Рецензии. Всё будет хорошо
Их встреча была случайностью, но Торе посчитал, что угрюмый Бенно является его миссией, посланной свыше ради спасения, кого и от чего – прояснится позже и нам, и ему, а пока наивный дуралей, только что крещёный по обряду «Иисусовых Фриков» бросается на помощь незнакомцу, в машине которого не завёлся мотор, являя чудо восрешения из мертвых, возвратив к жизни умершее железо, но не встретив при этом ответа на свой душевный восторг. Мальчик оказался слишком светел и чист, чтобы понять с кем он имеет дело, а когда распознал дьявола, бесстрашно вступил в неравную с ним борьбу, имея в себе лишь Христа, тогда как у врага был приготовлен не один большой камень за пазухой, и, чем яснее становилась для него святость его гостя, тем сильнее разгоралось дьявольское желание погрузить эту небесную святость в земное дерьмо. Другой бы – скорее бежать, но эпилептика Торе удерживала вера и забота о девочке Санни, которая, натерпевшись от отчима, уже и не надеялась ни на что, пока в саду рядом с их домом в палатке не поселился невозмутимый Иисусов Фрик, вызывая любопытство её по-детски далёкого от правды младшего брата и раздражение матери, которая с мужем была всегда заодно. Плохие люди, они ясно осознавали, насколько хорош этот приблудившийся к ним дурачок, в сравнении с которым липким мраком зияло их собственное нутро, требовавшее погасить свет, унизить и опорочить, изощряясь в способах и не жалея для истязания сил, торгуя его телом, чтобы сломить дух, при этом живя за счет его же трудов и денежного пособия, которое доверчиво вместе с банковской картой передал им инвалид. Жесть, я вам скажу полная. Физический террор и тотальный моральный беспредел, ощущаемые на физиологическом уровне едва ли не в той же мере, в какой их переносит главный герой, насилие над которым приобретает очертания культа его противника, вбивающего несчастному, что нет Бога, а есть только злость, требующая покориться воле убогого, «потому что нельзя быть на свете красивой такой». Этот сверхмощный, основанный на реальном случае, дебютный фильм Катрин Геббе отличается всеми достоинствами психологического триллера, приобретающего черты мистической драмы, имеющей, пожалуй, неизбежный трагичный итог, в котором последний жест и последнее слово останется за выстрадавшим свою роль Юлиусом Фельдмайером, чей герой, после той страшной боли, не сдался дьяволу, а остался с Богом в душе, повторяя жертву Спасителя.
Дебют Катрин Геббе основан на реальном случае из жизни немецкого общества, когда «злая» семья приютила «доброго» паренька, который оказался всецело готовым к садизму со стороны окружающих – то есть вовсе не сопротивлялся. Картина немецкого режиссёра не столько документальное расследование преступления, сколько попытка изучить ту самую черту личности, что именуется мыслителями «непротивление злу насилием». Поэтому реальный фундамент фильма – не смакуемые сцены издевательств, а сфера идеального в душе ключевого персонажа Торе, без которой все психопатологические особенности демонстрируемых отношений теряют свою уникальность. Идеал для Торе подобран с настоящей немецкой тщательностью. Разумеется, это не Толстой или Ганди, пригодные скорее для зрелого возраста. Образ белокурого наивного паренька лучше сочетается с околохристианской молодёжной средой в лице панков из немецкого движения Jesus Freaks. Тут и громкая музыка, и здоровое отношение к браку, и отсутствие всякого догматизма. Христианство-лайт, восхищающееся образом жизни Иисуса, но не замечающее Креста, недолговечно, будто роса праведности под солнцем зла. И Торе с горечью наблюдает, как бывший единомышленник с лёгкостью нарушает те обеты, что для нашего героя значат больше, чем… жизнь. Эта абсолютизация двух-трёх принципов, как и абсолютизация садизма в других персонажах, показывает, что Nothing Bad Can Happen – фильм не реалистичный, а метафизический. Слова и поступки обращаются философскими актами, а в героях настолько выпукло обнажена их главная особенность, что затмевает собой всё прочее. 'Страдание есть главный закон бытия', перефразируя князя Мышкина, мог бы сказать Торе. 'Приведи его к нам, и мы познаем его', в ответ говорят современные содомляне. Интересно, что поведение Торе – вовсе не добро (других-то он защитить не способен), а скорее ницшеанский принцип ухода от понятия зла вообще. После, казалось бы, совершенно диких и убивающих душу надругательств это белокурое создание по-прежнему бывает весело, как тот дух свободы у Ницше, что 'танцует по болотам и по печали, как по лугам'. Казалось бы, каждый остаётся при своём: Торе – при сдержанных обетах, а содомляне – при своей власти творить зло. И лишь всё растущее недовольство главного попечителя Бенно показывает, на чьей стороне здесь победа. Чтобы зло не победило тебя, оно не должно познать в тебе ничего принадлежащего себе. Победа над злом есть победа над злом в себе, утверждает режиссёр, приходя к этому выводу всё же крайне специфическим способом. 7 из 10