятку, что ещё раз доказывает, что реализм здесь - истинный. Конечно, в Революцию проявилось немало военных талантов из низов. Что там: взять тех же Троцкого и Сталина (последний, правда, себя больше в Великую Отечественную проявил, но не это важно). Гражданские лица, они проявили себя (каждый - в своё время, повторимся), как полководцы не хуже прожжённых империалистической войной кадровых офицеров, подойдя с достаточной серьёзностью к такому нелёгкому искусству, как ведение войны. Однако, это не означало, что не следовало прибегнуть к помощи реально имевших боевой опыт боевых же офицеров, особенно, если среди них были сочувствовавшие. Вспомним, хотя бы, то, что знаменитый генерал-адъютант Брусилов, возглавивший в 1916-м году знаменитое Брусиловское наступление aka Луцкой прорыв, а также генерал-майор РИА М. Д. Бонч-Бруевич напрямую приложили руку к созданию РККА и провели во главе её немало блестящих операций. Однако, это нисколько не отменяло того факта, что офицерство было классом консервативным, и методы ведения войны и вообще военного быта у них были ровно такими же, то бишь, старыми, что и становится причиной конфликтов внутри 38-го гренадёрского. Однако, и Кутасова обстоятельства заставляют отвернуть от старых идеалов и приблизиться к народу. Может, так на него повлияла дружба с комиссаром, может, и первый бой с немцами (во главе красноармейского соединения, разумеется) так на нём сказался, но, так или иначе, во второй части фильма все три персонажа предстают уже обновлёнными, так сказать, то есть, умудрёнными опытом народно-освободительной войны солдатами новой страны. Ну а финал...что ж...все мы не вечны. Такая участь, как у Амелина, постигла очень многих ветеранов Гражданской войны, которую, кстати сказать, хотели вообще назвать в советской историографии ещё при Ленине Отечественной, и это в этом фильме снова проявилось сполна. Какие могут возникнуть ассоциации при просмотре? В первую очередь, 'Во имя чести' Фэна Сяогана, ибо сюжетные линии даже схожи (у первой половины 'Во имя чести' и второй - 'Красной площади', разумеется). Можно также вспомнить 'Брестскую крепость' Александра Котта (2010), хотя из неё мы, скорее, увидим характеры, отдельные сцены, сходные с таковыми в сюжетной линии комиссара Фомина. Однако, знающие да увидят, а остальным - просто приятного просмотра. Вот такое советское кино я люблю. 10 из 10
Зрители старшего поколения очень любят фильм «Офицеры». Но мало кто вспомнит снятый в том же 1971 году фильм «Красная площадь». Фабула практически та же: основная тема – история зарождения и становления Красной Армии; главные персонажи – два молодых офицера и жена одного из них. Рискну войти в противоречие с народной любовью и рейтингом, но «Красная площадь» получилась интереснее. Уступая в эпичности «Офицерам», она радует точностью психологических зарисовок, глубиной и вдумчивостью. Сделать на «идейном» материале столь изящную ленту – показатель высокого класса режиссёра и сценариста. Отношения внутри главного трио (Любшин – Шалевич – Малявина) вдвойне интересны тем, что это совершенно непохожие люди, оказавшиеся в одном месте в одно нелёгкое время. Красный комиссар, весь в жару революционных идей и недавней малярии; белый офицер, вышколенный и застёгнутый на все пуговицы; его жена, дама легкомысленная и отважная одновременно… И военчасть, только что прибывшая с германского фронта: несколько сотен уставших, озлобленных и «бесхозных» солдат, которым уже сам чёрт не указ, не то что новоявленное начальство. При таком раскладе острые ощущения нашим героям прямо-таки гарантированы. Режиссёр мастерски разыгрывает этот сюжет, сочетая приключенческий экшн и лирические этюды. А ещё фильм понравился мне отсутствием ходульного героизма. На экране живые люди, со своими странностями, слабостями и неожиданными достоинствами. Оказывается, кадровый офицер панически боится мышей, красный комиссар вовсе не умеет командовать, а один ушлый солдат-финн может удержать от дезертирства целый полк. В общем, всячески рекомендую к просмотру. 9 из 10
Скупо сообщают в справочниках, что фильм «Красная площадь. Два рассказа о рабоче-крестьянской армии» — это двухсерийный художественный фильм, снятый в 1970 году режиссёром Василием Ордынским. Так и было. Только матрос Володя в знакомом нам виде мог не появиться. Эту роль могли дать Высоцкому, а в фильме могли прозвучать его песни. Даже имя персонажу дали, предполагая, что играть будет Владимир. Ещё особенность: на роль комиссара пришёл Любшин, которого вся страна годом раньше приняла и считала одним из самых любимых актёров после феноменального успеха фильма «Щит и меч». И комиссар оказался абсолютно оригинальной личностью, нисколько не тиражируя полюбившуюся персону Вайса-Белова. Ещё особенность: в фильме столкнулись три стихии. Анархические идеалы излучал матрос Володя, царский офицер иронично воспринимал конвульсии в процессе нового обустройства России, а распространял вокруг себя специфическую офицерскую ауру дисциплины и уклада талантливого военачальника, полководца, настоящего профессионала. Третья стихия: комиссар. Этот прорыв идеализма и справедливости в мир, который уже отторг вчерашний монархический труп, но ещё по-настоящему не родился, это явление чего-то настолько глобального, что разглядеть можно только с дистанции. Любшин блестяще справился. Сочетание военной романтики и идеализма с военным прагматизмом в комбинации командир-комиссар — смесь гремучая. А таких сочетаний в период становления армии нового типа в фильме показали большой набор. Кино начинается с развала фронта, полк возвращается домой, но застрял на станции. Офицера-командира уважают за справедливость и личную храбрость, солдаты его не трогают, но военный полковой организм практически развалился, а классовая ненависть уже дала плоды. И в этот застрявший полк прибывает комиссар агитировать в новую армию страны освобождённого труда и социальной справедливости, а воевать солдатам настолько осточертело, что буза и расправа — самый вероятный результат агитации. Накал страстей предъявил характеры героев, а до кучи ещё и германская армия подступила… По динамике событий эпизоды первой серии могли бы затмить современные киносочинения, в которых эту динамику выдумывают. А про те громовые годы можно сказать, что такого и захочешь, а лучше не сочинишь — жизнь богаче. С боя с германцем начинается новая история полка. Примерно в таких событиях сплошь и рождалась Красная армия. Во второй серии полк уже красный, но люди те же. Прибавили самосознания, определились, идейно окрепли. И это соединение в дивизии стало самым боеспособным, возможно, это самый крутой полк в армии. И им предстоит жертвовать… Нравственный выбор стоит перед главными героями. Кто что выбрал? По лицу военного профессионала, стоящего на Красной площади у могилы друга-комиссара видно, что каждый выбрал правильно. Весь фильм зритель наблюдает рост нравственной планки — основные герои и замечательные второплановые показывают, что так можно защищать Родину по зову сердца. Даже военные профессионалы должны слышать этот зов, тогда добавляется что-то, что описать словами невозможно. Можно приходить к кремлёвской стене, можно держать в памяти лицо и голос побратимов. А вот словами про это получается как-то бледно. О взлётах духа всегда так: почувствовать можно, а описать нельзя. Ещё можно снять кинофильм. И у Василия Ордынского это получилось. 10 из 10