Рецензии. Сын Саула
Оскар за лучший фильм на иностранном языке. Оценки 'друзей по интересам', колеблющиеся от 7 до 10 баллов. Пусть и маленькое количество рецензий, но ни одной красной. Настраивает, если не на отличный фильм, то, как минимум, на ленту, которая не оставит равнодушным. Как бы не так. Оставит. Вообще, уже давно намечается тенденция высоких оценок и положительных отзывов у лент, которые, не являясь действительно хорошими фильмами, затрагивают те темы, которые автоматически выводят их в списки лучших. В числе этих тем и геноцид (правда, почему-то только холокост - ни об одном фильме, скажем, о геноциде коренного населения Америки, я не слышал). Сын Саула. Фильм, который не может похвастаться ни сюжетом, ни операторской работой, ни актёрской игрой. Фильм о человеке, которому взбрело в голову похоронить одну единственную жертву газовой камеры, которая ничем не отличалась от сотен других, чьи смерти он наблюдал. Фильм о человеке, который поставил эту бредовую идею выше себя, выше своих товарищей по несчастью, подвергая их опасности ради... ради чего? В фильм никак не объясняется, откуда взялось такое рвение, герой никак не мотивирован, а если и мотивирован, то ничем этого не показывает. Абсолютно одинаковое выражение лица на протяжении всего фильма - может не так уж и страшно, да вот только 90 % времени мы видим в кадре либо безразличное лицо Саула, либо красный крест на его спине. Характеры не прописаны и у второстепенных персонажей, они напрочь стандартные и до невозможности плоские. Не знаю, были ли там имена, но я даже внешность их вспомнить не могу, а ведь с просмотра прошло меньше суток. О фильме даже сказать ничего не выходит - в нём есть только завязка, перетекающая в блуждания Саула по концлагерю и развязку, которую назвать кульминацией не поворачивается язык. Никакого напряжения, никакого сопереживания, никакого сочувствия или, хотя бы, понимания. Ничего. В итоге - это, конечно, моё субъективное мнение - фильм признан только лишь из-за выбранной тематики и показа 'грязной' версии холокоста (груды обнажённых трупов в газовых камерах прилагаются). И да - холокост был. И да - это неотъемлемая часть истории, ужасная часть истории - то, о чём нельзя забывать. Вот только недостаточно выбрать местом действия абстрактный Освенцим, чтобы фильм из потраченной плёнки превратился в произведение искусства. Нужен сюжет, нужны персонажи, нужна история. Хотя, о чём это я, как показывает Оскар, достаточно. Вообще я, вероятно, предвзят к фильмам про холокост. Мне не очень понравился 'Список Шиндлера', меня воротило от 'Пианиста' с его бесполезным главным героем. И я бы мог сказать, что да - такие фильмы просто не моё. Если бы не одно 'но' - замечательный фильм 'Жизнь прекрасна', где тоже были и холокост, и концлагерь. Но тот фильм использовал окружение для того, чтобы рассказать замечательную историю о любви отца к сыну, заставлял переживать за героев, несмотря на отсутствие в кадре гор трупов. И у него это получалось. А вот у 'Сына Саула' - нет. 3 из 10
Дебютная работа Ласло Немеша привлекла мое внимание, не стесняюсь этого признать, своим фестивальным успехом, да и фильмов про холокост с точки зрения зондеркоманды выходило не так уж и много, тем более производством занималась такая некинематографическая страна как Венгрия, чем и было подогрето мое любопытство. С начала и до конца фильма режиссер ставит в эпицентр событий историю одного из участников зачистки умертвленных в газовых камерах евреев Саула Ауслендера. Если события новоиспеченного блокбастера 'Хардкор' происходят от первого лица, то история 'Сына Саула' происходит от второго. Камера устремленна только на главного героя, изредка показывая действие на втором плане, полное чудовищных и нелицеприятных сцен. 'Сын Саула' получился довольно гнетущим и обескураживающим, однако это, на мой взгляд, один из самых выдающихся дебютов со времён 'Возвращения' Звягинцева или 'Торжества' Винтерберга. Не стану пересказывать сюжет, подчеркну лишь мастерство режиссерской и операторской работы, а так же выдающуюся актерскую работу Гезы Рёрига, эта роль-настоящее открытие года. Его герой не оставит равнодушным даже самого скупого на слезу зрителя, и, уверен, войдет в историю кино, как один из самых сложных персонажей в кино. 'Сын Саула' целиком и полностью заслужил свой 'Оскар' и хвалебные отзывы кинокритиков даже только за то, что таких величественных и трудоемких по своей структуре фильмов уже почти не снимают без халтурных хромакеев и компьютерных спецеффектов, которые не ленятся даже использовать в романтических ситкомах. Вердикт таков, 'Сын Саула' абсолютно заслужил просмотр в кинотеатре, это по-истине шедевр, который предлагает свою, более объективную точку зрения на ужасы самой жестокой и кровополитной войны XX века.
Фильм венгерского режиссера Ласло Немеша, сочетающий спекулятивную тактику в рассмотрении одной из самых популярных тем социально-культурного дискурса 20-21-го веков с ориентацией на детерминанту визуальной составляющей в качестве основного инструмента удержания внимания зрителя. Дебютант в полнометражном формате Немеш, не смотря на недостаток опытных знаний, не испытал трудностей в определении текущих тенденций массового кинематографа и запросов массового зрителя, удовлетворив мнимые притязания последнего на знание исторического контекста и на осведомленность относительно псевдоавторского кино. Чему доказательством служат призы Канн, Оскар и ряд других, не имеющих уже довольно давно отношения к искусству, но весомых при торгах прокатчиков на кинорынке. Заявленная фабула картины самоочевидно не только допускает, но и обязывает к осмыслению событий Второй Мировой в контексте гуманизма, использованию в структуре повествования логической схемы «от общего к частному» и максимально подробному портрету персонажа главного героя как одновременно и конкретного индивида, и Человека вообще – венгерский еврей, заключенный концентрационного лагеря Аушвиц, выполняя функции рядового Зондеркоммандо, решает похоронить подростка, казненного в ходе одного из многих массовых сеансов в газовой камере, по иудейским традициям (что в предлагаемых условиях, конечно же, безрассудно). Тем не менее, «Сын Саула» не только не перемещается в пространство смыслов, подразумеваемое сюжетным базисом априори, но и с каждой минутой хронометража теряет темп, увеличивая количество самоповторов и приходит к алогичному пессимистическому финалу, не достойному завершать произведение о Холокосте, нивелируя не просто ценность фильма, а оспаривая правомерность его создания. Первые 15-ть минут «Сына Саула» превосходно выполняют задачу по созданию атмосферы реалий Третьего Рейха но, но не тех, что демонстрируют великолепие эстетики серых мундиров, а мрачного, безжалостного бытия одежд, маркированных желтыми звездами, розовыми, черными треугольниками и прочими атрибутами того типа социальной иерархии, в котором статус «человек» подходит не для всех. Благодаря разрешению 1.37:1 (современный зритель мог видеть близкое соотношение сторон в фильмографии у противоположного по стилю и манере, нежели Ласло Немеш, канадца Ксавье Долана). В фокусе находится исключительно главный герой Саул Аусландер, второй план здесь буквально является вторым и все происходящее находится вне интересов режиссера, сконцентрировавшего внимание на Сауле, максимизировавшего свойства технического подхода portrait-view, но не реализовавшего суть выбранного метода. Именно увлеченность формальной составляющей кинематографии, лишает «Сына Саула» той ценности и драматургической высоты, на которые претендует Немеш, заявляя темой эпоху Второй Мировой. Желто-зеленые оттенки и насыщенные тени, тщательная работа команды производственного дизайна и старательная игра Газы Рерига (для которого «Сын Саула» первое появление на большом экране) неоспоримы в подлинности и адекватности сюжету, но спустя первую треть картины, portrait-view начинает раздражать, так как кроме визуального новаторства постановщик не предлагает ни сносной драматургии, ни необходимых метафор, превращая ленту в прямолинейный квест главного героя, задачами которого выступают нахождение среди узников Аушвица раввина и последующее ритуальное погребение тела подростка, которого Саул полагает сыном. Критерий и необходимые составляющие успеха картин условного сегмента 2WW установлены Стивеном Спилбергом, конвертировавшим эпические сражения, ужасы Холокоста и страдания гражданского населения всех стран-участников в гуманистическую оду, не позволяющую никакой буквальности, и закреплены Романом Полански, использующим в «Пианисте» кинолексику пусть менее высокопарную, чем постановщик «Братьев по оружию», но оттого не теряющую способности непрямолинейной дискуссии со зрителем. «Сын Саула» же презирает негласные законы жанра, используя вербальную составляющую не для раскрытия основной мысли повествования, а в качестве перебивки и заполнения экранного времени (и мультиязычное многоголосие из венгерского, немецкого, польского и пр. не способно замаскировать сей факт). Позиционируя героя как некий идеал стойкости, Немеш вместо художественного раскрытия характера, акцентирует решительный взгляд Саула исподлобья такое количество раз, что возникают вопросы насчет чувства меры постановщика и его отношения к зрителю, которого он полагает недалеким, не понимающим экранные символы с первого раза. Драматургия поверхностна и топорна – повествование не развивается, напряжение не нарастает, невозможно отличить вступление от кульминации, так как последняя просто отсутствует, как и эволюция экранных отношений. Саул Аусландер разыскивает раввина на фоне умерщвления, кремации и прочих этапов плана по достижению расовой чистоты. Даже смыслообразующая прекрасная метафора «сын Саула» не артикулирована пристойным образом. Иными словами, Ласло Немеш и его партнер по написанию сценария Клара Ройер имели весьма многообещающий тезис о сохранении достоинства в условиях ада войны, но, к несчастью, полноценного сценария у них не получилось, да и программа минимум провалена, так как «сын Саула» для большой части аудитории останется исключительно титулом родственных отношений и не вызовет ассоциаций с философской антропологией, к примеру, мсье Густава из «Град Будапешт Отеля». «Сын Саула» потенциально был в состоянии пополнить ряд выдающихся работ кинематографа, но при качественной визуализации, фильм проигрывает содержательной составляющей, не позволяя выйти за рамки прямолинейного нарратива, требуя назвать ленту «экшном», но не «драмой». К тому же, Ласло Немеш, видимо руководствуясь принципами своего учителя Бэлы Тарра, имеющего весьма сомнительную репутацию в качестве режиссера, завершает «Сына Саула» бессмысленной мистикой, что, без сомнения, формально «красиво» и будет высоко оценена зрителем, имеющим смутные представления о контексте и драматургии, а это, при отсутствии критического мышления, автоматически переводит произведение в разряд «шедевров». И история Аусландера была бы шедевром, если бы ее поставил кто-то, понимающий разницу между знаком и значением. Немеш же различий не видит и грандиозные возможности истории не развивает, предпочитая ситуативное видение рассказа без целостных образов характеров и с нестройной композицией. Однако, любая критика «Сына Саула» заведомо будет восприниматься негативно и той частью публики, несведущей в кинематографе, принимающей за показатель качества поп-награды, и теми, кто полагает, что беспристрастный взгляд на кинокартину, локализованную во временном периоде Второй Мировой, не имеет права на существование как таковой, даже если режиссер нагло эксплуатирует значимость тематического блока, снимая посредственный фильм. Если вы искренне полагаете, что для определения фильма как качественного продукта кинематографии достаточным основанием является получение призов и наград, и одновременно с этим вы не читали, не изучали первоисточников и не видели глубокомысленных картин, репрезентирующих события 2WW в аксиологической плоскости, то «Сын Саула» покажется вам бесспорным «произведением искусства». На деле же это проходной фильм, пусть и с оригинальной визуализацией, и вызывающим симпатию центральным персонажем. Как пособие по операторскому делу «Сын Саула» подходит как нельзя лучше, как элемент методических конспектов по воспитанию нравов, впрочем тоже, но только для учеников средней школы, ведь с взрослением и становлением личности в мышлении появляется новая операция в виде рефлексии, а Немеш просто жалеет конкретного Саула Аусландера, но пока не способен предложить диалог на столь высоком уровне и сделать Саула действительно близким для аудитории не посредством крупных планов, а используя материю иного толка.
«Сын Саула» - это, пожалуй, самый успешный режиссерский дебют нашего времени. Гран-при в Каннах, награда Фипресси, Оскар за лучший фильм на иностранном языке, Золотой глобус и целая гора других престижных кинопремий. Простые зрители также оценили картину очень хорошо - 84% положительных оценок (audience score) на портале Rotten tomatoes. И вся эта честь и хвала досталась венгру Ласло Немешу (дебютанту в большом кино) далеко не зря. Начать стоит с того, что это вовсе не очередной 'просто хороший фильм', который вызывает лёгкий восторг, а потом частично вылетает из памяти, не оставляя после себя никакого культурного и художественного влияния. Наоборот, картина Немеша имеет все шансы войти в историю кино из-за своего необыкновенного мрачного стиля, особо жуткой атмосферы, художественности высокого уровня, ну и конечно же того факта (задумка режиссёра, посыл фильма как доказательства), что картина является чуть ли не памятником гуманизму и самопожертвованию. Описание: Аушвиц, 1944 год. Невольным соучастником непрерывного ужаса холокоста становится венгерский заключенный Саул Ауслэндер. В составе зондеркоманды одного из крематориев он занимается сожжением мертвых тел. Он также провожает евреев в газовые камеры. Однажды Саул среди груды трупов узнает своего сына. Посреди нечеловеческого кошмара Саул решается на отчаянный шаг — спасти тело от сожжения. Он хочет устроить достойные похороны и с этой целью ищет раввина, который смог бы провести службу. Тем временем среди зондеркоманды проходит слух, что скоро их должны ликвидировать. Не желая мириться с подобной кончиной, заключенные решаются устроить бунт и уничтожить крематорий. В кинематографе уже давно не было такого персонажа и примерного героя, как Саул Ауслэндер. Человек, готовый рисковать собой ради хоть и уже не живого, но зато светлого и безгрешного мальчика. Сын ли это Саула? Вряд ли. Но зрителя может поразить целеустремленность главного героя, ярое желание похоронить ребёнка по еврейскому обычаю, в нормальных человеческих условиях. С другой стороны, он сосредоточен только на спасении тела. Его, увы, не волнует план побега и он становится уязвимым. За воплощение такого шикарного образа в реальность нужно поблагодарить исполнителя главной роли - Гёзу Рёрига. Да простит меня великолепный Майкл Фассбендер, но Рёриг однозначно лучший актёр 2015 года. Одной только игрой взглядом он может произвести на вас впечатление выдающегося артиста. С самого начала мы следуем за Саулом и ни на секунду его не покинем до конца фильма. Подобно стилю братьев Дарденн и Гаса Ван Сента, камера движется за главным героем (план со спины) иногда направляясь на лица крупным планом. Удивительная игра со светом, бликами, фокусацией, силуэтами и движением камеры. Формат кадра достаточно 'узковатый' для большого авторского кино, что даёт ощущение, как будто тебя давят и сжимают. Такой прием усиливает эффект погружения в картину. Режиссер и оператор выработали четкий художественный почерк, созданный с помощью ярких и великолепно взаимодействующих друг с другом элементами. На мой взгляд, повторить подобное - очень сложно, но в будущем этот стиль окажет влияние на новое поколение кинематографистов, можно в этом и не сомневаться. Ласло Немеш, подобно многим великим мастерам от мира кино, уделил своё внимание на качество постановки, проработку атмосферы, создания деталей и взаимодействие с другими членами съёмочной группы, для того, чтобы конечный результат поразил зрителя, что бы каждый 'пунктик' был выполнен так как надо. Удивительно, но молодой режиссер, дебютант в большом кино, способен потягаться с некоторыми классиками. Фильм заставляет задуматься о сути человеческого самопожертвования, о сути внутренней человечности в целом. Более того, тематика холокоста остаётся актуальной, выходя за рамки времени, что вызывает достаточно шокирующее и жуткое впечатление, вкупе с обидой и стремлением хоть что то изменить. Рассказывать про смысл, посыл фильма - бессмысленно, так как для каждого зрителя должен быть свой личный experience и собственные выводы. Почему такая маленькая рецензия? Проблема в том, что про 'Сына Саула' очень сложно говорить (но сказать есть что) и не очень то приятно вспоминать. Картина очень страшная. Аналогов страшнее и печальней её в кино XXI века очень трудно найти. Давящая атмосфера, очень неприятные сцены, крики, стоны, боль и трагический концепт. Невольно начинаешь проводить параллели с нашим отечественным легендарным шедевром Элема Климова 'Иди и смотри', которым от части вдохновлялся Немеш. После просмотра ты вдавливаешься в кресло и чувствуешь опустошение, которое нельзя ни с чем сравнить. 'Сын Саула' - это тот фильм, от которого невозможно получить приятные эмоции, но тем не менее это тот фильм, который необходимо посмотреть, хотя бы потому что после просмотра вы более чем обогатитесь. Masterpiece. Аплодисменты стоя Ласло Немешу.
Освенцим, октябрь 1944 года. Саул Аусландер (или, если читать имя согласно правилам венгерского языка, Шаул), венгр из Ужгорода, работает в зондеркоманде. Он еврей, как и его капо (начальник команды), и выполняет каждый божий день работу, от которой у самих немцев в концлагере не выдерживали нервы. Члены зондеркоманды сопровождали новоприбывших заключённых в газовую камеру ('Поторопитесь, вас ждёт чай после душа и дезинфекции!'), обрабатывали и уничтожали трупы. Саул занимался тем, что под приглушённые крики из закрытой комнаты срывал с вешалок одежду, забирал всё, что имело хоть какую-то ценность, а потом увозил тела прочь. Он работал в дневную смену, была и ночная. Были отряды, которые работали в крематории или ссыпали прах лопатами в Вислу. Были люди, которые загоняли пленников в ямы, потому что печи не справлялись. У каждого была своя функция на этой фабрике смерти. Такую работу не выбирают, она сама находила тех, кто отдавал ей остатки своей воли и своей жизни. Неудивительно, что многие служащие бросались в камеры и кончали жизнь самоубийством. Впрочем, зондеркоманды долго не работали в одном составе - 2-3 месяца от силы. Пусть даже и в условиях, которые заметно отличались от остальных (в лучшую сторону, конечно). В один прекрасный день Саул, став свидетелем смерти мальчика, внезапно подумает, что это был его сын. И решает похоронить его по всем правилам. Но сначала в этом аду нужно найти раввина, в то время как зондеркоманда узнаёт о своём готовящемся уничтожении и отчаянно пытается организовать побег... Как Ласло Немеш, режиссёр короткометражек, мог перейти к съёмках столь тяжёлого, в некотором смысле - самобытного, фильма? В 2005 году Немеш был во Франции, где наткнулся на одну книжку, переведённую с идиша на французский. Подозреваю, что это были записки, или, если угодно, послания белорусско-литовского еврея из зондеркоманды Залмана Градовского, лидера группы Сопротивления; записки его и ещё нескольких евреев были спрятаны в тех ямах, в которых закапывали прах из крематориев. Книга произвела на Ласло Немеша столь неизгладимое впечатление, что однажды, сидя с Кларой Ройер за чашечкой кофе, решил, что они могут, нет - даже должны! - написать сценарий. И снять фильм. Я была настроена на нечто, что можно было бы сравнить со 'Списком Шиндлера' или 'Жизнь прекрасна'. Но это скорее ближе к фильму 'Без судьбы' (снятого по полуавтобиографическому роману венгерского писателя Имре Кертеса, лауреата Нобелевской премии по литературе). Впрочем, оговорюсь - 'Сына Саула' вообще сложно с чем-то сравнивать. Такого фильма о концлагерях ещё не было. Саул в исполнении Гезы Рёрика, непрофессионального актёра, похож на человека, который скорее существует, чем на самом деле живёт - и это можно понять, при такой работе остаться человеком сложно. Он восхищает своей стойкостью, упрямством, порой приводит в недоумение своей логикой, но Боже, разве нужно искать логику в том, что делает отец ради похорон сына в Освенциме? Камера неотступно следует за ним и помогает вжиться, влиться во всё происходящее. Настолько, что после фильма я была как овощ, как выжатый лимон, без эмоций, лишь с тупой опустошённостью. Иначе не получается. Потому что то, что видишь глазами Саула и что для него - каждодневная рутина, для нас станет ещё одним доказательством того, что Освенцим - место проклятое, которое умалчивает сотни подобных историй и меняет людей без возврата к прошлым жизням. А вокруг Саула есть и его сотоварищи по несчастью. Венгры, русские, поляки. Те, кто готов рискнуть всем. И выбраться. И пять минут отдохнуть. И идти дальше - к партизанам. Те, в ком ещё горит искорка жизни. Искра на пепелище... Я не могу поставить 10 этому фильму. Мне вообще сложно его оценить. Немного тяжело было угнаться за скачущим оператором, толком не поняла, что за девушка на складе с чемоданами, лёгкое недоумение вызвал рыжеволосый мальчик в лесу (но тут трактовок, по признанию Клары Ройер, может быть несколько). Но я не рассматриваю это как какие-то ужасные недостатки. Если честно, я их толком-то и не вижу. Всё заслоняют эмоции и размышления, от которых не могу избавиться уже второй день. Размышления о Холокосте, о простых людях, у которых не было выбора, о превратностях судьбы, о том, что мы должны, обязаны помнить о подобных вещах. Если получится, смотрите в оригинале с субтитрами. Правда, так гораздо лучше. Сильнее, наверное. Оставь надежду, всяк сюда входящий (с) Данте 9 из 10
Похожий опыт мне довелось испытать однажды, читая «Искру жизни» Ремарка, лежа на пляже в Коктебеле. Погружаясь в мир обитателей концлагеря, периодически отрывая взгляд от страниц, как за глотком воздуха выныривая в окружающую реальность с вполне живыми, разной степени упитанности, загоревшими и бодрыми, ни о чем таком не думающими отдыхающими согражданами. Так и в этот раз из праздничной атмосферы фестивальной Одессы я и еще порядка пятисот добровольцев переместились в шокирующий мир адского конвейера для истребления евреев, к созданию которого нацисты подошли с истинно немецким педантизмом. И фильм, отображающий все этапы процесса от прибытия вагонов с людьми до сплавления пепла сожженных по реке, является в высшей мере убедительным напоминанием и предостережением о том, что может быть в кульминации действа, которое начинается с деления людей на сорта. Картина начинается с объяснения того, что в концлагерях из числа евреев, приговоренных к уничтожению, формируются зондеркоманды, которые выполняют всю грязную работу. Это позволяет им получить отсрочку на несколько месяцев, по истечению которых, их постигает участь соплеменников. Только это отличает их от остальных да еще большой крест, небрежно намалеванный красной краской сзади на куртке. И неизвестно, что хуже погибнуть сразу, до последнего момента имея искру надежды на выживание, или став пособником преступления и понимая, что ожидает в конце, пройти через все круги ада. В первые мгновения камера фиксирует размытое изображение, из которого возникает и остается уже практически до конца фильма лицо Саула Аусландера (Геза Рёриг), одного из членов зондеркоманды, оставляя все происходящие вокруг него ужасы нечеткими и смазанными, лишенными деталей, но не ставшими оттого менее пугающими, вкупе со звуками и видимыми деталями вызывающими приступы головокружения и тошноты. Вполне вероятно, что также срабатывал защитный механизм сознания главного героя, направляя большую часть времени его взгляд в никуда, чтобы избежать вида окружающей воистину адской реальности или опасности попадания в поле зрения одного из представителей «высшей расы», внимание которых не сулило ничего хорошего. Не вдаваясь в лишние мрачные подробности, скажу лишь, что сюжет вращается вокруг попыток главного героя спасти тело мальчика, которого он считает своим сыном, и найти раввина для того, чтобы организовать традиционную погребальную церемонию. На первый взгляд эти его действия, особенно на фоне того, что в это время группа занимается документированием преступлений нацистов и подготовкой то ли к побегу, то ли к восстанию, кажутся не только бессмысленными, но и подвергающими смертельному риску живых людей. Возможно, это отчаянная попытка героя сохранить в себе остатки человечности. Окончательный вывод вы сможете сделать сами, если найдете в себе мужество на два часа погрузиться в кошмар, который был уготован миру еще в прошлом столетии и вероятность повторения которого, в тех или иных масштабах, существует и по сей день. 8 из 10
Три из пяти отсмотренных номинантов на премию «Оскар» в категории лучший иностранный фильм откровенно не впечатлили, и если «Сын Саула» получил золотую статуэтку среди всех претендентов, то терзают сомнения, а стоил ли смотреть «Гордость» и «Объятия змея». Фильм об 2WW, концлагерях, убийствах, а единственное чем он впечатляет – так это визуализацией происходящих событий. Нет сомнений, характер Саула зрителю понятный, учитывая что камера оператора работает исключительно вокруг его персонажа, то другого вряд ли стоило ожидать. Да и поступок Саула явный признак гуманности, но знаете, как раз тот случай, когда стоит сказать, что данной истории не хватает сентиментальности или пафоса. «Сын Саула» это проект, который не вызывает никакого взрыва в сознании, история, в которой практически лишены другие детали так или иначе влияющие на подсознательное восприятия зрителя. Постройки крематория, черный труд, иерархия зондеркоманды – все это безусловно важно, но на примере работы Ласло Немеша, важно именно для его героя. Картина, которая эксплуатирует тематику геноцида только ради того, чтобы провести зрителя стопами Саула – не лучший представитель данной тематики, пусть как бы виртуозно это не снял режиссер. 5 из 10
Картина «Сын Саула» достаточно точно следует историческим фактам. В плане достоверности происходящего наврали немного - только в том, что касается причин происходящих событий. Картина показывает известный эпизод в истории холокоста, а именно — мятеж печников в Освенциме 7 октября 1944 года - глазами своего героя Саула, члена лагерной зондеркоманды. В 1944 году победное шествие Красной Армии было слышно уже в лагерных бараках. Поток прибывающих в Освенцим узников день ото дня уменьшался. Администрация лагеря планировала уничтожение части членов зондеркоманд, обслуживающих конвейер смерти и ставших к этому времени ненужными. И зондеркоманды стали готовить восстание — единственное, что могло спасти им жизнь. Действовавшее в лагере подполье, главными организаторами которого были советские военнопленные, общего восстания поднимать не стало — справедливо ожидая скорого освобождения советскими войсками, однако помогло зондеркоманде с оружием, что также нашло отражение в фильме. Это героическое восстание обречённых стало основой сюжета фильма. Правда, критики по большей части этого не заметили. Потому что по укоренившейся в европейском кинематографе традиции толерантности - между героем и жертвой автор предпочёл жертву. Герой фильма не боец. То, что Саул не боец, видят все: и подпольщики, и коллеги-печники. У него бредовая идея о необходимости похорон одного из умерщвлённых в лагере детей. Ради своей безумной затеи он подвергает опасности жизни тех, у кого есть реальный шанс спасти многих. Он говорит подпольщикам, что сдаст их, едва они пытаются остановить его. Да, вокруг ад. Это мастерски передано в фильме. Но и в этом аду есть люди, которые борются и побеждают. В фильме они безымянны и являются лишь фоном для главного героя, осуществляющего свою идею-фикс. Мог бы быть героический фильм о победе человеческого духа в условиях, казалось бы, полной невозможности. А вышел «Сын Саула», где зрителям остаётся в течение двух часов разбирать феномен странной психопатологии и в который раз сопереживать жертве чудовищных обстоятельств, ищущей и находящей любые средства ухода от них - хоть безумие, лишь бы не борьбу. Тратить на это своё время я не рекомендую. 3 из 10
Просто и находчиво исполнена операторская работа в фильме. Длинные сцены и ручная съёмка создают особую атмосферу и передают мрачное настроение фильма. Фокус камеры практически не двигается, оставаясь большую часть фильма на уровне вытянутой руки. Благодаря такому приёму все внимание концентрируется на главном герое. Ужасы концлагеря зачастую остаются вне фокуса камеры, но при этом неявно мелькают позади Саула. Таким образом режиссёр, возможно, хотел передать мысль, что участники зондер-команды уже смиренные люди. Их эмоции и восприятие приглушены - иначе в этом аду не выжить. Понравилось, что в фильме без лишних слов и показательных действий, чем грешат современные голливудские и отечественные фильмы, представлен ад человеческого паразита под названием фашизм. Одно из самых печальных заблуждений человечества. Немецкие фашисты - словно взрослые дети, которые втянулись в запретную игру, следуя безумной идее вождя. Сама история и мотивация главного героя не вызвали сопереживания. Трудно сказать почему. Возможно, я недооцениваю всю важность религиозной составляющей в жизни евреев. Сюжет концентрируется на личности Саула и его последнем желании похоронить мальчика. При этом как будто теряется чувство ужаса и сопереживания всему еврейскому народу. Герой уже потерял веру в жизнь, и его последняя воля выглядит как безумие в тех условиях, что он находится. Следуя за сюжетом, режиссёр увлекается в создании маловероятных сцен, в которые попадает Саул, оставаясь после этого живым. На мой взгляд, катарсис в фильме утерян. И это основная проблема, к сожалению. Концовка - сильная, но она не вызвала у меня должного эффекта. 7 из 10
В годовщину Дня Победы имею привычку пересматривать фильмы о войне. Смотрю как старые, так и новые и не совсем новые, но которых еще не видела. Так решила посмотреть и этот странный фильм, хотя описание, честно говоря, не сильно привлекло, я сразу заподозрила, что этот фильм мне скорее всего не понравится. Надо все же доверять себе. Наличие Оскара за лучший фильм на иностранном языке все же склонил чашу весов и я посмотрела это абстрактное произведение искусства... Всегда считала себя человеком разносторонним, с широкими взглядами и интересами, к тому же крайне эмоциональным. Мне нравятся очень разные жанры. Фильмов, которые меня оставили бы совсем равнодушными, посмотрев которые я бы сожалела о потерянном времени - ничтожно мало. Печально, что это фильм стал одним из них. Мало того, почти с первых кадров меня все раздражало, от 'прилипшей' к лицу главного персонажа камеры оператора, до, собственно, самого сюжета. Смотреть же на это лицо невероятно тоскливо и скучно, ибо на протяжение всего фильма, его выражение неизменно. Это то ли маска ожившего мертвеца, то ли равнодушие куклы… Может так было задумано, может по замыслу автора именно так и должен выглядеть узник концлагеря, возможно. Но хотелось бы хотя бы парочку живых эмоций, ну хоть что-то, ведь все два часа мы видим только это лицо, с редким вкраплением лиц второстепенных персонажей и больше ничего. Что там вообще происходит вокруг – можно только догадываться, ладно, буду думать, это «видение художника». Просто если такова задумка, видеть только крупный план главного действующего лица, то нужно немного больше жизни в этом самом «лице». Не знаю, только ли причина в том, что я видела не главного героя, а какого-то «статиста» из массовки, но я не чувствовала к нему ни капли сочувствия, сопереживания, ничего. Полный ноль, пустота. Главный персонаж (не поворачивается язык назвать его главным героем), Саул, вызывает только раздражение и чем дальше, тем сильнее. Начать с того, что он член зондеркоманды, а это уже изначально вызывает неприязненные эмоции. Выжить любой ценой? Несмотря на то, что это тоже всего лишь отсрочка, а не спасение… Мне это не понятно, но да не в этом суть. Ужасно раздражала эта его навязчивая идея, во что бы то ни стало похоронить одного из погибших в газовой камере, как ему кажется, его сына. Конечно, никакой это не сын, просто главному персонажу так удобнее думать. Скорее всего это нужно ему, чтобы вновь почувствовать себя живым человеком, почувствовать некий смысл жизни, который теперь сводиться к тому, чтобы похоронить несчастного ребенка по всем правилам… Вот пожалуй единственная эмоция за весь фильм – мне было жалко этого бедного ребенка, как жалко и всех остальных, кого уничтожили в концлагерях, но фильм не совсем об этом, он как раз таки об одержимости Саула, который движется к своей цели, игнорируя все вокруг и то, что он ставит под угрозу жизни окружающих его людей. Ищет этого раввина, воде как находит, но мне почему-то сразу становится понятно, что в конце выяснится, что никакой это не раввин, а просто человек, который воспользовался возможностью отсрочить свою смерть. На фоне тщетных попыток Саула похоронить «своего сына» что-то начинает происходить, но ничего не понятно, потому что камера не отлипает от главного действующего лица. Ему передают какой-то сверток, он его теряет когда прибывает новая партия узников, среди которых Саул судорожно выискивает раввина… Все его действия раздражают с каждой секундой все сильнее, а ведь должны вызывать сочувствие. Одержимые фанатики, сумасшедшие, душевнобольные, просто очень тупые люди всегда меня раздражали, мне нельзя смотреть фильмы, в которых главные действующие лица подобные персонажи. На фоне всего этого мельтешения начинается то ли восстание, то ли побег, но так как все так же «в тумане», то совершенно не понятно, что вообще происходит. А так хотелось бы понимать! Финал фильма вполне предсказуемый, не вызывает ни удивления ни даже интереса, только облегчение, что наконец-то этот странный фильм закончился. И сожаление о потраченном на его просмотр времени. 4 из 10
Жизнь – сложная штука, и порой плохие вещи случаются даже с теми людьми, которые этого не заслужили. Когда подступает беда, а на глазах творится жестокость и несправедливость, невольно начинаешь проявлять хладнокровие и безразличие ко многим вещам. Поэтому вопреки всем обстоятельствам очень важно сохранять человеческое лицо. Думаю, такая идея лежала в основе военно-психологической драмы «Сын Саула». Синопсис Пока Европа охвачена пламенем войны, Саул Аусландер, еврейский пленный, работает членом зондеркомманды в «лагере смерти», выполняющей грязную работу нацистов. Во время прохождения через газовые камеры очередной группы узников, среди сотни невинных чудом не на долгое время выживает мальчик, в котором Саул узнает своего сына. Мечтая похоронить ребенка по всем иудейским канонам, он отчаянно пытается отыскать раввина. И пока в лагере зреет восстание, для Саула на первом месте стоит сын, которого, возможно, никогда не было. Первым делом, следует отметить игру актёров, так как им предстояло передать то душевное и эмоциональное состояние, в котором находились люди, вынужденные ради выживания принимать участие в массовом убийстве тысяч невинных жизней. Так произвела сильное впечатление игра Геха Рёрига, исполнившего роль Саула, которого такая гнусная жизнь завела так далеко в угол, что похороны сына – это попытка искупить вину за все те зверства, в которых ему пришлось участвовать. Перед режиссером Ласло Немешом стояла непростая задача. С одной стороны, ему предстояло показать обыденную жизнь членов зондеркоманды, принимавших непосредственное участие в уничтожении тысяч узников лагеря Аушвиц. Почти что с документальной подлинностью режиссер демонстрирует основные их задачи: сопровождение узников до газовых камер, поиск ценностей в личных вещах и, наконец, ликвидация трупов. С другой стороны, режиссер показывает то, как исковеркивается душа человека, который ради мнимого выживания вынужден изо дня в день лицезреть людей, которые буквально через пару часов будут превращены в пепел. Отдельное слово стоит сказать о сценарии фильма. По сюжету мы видим несколько дней из жизни пленника и члена зондеркоманды Аушвица Саула Аусландера. Нам ничего неизвестно о его прошлом, кроме того что он – еврей из Венгрии. Однажды во время зачистки газовых камер после ликвидации очередной группы узников он находит чудом выжившего мальчика, в котором признает своего сына. Однако врачи тут же убивают мальчика, и Саул мечтает лишь об одном: похоронить сына по всем канонам иудаизма. Герой отчаянно пытается найти среди вновь поступающих узников раввина, который сумел бы совершить ритуал. Одержимость Саула доходит до такого предела, что его уже нисколько не волнует готовящееся восстание. Итог «Сын Саула» - это один из тех редких фильмов, которые настолько сильно врезаются в душу, что после просмотра ты невольно впадаешь в какой-то первобытный транс. Сочетание темы Холокоста, душевного искупления и отеческой любви заставляют со всей глубиной задуматься над увиденным. Поэтому я настоятельно хочу порекомендовать «Сын Саула» к просмотру. 9 из 10
Очередной фильм на тему Холокоста вырывает из контекста лагерной жизни еврея из зондеркоманды Освенцима, который в выжившем после газовой камеры ребенке узнает своего сына и в течение всего фильма пытается похоронить его по еврейскому обряду. Занятно, что кажущееся неадекватным поведение Саула оказывается в условиях лагеря смерти едва ли не единственно осмысленным, несмотря на то, что есть группа беглецов, множество тех, кто пытается разными путями приспособиться к жизни накануне смерти, не говоря уже о нацистах-извращенцах, которые, впрочем, подаются, скорее, мельком. Дикое, навязчивое стремление похоронить тело абсурдно лишь с точки зрения здравого смысла в лагере смерти, но логично в нормальном культурном дискурсе. Прослеживается неявная, но параллель с Восхождением Ларисы Шепитько по повести Василя Быкова, где единственно нормальным становится самопожертвование и стремление остаться человеком в экстремальных условиях морального выбора между мученической смертью и выживанием. Саул выбирает между верностью культуре, семье (даже если она иллюзорна, ведь сын может быть и не его), традиции и сугубо витальными мотивами. Немеш при этом не даёт ответа: образец ли благочестия его Саул? Символ ли абсурдности бытования зондеркоманд Освенцима? Или он просто сумасшедший, бегающий в поисках раввина как курица с уже отрубленной головой? Но его сумасшествие тогда и очень рационально, поскольку полагает всё-таки определённую цель... В этом смысле действительно выдающейся стоит признать работу непрофессионала Гезы Рерига, обречённо (или исступленно) отрешённого от темы своей смерти... Тем паче что и Немеш держит камеру практически у него на лбу, действительно напоминая по манере вышедшего позднее, но более растиражированного Бёрдмэна, запуская своего героя как бильярдный шар в лузу по замысловатой траектории, а зритель балансирует на этом шаре, наблюдая вскользь за происходящим вокруг... Если абстрагироваться от слегка бредовых бильярдных ассоциаций, то режиссёр создаёт эффект присутствия, соединяющий обыденное бытование в условиях смерти и тихий бунт против этого течения, которого не даёт даже побег из этого ада. И это куда как более программное и многомерное художественное заявление, нежели Пианист Полански, к примеру, хоть тоже кино нерядовое и даже почти гениальный, но в первую очередь, по эмоциям, Список Шиндлера. И хоть говорил один персонаж: А в голову камеру вы не поставили! Немеш почти сделал, но легче не стало - ибо голова предмет настолько тёмный, что даже видя все глазами героя, отдельные фрагменты психологии человека остались загадкой.
Сначала немного истории. Фундаментом для сюжета фильма послужил эпизод, случившийся в концлагере Освенцим 7 октября 1944 года. В тот день произошло восстание 12-й зондеркоманды Аушвиц-Биркенау. Зондеркоманду в Освенциме составляли сами заключённые, пользовавшиеся некоторыми привилегиями и усиленным пайком. За это они выполняли самую грязную работу, связанную с уничтожением людей: загоняли очередную партию заключённых в газовые камеры под видом душевых, раздевали их, запирали, а после гибели людей сортировали оставшуюся после них одежду, выдирали золотые зубы, сжигали 'вещи' (так назывались в концлагере трупы) и выкидывали пепел из печей в реку. Через несколько месяцев немцы сменяли их новой зондеркомандой, которая прежде всего ликвидировала своих предшественников. В лагере было обычно 400 членов зондеркоманды, но осенью 44-го из-за резко увеличившегося спроса на их труд их число было увеличено вдвое. Несмотря на то, что членов зондеркоманды за выполняемую ими работу можно классифицировать как предателей, именно они составляли основной костяк сопротивления лагеря. В день бунта 12-я зондеркоманда взорвала один из четырёх крематориев, в другом сожгла заживо двух немцев, уничтожила группу эсэсовцев, а затем, сломав заграждение, совершила побег, в котором участвовало несколько сот человек. Всё это следовало рассказать, потому что именно на фоне этих событий, показанных весьма скупо, разворачивается сюжет фильма. Главный герой картины - Саул Аусландер - является членом зондеркоманды. Камера словно прилипла к нему, отслеживая каждый его шаг: кружит вокруг него, плетётся сзади, но в основном ловит каждое движение его лица крупным планом. Цветовая гамма при этом близка к сепии, и хотя лента цветная, создаётся впечатление, что основная палитра - это оттенки коричневого цвета. Что он за человек такой - Саул Аусландер? Этого мы толком так и не узнаем. У него измождённое лицо, а взгляд - напряжённый, оцепенелый, затравленный. Движения его размеренные, автоматические, но настолько быстрые, что кажутся лихорадочными. Он чем-то неуловимо напоминает героев Андрея Платонова. А ещё Лазарева - из 'Проверки на дорогах'. Он механически выполняет предназначенную ему работу. Ощущение такое, словно это человек, смирившийся с бессмысленностью своего существования, с тем, что попал в ад, в нём выгорело всё человеческое, живое. Он почти не говорит, если только кинет пару слов в случае крайней необходимости. Но тут в очередной партии отравленных в газовой камере людей он обнаруживает мальчика. Все уже погибли, но этот мальчик проживёт несколько лишних минут. И вдруг Саулу покажется, что этот ребёнок - его сын. И неважно, что сына у него, возможно, никогда и не было - его существование вдруг обретает безумный сумеречный смысл: он должен найти раввина для того, чтобы тот прочитал 'Кадиш', и он не может позволить телу сына сгореть в печи - ему необходимо похоронить мальчика в земле. С этой минуты всё, что Саул делает, он делает для свершения своей цели, его устремление узко, как луч прожектора. Он доводит своих товарищей из зондеркоманды, занятых подготовкой к восстанию, он разрушает все их планы, его безумие - препятствие для них. Но для режиссёра главное не масштабные события, не то, что происходит вокруг Саула, а то, что творится в его оцепенелой, почти уничтоженной душе. Работа потрясающая, особенно учитывая, что режиссёр и исполнитель главной роли - непрофессионалы. Картину снял Ласло Немеш, молодой режиссёр-дебютант, правда, он ученик великого Белы Тарра, а это о многом говорит. А Саула сыграл поэт - Геза Рёриг. И сыграл на полной самоотдаче. В фильме много символики и, наверное, не случайно, существует мнение, что Немеш назвал своего героя Саулом - как апостола Павла, чьё имя до встречи с Богом было Савл. Этим он подчёркнул его перерождение: из гонителя и убийцы - в человека, пришедшего к Богу. На это же намекает и тот момент, когда вместо Кадиша Саул слышит пусть несвязные и обрывочные, но слова из молитвы 'Отче наш'. Пожалуй, самая сильная из мной виденных работ на тему холокоста. Артхаус. 9 из 10
Если чисто визуально, то это очень деликатно, но про ад (все натуралистичные подробности на дальнем плане). А если по сути, то согласившись выжить в аду, ты ограничиваешь себя природными инстинктами, избавляешься от всего человеческого и впускаешь ад в себя. Возможно, как считают некоторые критики, случившееся с Саулом – вскрик человеческого со дна умирающей души. Но я думаю, что это – забавное (забавное в аду) проявление инстинкта заботы о потомстве. И прощальная улыбка главного героя – это облегчение от осознания того, что мёртвый мальчик – похоже всё-таки не его сын. Практика показывает, что поэзия после Освенцима всё же возможна; невозможно служить в его зондеркоманде, если ты ещё не мертвец.
Фильм раздражает практически всем: дрожащей камерой, направленной в лицо главного героя, не покидающей его не на секунду, и по тому не дающей увидеть вообще ничего -- ни лагерной обстановки, ни трупов, ни других действующих лиц; главным героем, не вызывающим никакого сочувствия, из-за того, что он рискует жизнями других людей, ради 'правильных' похорон трупа (сына?); непонятными местами сюжета, вроде встречи с девушкой, передавшей порох (кто эта девушка? жена главного героя, знакомая?); отсутствием качественной музыки, форматом экрана 4:3 и т.д. 4 из 10
Прошло всего 70 лет, после суда в Нюрнберге, когда потрясённое человечество узнало о том, что Ад на земле действительно может существовать, причём Ад не созданный свыше, а рукотворный, и чётко спланированный, как эта трагедия превратилась в ещё один 'бренд' нашего времени. Бренд не простой, а исправно приносящий доход всем, кто его эксплуатирует, начиная от историков, и заканчивая кинематографистами. А что? Чем например режиссёр Ласло Немеш хуже Стивена Спилберга? Тем что тоже хочет получить своего Оскара? Только ноша оказалась не по силам. Нет, я лично ничего не имею против венгерского режиссёра, но на мой взгляд на некоторые темы для кинематографа надо наложить табу. Чтобы их окончательно не уничтожить, и не превратить в фарс. И первым кандидатом в моём списке на 'забвение' является тема Холокоста, и концлагерей. Лет пять назад я наткнулся на книгу Павла Поляна 'Рукописи найденные в пепле', это документальный сборник записей написанных членами зондеркоманды обслуживавшей крематории Освенцима, и закопанные ими там же, на территории крематория. То есть теми, одним из которых по фильму является экранный Саул. Так вот, на фоне этих записок 'из страны вечного холода', фильм Ласло Немеша - это грубо сработанная подделка, сделанная по принципу 'и так сойдёт'. Действительно, кто будет сидя у экранов в уютном кресле разбираться в тонкостях организации процесса уничтожения одних представителей рода Homo sapiens руками других? Главное выжать побольше слёз у зрителей, и заручиться поддержкой профессиональных кинокритиков, и всё, успех гарантирован. Это же кино, а не реальная жизнь, в которой надо каждый день, каждый час, делать простой выбор - умереть сию же минуту, либо продлить своё существование ещё на некоторое время. За счёт отбора жизни у других. Куда здесь Гамлету с его 'Быть, или не быть'. Кто-то находил в себе мужество, и бросался на охранников; кто-то предпочитал просто броситься в огненный ров; а кто-то писал записки, в надежде оставить после себя хоть какую-то память. Которая как оказалась, через 70 лет стала вполне ходовым товаром, по сходной цене. За которую людей можно сжечь вторично, протестовать ведь некому. P.S. В дневнике Рудольфа Хёсса, коменданта Освенцима, описан такой эпизод: однажды проводя очередную инспекцию лагеря, он с группой сопровождения оказался у рвов, в которых сжигали тела из газовых камер. И его внимание привлёк один узник, который вытащив тело из кучи внезапно остановился, и после некоторой паузы бросил его в ров. Комендант послал своего адъютанта узнать в чём там дело, вернувшись тот доложил, что узник узнал в теле которое тащил свою жену. Через некоторое время возвращаясь назад, Хёсс подошёл к этой группе узников, и подозвал к себе человека опознавшего свою жену. И как вспоминает Хёсс, его поразил взгляд узника, его глаза не выражали абсолютно ничего, это были глаза мертвеца. Мертвеца, который ещё был жив... 3 из 10
Тотальный геноцид, испытание оружия массового уничтожения, глобальные разрушения и миллионы разбитых сердец, которые никогда не получится собрать воедино. На тему кошмаров и следствий самого катастрофического военного конфликта за всю историю человечества было снято немало пронзительных картин, но завсегда наибольший резонанс у публики вызывает освещение событий, произошедших в концлагерях, ставших синонимом не проходящей боли, чьи ростки слишком глубоко проросли в народной памяти. Ни одна статистика, изложенная на бумаге, не в состоянии передать трагедию, происходящую изо дня в день на протяжении нескольких лет под дулом автомата. Стройными рядами следуя в камеры смерти, невинные граждане, ставшие жертвой бесчестной нацистской идеологии, ознаменовали собой предупреждение всем будущим поколениям. У человека нет более опасного врага, нежели он сам. Желание возвыситься над остальными без исключений приводит к последствиям, раны от которых, наверное, не заживут никогда... Мы знаем немало в действительности мощных произведений от большого кино, выступающих своего рода драматической иллюстрацией трагедии, происходящей в концлагерях. 'Список Шиндлера' Стивена Спилберга и 'Жизнь прекрасна' Роберто Бениньи с поразительной достоверностью показали зрителям по всему миру, что бывает, когда общество позволяет манипулировать собственным сознанием и принимать ложную мораль за единственно праведную. Спилберг и Бениньи постарались провести глобальный анализ как трагедии каждого конкретно взятого героя истории, так и всей катастрофы в целом. И последующим кинематографистам, не побоявшимся взяться за столь неоднозначную тематику, было необходимо брать во внимание художественные достижения прославленных коллег, ведь нет ничего проще, чем досадно провалить попытку вернуться в холодящее кровь прошлое, тем самым плюнув в память тех, кто погиб или получил травмы в лагерях смерти. Честно сказать, было сложно поверить в успех малоизвестного венгерского постановщика Ласло Немеша, за плечами которого не было ни единого полнометражного фильма. Для своего убедительного дебюта Немеш мог выбрать какую угодно историю, но решил остановиться на трагедии Аушвица, тем самым обеспечив вокруг проекта должный ажиотаж. Выстроив на удивление сложную, непредсказуемую историю с поразительно острой драматургией, режиссер встал если не в один ряд со Спилбергом и Бениньи, то по крайней мере сумел поставить один из наиболее сильных фильмов на заданную тему за последние годы, вновь вывернув наружу боль и страдания, которые при правильных выводах способны преображаться в прощение и возможность жить дальше. Сюжет 'Сына Саула' разворачивается в 1944 году. Немецкие войска начинают терпеть сокрушительные поражения на всех участках фронта, однако это обстоятельство не умаляет жестокости руководителей идеологического крыла партии Гитлера. Вместо того, чтобы свернуть программу деятельности концлагерей, они продолжают жестокие преступления над человечностью, с удвоенным рвением отправляя на тот свет заключенных, виновных лишь в том, что в их крови течет неугодная кровь. Сотни, тысячи жертв омрачают землю на протяжении долгих беспросветных дней, а долгожданное спасение до сих пор находится за горизонтом, и никто не знает, когда ожидать окончания бесконечной бойни. Главным героем ленты становится Саул Аусландер (Геза Рериг), заключенный из стана евреев, коему было поручено стать членом зондеркоманды. В обязанности Саула входит конвой соотечественников до камер смерти, откуда уже никто никогда не возвращается. Для думающего, понимающего человека нет ничего хуже, нежели отправлять в иной мир близких людей, ловя на себе полные отчаяния взгляды и проклятия. Но Саул сам выбрал свою судьбу, продлил жизнь и очернил душу, став фактически незваным гостем на этой бренной земле. До ужаса однообразные дни, ознаменованные смертями, однажды сменяются для героя переживаниями совсем иного толка. Тело ребенка, замученного в камере, навевает на Саула мысли об утерянном внебрачном сыне. Не в силах противиться внезапной шокирующей мысли, член зондеркоманды собирается во что бы от ни стало похоронить тело. Но для того, чтобы почтить память ребенка, ему необходимо совершить преступление против военных надзирателей, что сродни смертному приговору. А так, как Саулу больше нечего терять, включая продолжающую гниение душу, он постарается довести начатое до конца, дабы попытаться искупить хотя бы частичку вины из непосильной моральной ноши. Во главе повествования Ласло Немеша становится Саул, и никому другому не суждено отобрать у него внимание, так как режиссер всецело сосредотачивается на терзаниях одного конкретного человека, ступившего ну путь бесконечного проклятия. Члены зондеркоманды любого из концлагерей считаются не меньшими преступниками, нежели те, кто их поставил на ответственный пост. И совершенно не важно, что без зондеркоманды, собранной из заключенных, количество жертв нацизма точно бы не изменилось. Проблема в том, что некоторые люди попросту не в силах противиться судьбе и готовы пожертвовать ради нескольких дней, недель или месяцев жизнями несметного множества братьев по духу, отправляющихся в дорогу, у которой нет конца. Выбрав во главу истории Саула, ставшего одним из неизменных участников зондеркоманды Аушвица, Ласло Немеш рисковал, так как столь спорный персонаж априори не вправе рассчитывать на уважение зрителей как тот же Оскар Шиндлер. И все же 'Сын Саула' старается отыскать живые человеческие черты в том, кто уже давно стал мертвецом со бьющимся сердцем. Никто не собирается оправдывать поступки героя, так как им нет оправдания, и в тоже время он сам является собственным палачом, уничтожающим себя изнутри каждый раз, когда ведет на смерть очередную группу невиновных. В условиях концлагеря у человека остается мало возможностей на свободу действия, однако даже тонкий лучик света, по чистой случайности проникший за ограждение, способен сотворить чудеса. Для Саула таким лучиком стало тело убитого ребенка, наполнившее его существование пускай иллюзорным, но все же смыслом. Намерение похоронить тело становится для Саула единственным смыслом бытия. Оставив в стороне мысли о чем-либо еще, он старается исполнить заветное желание, подставляя под удар свое благополучие, более не значащее ничего. При этом герой и сам доподлинно не знает, его ли сын погиб в камере, однако он верит в это, и это придает ему силы и уверенности в маленьком бунте против жестокой системы. С появлением вполне осязаемых намерений Саула, повествование набирает еще более личностный характер, концентрируясь то ли на безумии героя, то ли на его стремлении сделать хотя бы один достойный поступок перед тем, как его сразит пуля. На самом деле совершенно не важно, был ли мальчик его сыном, или это посторонний ребенок, почему-то приглянувшийся глазу. Эта история о том, как человек, потерявший себя, смысл жизни, уважение и честь делает робкие попытки прощения. А делать выводы из его мании или прозрения стоит уже каждому зрителю индивидуально. Лента Немеша затрагивает боль и дарит лучик надежды. «Сын Саула» одновременно уродлив и прекрасен, страшен и любим. И самое главное – он заставляет нас чувствовать происходящее на экране сердцем. 8 из 10
'Какой самый живучий паразит? Бактерия? Вирус? Кишечный глист? Идея. Она живуча и крайне заразна. Стоит идее завладеть мозгом, избавиться от неё уже практически невозможно.' Общая информация. «Сын Саула» - дебютная полнометражная работа венгерского режиссера Ласло Немеша. Сейчас практически каждый человек, увлекающийся кино знает это имя, но около года назад на Канском Кинофестивале фильм режиссёра выступал «темной лошадкой». Он завоевал Гран-при Жюри, Приз ФИПРЕССИ и еще несколько наград, а на церемонии вручения Оскара и Золотого глобуса у «Сына Саула» просто не было конкурентов. Техническая реализация. Сюжет фильма не нуждается в описании, так как исчерпывающую информацию можно найти в синопсисе. «Сын Саула» - это пример великолепного соответствия формы и содержания, когда одно не может существовать без другого. Фильм снят на движущуюся ручную камеру, которая в течение всего повествования практически не упускает из вида главного героя. Саула постоянно показывают крупными планами, с лица или со спины. Это позволяет с головой окунуться в фильм, причем не только почувствовать себя присутствующим на месте событий, но и посмотреть на них глазами главного героя. Обычно я против эффекта «трясущейся камеры», но в данном случае сложно придумать что-то более подходящее. За счет фокусировки только на главном герое (декорации сняты размыто, но при этом чувствуется их детальное воссоздание) достигается максимальное его понимание. Несмотря на малое количество реплик, Саул кажется более живым и раскрытым, чем герои многих других хороших драм. Отношение к фильму. Критики приняли «Сына Саула» с восторгами. Это и понятно. Фильм выполнен великолепно: от крепкой режиссуры и нетривиального сценария до потрясающей работы оператора и художников. Среди зрителей, впрочем, нашлись и те, кто увидел очередной фильм о Холокосте в неудобной для восприятия форме. Для меня же «Сын Саула» - это фильм о человеке и его одержимости идеей. Интерьеры и тема фильма призваны так же подчеркнуть чувство безысходности и отчаяния главного героя, как и его мания подчеркивает ужас происходящего на экране. Актеры. Выделить здесь можно только исполнителя главой роли, Гезу Рёрига, который при помощи необычного типа съемки смог передать сполна все то, что от него требовалось. Остальные актеры, как и всё кроме цели Саула, служили лишь фоном. Итог. «Сын Саула» - один из лучших фильмов основной программы Каннского МКФ 2015, который благодаря своей безупречной постановке и непростой теме, вписан в историю современного мирового кинематографа.
Аушвиц, 1944 год. Саул Аусландер — член зондеркоманды, его дело — помогать нацистам убивать людей и уничтожать тела таких же пленных, как и он сам. Тяжёлая, беспросветная работа, в конце которой маячит стопроцентная смерть. Сходя с ума от жестоких картин действительности, Саул придумывает себе заботы: признав в одном из умерших узников своего внебрачного сына, он решает похоронить его по всем еврейским традициям. На пути к этой цели Саул неожиданно для самого себя оказывается в центре заговора и восстания. Фильм 'Сын Саула' — лучший пример того, что тема холокоста и премия Оскар уже не могут гарантировать действительно стоящей картины, по крайней мере, в моём понимании хорошего кинематографа. Нет, я вовсе не хочу сказать, что фильм плох, просто он далеко не так хорош, как его описывали восхищённые кинокритики, для которых, очевидно, уровень чернухи в кадре, несколько наивная, но честная экспрессия плюс слова '1944, Аушвиц' уже являются достаточно веским основанием для восторга. Однако, на мой взгляд, особой глубины, хоть сколько-нибудь интересного и незамыленного взгляда на проблему и какой-то банальной, примитивной свежести в этом фильме нет. При просмотре ленты 'Сын Саула' меня не покидало ощущение из разряда 'всё это мы уже видели десятки и сотни раз', причём в куда более интересных вариациях: от страшной трагикомичности Бениньи в 'Жизнь прекрасна', до уникального метода повествования через призму детского восприятия в 'Мальчике в полосатой пижаме'. Здесь же мы имеем чуть ли не типовой набор, предсказать которой можно и не смотря этот фильм — стеклянный, ничего не разбирающий взгляд главного героя, мёртвые тела вокруг него, печи, арт-хаусная 'дрожащая' манера съёмки, приглушённые, неразборчивые диалоги, создающие навязанный эффект частичного присутствия. Туда же можно отнести и занятный постановочный приём, когда практически все основные действия происходят не в фокусе, как бы за гранью истончившегося разума несчастного Саула. Но нечто подобное опять же мы видели, как минимум, в 'Трудно быть Богом' Германа, и точно также подобная манера съёмки начинает утомлять уже к 20-й минуте. За что можно похвалить этот фильм, так это хотя бы за честность в кинематографическом смысле этого слова. У меня не возникло ощущения провокации, агитки или спекуляции. Режиссёр и задействованные в фильме актёры действительно попытались передать на экране свои эмоции и чувства, свою боль и память. И это многого стоит, на самом деле. По большому счёту, это гораздо важнее всех придирок к постановочно-технической составляющей фильма, которая, как я уже говорил, оказалась отнюдь не на высоте. Таким образом, фильм 'Сын Саула' мне понравился гораздо меньше, чем я ожидал. Возможно, проблема как раз в них — в завышенных ожиданиях. Однако сердцу не прикажешь. Но при этом фильм не оставляет впечатления 'попсы' и эксплуатации выигрышной темы, поэтому моя оценка оказывается даже чуть выше, чем лента заслуживает с точки зрения чисто постановочных решений. 7 из 10
Фильм Ласло Немеша – идеальное сочетание формы и содержания. Честно ли снимать красивый и эстетичный фильм о Холокосте? Венгерский режиссёр так явно не считает. Действие картины происходит в 1944 году в Освенциме, где темпы истребления заключенных возрастают по мере того, как советские войска идут на запад. Главный герой Саул Ауслендер входит в зондеркоманду лагеря – та часть заключенных, что сопровождала людей в газовые камеры, а после уничтожала их одежду. Однажды он замечает мальчика, которого добивает нацистский врач: Саул видит в нём своего сына, но так ли это, режиссёр нам понять не даёт. Он решает похоронить его с достоинством и пускается в самоубийственный поиск раввина для проведения обряда. В это время другие заключенные из зондеркоманды начинают готовиться к побегу. Несмотря на то что в пересказе сюжет фильма выглядит стройным и ясным, на деле всё обстоит совсем не так. Мы видим все события из-за спины главного героя: камера почти дышит ему в затылок. Впрочем, и лицо заключенного мы видим не так уж и редко. Оператор искусно следует за ним так, что мы получаем полный эффект присутствия безо всякого 3D: между Саулом и нами минимальная дистанция. Геза Рёриг, исполняющий главную роль, играет настолько убедительно, что к концу фильма становится невыносимо страшно: страдания на его лице пугают больше, чем весь ужас, происходящий вокруг него. Проходя через адские муки, он с каждым новым кадром превращается в живого мертвеца, при этом оставаясь максимально человечным. Персонажи фильма пребывают в самом натуральном чистилище, где вокруг полыхает пламя, кричат неупокоенные души, а Создатель, кажется, закрывает на происходящее глаза. Неважно, действительно ли этот мальчик был его сыном: важно то, что метания в попытках похоронить умершего – единственный способ спастись от превращения в безликую массу рабов концлагеря. Преодоление всего этого ужаса возможно через персональное безумие главного героя, которое спасает его душу. Ласло Немеш не идёт по пути объяснения поступков главного героя, оставляя стройное и упорядоченное повествование для тех, кто привык есть уже разжёванное: у режиссёра-дебютанта есть собственный киноязык, а точное киноглаз – фокус камеры постоянно размывается, показывает ужасы геноцида то мельком, то крупным планом, при этом демонстрируя их непрерывно, потому что ад постоянно вокруг и рядом, потому что любые другие средства передачи этой колоссальной человеческой трагедии смотрелись бы здесь пошло и нелепо. Холокост стал позорным пятном на теле человечества, взгляд от которого отводить ни в коем случае нельзя. Философ Теодор Адорно заявил, что поэзия после Освенцима невозможна, но, кажется, он был неправ. Просто она становится другой – такой, например, как «Сын Саула». Болотно-серые тона фильма утягивают зрителя с головой, на самое дно, туда, где живут самые настоящие черти. Невозможность оторваться от происходящего на экране может показаться неискушенному зрителю парадоксальной, но никакого противоречия здесь нет. Субъективный рассказ о том, как ломается человеческий разум, но дух продолжает жить, мало кого может оставить равнодушным. Открывая самые тёмные страницы истории человечества, режиссёр не пытается обхватить необъятное – нет, это просто микроскопический случай на огромном гниющем теле Холокоста: при этом это частное способно описать общее гораздо лучше, чем какой-нибудь условный «Список Шиндлера». Ближайший к «Сыну Саула» по духу фильм – это советская апокалиптическая картина «Иди и смотри» про ужасы войны. Предельно субъективное – и оттого честное – повествование успевает пройтись по всему, что нужно знать об этой душегубительной трагедии, за неполные два часа экранного времени: там, где более рассудительным и опытным авторам понадобился бы приличный хронометраж, венгерский режиссёр действует методом зарисовки, которая оказывается более нужной и важной, чем очередной традиционно снятый фильм о геноциде. Надо понимать, что этот фильм не только об истории ХХ века, не о том, что апокалипсис был вчера. Он случается сегодня, на ваших глазах. Ад действительно пуст. Все демоны давно уже сюда слетелись и никуда не уходят.